Колкий шип розы

Запах больницы не был для Алекс чем-то привычным. Она не так часто посещала подобные места, чтобы полностью привыкнуть к специфическому воздуху, пропитанного разными препаратами. В носу щекочется, девушка чихает. Некоторые врачи и мед. персонал обратили на неё внимание, смерив странным взглядом, будто Митчелл выглядела, как внеземное существо. На внимание Алекс было плевать, она стояла у двери в палату Эммы, не решаясь зайти туда. Через окошко оглядывала блондинку, что находилась в кровати и смотрела телевизор. Разве это Эмма? Неужели и впрямь она? Возможно, это всего лишь мираж?.. Сейчас Алекс моргнёт, прогонит плену с глаз и перед ней вновь растворится очередное ведение. Реальность ударит её в спину, заставив неловко упасть на колени, а затем она сядет на неё, вдавив девушку в пол, и больше у Митчелл не будет возможности подняться и идти дальше. Через усердие сглатывает. Кашляет в кулак, а потом выдыхает. Если это и мираж, то плевать. На всё в данный момент плевать. Открыв дверь, сделав пару шагов в палате, Алекс неуверенно останавливается и смотрит на блондинку. Эмма не спешит оборачиваться, скорее всего это медсестра нагрянула сделать очередной обход или же лечащий врач решил поинтересоваться в сотый раз о самочувствии. Алекс молчит, не хочет говорить, тревожить эту тишину, что прерывалась лишь говорящим телевизором. Эмма обернулась, впечаталась светлыми глазами в подругу и застыла. В глазах обеих девушек читалось некое недоверие к происходящему. Они обе не могли поверить в то, что видят друг друга. Они наконец-то встретились. Эмма первая отошла от ступора. Растянула улыбку на лице и её глаза заискрились привычной радостью встречи. — Алекс! Это же её голос, да? Её улыбка, её взгляд… Эмма настоящая. Такая же, какой Митчелл её запомнила, будто она вовсе никуда и не пропадала. Почему же Алекс вместо того, чтобы наброситься на подругу с объятьями медлит? Она не верит. Не верит в то, что Эмма жива и здорова. Ведь точно здорова? Хоть Эмма и лежит в больничном халате в койке и в самой больнице, но выглядит она здоровей всех в этом месте. Нет, так не может быть… То, что блондинка пережила не могло не оставить свой отпечаток. Так почему же сейчас из них двоих Алекс выглядит так, будто её удерживала та безликая тварь и измывалась над ней каждый день, а не Эмма, которая пережила все ужасы неволи? Алекс не верит. Не может верить в лучшее, не может видеть это лучшее… Она делает ещё шаг, неловко перекачиваясь из одной стороны в другую. Голова немного стала кружиться, но не настолько, чтобы заставить тело рухнуть камнем вниз. Внутри всё так и рвётся к Эмме, желает её обнять и почувствовать руками, что она здесь перед Митчелл. Она материальна. — Эмма… — сухие губы шепчут тихо. Блондинка и не слышит. Эмма не успевает задать вопрос, как Алекс подбегает спешно к койке и просто наваливается на девушку, сгребая ту в объятья, которые разрушили долгую разлуку. Тело Алекс сотрясает дрожь, внутри всё переворачивается, и импульсы один за другим пробегают по коже, оставляя после себя мурашки. Облегчение, выраженное слезами, вырвалось из Митчелл. Руки всё сжимали Эмму, буквально душили её, но блондинка молчала, только нежно гладила Алекс по волосам, успокаивая. — Чш, всё хорошо. Ты плачешь? Ну же, Алекс, перестань или я тоже начну плакать… Но сдерживать слёзы внутри себя было непозволительной роскошью. Всхлипы один за другим заставляли тело девушки вздрагивать против её воли. Уткнувшись в плечо подруги, Алекс только сильнее стала вздрагивать. Эмма, растроганная реакцией Митчелл, вскоре стала плакать тоже. И, если Алекс выплакивала слёзы облегчения, то Эмма больше давала волю слезам сентиментальности. — Ты жива… — тихо сказала Митчелл, отрываясь от подруги и заглядывая в её светлые глаза. — Ты правда жива… Отвечать не было смысла. Улыбка Эммы развеяла все сомнения, а тепло её рук окончательно убедили Алекс, что перед ней не галлюцинация. Утирая слёзы, выдавливая вымученную улыбку, игнорируя боль из-за ранок на губах, девушка почувствовала внутри облегчение. Вся боль вмиг ушла, однако вместо неё в душу закралось сомнение. Разве может быть всё так хорошо? Глаза оценивают подругу. Воображение невольно дорисовывает синяки, царапины, кровоточащие раны. Почему-то их не было, от слова «вообще». Недоверие одолело Алекс, нагло вытесняло её радость и облегчение. Против воли внутрь вновь пробрался холодок, пальцы рук неприятно похолодели. — Алекс, всё в порядке? Смотришь на меня так будто призрака увидела! — блондинка засмеялась. Призрак… да, определённо так сейчас Митчелл смотрела на Эмму. Как на бесплотного духа, которой вот-вот и исчезнет вновь, стоит лишь на пару минут прикрыть глаза. Лёгкая улыбка трогает губы Алекс, она вложила в неё всю внутреннюю боль. Если бы Эмма только знала, как сейчас по-настоящему чувствует себя её подруга. Но блондинка ощущает эту недосказанность. Видит в голубых глазах пустоту и сожаления. — Всё нормально, Алекс? — Эмма схватила девушку за пальцы и чуть сжала их. Тепло, но не так, как с Ником… — Д-да, я просто рада, что ты наконец-то нашлась. — Я тоже рада, — ответила Эмма. В воздухе повисло неловкое молчание. Алекс хотела разрушить его. Сразу задать вопрос, который мучил её на протяжении стольких дней. Попросить прощения у подруги и избавиться от груза вины на душе. Но почему-то девушка не решалась затронуть главную тему для разговора. Она оттягивала этот момент. В ней сейчас борются два желания: то, что жаждет разузнать у Эммы всё, и другое, которое боится ворошить неприятные воспоминания. — Твоя мама здесь? — не тот вопрос, что должен был прозвучать, но он сам невольно сорвался с губ, Алекс не сумела его удержать. Эмма удивилась. Она была готова к тяжелому разговору, что предстоит между ними, но его не случилось. Быстро захлопав ресницами, девушка в койке собралась и решительно ответила: — Она ушла совсем недавно, почти перед твоим приходом. Я отправила её домой, чтобы она отдохнула. Мама со мной с самой ночи находится, она ни на шаг не отходила от меня. — Эмма опустила взгляд вниз, обдумывая то, что боится сказать вслух. Пауза длилась недолго, несколько секунд. Отбросив сомнения, девушка подняла взгляд на Митчелл. — Мики и Джейн тоже были здесь. Я думала ты придёшь с ними. Алекс выдохнула, показывая всем своим видом, что не желает говорить сейчас об одногруппницах. Но девушка чувствовала как Эмма молча настаивает, ждёт от неё объяснений или же оправданий. — Я хотела навестить тебя одна. Кстати, а Кэт с ними не было? Настолько явный перевод темы в другое русло, заставил Эмму нахмурится. Она недовольно повела плечами, скрывая улыбку. — Н-нет… девочки сказали, что у неё там какие-то проблемы, — резко ответив, Эмма чуть сильнее сжала руку подруги. — Алекс, Джейн с Мики сказали мне кое-что о тебе… Я не хочу верить их словам, но Джейн была очень убедительна… — И что же они сказали обо мне? — голос Митчелл звучал абсолютно наплевательски, а её эмоции совсем не изменились. Она выглядела слишком равнодушно и разговор совсем не заботил Алекс. Эмма вновь засомневалась, стоит ли поднимать эту тему для разговора. Но сомнения, посеянные Джейн, уже дали свои плоды в виде любопытства. Блондинка постаралась подобрать слова так, чтобы не задеть подругу, однако какими бы то ни были эти слова, Алекс уже настроена агрессивно. — Джейн сказала, что ты вела себя странно последние несколько дней. Кинулась на неё, когда она помогала найти меня. Ты говорила, что я не пропала… и ещё ударила её по лицу. Алекс, я не виню тебя не в чём, просто я беспокоюсь. Я знаю, что у тебя что-то происходит, но ты не хочешь мне рассказать. Почему? Может, я как-то смогу помочь. Голубые глаза сверкнули скрытым сожалением. Алекс глянула в зашторенное окно палаты и поджала губы в тонкую полоску. Один из её друзей уже пытался ей помочь, и что из этого вышло? Ник сейчас не понятно где, точнее Митчелл догадывается, где он может быть, но верить этому, всё равно что признать неизбежное — смерть парня. — Не бери в голову. Просто есть кое-что, о чём я не могу тебе рассказать, — сказала Алекс. — Почему? — Не могу объяснить причину, — усмехнулась горько девушка. — Я не хочу об этом говорить. И опять пропасть недомолвок разделяет их. Эмма хотела бы настоять, но ощущала, что своими расспросами сделает только хуже. — Хорошо, я не буду настаивать. — Спасибо. Шум от телевизора немного переключал на себя внимание. По каналу шли новости, но Алекс совсем в них не вслушивалась. Смотрела на цветастые картинки бездумно, будто сквозь, и продолжала бороться с желанием всё разузнать у Эммы. Смысла медлить нет. Нужно всё решить сейчас. Вздохнула, медленно повернула голову к подруге, сжала её руку и шёпотом спросила: — Эмма, где он держал тебя всё это время? Блондинка странно глянула в лицо Алекс. Припустила брови вниз, задумываясь. — О чём ты? Кто «он»? В сердце резко кольнул невидимый кинжал. По телу быстро прошла дрожь, и Алекс вздрогнула. — К-как это… Ты что не помнишь, кто похитил тебя? — голос прозвучал на одну тональность выше. Глаза девушки расширились в плохо скрытом удивлении. — Я-я не помню… Мне диагностировали кратковременную потерю памяти. Видимо, меня ударили по голове или что-то вроде того. Врач сказал, что память вернётся ко мне, но ни сразу. Невидимый кинжал с остервенением протыкает тело несколько раз. Быстро и резко, так что дыхание перехватывается в груди. Алекс сидит как оледеневшая, совсем не двигается и не дышит. Безмолвная статуя, на лице которой застыло вечное изумление. Услышанное никак не хотелось восприниматься. Мозг отторгал подобную информацию. Тут же лезут навязчивые мысли, что это ложь, на самом деле Эмма всё помнит просто не хочет говорить! Но глаза подруги не лгали. Она говорит правду, и Алекс внутри кричит до срыва голоса, осознавая всю несправедливость жизни. — Но хоть что-то ты помнишь? Хотя бы что-то… — в надежде цепляется за пальцы Эммы, смотрит на неё жалостливым взглядом дворняжки. — Боюсь, я смогу тебе рассказать не больше, чем полиции… Последние, что я помню — это как я с тобой были на вечеринке Кэтрин, затем пошли в гараж, где выключился свет, и… дальше пустота. С того момента ничего не помню. Разочарованно опустив голову, Алекс тяжко выдохнула. К чему были все её переживания, если даже Эмма ничего не помнит? Подруга целая и невредимая, на ней нет отпечатков ужасов неволи и издевательств. Она такая же, какую Митчелл её запомнила. Улыбчивая, заботливая и жизнерадостная, правда немного уставшая, но в целом Эмма ничуть не изменилась. — Может, у тебя что-то болит? — Нет, только голова немного, но боль пройдёт сном, — улыбнулась Эмма, однако видя потерянный взгляд Алекс, почувствовала толику вины. — Прости, что ничего толком не могу сказать. Самой хотелось бы знать, что случилось. Беседу прервала медсестра, что вошла в палату довольно громко хлопнув дверью. Алекс с Эммой кинули на неё мимолётное внимание, но после всё равно глянули на друг друга, скрывая в себе те вопросы, что рвались наружу. Женщина в медицинском костюме с планшеткой в руках быстро расспросила Эмму о её самочувствии, черкнув пару раз ручкой в прикреплённых листочках. Блондинка отвечала односложно, не скрывая вежливой улыбки. Медсестра кивнула и подошла к окну, чтобы быстро распахнуть жалюзи. Лучи заходящего солнца проникли в палату. Алекс зажмурилась от света, протирая глаза. — Девушка, время посещений скоро закончится, — бросила медсестра, обращаясь к Митчелл. Та быстро кивнула. — Д-да, я скоро уйду. Женщина с натянутой улыбкой покинула палату. Алекс глянула в окно и внезапно застопорила свой взгляд на маленькой вазочке на подоконнике. Она не могла поверить тому, что видит в ней. — Надеюсь, меня скоро выпишут. Хочу побыстрей домой, — Эмма решила разбавить напряжение непринуждёнными разговорами. — Ты, наверное, будешь смеяться, но я соскучилась по университету. Странно, да? Алекс? Пусть то, что она видит рассеяться в прах, превратиться в пыль и исчезнет. Пусть увиденное окажется галлюцинацией. Пусть Алекс воспримет это, как чью-ту глупую шутку. Ноги становились тяжелее с каждым шагом. В икры будто вливали свинец, и из-за тяжести девушка хотела осесть на пол. Что же удерживало её? Самообладание? Нет, оно уже давно потеряно. Внутренняя сила? Тоже не верно… силы также давно иссякли… Может быть, упрямство? Да, именно оно. Упрямое желание бороться, заранее зная, что исход битвы будет не в твою пользу. Это упрямство, будь оно не ладно, не давало Алекс просто взять и сложить руки. Сейчас оно поддерживало её, казалось, что из последних сил, но поддерживало. Черты лица заострились, пухлость щёк давно исчезла, и скулы сейчас вырисовывались как никогда прежде. Взгляд холодный, лишённый всякой радости блеснул смесью удивления и ужаса. Он пронзал такой знакомый и ненавистный цветок ненавистью, мысленно кромсая его глазами. Синяя роза, столь прекрасная, манила к себе свежестью лепестков. Источая внеземной аромат, завлекала дотронуться до стебля и вдохнуть сладкий дурманящий голову запах. Алекс потянулась к лепесткам, задержалась в сантиметре от них, сомкнула пальцы в кулак и опустила руку. Голову не обволакивает дымка, разум не затуманивается, глядя на розу. Подозрительная трезвость в голове, заставляет девушку засомневаться на счёт подлинности цветка. Однако всё указывает на то, что перед Алекс сейчас именно ЕГО роза. — Как это оказалось здесь? — холодность в голосе подруги встревожило Эмму. Блондинка неуверенно глянула на спину Митчелл, а потом быстро кинула взгляд на цветок в вазе. — Это? — переспросила Эмма, не совсем понимая, почему Алекс так обозлилась при виде цветка. — Роза уже была здесь, когда я пришла в себя. Думаю, что это мама оставила или кто-то из посетителей. А что? Тебе она тоже нравится? — девушка расплылась в милой улыбке. — Я ещё никогда не видела столь красивую розу, она будто бы ненастоящая! Радость Эммы пугала Алекс. Пустота внутри только больше разрослась, отныне её ничем больше не заполнишь. Сознание нашёптывало мерзким голоском: «Ты не справилась. Не спасла…» Для чего она тогда боролась, зачем билась в агонии столько дней? Чтобы в очередной раз вкусить горький вкус проигрыша? В очередной раз напомнить всем, что по её вине пострадал близкий человек? Измученное отражение Алекс больше не насмехалось над ней. Оглядывало так печально, так несчастно, что израненная душа заплакала от жалости к себе. Заплакала и девушка. Опустив голову, утерев быстро тыльной стороной ладони глаза, Митчелл безжизненно уставилась на синюю розу. Безликий материализовался перед глазами сам собой. Его надменная улыбка победителя уже не вызывала внутри девушки ничего. Ненависть к нему перегорела, а страха больше не было. Она испытывала к Оффу ничего. Вот и кульминация их отношений, занавес! Спектакль подходит к концу, и Алекс только и ждёт момента выйти на сцену вместе со всеми артистами, взяться за руки и торжественно преклонить головы, слушая аплодисменты зрителей, принимая их похвалу за прекрасную игру! Но её и Оффендера ожидает ещё их закономерная развязка. На сцене, отныне, они останутся лишь вдвоём. Однако выйти за занавес и поклонится зрителям сможет только кто-то один из них. Повернуть назад не удастся, теперь только вперёд, без оглядок назад. — Алекс, всё нормально? — Да, — резко сказала Митчелл, оборачиваясь на встревоженную подругу. — Всё в полном порядке. Смешно строить из себя сильную. Врать так открыто и так неумело тоже смешно. Эмму не обмануть фальшью улыбки, от неё не скроешь боль в глазах. Алекс и не пытается скрывать свои истинные эмоции. Зачем? Это бессмысленно. Эмма не успевает задать вопрос, как застывает на месте, вслушиваясь в новости по телевизору. Внимание двоих подруг было приковано к девушке с микрофоном, что уверенным голосом говорила на камеру о событиях, произошедших совсем недавно. «— Этой ночью на улице *** произошёл пожар. Один из домов загорелся, и пламя перекинулось на близстоящие дома. Очевидцам удалось спастись и никто из них не пострадал…» Камера быстро переключилась на мужчину, который описывал то, что происходило ночью: «— Я особо и не спал. Сидел, смотрел телевизор, вдруг слышу крик. Выглядываю в окно — никого. Крик, вроде бы, был женский, но я никого не видел. Думал, полицию вызвать, но потом всё затихло. Пошёл спать. Просыпаюсь от сильной гари, я всегда сплю с полуоткрытым окном, и выглядываю на улицу. Там, вижу, горит дом, уже несколько соседей выбежали в панике стали звонить в 911 и вызывать пожарных. Да вот огонь уже стал перекидываться на другие дома, так что я и ещё несколько соседей решили его сами потушить…» Алекс быстро подбежала к телевизору, в панике уставясь на картинки знакомой улицы. «— Вроде там старик жил, — камера показала женщину, — нелюдимый он был. Наверное, проводку закоротило, а он уснул, поэтому не успел предпринять меры, а, может, и задохнулся от дыма и умер…» Девушка с микрофоном указала на сожжённые доски, от которых ещё шёл дым. Пожарные всё продолжали тушить пепелище, чтобы удостовериться наверняка, что огонь больше не возобновится. «— Пожарные, прибывшие на место, сумели полностью потушить огонь. В доме также были найдены останки, предположительно они могли принадлежать Генри Уилсону — эксперту в области паронормальных явлений.» — На экране высветилось фото старика, и Алекс оцепенела. « — Полиция сейчас…» Девушка перестала вслушиваться в слова. Ей было достаточно того, что она услышала и увидела. Генри… его дом… сожгли… Совпадение ли это? Нет, конечно же, нет… Всё было связано между собой. Офф не просто так убил Уилсона, старик ДОЛЖЕН был умереть в любом случае. Его убили потому что он много знал, потому что слишком близко подошёл к тем, чьи тайны должны навеки оставаться в тени, чьё существование должно продолжаться скрываться от людских глаз. — Ужасно, да? Это же произошло сегодня… — Эмма также была поражена услышанным. Алекс безмолвно двинулась вон из палаты. Её движение были сродни механическим. Так передвигаться могут только роботы. Уставясь в одну точку, девушка шагала к двери, обдумывая в голове свои следующие действия. — Алекс! — и только отчаянный голос Эммы смог остановить Митчелл, задержать её на пороге. — Куда ты? — Я ухожу, Эмма. Уже довольно поздно и тебе нужно отдыхать. — Ты придёшь завтра? — резко спросила блондинка. Митчелл измученно подняла свои глаза на светлое лицо и промолчала. — Завтра Рождество… Если меня выпишут, то можем поехать ко мне домой, там отпразднуем, что думаешь? Алекс без желания усмехнулась. А завтра вообще наступит? — Д-да, конечно, это хорошая идея, — шмыгнув носом, утирая быстро пару слезинок в уголках глаз, девушка улыбалась, старалась запомнить безмятежное лицо Эммы, окрашенное ели видимой улыбкой. Митчелл вновь дёрнулась на выход. — Алекс, обещай мне, что ты пойдёшь домой. Ты слышишь меня? Дежавю. Разве не нечто подобное Эмма говорила тогда, несколько месяцев назад? Почему же она требует от Алекс невозможного? К чему давать эти обещания, ведь девушка ненавидит обещать то, что не выполнит. Эмма будто чувствовала внутренние метания подруги. Она в нетерпение уставилась на Митчелл, желая услышать от неё эти пустые слова. — Обещаю. Я сейчас иду домой, а завтра приду к тебе и мы отпразднуем Рождество. Алекс сама начинает верить в то, что говорит. Её не мучает угрызения совести, она не чувствует вину перед подругой за свою ложь. Она не чувствует ни-че-го. Идя по белым коридорам, Митчелл была в прострации. Случайно сталкиваясь с персоналом больницы, девушка даже не оборачивалась на них, не слышала их замечаний. Замедленная съёмка, в которую Алекс попала, тянулась до самого выхода. Она желала выйти на воздух, выбраться из плена стен, что давят на психику, разрушить вакуум, в которое впало тело, и почувствовать морозный воздух на лице. Ветер пронзил тело своим холодным дыханием, однако холода Алекс не чувствовала. Сев на ступени, она укрыла лицо руками, больше не плача и не крича, просто закрылась от внешнего мира, уткнулась в колени и так сидела до тех пор, пока на открытые ладони не упал первый снег. От снежинок Алекс ели видимо дёрнулась. Она подняла взор к небу, щурясь от белых хлопьев, что оседали на ресницы и мешали обзору. Улицу потихоньку застилал белый ковёр, сначала траву с землёй укутывал в снежный покров, а затем переходил к асфальту. Красиво. Хоть что-то ещё может вызвать в Алекс какие-то чувства. И пусть на лице у неё отображается равнодушие, внутри пустота души немного затягивается. — Девушка, с Вами всё хорошо? Незнакомый мужской голос отрывает её от созерцания снежинок, и переключает всё внимание на себя. Митчелл медленно осматривает мужчину и женщину средних лет в чёрных деловых костюмах и поднимает в вопросе одну бровь. Мужчина улыбается, его улыбка совсем не натянута для приличия и не вызывает чувства наигранности, скорее искренности. Мягкий глубокий голос был приятен слуху, он ещё раз повторил вопрос, ожидая ответа. — Эм, д-да, всё в порядке, — ответила Алекс без энтузиазма. Мужчина что-то быстро стал искать во внутреннем кармане своего пиджака и, когда нашёл, тут же предложил это девушке. — Вот, возьмите. Похоже, Вы плакали. Утрите слёзы, они Вас совсем не красят. Незнакомец протянул клетчатый лоскуток, на который Алекс с вопросом уставилась. Немного поколебавшись, она приняла платок, оглядывая эту странную парочку. — С-спасибо… Улыбка будто бы приклеилась к незнакомцу, но раздражения она не вызывала, а только приятно дополняла мужчину, сглаживая его суровые черты лица. — Идём уже, — в отличии от голоса мужчины, женщина, стоявшая рядом, вычеканивала слова с особой жёсткостью, будто подчёркивая своё неприветливое лицо. Незнакомец всё также улыбчиво кивнул, и, кинув последний раз взгляд на Алекс, зашёл в больницу вместе с женщиной. Девушка пару минут поседела в ступоре. «ФБР, что ли? Что им здесь нужно? — в голове всплыл вопрос, а глаза тем временем пали на платок в руках. — Надо было сигарету у него попросить…» Вдруг телефон в кармане пиликнул сообщением. Быстро выхватив дивайс, Алекс заглянула в разбитый экран. Через трещины она прочла имя отправителя: Ник… Сглотнув и судорожно прочитав содержимое, девушка обреченно выдохнула. « — Алекс, мне нужна твоя помощь. Приходи в то место, о котором узнала в координатах». Руки стали трястись сами собой, не от холода. Тело горело, в одежде было душно, однако лицо оставалось бледным и совсем не отображало на себе красноту горячих щёк. Она прочитывала сообщение несколько раз, пытаясь найти подвох. И мозг кричал в черепной коробке: «Не верь, это не он!» Но почему же не верить… Быстро набрав Ника, Алекс с застывшим ужасом на лице вслушивалась в гудки, что оповещали о невозможности дозвониться до парня. Поднявшись на ноги, кинув клетчатый платок в сторону, девушка уставилась впереди себя. Бесцветные глаза выражали пустоту, они смотрели вдаль, не моргая и не слезясь. На парковке, рядом с больницей, Алекс наткнулась на такси. Оно уже собиралось отъезжать, но девушка перегородила дорогу, быстро подбежав к машине. Не успел водитель возмутиться, как дверь пассажирского сиденья бесцеремонно открылась, и Алекс быстро произнесла: — Отвезите меня за город, к заброшенному зданию.