Sunshine baby

Чонгук бежал не жалея сил, хоть сил то особо и не было. Ветки деревьев с силой хлестали его по лицу, когда он, задумавшись, пропускал извилистый участок дорожки, со всего размаху залетая в самую чащу. Этот лес испытывал его терпение, посылая под ноги самые крутые кочки и крупные корни деревьев, что торчали из земли, будто гадкие ловушки, поджидающие своих зазевавшихся жертв. Листва шелестела вокруг красками осени, рябила в глазах, когда Чонгук поднимал лицо вверх в поисках солнца. Время едва перевалило за полдень, невыносимо холодный полдень, выжимавший из тела всю влагу, но Чон уже пару раз успел проклясть того, кто придумал эти долбанные выезды на природу в самом начале учебного года. Почему нельзя заниматься подобным дерьмом летом? Когда погода шепчет, листва шелестит, птички щебечут и возятся со своим птичьим потомством? Тренер, видимо имел некую склонность к мазохизму, по-другому Чон никак не мог объяснить причину, по которой сейчас он вынужден скакать по слякотному лесу. Мимо него, в паре метров, пробежал Шим Сынкван, их связующий, который в прочем в реальности и двух слов связать не мог – был немного туповат, но на площадке от него было куда больше пользы, потому и держался в команде. В отличие от Чона, Сынкван был в восторге от подобных мероприятий. Он, вообще, был активным малым и рассматривал такие вещи, как хороший шанс, чтобы растратить лишнюю энергию. - Эй Чон, смотри вперед там… -Блять, - впереди, очевидно, было дерево с ветками, растущими чуть ниже, чем Чону того бы хотелось. Об этом он подумал уже сидя задницей на земле. Штаны были безвозвратно испорчены, как и настроение, которое отливало поганцой с самого утра. Спал он ночью весьма плохо, погруженный в мысли о колодцах и одиночестве, он перекручивал слова Пичи в голове сотню раз, но не мог собрать единую картину. В глубине души теплилась надежда, что мелкий засранец досидит в Чимине до утра, дав возможность задать себе пару вопросов, но надежды пошли прахом, когда Чон с утра увидел блондина в очереди на завтрак. Это, очевидно, был просто Чимин – необыкновенно тихий и понурый, но все еще очаровательный. Вокруг как курица наседка вился Хосок – он метался вдоль стола с едой и ссыпал на тарелку Чимина новые порции еды. Блондин покорно принимал пищу, хотя особенно заинтересованным не выглядел. Сонми шла за ними следом, как замыкающая и страшно глазела на тех, кто хотел без очереди протиснуться вперед – даже обжора Хван Чиель оставил в покое последнюю порцию самгепсаля, решив не шутить с судьбой. Чон к их компании решил не присоединяться, не желая доставлять Чимину дополнительный дискомфорт. Лучшим решением сложившейся на сегодня ситуации он видел максимальное дистанцирование, чем, внезапно, расстроил Сонми, глядевшую на него из-за соседнего стола сочувствующе. Вряд ли девушка была в курсе истории, но печенкой чувствовала, что в воздухе витает напряжение. За предыдущий день она немного пообщалась с Хосоком и поняла, что к Чонгуку он испытывает некие братские чувства, пусть и прикрывает их напускной строгостью. Так что теперь было больно смотреть на то, как капитан бросал на товарища виноватые взгляды, но как-то разряжать ситуацию не спешил. Притаившуюся за их переглядками историю Сонми чувствовала еще и по тому, как флегматично Чимин перекатывал по тарелке бобы, незаинтересованный вообще ни в чем, хотя чаще всего пылал энтузиазмом на массовых мероприятиях. И будто мало было проблем, так Чонгук еще опоздал к началу забега, поэтому пришлось стартовать почти последним, оставив в хвосте лишь кого-то из запасных игроков. Именно поэтому он, не жалея сил мчался, в надежде нагнать хоть кого-то. Ребята мелькали то тут то там, но понять, кто именно это был, не представлялось возможным, поэтому проще было считать, что бежишь в полном одиночестве. Это ни разу не помогало, потому что мысли роились в голове с удвоенной силой, мешая концентрироваться на дороге. Итогом этому было его столкновение с поганым деревом. - Ты в порядке? – кипишной Шим чуть затормозил, справляясь о здоровье товарища. -Все путем, - Чонгук неопределенно махнул в ответ и попытался подняться, но зашипел, ощутив тупую боль на сгибе локтя, - ноги целы, значит добегу. Чонгук попытался сделать максимально расслабленное лицо, но судя по всему с треском в этом провалился, ведь Сынкван бросил на него немного тревожный взгляд. - Если что, дай о себе знать,- напомнил он и Чонгук автоматически схватился за поясную сумку, в которой лежала бутылка воды и телефон со встроенной геолокацией. В случае травмы или нехватки сил каждый из них мог послать свои координаты тренеру, благо сеть в этом лесу ловила сносно. - Конечно, - Чонгук махнул рукой и Сынкван, довольный исполненной миссией быстро умчался вперед. Этого сайгака Чонгук вряд ли теперь догонит. Солнце еще не совсем вышло из зенита, когда Чон, наконец, выбрался из леса. Большинство ребят из команды уже были на финише, поэтому тренер нажал на таймер, отбивая время и неодобрительно покачал головой. - Тридцать семь минут, Чон, слабо, - Чонгук и без него знал, что облажался, - чем ночью занимался, что силы все растратил? Тренер спрашивал без злого умысла, но вопрос его попал в самое яблочко. Чем он только ночью не занимался помимо сна. Чонгук хмыкнул и присел на землю, чтобы отдышаться, обвел глазами товарищей, что сидели то тут, то там и замер, поймав на себе робкий взгляд. Маленький блондин сидел за одним из столиков, окруженный девчонками и выглядел определенно более вдохновленным, чем утром. Хосок же сидел чуть поодаль и выглядел уставшим. И усталость эта была явно не от бега, поэтому он почти не отреагировал, когда Чимин робко вылез из-за стола и короткими шажками двинулся в сторону Чонгука. Любопытные взгляды провожали старосту до тех пор, пока он не присел на корточки около брюнета. Никто и никогда не видел, чтобы Чимин общался с кем-то из волейбольной команды помимо Хосока, поэтому заинтересованные взгляды всплывали то тут, то там. Чонгук особо не обращал на них внимания, больше заинтересованный в том, как маленькие пальчики принялись шуршать в опавшей листве. Чимин сидел молча, будто совсем не заметил, где он оказался и кто с ним рядом. Для Чонгука эти секунды тишины были настоящим испытанием, ему хотелось знать причину, по которой блондин оказался рядом, но тот молчал и сопел, шмыгая носом. Чонгук провел пятерней по волосам, зачесывая спутанные пряди назад и попытался сконцентрироваться. Ему нужно было пораскинуть мозгами максимально трезво, откинув назад все тревожившие его до это мысли, но как этого обиться, когда причина суматохи в голове сидит так близко. - Я могу рассказать тебе, - Чонгук вздрогнул, когда маленькая ладошка скользнула по его запястью, найдя конечное пристанище поверх большой чонгуковой ладони. - Что? – Чонгук глупо моргнул и уставился на блондина, пытаясь совладать со своими чувствами. - О том, что сказал Пичи. Я могу рассказать тебе, - Чонгук ощутил мягкие, успокаивающие поглаживания и начал понемногу догонять ситуацию. Уж слишком доверительно блондин смотрел в глаза, слишком уверенно касался. Чимин никогда бы не пошел на такую близость. - Мими? – предположил Гук и понял, что попал в цель, когда на пухлых губах его Солнышка расцвела счастливая улыбка. Мими в тот же миг вскочил на ноги и требовательно протянул руку, побуждая Чонгука к действиям. - Я знаю все, я расскажу тебе, - Мими сверкал надеждой и счастьем, а Чонгук колебался. В праве ли он узнавать что-то подобное от кого-то, кто не совсем является Чимином? Но с другой стороны – все они в какой-то степени сам Чимин. Они ведь делят одно тело, значит и разум тоже общий, или…Чонгук почувствовал, как голова снова начинает ходить кругом. - Чимин не будет на тебя злиться, обещаю, - Мими либо был чертовски проницательным, либо разум у них реально был один на всех. - Ладно, хорошо, - Чонгук схватился за протянутую ладонь и поднялся на ноги. Как бы там ни было, но привести разум в порядок было необходимо, чтобы самому не потечь кукухой. А с последствиями того, каким путем он получил информацию, он разберется после. Уходя, он кинул взгляд туда, где Хосок уже стоял в позе спринтера, готового начать забег. Глаза его снова приобрели ястребиный блеск, прогнав всю былую усталость, Чонгуку даже показалось, что левой рукой капитан поправил выглянувший из кармана кусок…веревки? Чонгук поспешил сложить из пальцев знак «окей», дав понять, что пока что Хосок мог расслабиться. А Мими, тем временем, увел их подальше от людей, за почти неприметный столик, стоявший у кромки леса. Судя по парочке валявшихся рядом пачек от резинок, приходили сюда разве что отчаянные любители романтики или быстрого секса, а может и того и другого. Чонгук носком кроссовка быстро откинул в сторону ближайший блестящий квадратик, словив на себе вопросительный взгляд теплых глаз. - Да просто камень, ничего такого, - Мими казался слишком мягким для того чтобы наблюдать такие вещи, лучше было перестраховаться. Блондин тем временем не выглядел убежденным, но спорить не стал. Он сел с одной стороны столика на лавочку, жестом предложив Чонгуку сесть напротив. - Итак, - Чон устроился поудобнее, сложив руки на колени, тут же начав нервно теребить свои пальцы, - что ты знаешь про то о чем говорил Пичи? - Ну…почти все? – пожал плечами Мими и грустно улыбнулся. Чонгук посмотрел на блондина пристально, теряясь в догадках, почему именно самый нежный из Чиминов решился на такое? Была ли это сила духа или что-то еще большее крылось за этим румянцем, что расползался на мягких щеках? Даже несмотря на свое волнение, Мими казался очень решительным и Чонгуку очень хотелось поддержать его как-то, но он не хотел нарушать границы, - на самом деле это долгая история и рассказать ее нужно с самого начала, но Чимин никогда этого не сделает, так что, стоит принять огонь на себя, правда? – Мими нервно хихикнул и выдохнул, собираясь с мыслями. - Если это сложно, то не нужно заставлять себя, - поспешил вклиниться Чон, - я все пойму. - Ах, - вздох Мими вышел каким-то особенно отчаянным, румянец с его щек скользнул ниже – на шею. Смущение будто бы пыталось отвоевать себе каждую клеточку его крошечного тела, - если бы ты встретился ему раньше того парня. - О чем ты говоришь? – при появлении нового лица в повествовании, Чонгук напрягся. - О том, что Чимин – гей, - быстро пролепетал Мими и уставился на Чонгука, ожидая от него реакции. Но Чон перестал функционировать как человек разумный ровно в ту секунду, как это шальное и сладкое слово скользнуло с пухлых, куриных желудочков. Гей. Черт возьми. Радужные перспективы тут же заплясали перед глазами пестрой лентой, как в старом кинофильме. Шанс того, что маленькое Солнышко могло начать светить в его, Чонгукову, сторону вмиг взмыл до небес. Ах, все то, что они могли бы вдвоем сделать – свидания, бессонные ночи, милые подарки – да Чонгук бы в лепешку расшибился, чтобы дать Чимину все, чего тот захочет. А как здорово было бы держать эти крохотные ладошки, целовать милые пальчики, обнимать все Чиминово тело и чувствовать, как он доверчиво прижимается в ответ. А как бы звучал Чимин в те минуты, когда они вдвоем занимались бы любовью? Мурлыкал бы он как маленький котенок или был бы громким в своих ощущениях? Нуждался бы в прикосновениях и заботе после получения удовольствия? А что было бы если… - …теперь отрицает свою ориентацию, - раздалось приглушенно, заставив Чонгука резко вынырнуть из своих фантазий. - Что? – короткое слово, но всеобъемлющее, вместившее в себя всю гамму чувств Чонгука – от разочарования до злости. - Ну…- Мими снова сокрушенно вздохнул. Он поежился из-за порыва прохладного ветра и втянул голову в плечи, будто пытаясь спрятаться в защитный панцирь. Чонгук вспомнил свою первую встречу с этой частью Чимина и улыбнулся краешком губ. Мими был самым очаровательным из всех – тот тип бойфренда, который любит таскать вещи своего парня и хныкать, просясь на ручки, после долгой прогулки. Чонгук был бы вне себя от счастья, если бы заполучил такого Чимина, но сейчас это казалось неправильным – было чувство, что он изменяет своей любви, даже думая о чем-то подобном. Но разве этот человек напротив не Чимин? Его глаза, губы, маленькие пальцы, нервно сжатые в кулачки внутри рукавов кофты, кнопочный нос и копна светлых волос. Все принадлежит ему – человеку, ради которого Чонгук дойдет до Луны и обратно. - Эй, - Чонгук положил руки на стол, открыв ладони вверх, - возьмись за меня, если так будет легче. Мими колебался всего долю секунды, а потом аккуратно вложил свои маленькие кулачки в большие чонгуковы ладони. Чон аккуратно сжал пальцы и ощутил, как боль и любовь заструились по венам, концентрируясь там, где их кожа соприкасалась. Сердце Чонгука разрывалось от любви, огорошенное такой близостью, бабочки из живота проникали все выше, щекоча невесомыми крыльями, летели без устали, почти достигнув горла, но падали оттуда камнем, сбиваемые мыслями-пулями. «Это не он. Чимин заперт внутри». - Ты очень хороший и мне правда жаль, что так все вышло, - горестно вздохнул Мими, будто прочитав в глазах Чона всю его боль, - и мне хочется, чтобы ты лучше понял его…нас, поэтому выслушай меня, - Чонгук коротко кивнул, но рук не забрал, - свою ориентацию Чимин осознал рано, примерно в средней школе. Ему тогда понравился один мальчик из класса – красивый, популярный и, казалось, очень добрый. Помимо всего они вместе посещали спортивную секцию и достаточно близко общались, иногда даже ходили вместе домой, потому что жили по соседству. Иногда Чимин ходил к нему, чтобы вместе сделать уроки, его мать кормила их ужином и все такое. Через пару месяцев общения, Чимин начал понимать, что его чувства к этому человеку выходят за рамки дружбы. Тогда он спросил совета у своих нынешних дружков и выяснилось, что один из них – Тэхен испытывает нечто подобное. Ну, в общем, путем общих умозаключений все трое пришли к выводу, что Чимин может быть геем. Сначала он, конечно пытался все отрицать, но сильно задумавшись, понял, что никогда не испытывал влечения к девчонкам. Но вот тот парень из класса был совершенно другим делом. Чимин дрожал от волнения каждый раз, когда они случайно касались руками, краснел на любые проявления внимания и приятные слова, ну в общем…классика. Еще некоторое время он пытался разобраться в своих чувствах, а потом наступил тот проклятый день, - Мими взял долгую паузу, будто дальнейшие слова давались ему с трудом, - он решил признаться прямо перед летними каникулами. Наверное, рассчитывал на хэппи энд, долгие летние прогулки под луной или еще что, я не знаю. Своих друзей он обманул, сказав, что не сможет пойти с ними в караоке, мол ему задали что-то дополнительно. Но вместо этого он пошел на встречу с тем…хм. В общем дальше рассказать не могу, за такое Чимини меня точно не простит…- Мими хихикнул, но тут же понуро опустил голову, - …ну, в общем ничего хорошего из этого не вышло. Чонгук слушал внимательно и буквально ощущал, как кусочки паззла в его голове встают на место. А вместе с этим в его груди все сильнее разливались потоки ярости. Это что выходит? Какой-то ублюдок сломал его маленького ангела? - В общем, с тех пор то все и началось – его приступы, личности, срывы и…- Мими запнулся на полуслове, не решаясь продолжить. Он сверлил взглядом стол пи потихоньку съеживался, становясь еще более крошечным. Чонгук испугался, что тот совсем исчезнет. - Эй, если сложно, то ты не обязан рассказывать. Наверное, будет лучше если Чимин сам расскажет мне остальное, а пока… - Ты хочешь, чтобы я ушел? – Мими бормотал тихо, но слова били в сердце Чонгука с достаточной силой, для того чтобы он мгновенно замолчал, - но я не хочу возвращаться туда. - О чем ты говоришь? - Помнишь про колодец? – Чонгук вздрогнул при упоминании этого слова, - обычно, никто из нас это не обсуждает, даже Тэхен и Хосок не знают об этом, но что-то вывело Пичи из себя прошлой ночью, поэтому он проболтался. И он был прав – Чимин готов был сдаться в тот раз, когда подрался с Тэхеном, готов был погибнуть в темноте, стереть эту часть себя, но кое в чем Пичи слукавил. В этом колодце Чимин не один. Что? Какого черта? Чонгук ощущал себя как на американских горках, с каждой секундой все страшнее, а повороты все круче. - Когда Чимин вернется оттуда, то я займу его место, - Мими забрал свои руки из чонгуковых ладоней. Его губы начали дрожать, а светлая челка упала на глаза, скрывая слезы, подступившие к самому краю век, - он никогда не был в одиночестве, но всегда был так зациклен на своей боли, что не замечал никого из нас. А ведь нам тоже страшно…мне страшно. Последнее признание слетело с губ Мими дрожащим шепотом, на грани отчаяния и безысходности. Дальше он был не в состоянии говорить, но Чонгук бы даже не посмел его просить об этом. Мими выглядел отчаявшимся и сломленным, как котенок, которого выкинули из дома вон, отлучив от матери. Он дрожал и шмыгал носом, крутящийся в водовороте своих чувств, затянутый в самый центр бури и подступающих слез. Он еще не плакал, но был настолько близок, что вкус соли ощущался на языке, хотя ни одна слезинка еще не скатилась по щеке. Возможно, это был фантом из прошлого, ведь одному только создателю, если он существует, известно, сколько слез было пролито не одним Чимином – всеми ими – в минуты боли и отчаяния, когда темнота и холод ощущались сильнее, чем обычно. Когда колодец сжимался и давил, превращаясь в гробницу для них всех, разбросанных по углам. Они были там все вместе, почти плечом к плечу в тесном пространстве, но не ощущали ничего кроме бесконечного одиночества. А если создателя нет, то…ну что ж. Мими отказывался в это верить, ведь тогда одиночество станет невыносимым. Такой тяжелый груз он не хотел валить себе на плечи, он слишком слаб и потерян и кто знает, если Чимин сдастся, то кто из них будет следующим? Мими не хотел исчезать вот так – даже не пожив толком. - Каждый из нас боится и, возможно, с нетерпением ждет, когда кто-то другой исчезнет. Наверное, Пичи был зол на тебя, ведь ты не дал Чимину уйти, - сделал неожиданный вывод Мимм и посмотрел на Чонгука, который незаметно перебрался и сел рядом с ним на лавку. - Зол? – Чонгук не мог быть уверен на все сто, но злости в ту ночь он от Пичи совсем не ощущал, - ты уверен, что… - А что нам остается? Никто из нас не хочет умереть! – в этот раз Мими звучал звонче, отчаяннее, его глаза были полны решимости, как перед битвой. Видно было, что парень злился, но чувство это не было предназначено кому-то определенному. Как будто злость была им самим. Чонгук не мог позволить этому зайти еще дальше. Как бы ни хотелось узнать больше у самой сговорчивой личности Чимина, но это пора было прекращать. - Прости меня, - Чонгук двинулся по лавке ближе, сгребая дрожащего Мими в свои объятия. Мальчик не сопротивлялся, покорно прильнув к теплому телу, слезы хлынули из глаз, когда его нос уткнулся в чужое плечо. Мими знал, что будет дальше, он отчаянно хотел остаться еще хоть на минутку, забыть о боли и одиночестве в объятиях этого парня, но имел ли он право просить об этом? То, что он получал прямо сейчас, было уже больше того, на что он смел надеяться. Теплые, крепкие руки, баюкающий запах чужого тела, осторожные касания губ у виска. Впервые это не ощущалось, как бесконтрольное падение – Чонгук аккуратно опускал его вниз, как большую драгоценность, крепко прижимал к груди до последней секунды, выводил успокаивающие круги на худой спине. Когда тело Мими коснулось поверхности, он не ощутил сырости и холода, а обыкновенно каменный пол не ощущался таким уж твердым. Напротив, его тело утонуло в бесконечной мягкости и блаженстве, а сквозь сплющенные веки струился свет. В этот раз все ощущалось по-другому, даже запахи и звуки ласкали, проникая в тело неспешными потоками. Теплые руки опускали его бережно, но не спеша, а после задержались еще на несколько минут, продолжая дарить комфорт объятий, ожидая, когда Морфей плавными волнами заберет Мими в свое царство. Чонгук ожидал терпеливо, прикасался почти невесомо, чтобы не растревожить сон, а Мими впервые улыбался, осознавая, что теряет контроль. Ему не было страшно и зябко, темнота не давила своим присутствием. Он не был подавлен или опустошен. И впервые… он не был один. Мими ощутил прикосновение надежды на кончиках пальцев – робкое и почти незаметное, будто перышко. Он не спешил хвататься за него, напуганный тем, что и эта надежда окажется ложью, но как сладко все это было. Мими посильнее зажмурил глаза и вжался щекой в ласкающую мягкость, с готовностью отдавая всего себя временному забвению – пускай сейчас он должен уйти, но благодаря Чонгуку он попал в лучшее место, за что он был бесконечно благодарен. Ах, если бы все они могли быть тут, если бы Чимин никогда не признавался в своих чувствах, если бы… Поток сожалений прервался мягко, когда по щеке расплылось всепоглощающее тепло, а потом снова, снова и снова. Сердце Мими замирало каждый раз, когда мягкость чужих губ опускалась на кожу, даря успокоение и прося прощения. В этот раз Чонгук выбрал не его, но ощущал ли Мими хоть каплю боли? Нет. Не сейчас, когда Чон Чонгук сильнее, чем когда-либо, ощущался как спасение.