Unspeakably Complicated Circumstances (Невыразимо Сложные Обстоятельства)

Один час. Шестьдесят минут, с каждым вдохом все меньше. Вот как долго ему оставалось жить. Омут памяти Дамблдора дал понять: Гарри должен умереть. И он сделает это. Пророчество гласило, что такова его судьба. Где-то глубоко он робко надеялся, что пророчество ошибалось, что на самом деле это был Невилл, но теперь он знал правду. Это была его судьба, это было все, к чему он готовился, с каждым годом подходя все ближе и ближе к смерти. На этот раз ему удастся победить Волдеморта, и это будет стоить ему жизни. Паника и выворачивающий внутренности ужас начали тесниться в его голове. Он пошатнулся, прижался к стене. Он старался, чтобы его паническая атака прошла как можно тише. Под одним из Даров Смерти никто не мог его видеть, но они услышали бы его, и он очень сомневался, что все Пожиратели Смерти Волдеморта отступили, как было приказано. Гарри выпрямился, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие самообладания. Он осмотрел коридор и через мгновение узнал его. Коридор у класса заклинаний. Он знал его вдоль и поперек — он научился ориентироваться с закрытыми глазами, в объятиях Седрика. Вот она, ниша между двумя доспехами. Практически незаметная для всех прохожих. Гарри метнулся в нее, позволив тяжелым бархатным портьерам закрыться за ним, чтобы никто его не увидел. Затем он снял мантию-невидимку и глубоко вздохнул. Две секунды спустя он почувствовал магический всплеск позади себя. Он развернулся, вытаскивая палочку. Незнакомец схватил его за плечи, развернул обратно и закрыл ему глаза рукой. Низкий шёпот незнакомца заставил его вздрогнуть. — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. — Кто ты такой? — потребовал Гарри. Его разум гудел от тысячи различных способов вырваться на свободу и проклясть, ударить, убежать. — Тот, кто уже мертв. Гарри с мрачным видом сжал челюсти. Побежденный борец за так называемую сторону Света или, возможно, предатель, который знал, что его время истекло. А потом незнакомец издал звук, тихий, как будто он вдыхал и не мог надышаться. Гарри хорошо знал этот жест, знал чувство влюбленного, вдыхающего аромат своего любовника, как будто тот был источником всего света и жизни. Он вырвался из воспоминаний и дернулся, швырнул незнакомца в стену, приставив палочку к его горлу. Под край маски Пожирателя Смерти. Гарри протянул руку и сорвал её. — Я должен убить тебя на месте. Пожиратель Смерти был молод, с бледными чертами лица, слишком большим носом и чернильно-темными глазами, прямыми черными волосами. Что-то в его внешности было странно знакомым. Пожиратель Смерти прямо встретил его взгляд. — Как я уже сказал, я уже мертв. Гарри резко ткнул палочкой. Его мысли завертелись. Что ему теперь делать? Что сказать? Доказательство было налицо — Пожиратели Смерти все еще бродили на свободе. Он должен послать своего патронуса, предупредить членов Ордена. Пожиратель Смерти сказал: — Я же сказал тебе, я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. Гарри нахмурил брови. — Ты молод для Пожирателя Смерти. Незнакомец выглядел ненамного старше Гарри — самое большее на два года. — Старше, чем Драко Малфой. — Но достаточно молод, чтобы быть студентом, — Гарри изучал эти темные глаза в поисках намека на что-то знакомое, но ничего не нашел. — Я не знаю твоего лица, — затем он стряхнул с себя это бессмысленное рассеянное состояние. — Я впустую трачу время на разговоры с тобой. Я должен… я должен идти. Я оставлю тебя аврорам. Что-то необъяснимое промелькнуло на лице Пожирателя Смерти, а затем он сделал выпад. Гарри автоматически дернулся назад, но было слишком поздно, его поймали, руки схватили его за талию и дернули вперед, в… Мерлин, поцелуй. Гарри в одно мгновение перешел от напряжения к перегрузке ощущениями, и приоткрыл губы, почувствовав пряность рта другого парня и жар похоти на его языке. Уже все равно, это был конец, и Гарри мог это сделать, получить один последний поцелуй, одно последнее прикосновение… Он резко отпрянул назад. Его только что поцеловал Пожиратель Смерти. — Кто, черт возьми, ты… Парень наклонился и коснулся губами уха Гарри. — Я обещал, что мы встретимся снова. Гарри замер. Пожиратель Смерти слегка отстранился, держа одну руку в волосах на затылке Гарри, рассеянно поглаживая. Гарри хотел снова погрузиться в ласку и закрыть глаза, представив, что он в объятиях Седрика, но он знал, что это был кто-то другой. — Это ты, — тихо сказал Гарри, — отправлял письма. Как ты узнал? Пожиратель Смерти слабо улыбнулся и снова надел маску на лицо. Гарри поймал его за запястье и сдернул маску. Она выскользнула из его пальцев, и они оба позволили ей со звоном упасть на пол. Гарри пригляделся внимательнее и смог разглядеть это, едва заметное магическое колебание лица Пожирателя Смерти. Гламур. — Кто ты такой? — спросил он. На этот раз его тон был мягким. Что-то внутри него болело, готовое надломиться. Он протянул руку, чтобы коснуться лица другого парня. Тогда он смог бы ощутить правду за этим наваждением. Пожиратель Смерти покачал головой и слегка отстранился. — Нет, — он закрыл глаза и тяжело сглотнул. Гарри видел внутреннюю борьбу, отразившуюся на этих незнакомых чертах, и задавался вопросом, кто еще в этом мире мог любить его так, как любил Седрик. Когда Пожиратель Смерти заговорил снова, его голос был хриплым. — Ты должен идти. У тебя есть дело. Он открыл глаза, и Гарри на мгновение показалось, что глаза у него не черные, а очень темно-серые. Затем тот наклонился и прижался лбом ко лбу Гарри. — Я обещал, что встречу тебя по ту сторону, — он начал направлять Гарри к выходу из ниши. — Ты должен идти. Гарри покачал головой и вырвался из хватки. Он знал, что должен идти. У него оставалось меньше часа до встречи лицом к лицу с тем пугающим смертоносным моментом, когда он умрет. — Пока нет, — сказал он и прижал парня к стене, поймав его рот для поцелуя. Пожиратель Смерти застонал и снова поднял руки, и Гарри вздрогнул от прикосновений — нерешительных на затылке, собственнических на груди. Гарри прижался к нему, отчаянно желая коснуться, попробовать, чего угодно, чтобы напомнить себе, что он все еще жив. — Гарри, — выдохнул парень, и Гарри украл его следующие слова долгим, медленным поцелуем. Он просунул руку между ними, пальцы нащупали застежки черной мантии Пожирателя Смерти, а затем его руки оказались на теплой человеческой коже. Губы вдоль ключицы почти отвлекли его от исследования игры мышц на груди и животе. — Я хочу чувствовать, — сказал Гарри и уткнулся лицом в шею, вдыхая пьянящий мужской запах похоти. — Чувствовать что? — но длинные пальцы другого парня уже ловко расстегивали мантию Гарри. — Тебя, — сказал Гарри, и первое прикосновение рук к его коже унесло остатки связных мыслей. — Хорошо. Потому что я хочу попробовать тебя на вкус. Затем он стянул с себя мантию и расстелил ее на полу, осторожно опустил Гарри и наложил быстрое заглушающее заклинание. Гарри лежал, опершись на локти, настороженный, а потом тот опустился на его бедра. У Гарри было примерно полсекунды, чтобы передумать, прежде чем парень опустил голову, а затем его окутал влажный и чувственный жар, и о, Мерлин… У Гарри осталась один грамм самообладания, и он запустил пальцы в волосы парня, потянув. — Подожди… я никогда… Парень поднял голову, его губы были распухшими, красными. Сердце Гарри пропустило несколько ударов. — Я знаю, что я делаю, — сказал он. Он тяжело дышал и провел рукой по внутренней стороне бедра Гарри, прикосновение было отчаянным, настойчивым и совершенно сводящим с ума. — Если ты… — начал Гарри. Тот не ответил, просто снова наклонил голову. Движение языка по плоти лишило Гарри разума, и его мир сузился до жара, скопившегося между бедер, и сводящего с ума ритма рта и языка. Я не знаю, что я делаю, — понял Гарри и открыл рот, чтобы извиниться, сказать ему, что он не должен этого делать, если не хочет, но потом тот сглотнул, и все, что Гарри смог сделать, это застонать. Был только жар, влага, узость и ласки, а затем ощущения прекратились. Глаза Гарри распахнулись, и парень ухмыльнулся ему. — Значит, тебе нравится? Лучшее, что Гарри смог выдавить, — это смутный кивок, к несомненному удовольствию парня. — Хорошо. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — последние слова были сказаны мягко, почти нежно. На мгновение Гарри запаниковал, испугавшись, что, позволяя это, он делает что-то непоправимое с другим парнем, позволяет ему влюбиться в него за несколько минут до собственной смерти. Но потом этот рот снова опустился на него, и он едва мог вспомнить свое собственное имя. Жар начал нарастать в его крови, и внезапно все, о чем он мог думать, это больше, больше, больше — больше языка, и влаги, и этой узости и этих умопомрачительных сглатываний. Гарри почувствовал, как его бедра начали подниматься, понял, что он, вероятно, дергает своего любовника за волосы, но тому было все равно, он просто продолжал лизать и сосать, и как он вообще дышал? И… Гарри должен был предупредить его, должен был сказать ему, должен был закричать, но мир побелел. Затем он снова собрался цветными пятнами, и Гарри пришлось заново учиться дышать. Парень вытянулся вдоль Гарри, одну руку перекинув через грудь, а лицом уткнувшись в его шею. — Я должен… как же ты… — начал Гарри. Парень покачал головой. Он тяжело дышал. — Нет. Тебе не нужно. Я хотел этого. Я… — он отстранился, вытер Гарри платком и благоговейно застегнул его мантию на все пуговицы. Гарри, все еще не чувствуя ног после оргазма, позволил поднять себя в сидячее положение, в крепкие объятия, от которых у него снова перехватило дыхание. Внезапно другой парень отстранился. Нечитаемая эмоция — боль? гнев? печаль? — промелькнула на его лице, и он отвернулся, чтобы натянуть мантию. — С тобой все в порядке? — спросил Гарри и обхватил себя руками, чувствуя себя маленьким и уязвимым. Парень кивнул еле заметно. Затем он снова повернулся к Гарри, и его черные глаза помрачнели. — Ты должен уйти, — прошептал он. Гарри потянулся, чтобы положить руку ему на плечо, но затем неуверенно отдернул ее. — К-как тебя зовут? Парень слабо и печально улыбнулся. — Мое имя Невыразимо, а моя работа, — он поднял свою маску Пожирателя Смерти, — Немыслима. Гарри хотел знать, должен был знать его имя. — Пожалуйста… Парень покачал головой. Он протянул руку и погладил Гарри по волосам, провел по линии бровей Гарри и вниз по кончику носа, по верхней и нижней губе, прикасаясь мягко, как перышко. — Зачем ты посылал мне все эти письма? — Гарри ненавидел то, каким маленьким и испуганным он казался. Парень притянул его в еще одно крепкое объятие, зарывшись лицом в волосы Гарри. — Потому что я люблю тебя. Я буду помнить тебя, — сказал он низким и пылким голосом. — Когда ты отправишься туда и сделаешь то, что должен, когда вернешься победителем, я буду помнить тебя. Не как героя, а как молодого человека, который любит и не стоит на месте, и который, клянусь Мерлином, целуется, как сам Эрос. Ты понимаешь? Гарри почувствовал, что кивает, но не знал почему. Он не вернется — для него не будет триумфального возвращения. — Я… — он отстранился и изо всех сил пытался найти правильные слова, чтобы сказать последнему человеку, который видел его живым, человеку, которого он даже не знал, и который любил его больше, чем он мог понять. — Спасибо. За что? Он не был уверен. Наверное, за все — за письма, поцелуи, секс — и за то, что понял его в его последний час. Парень снова повернулся к Гарри и поцеловал его, на этот раз нежно. — Я буду ждать тебя по ту сторону, — сказал он. По ту сторону Завесы, — подумал Гарри. Он попытался улыбнуться. Он все еще чувствовал вкус затяжного поцелуя на своих губах, когда поднялся на ноги. Другой парень протянул ему палочку, а затем снова закрыл свое лицо маской Пожирателя Смерти. Гарри призвал свою мантию и надел её в последний раз, исчезая из виду. Он вышел из ниши, едва прошелестев бархатными портьерами. Когда он оглянулся через плечо, все, что он увидел, была тень черной мантии. Гарри снова повернулся лицом к коридору. У него оставалось меньше часа. Он был готов.