Лекарство - это ты!

Эйден лежал на том же железном столе, электрический белый свет слепил его глаза, руки и ноги были накрепко привязаны кожаными ремнями, чтобы он не мог толком пошевелиться. Словно повторяющийся кошмар из детства. Все действительно было похоже: Вальц по-прежнему был рядом, только гладил его по связанным рукам, нежно целовал взмокший от пота лоб, пропускал короткие волосы сквозь пальцы, и шептал ему: - Все почти прошло, малыш. Еще чуть-чуть. Это последний раз на сегодня, прошу, потерпи. Эйдена скручивала судорога, все тело изламывалось само собой, боль пронзала его изнутри, будто что-то пыталось выбраться из его мышц наружу, разорвав его кожу. Огненные иглы впивались в его руки и ноги. Боль приходила резко, захлестывала его с головой, перед глазами чернело, он почти терял сознание. Он бы и хотел впасть в забытье, но блаженная темнота не приходила. Отступала же эта мука куда дольше. Это был третий укол за сегодня, и каждый раз после Вальц отбирал его кровь, чтобы иметь свежие образцы, чтобы сделать лекарство от вируса. Парня утешало только то, что в этот раз он точно знает, почему терпит этот кошмар. Он помнит, что это был его выбор, полностью осознанный, правильный. Его трясет, конечности крупно подрагивают, даже связанные, и он ничего не может с собой поделать. Так больно… Вальц рядом, растирает и массирует его руки, это немного помогает, но тремор останется с ним еще на несколько часов. - Все хорошо, все хорошо, - доктор шепчет ему, как мантру, - хватит на сегодня. - Я смогу еще, - отвечает сквозь сжатые зубы Эйден. Он не кричал, не плакал, как тогда, в пять лет, но воспоминания слишком похожи, он постоянно впадает в прострацию, видя перед собой не Вальца нынешнего, а того – молодого из прошлого. Ученый только вводил ему разные препараты, отбирал образцы, но он смертельно бледен, его лицо еще более белое, чем у парня на столе, его ладони тоже дрожат, пока он гладит Эйдена по голове. - Я сам не смогу еще раз. Лучше завтра. Они уже неделю ходили вокруг да около. Эйдену хотелось закончить все быстрее. Он горел идеей получить лекарство настолько сильно, что уже начинал ругаться с доктором, который, наоборот, не желал сильно спешить. Он едва выдерживал вид парня, скрученного приступом у него на столе. Пилигрим поднял глаза на Вальца, когда тот щелкнул выключателем. После белоснежного света лампы прямо над ним, все вокруг казалось темным, даже человек перед ним. Эйден и сейчас открыл рот, чтобы поспорить с ученым, но тот прервал его тираду, так и не успевшую начаться. - Малыш, я знаю, что ты скажешь, но не стоит торопиться. Ты нужен мне здоровый и сильный, а не замученный экспериментами, ты и без того достаточно уже страдал, - Вальц обвел ногтем шрам на его предплечье. - Мне кажется, мы делаем все слишком медленно… - Я ждал пятнадцать лет, могу подождать еще две недели. Лучше отдохни, а завтра продолжишь уже с новыми силами. Ты и так очень хорошо справляешься, я ждал, что будет хуже. Эйден откинул голову на заботливо подложенную маленькую подушечку и выдохнул. Спорить было бесполезно. К тому же он сам понимал, что Вальц прав. Спешка не приведет ни к чему хорошему, он только вымотается морально и физически. Даже три-четыре образца в день делали его вялым и малоподвижным, все время хотелось спать. Подобное состояние убивало ловкого, как кот, Эйдена, который привык много двигаться, бегать и прыгать. Страшно хотелось полетать на параглайдере, но Вальц пока не отпускал его. Выходило разве что пойти погулять по городу в сопровождении Хакона. К счастью, его старший друг тоже привык много двигаться, поэтому им вместе удалось залезть на одну из окружающих больницу высоток и даже найти несколько ящиков с ценностями. Одно из самых приятных событий дня следовало почти сразу после экспериментов. Это уже становилось некой рутиной: сначала Эйдену было чертовски больно, а после Вальц делал все, чтобы буквально стереть воспоминания о боли с кожи парня. Он долго целовал его, выглаживал и вырисовывал неизвестные слова на его теле руками, пальцами, языком, а после они трахались прямо там, в лаборатории, иногда в узком, не слишком удобном кресле, но чаще - на том же столе, укрытом простыней. И парень неизменно уходил оттуда на дрожащих, непослушных ногах, оставляя такого же разморенного и довольного Вальца заниматься поиском лекарства. Еще Эйден часто общался с Мией и ренегатами в больнице. Он постепенно познакомился со всеми остальными приближенными Вальца, которые сменяли друг друга на посту раз в пару дней. Одна группа оставалась в больнице, скорее всего, чтобы охранять пилигрима и Мию, пока другая искала материалы и реагенты по городу. Один из ренегатов, кажется, Шон, однажды обмолвился, что Вальц, ко всему прочему, еще и отправил их искать образцы тканей зараженных. Никто, кроме доктора, толком не понимал, для чего это было нужно, но все доверяли его знаниям и опыту. Чаще всего, парень заставал Мию в компании Ноа, к которому она относилась, как к младшему братишке. Эйден даже немного завидовал ему, когда обнаруживал их читающими вместе книгу или старый, поблекший от времени журнал. Влияния Вальца хватало даже, чтобы добыть вполне рабочий компьютер из чьей-то заброшенной квартиры. Пилигрим не особо умел им пользоваться, но Мие он нравился, она частенько записывала что-то в дневник, созданный прямо там, на голубом плоском экране.

***

Следующим утром Эйден привычно прошел в лабораторию, тихо постучавшись в дверь. Вальц уже готовил все необходимое к очередным опытам, и парень почти привычно снял свою куртку и прошел к ненавистному столу. Прежде доктор внимательно осмотрел его, подсветил его зрачки маленьким ярким фонариком, проверил частоту пульса и дыхания, а после уже разрешил ему располагаться удобнее. Эйден лег на стол, положив под голову подушку, и позволил Вальцу застегнуть на его руках и щиколотках ремни. Ученый нежно погладил парня по голове, прикосновение осторожное – словно извинение за то, что сейчас произойдет. Он медленно ввел в его кожу иглу и нажал на поршень шприца. Этот горючий яд полился по его венам, выкручивая Эйдену жилы и кости уже обыденной болью. Он изогнулся, словно пытаясь сбежать от самого себя. Горячая ладонь Вальца лежала на его груди, мягко надавливая, не позволяя ему слишком сильно дернуться. Он гладил его по голове, пытаясь успокоить его своим тихим, низким голосом: - Потерпи, малыш, совсем немного, ты молодец… Внезапно дверь отворилась и в просторную светлую комнату заглянула Мия: - Папа? ЭЙДЕН! – девушка подбежала к отцу и резко оттолкнула его от своего названного брата, думая, что спасает его. – Что ты творишь?! Эйдену будто стало еще больнее без тяжелого прикосновения Вальца, и судорога скрутила его еще сильнее. Пока он приходил в себя, Мия кричала на отца: - Как ты можешь с ним так поступать? Зачем тебе это? Снова взялся за старое! Уже смирись с тем, что ничего не получается, и прекрати питать эти глупые надежды! За что ты мучишь его? - Мия, моя девочка, послушай… - Ничего не хочу слышать! – девушка кинулась к Эйдену, расстегивая ремни на его руках. Только сейчас парень немного пришел в себя и поймал ее руку до того, как она развязала его второе запястье. Его голос был хриплым и измученным: - Мия, не надо, - Эйден смотрел на нее умоляюще. – Я сам согласился на это. Все нормально. - Он задурил тебе голову своими бредовыми идеями, а ты и веришь… Девушка смотрела то на отца, то на пилигрима с ужасом, плещущимся в ее глубоких ореховых глазах. Вальц подошел к дочери, но она дернулась, как от удара, и тому пришлось отступить. Доктор уже сам расстегнул ремни на руках Эйдена, чтобы отпустить его. Он рассудил, что продолжать сейчас им все равно не удастся, пусть ему будет хотя бы удобно. - Мия, лекарство для тебя и всех остальных жителей города существует, - парень сел на столе и кивнул в подтверждение слов Вальца. - Ты его ищешь уже пятнадцать лет… - девушка уже потеряла всякую надежду на спасение и просто жила одним днем. Она так долго и безуспешно ждала исцеления, что поверить в него снова стало намного сложнее, чем дождаться его. - Мия, - парень протянул сестре руку, но она отвергла его. - У Эйдена иммунитет! Его антитела – и есть источник вакцины, – Вальц не нашел иного способа достучаться до расстроенной дочери, что выложил все, как есть. И это сработало. Мия застыла в шоке, глядя на него. Ее глаза начали медленно подсвечиваться новой надеждой и наполнились непрошеными слезами. - Это правда?.. – она посмотрела на Эйдена, ища поддержки. Тот кивнул ей, спустился со стола и взял ее за руку, переплетая их пальцы. Девушка громко и горько заплакала, по-детски шмыгая носом, в ней будто развязался узел затаенной боли и скорби. Эйден обвил ее руками, прижимая к своей груди. Вальц подошел к ним и обнял их обоих, пряча лицо где-то в коротких волосах дочери. Они так и стояли, чуть раскачиваясь на носках, убаюкивая плачущую девушку, пока ее всхлипы не стали совсем тихими. Мия отлепилась от них и внезапно ударила Эйдена кулаком в плечо. А потом так же, как следует, досталось и ее отцу. Пока парень потирал ушибленную руку – удар у нее был на удивление сильным, - девушка начала отчитывать их: - И когда вы двое со своими тайнами собирались МНЕ все рассказать? - Она бушевала скорее для вида, потому что в ее глазах кроме слез, плескалась радость. - Хотел сделать сюрприз. Когда лекарство было бы готово, ты первая бы его получила. - Ну паааап… - Милая, позволишь нам закончить, пожалуйста? - Он точно тебя не мучает и не заставляет? – Ее суровый взгляд обратился к Эйдену, и тот в ответ покачал головой. - Это малая цена за твое спасение, Мия. Не волнуйся за меня, все в порядке. - Лааадно, - она все еще смотрела на него подозрительно, но все же отступилась и собралась выходить за дверь, - пойду, почитаю Ноа книжку. - Иди, моя девочка. До встречи вечером, - сказали Вальц и Эйден одновременно.

***

- Похоже, сегодня нас с тобой ждет отдых, - Вальц подошел к Эйдену, погладил тыльной стороной ладони его щеку, убрал прилипшую ко лбу прядку темных волос. - Почему? - Потому что после такого хука справа мне надо выпить, - доктор поцеловал Эйдена в макушку и спросил, - пойдем к тебе? Парень покраснел и кивнул, соглашаясь. Вальц достал откуда-то из ящика стола две чистые стеклянные пробирки и темную пузатую бутылку с надписью на незнакомом Эйдену языке и крупными цифрами выведенной датой 1997. С ума сойти, алкоголь старше самого пилигрима на тринадцать лет. Ему стало любопытно, что это и каково оно на вкус. Эйден уже чувствовал предвкушение и не только из-за выпивки. До его комнаты Вальц шел за ним по пятам, поглаживая его спину мягкими круговыми движениями. Эйден бухнулся на кровать, приподнявшись на локтях, с любопытством наблюдая, как мужчина разливает бордово-красную и густую, как кровь, жидкость в узкие пробирки. Сам Вальц сел рядом, касаясь бедром ноги Эйдена. - Не самая лучшая посуда для портвейна, но придется мне это пережить. - Никогда не пил такое. Это вино? - Попробуй, только не спеши, оно очень крепкое. - Мм, вкусно, - парень сделал небольшой глоток на пробу, горло согрела густая сладкая жидкость. Пахло фруктами и ягодами, чуть-чуть будто бы дымом и деревом. Вкус был насыщенный и терпкий, с легким привкусом ореха и вишни, но алкоголь почти не ощущался. Эйден одним глотком осушил свой импровизированный бокал. - Эй-эй, малыш, это дорогой выдержанный портвейн из винограда турига насьональ, а не местный сидр. Его надо смаковать, а не лакать. - Так ты ценитель? – Эйден повернул голову к Вальцу, запутавшись взглядом где-то в его волосах. Вино, и правда, было крепкое. Парень уже почувствовал, как пьянеет от портвейна и чужих зеленых глаз. - Был когда-то. Когда это еще имело какое-то значение… - Вальц подлил ему еще, пока сам осторожными глотками отпивал из своей пробирки. - Слушай… - Эйден подобрался и посмотрел на мужчину. – Почему ты Мие ничего не рассказал? Обо мне и вакцине. Я думал, что она – первая, кто узнает. - Не знаю. Не хотел расстраивать ее ложной надеждой, если ничего не получится. - Ты думаешь, что может не получиться? – Эйден заглянул ему в глаза с беспокойством. - Нет, уже нет. Теперь я уверен в успехе. - Расскажи мне о себе? Мне кажется, я тебя совсем не знаю. – Эйден еще раз осушил свой бокал с вином, откидываясь на кровать, подложив под голову свои руки. Тепло от портвейна разлилось по груди, в голове было легко и пусто. Руки уже не дрожали после экспериментов, и это была приятная перемена. - Что ты хочешь узнать? - Все, что пожелаешь. - Знаешь, Эйден, я уже и забыл, что когда-то был не только исследователем ВГМ. Я столько лет искал вакцину от вируса, что забыл, как до Падения любил итальянское кино и книги Хемингуэя. - Я читал «Прощай, оружие!»… - сказал парень, глядя куда-то на руку Вальца из-под приспущенных век. – Интересная книга. - Интересная, да… Знаешь, есть китайское проклятье, которое как нельзя лучше описывает наш мир. - М? – От тихого убаюкивающего голоса и портвейна, медленно разливающегося по его крови, веки Эйдена были тяжелыми, но спать пока не хотелось. - Чтоб ты жил в эпоху перемен, - Вальц погладил его по щеке, спустился ниже по шее. - Это, правда, китайское проклятье? Если так, китайцы – мудрые люди. Я бы хотел там побывать когда-то, представляешь, как было бы здорово? - Говорят, что это байка, а история про проклятье придумана европейцами, но, несмотря на это, думаю, под нашу эпоху оно все равно подходит. – Рука мужчины уже забралась Эйдену под футболку, и тот перевернулся на бок, глядя на Вальца снизу вверх. Вальцу уже знаком этот взгляд. Эйден такой открытый, его так легко прочитать, и сейчас его взгляд вполне красноречиво говорит о том, чего мальчишка хочет. Мужчина наклоняется к нему и целует его глубоко, медленно и влажно, стягивает, не глядя, его одежду. Парень шепчет куда-то ему в губы: - Сладкий… Да, Эйден тоже сладкий от портвейна и от своей очаровательной невинности. Вальц низко-рычаще стонет куда-то ему в шею. Мужчина медленно раздевает его и смотрит на его тело, тонкое, крепкое, поджарое, как у борзой, такое желанное и горячее. Его руки шутливо щипают Эйдена за бок, и он тихо смеется, переворачиваясь обратно на спину. Остатки вина из пробирок разливаются по простыни, но никто этого уже не замечает. Парень выгибается от удовольствия, комкая пальцами одной руки ткань простыней, а другой - вцепившись в плечо Вальца. Его пальцы медленно поглаживают вставший член, и Эйден шумно выдыхает, подаваясь ему навстречу, чуть разводит свои длинные ноги, согнутые в коленях, открывается. Доктор сглатывает слюну и целует этого жадного и ненасытного мальчишку. Кто бы мог подумать, что этот красивый и желанный парень окажется спасением человечества. Что он спасет и самого Вальца от его безумия и отчаяния. Мужчина целует загорелую кожу, покрытую многочисленными шрамами, многие из которых сам доктор и оставил когда-то давно. Как же он хочет собрать всю его боль, сцеловать ее с рук Эйдена, забрать ее себе целиком. Парень выгибается, шире раздвигает бедра и стонет полушепотом: - Пожалуйста… Что он хотел попросить, он и сам не знает, но Вальц дает ему все, что может предложить. Мужчина вводит сразу два смазанных пальца в его отверстие, ласкает его другой рукой, и Эйден удивляется, как он может быть одновременно везде и всюду. Парень стонет, когда пальцы задевают напряженный узел у него внутри, и его тело откликается на горячие прикосновения. Его член подрагивает в ладони Вальца, он сжимается, ноги мелко дрожат, живот вздрагивает с каждым касанием языка к его шее. Мужчина пристраивается между его ног, входит медленно, осторожно, будто боится навредить, но Эйдену и так совсем не больно. Только хочется большего… Его член полностью внутри, и парень нарочно напрягает мышцы, чтобы обхватить его еще плотнее. Вальц чувствует это остро, стонет ему в ухо, обжигая влажным дыханием. Потом чуть прикусывает мочку, и берет его быстро и жадно, будто чувствуя каждую крохотную перемену в настроении Эйдена. Парень чуть приподнимается, предлагая себя, и Вальц закидывает его ноги себе на плечи, меняя угол проникновения. Эйден захлебывается стоном, дышит часто, слышит в ушах ритмичный и быстрый стук собственного сердца. Он слышит еще шлепки тело о тело, и его щеки краснеют еще сильнее. Вальц тянется к нему, целует его, и парень под ним содрогается всем телом, его бедра судорожно трясутся, он неосознанно еще сильнее насаживается на его член, сжимает его своими мягкими, упругими мышцами. Мужчина кончает вскоре вслед за Эйденом, собирая с его губ тихий стон. После он лежит на кровати, сверху, на его груди лежит мальчишка и, засыпая, шепчет куда-то ему в ребра: - Люблю тебя… Вальц посмотрел на парня удивленно и боялся сделать вдох. Его сердце пропустило удар и сразу зачастило, но, несмотря на это, он не смог сдержать улыбку и тихо ответил уже спящему парнишке: - И я люблю тебя, малыш.