***
Крис Амбер наконец стал полковником. Не то, чтобы он ждал этого очень сильно, но все-таки знать, что Вальц так тебе доверяет, было удивительно. Потому что Вальцу тяжело полагаться на людей, он всегда верил лишь в свои силы, но после недавнего случая с Нэнси осознал, что не способен справляться со всем в одиночку. Нэнси пожертвовала собой: закрыла телом своих детей и получила смертельные раны, которые не позволили ей жить дальше. Тогда Винсента не оказалось с ней рядом, потому что в тот момент он оберегал не свою семью, а аппарат, ставший для него чуть ли не смыслом жизни. Эйдену было уже десять лет, поэтому, как старший брат, был готов успокаивать Мию, хоть и сам тяжело переживал гибель их матери. Уже тогда мальчик был сильным и стойким — таким же, как его отец. Именно про стойкость Крис и хотел напомнить Вальцу-Колдуэллу, что разочаровался в себе после потери жены. Отправившись на просторы города вместе со своими отрядами, Амбер обнаружил лагерь тех, кто напал на ВГМ и убил Нэнси, а после полковник яростно отомстил, давая людям понять, что не стоит сражаться против компании. Семья Колдуэллов узнала об этом. Вальц был признателен другу за совершенный поступок, благодаря чему смог воспрять духом и продолжить разработку лекарства. А вот Мия и Эйден лишь в очередной раз убедились в жестокости полковника. Видеть страх и разочарование в детских глазах было для Криса невыносимо больно.***
Очнувшись от воспоминаний, Крис заметил, что они добрались до комплекса ВГМ. Молча он подошел к двери, открыл ее специальным пропуском и вошел внутрь вместе с Эйденом, чьи шаги казались осторожнее, чем когда-либо. Поднимаясь наверх и не оглядываясь на знакомых врачей и ученых, пилигрим чувствовал опасность. Странно, но место, которое когда-то было для него родным, внушало недоверие и напоминало только о плохом. Это словно стало базой противников — предателей, нарушивших клятву работать во благо людей. Внезапно Крис остановился, и Эйден нахмурился, быстро осмотревшись. Рядом оказалась дверь. Дверь, которую Колдуэлл помнит наизусть и в которую любил входить в любое время. Это дверь в комнату Мии. — Я понимаю, что тебе нужно побыть там немного времени, — вдруг произнес Амбер, и брюнет впервые посмотрел на него с доверием в голубых глазах. Подойдя к двери, юноша остановился, услышав продолжение речи полковника. — Ты, может, и не знал, но моей жизненной целью является не служба Вальцу. Я жил ради тебя и Мии. Всегда готов был вас защищать. Теперь твоя сестра мертва, и мне жаль, что в тот момент я не оказался рядом с ней, чтобы ее спасти… Больше я таких ошибок не совершу. Эйден кивнул. Только что Крис четко дал понять, что защитит сына Вальца в любом случае, и, приняв это, вошел в комнату своей сестры. Здесь все лежало на своих местах: аптечки — на столике, расческа — у шкафчика, халат — на напольной вешалке, милая подушка — на кровати… Тут все так, будто Мия все еще жива. Прикрыв глаза, Колдуэлл опустился в удобное кресло, в котором любил сидеть по вечерам, обсуждая с Мией разные новости, появившиеся за день. — А ты знал о том, что после очищения нашего мира от зомби деревья смогут начать расти уже спустя шесть-семь лет? Мия всегда говорила так спокойно, с милой улыбкой на лице и с добротой в красивых глазах. — Догадывался, — задумчиво ответил Эйден, упрямо смотря в одну точку на полу. Такой короткий ответ явно оказался не тем, что хотела услышать девушка, и это побудило брюнета обернуться к ней. Мия сидела так же задумчиво, как и он секундами ранее. — Ты чего? — спросил он, мешая ей размышлять. — Да так, — она пожала плечами и усмехнулась, — просто тебя изображаю. Эта пародия была настолько хороша, что Эйден рассмеялся. Все было так просто и хорошо. Да, миру уже тогда угрожала большая опасность, но с Мией все казалось легче. И Эйден по ней сильно скучает. Он взглянул на мини-столик, поставленный перед кроватью. На нем они играли в карты допоздна и устраивали приятные чаепития, сопровождаемые «светскими» беседами. — Что ж, сударь, как прошел ваш день? — взяв чашку в руку, Мия изящно подула на чай, разбавляя горячий пар своим дыханием. — Весьма и весьма продуктивно, мэм, — перехватывая эту игру слов, ответил брат. — Вы говорите как солдат, а не как граф, господин, — ловко приподняла она левую бровь. — Скажите спасибо, что я не говорю как майор Грей, когда у него что-то не получается, — сказал Эйден и этим рассмешил сестру, по неосторожности пролившая чай на стол и рассмеявшаяся от этого тоже. Чтобы остаться человеком, Эйдену не нужны никакие вакцины, они не помогут. Потому что помогала только Мия, которая умела превратить его худший день пусть даже и не в лучший, но хотя бы в обычный. Ее доброта даже способствовала оптимизму. И все с Мией становилось каким-то другим, более живым и ярким. А теперь в этой комнате душно и тяжело дышать. Эйдену тут, в принципе, трудно, и надо бы поскорее выйти на свежий воздух, но что-то невидимое держит его здесь и не дает уйти. Но уйти необходимо, потому что жить одними лишь воспоминаниями и скорбью нельзя, хотя так хочется. Апатия сменилась привычной напряженностью, когда Колдуэлл вышел в коридор и направился к отцу в сопровождении полковника. Больше не желая думать над тем, что произойдет при разговоре с Вальцем, Эйден глубоко выдохнул и убедил себя в том, что все пройдет нормально, если он выскажет все, что должен. Уже пора прояснить ситуацию, потому что эта надоедливая неопределенность мешала существовать. Вальц был все таким же: суровый взгляд, недовольное выражение лица, сильное тело и такой же сильный, стальной характер. Это ледяное равнодушие, эта устойчивая сосредоточенность, этот мужской эгоизм — все напоминало о том же Вальце, каким он был всю жизнь. И это придавало уверенности в том, что разговор будет полезным. — Оставьте нас, — приказал Винсент, и все покинули зал, оставив отца и сына одних. Эйдену почему-то стало от этого легче. — Присаживайся, Эйден. Как гостеприимно. Колдуэлл-младший бегло осмотрел помещение, стараясь не зацикливаться на мелочах. В последнее время его разум совершенно погряз в мелких и ненужных деталях, которые сводят его с ума, и это было лишь еще одним признаком того, что пилигрим морально истощен. — Нагулялся по Вилледору? — с долей сарказма спросил Вальц, не меняя выражения лица. — Не думаю, что мне было достаточно того времени, которое я там провел, — серьезно ответил сын, стараясь удерживать свои позиции. Обычно он проигрывал родителю в подобных спорных разговорах, но сейчас настроен решительно. — Но я многое узнал. — Расскажи. Это звучало как требование, и Эйден, привыкший к такому отношению, собрался с мыслями и справился с давлением, оказанным четырьмя стенами, возведенных вокруг. — Я сошелся с Миротворцами и Ночными бегунами, — сдержанно, но честно сказал парень. — У них есть цели, которые кажутся для меня правильными. — Например? Вальц не был любителем много говорить, но он умел слушать и задавать те вопросы, подробные ответы на которые ему необходимо узнать. Своей неразговорчивостью он пользовался прекрасно, и это даже помогало ему манипулировать людьми. Но Эйден не купится ни на что, потому что знает все ходы отца наперед. — Например, они хотят убить тебя, желая восстать против тирании, которую ты установил в городе, — прямо ответил младший, не стесняясь говорить подобное своему родителю. — Тирании? — холодно улыбнулся Вальц, отвернувшись к стене и разочарованно покачав головой. — Вилледорцы промыли тебе мозги. — Они открыли мне глаза, — исправил Эйден, вызвав этим еще один недовольный вздох у своего собеседника. Это доставляло некий дискомфорт, с которым приходится бороться, дабы не выглядеть неуверенным. Недолгая тишина придавала еще больше сомнений, из-за чего пилигрим решил, что ему все-таки стоит попробовать прислушаться к своему отцу. — Когда Мия погибла, я впал в отчаяние, — откровенно, но все так же сурово произнес Вальц, не оборачиваясь. — У меня, честно, опускались руки, но я знал, что должен продолжать работу, чтобы спасти людей. Однако, когда мне сказали, как именно умерла моя дочь, моя горечь заменилась тяжелой яростью. Думаю, ты понимаешь, о каком чувстве я говорю, Эйден. — Младший Колдуэлл неспешно кивнул, продолжая вслушиваться в каждое слово своего начальника, что стал ходить по залу, вымеряя шаги. — Я отдал столько лет ради того, чтобы найти спасение для человечества, а оно обращается со мной вот так… — Вальц усмехнулся. — Знаешь, когда Мия сбежала к тебе в Вилледор, я восхитился ею, ведь всю жизнь она была такой трусливой, — он вздохнул, — и хрупкой. Но страх за твою жизнь изменил ее, и она рванула за тобой, не считаясь с ценой, которую ей пришлось заплатить за этот риск. Жители Вилледора убили ее. Они это сделали. Я должен был мстить им, и я все еще могу… — Небольшая пауза лишь слегка напрягла Эйдена, а Вальц повернулся к нему, сохраняя грозный вид. — Но я этого не сделал и не сделаю. Потому что мой долг — спасти этих чудовищных, ненавистных мне людей. Я в плену своих навязчивых мыслей и собственных требований… Ровно как и ты. — Пилигрим опустил взгляд, не желая принимать факт, что так оно все и есть. — Поэтому я понимаю тебя, Эйден. Поэтому не отбираю у тебя ключ от «Сердца». Поэтому не наказываю за то, что ты сделал и не сделал, пребывая в Вилледоре. И поэтому даю тебе возможность выбрать, что тебе делать дальше. Эйдену было довольно тяжеловато и непривычно слышать откровения от отца, но он был к этому практически готов, поэтому спокойно взглянул на мужчину, настроившись на словесное противостояние. — Эта вакцина… Она не спасет человечество, — устало сказал брат Мии, прокашлявшись перед этим. Вальц не обращал внимания на его состояние, похоже, понимая, что происходит с его сыном. — Перестань в это верить. Твои попытки что-то предпринять приводят лишь к еще большим жертвам. — Если я перестану что-то делать, мир будет обречен. — Это не так, — вздохнул младший, опрокинув голову назад. — Ты стал фанатиком, отец. Ты не замечаешь, что творится вокруг тебя. Скоро даже не сможешь набрать людей для своих опытов, потому что их просто-напросто не останется. Винсент протер ладонью лоб и пошевелил переносицу, сводя концы бровей почти вместе. Вот оно — негодование на лицо. — Ты не понимаешь, о чем говорю я и о чем говоришь ты сам, — негромко озвучил свои мысли главный врач, совсем не радуясь тому, что говорит парниша, сидящий за столом. — Я все прекрасно понимаю! — злобно ответил Эйден, хотя и знал, что Вальц говорил все правильно. — Но вот ты все никак не можешь услышать меня. Старший снова отвернулся, вдаваясь в недолгие раздумья, а потом занялся какими-то бумажками. Он всегда так делал, когда собирался начать какое-нибудь исследование. — Тебя одолевает столько сомнений, Эйден, — произнес Вальц. — Они мешают тебе здраво мыслить. Мне жаль, что я не могу тебя переубедить. — Да, — Эйден на секунду поджал губы, поднимаясь на ноги, — не можешь, но не жалей об этом. Когда в зале образовалась тишина, Винсент понял, что его сын ушел, поэтому подозвал к себе из коридора полковника Амбера, что явился практически сразу после призыва. — Не позволяйте Эйдену покинуть комплекс, — рассудительно приказал Вальц, держа руки за спиной, а потом, увидев хмурое лицо полковника, принялся объяснять свои указания. — Он мне нужен для разработки вакцины. Сначала Крис кивнул, уже направившись туда, куда недавно двинулся Эйден, но потом мужчина остановился и развернулся к начальнику с полным непониманием на лице. — Простите, сэр… Для разработки вакцины? — Эйден давно заражен, и я не слепой, чтобы не заметить, что ему становится хуже, — сказал строго Вальц. В его тоне не было ни намека на сомнения. — Но я знаю, на что способен его организм. Он справляется с паразитом, который когда-нибудь неизбежно пожрет его изнутри, а до его лет мало кто выживает из зараженных. Поверь, я знаю, о чем говорю. Мы с ним оба научились жить с этим. И вакцине он тоже сумеет противостоять. Крис сразу все понял, поэтому ему пришлось проконтролировать себя, чтобы не показать напряжение, возникшее в его теле. Чертовы эксперименты… опять… — Тебе было мало того, что случилось с твоей дочерью? — с легким раздражением спросил он, впервые серьезно засомневавшись в разумности действий того, на кого работает. — Больше ни слова. О моей дочери, — почти злобно ответил Вальц. Обстановка явно накалялась, и было бы лучше просто закончить этот разговор. — Похоже, ты не понимаешь, о чем я говорю. Так что выполняй приказ. — Ты поехал головой? Он твой сын. — Да, мой, но не твой. Он сильнее, чем вы все думаете, так что просто следуй указаниям. Даже трус Грей пошел на задание. А ты боишься привести Эйдена ко мне во второй раз? Крис даже не дослушал, решив, что больше не желает знать, что говорит тот человек. Но приказ выполнять пошел. Почти. Догнав Эйдена, Амбер похлопал ему по спине и молча показал жест, чтобы парень не издавал никаких звуков. Колдуэлл сначала нахмурился, не понимая, что полковнику от него надо, но все-таки быстро доверился ему и пошел следом. Когда же вокруг не осталось никого постороннего, Крис обернулся к пилигриму и положил ладонь на его плечо, словно поддерживая. — Тебе нужно уйти через западную дверь, Эйден, там сегодня менее охраняемая зона, — предупредил Амбер, промолчав о том, что Вальц думал проводить опыты на собственном сыне. Просто не хочется, чтобы Эйден бесповоротно разочаровался в своем отце. — Здесь тебе не место. — А я не уверен, что смогу жить в Вилледоре, — сказал Колдуэлл, разочарованно вздохнув. — Все-таки ВГМ всегда была моим домом. Тут были все дорогие мне люди: мать, Мия, майор Грей. — Забудь, ты уже их потерял. — Не так-то просто забыть о родной матери, сестре и человеке, который… — Который пытался взорвать Рыбий Глаз, даже не подумав о том, что там мог быть ты? — снова хмурился Крис, чьи слова заставили Эйдена замолчать. — Все неважно. Иди отсюда. Ты не создан для компании. Колдуэлл и не знает, для чего он создан. Он даже уже сомневается, надо ли ему уходить. Ведь, если тщательно подумать, то слова Вальца так логичны и убедительны, что хочется в них поверить. И именно благодаря этому Эйден понимает, что запутался. Он устал, что люди вокруг чего-то не договаривают и лгут. Что эти люди постоянно ищут выгоду для себя, не считаясь с другими. Что все люди — эгоисты. Этот мир прогнил из-за зомби и из-за самих людей. Как только началась катастрофа, каждый стал думать лишь о себе, надеясь выжить, даже если ради его выживания умрут другие… А ведь Миротворцы и Ночные бегуны такие же. Они не думали о других, когда взрывали лабораторию, в которой находилась еще живая Мия. А еще не думали, когда бросились в атаку на комплекс ВГМ, где погибла Нэнси, которая защищала своих детей, а не думала о своей жизни. Как с этим можно смириться? Как это можно простить? — Черт, — неожиданно вырвалось из уст Криса, и он остановил Эйдена, немного встряхнув его, чтобы тот очнулся и прислушался к звукам, что доносились с улицы. — Вилледорцы сюда идут. Идиоты. Действительно, идиоты. Эйден решил, что Вилледорцы наконец решились на восстание, и он был уверен, что за всем этим стоял Фрэнк. Наверняка он узнал, что Колдуэлл отправился к ВГМ, и предположил, что Эйдену оттуда вернуться живым и здоровым не получится. Поэтому и послал людей за ним, а вместе с этим и решился на нападение. В здании взревела тревога, и ренегаты сбежались к западному выходу, приготовились биться. Должно быть, сражение уже неизбежно, поэтому Эйдену пришлось смириться с этим, доставая оружие.