Выбор номер раз
21 апреля 2022 г. в 01:21
Как бы ни пытался человек выглядеть спокойным, когда напряжен, — все равно чей-нибудь зоркий глаз заметит истину. И даже если человек сокроет собственную легкую панику от самого себя, другой сможет увидеть его настоящее состояние. Как этого избежать? Ответ простой и единственно возможный: не нервничать.
Однако как тут не нервничать, когда находишься за решеткой у своих врагов, которые ни за что не захотят отпустить тебя просто так. Они обязательно попросят что-то взамен, что-то особенно важное и такое, чего нельзя им сказать. Из-за этого приходится молчать и терпеть, поскольку умолять о пощаде — это не только низко, но и невозможно.
Хакон именно в таком положении. Он критично напряжен и в смертельной опасности, от которой просто так взять и избавиться не получится. По крайней мере, это гораздо труднее, чем кажется. А сейчас, когда напротив него еще и сидит человек из враждебной компании, нынешнее положение кажется наиболее ужасным. И чтобы выжить, придется как-то выкручиваться. В общем-то, в этом Хакон — абсолютный мастер.
— Прежде, чем я начну, ты можешь ответить на один мой вопрос? — приподняв одну бровь, спросил мужчина, явно оттягивая тот момент, когда появится необходимость в собственном разоблачении. Эйден неспешно кивнул. — Ты ведь не знаешь о том, что творит твой отец, так?
Пилигрим изменился в лице за считанные секунды: он вдруг стал чересчур суровым, и, наверное, это выражение означало крайнее недовольство. По крайней мере, так подумал Хакон, который нисколько не смутился от такого взгляда.
— Я не хочу говорить тебе об этом, — с тем же видом отозвался младший, понимая, что каждое упоминание отца в их диалогах не только мешает сконцентрироваться на чем-то важном, но и заставляет лишний раз нервничать.
— Но ты согласился ответить.
Ночной бегун разве имеет право предъявлять что-то и чего-то требовать? Он ведь пленник, который находится в явной опасности…
Колдуэлл снова думает так же, как Вальц, и это его пугает. Он не хочет быть им, не хочет становиться им, не хочет перенимать от него те качества, которые были всем ненавистны. Конечно, Эйден любит отца, он восхищается им и считает Вальца единственным гением во всем мире, но это ведь не мешает желать остаться лишь самим собой. Только собой и больше никем.
— Ладно, — нахмурился пилигрим, желая сдержать данное слово, хоть никакого слова и не было сказано: лишь кивок. — Да, я не имею полного представления о том, что делает Вальц.
— Стало быть, ты и в делах ВГМ не участвуешь? — вскинул брови Хакон, продолжая вытягивать информацию, словно в отместку всем людям ВГМ за их безуспешные попытки вытягивания информации из него.
— Ты попросил меня ответить на один твой вопрос, и я ответил, — сурово заметил голубоглазый, своими словами вызывая у пленника глубокий, полный разочарованности в своей неудаче вздох. — Пришла моя очередь задавать вопросы. Расскажи мне о Ночных бегунах подробнее.
— А ты не так прост, как кажется, — поддельно улыбается командир бегунов, и за этой улыбкой все еще виднеется отчаяние. Именно из-за этого Эйден и не злится, а с каким-то пониманием относится к нему и не подгоняет его говорить все, что нужно. — Ночные бегуны — это кучка смелых ребят, которые пытаются спасти тех, кто остался в живых. У нас и лидер имеется — Фрэнк Марвин. Он часто ходил на переговоры с вашей компанией, так что ты, наверно, знаешь его и видел хотя бы раз.
— Сомневаюсь, — отрицательно покачал головой Эйден, сохраняя холодное и самоуверенное выражение лица. — Я о нем даже не слышал.
— Быть того не может, — усмехнулся Хакон, но потом, задумавшись и прищурившись, коренным образом изменил поток собственных мыслей. — Хотя может, но только в том случае, если ты в Вилледоре недавно… Однако ты сын Вальца, стало быть, ты тут родился, ты тут живешь. Следовательно… ты пилигрим?
Размышления этого мужчины были, конечно же, верны, и теперь Колдуэлл ясно видел в нем вполне умного, приспособленного к нынешним условиям жизни человеком.
— Я не пилигрим, — ответил Эйден и тут же почувствовал недовольство собой: он должен задавать вопросы, а не отвечать. — И тебе необязательно знать что-то обо мне, а вот мне о тебе — очень даже необходимо.
— Тебе необходимо или это необходимо твоей сраной ВГМ? — последний раз решившись проверить парня на «прочность», грубо продерзил командир, немного сморщив лицо, чтобы показать свое отвращение при упоминании компании.
— Если бы это было нужно ВГМ, я бы оставил тебя на их совести, но я так не сделал, — чувствуя легкую гордость, вызванную собственной речью, говорил Эйден, грозно и даже с каким-то упреком смотря в очи напротив: он уловил, зачем ночной бегун задал ему этот вопрос, и их мгновенное взаимопонимание невольно вселяло в его юную душу что-то вроде доверия. — Ты говорил о Фрэнке. Это ему пришла идея собрать всех вас и организовать вашу фракцию?
Хакон улыбнулся, и в этой улыбке больше не было той многозначительности, которая могла быть прежде. Сейчас эта улыбка казалась светлой и ясной, как день, а все оттого, что эта улыбка вызвана хорошими воспоминаниями. Хакон точно помнит, как их группа зарождалась, как народ пропитывался к ним любовью, как сами ночные бегуны начинали гордиться собой за собственные подвиги и даже незначительные поступки, которые все равно приводили к успехам.
— Да, это он нас собрал, — наконец ответил командир, отведя взгляд в сторону, чтобы улыбаться еще смелее и искреннее. — Сначала наша группа была очень малочисленной, но с каждым днем люди приходили все чаще и чаще, и мы понемногу начинали верить в правильность своей деятельности. На первых порах ночными бегунами были те, кто просто хотел всем помочь. Потом приходили те, которые хотели отомстить зараженным за смерти своих близких. А после стали появляться и те, кто уже не видел смысла в своей жизни и считал, что лучше потратить эту жизнь как-нибудь хорошо, во благо, а не с бутылками пива около кучи дерьма в своей грязной комнате. — Последние слова он говорил как-то напряженно, видимо, состоя в довольно близких отношениях с человеком последнего вида Ночных бегунов, о которых говорил в конце. Немного помолчав, он вернулся взглядом к Эйдену. — В общем, мы помогаем людям, но в последнее время это особенно сложно, потому что нам мешает ВГМ. Компания, правда, забирает людей ради своих целей, Эйден. Иди в вашу лабораторию и взгляни на жертв… Я уверен, что ты сможешь разглядеть в них лишь безнадежность.
Как бы он этого ни хотел, но Колдуэлл почувствовал неприятное, сковывающее давление внутри себя. Это была боль от тяжелого сожаления. Если все то, что говорит Хакон, окажется правдой, то Эйден уйдет вглубь Вилледора, чтобы приобщиться к их жизни и встать в ряды тех, кто хочет уничтожить эту компанию. Потому что такая правда будет бесчеловечной, а, зная своего отца, пилигрим и не слишком сомневается в том, что слова Хакона — сущая истина.
— Прошу, освободи мой отряд, — внезапно стал умолять ночной бегун, крепко сжав ладони в кулаки и попытавшись вырваться из оков. Эйден сжал губы, стараясь не поддаваться жалости и милосердию. — Ночные бегуны должны оставаться с людьми, которых они защищают.
— Я не могу просто так взять и отпустить вас, — равнодушно и даже как-то жестко говорил юноша, сдерживая внутри себя все свои эмоции. Он подавлял и сочувствие к жителям Вилледора, и яркое желание помочь Ночным бегунам, и злость к ВГМ — словом, он старался выглядеть бездушным, потому что так проще.
— Неправда… — выгнул брови Хакон, запрокинув голову назад. — Ты ведь сын Вальца. Ты здесь вообще все, что угодно можешь творить. Но я тебя не прошу о многом: ты отпустишь только мой отряд, а меня — нет. Если ВГМ так хочет что-то узнать, то пусть издевается надо мной. Но я не позволю того, чтобы мои люди погибали в подвале от голода или были переведены в лабораторию, где над ними будут ставить эксперименты точно так же, как и над всеми другими.
Как же этот человек отличается от всех, кто есть в ВГМ. Он простой, он так близок к народу и так желает людям блага, что готов даже испытать пытки и те мучения, которые даже нельзя описать. Он готов на все, чтобы только настал мир в Вилледоре, и это самопожертвование так глубоко въелось в душу Эйдена, что пилигрим решил, что больше не может вести с ним диалог. Такой эмоциональной встряски у него давно не было.
— А что ВГМ пытается разузнать у тебя? — пытаясь сменить тему так, чтобы больше не было почвы для испытания по-новому раскрывшихся старых чувств, спросил Колдуэлл и заметил, как Хакон махнул кистью так, как ему это позволяли сделать веревки.
— Они до сих пор пытаются узнать, каковы наши силы и сношения с Миротворцами, — усмехнулся старший, и Эйден удивленно поднял брови.
— Сношения с Миротворцами? Разве жители Вилледора не воюют с Миротворцами?
— Так оно всегда и было, пока в стане Миротворцев не появился один лейтенант, хороший человек, на которого реально можно положиться, — и Хакон слегка опустил голову. — И я бы с радостью тебе сообщил его имя и его местоположение, будь я уверен в том, что ты достаточно разумен, чтобы молчать об этой информации.
Лейтенант Миротворцев может многое знать о делах компании, и именно это сподвигнуло Эйдена сказать то, что сказал:
— Тогда ты приведешь меня к нему.
На лице Хакона тут же отобразилось облегчение. Конечно, он был готов умереть ради людей, но быть готовым и хотеть — это разные вещи. Этот командир все еще наполнен жизнью, своей единственной жизнью, которой должен дорожить. И хотеть сохранить свою жизнь, когда остальные в опасности — это вовсе не эгоизм. Это просто инстинкт самосохранения, который присущ любому человеку.
— Да… Конечно, приведу, — расслабленно кивал Хакон, явно радуясь тому, что может обещать Эйдену что-то взамен на освобождение.
Потому что он уже устал от заточения. Каким бы сильным он не казался, он сломлен и не способен выдерживать мучения так долго, как представлял себе. Это просто невозможно. Никто так не сможет.
Эйден ушел. У него остались неопределенные предчувствия после разговора с командиром одного из отрядов Ночных бегунов. То ли это патриотизм (любовь к Вилледору и его жителям), то ли это подозрения насчет откровенности пленника (ведь тот мог говорить все, что угодно, лишь бы его освободили), то ли это вообще равнодушие (желание съебаться отсюда и забыть о тех проблемах, которые всплыли у ВГМ). Третий вариант привлекает больше всех, а поэтому он менее всех вероятен.
Но все же что-то в этом Хаконе было такое, что заставляло доверять ему. Может быть, это харизма? Если так, то Колдуэлл — просто наивный дурак, который поведется на хитрости ублюдка. А может, это страх перед смертью? Нет, точно нет: страх никогда не внушал доверие. Так что же? Что?..
Да. Конечно, да. Хакон казался смелым, духовно сильным и честным мучеником, который совершенно не должен быть жертвой. Это несправедливо по отношению к нему.
Но отец будет против. Вальц никогда бы не одобрил того, чтобы из здания ВГМ отпустили тех, кто представляет угрозу его сотрудникам, несмотря на то, что сама компания (по крайней мере, по словам Хакона) представляет угрозу гораздо большую…
Кому же ему верить — незнакомцу, который так откровенно выкладывал обо всем важном, или родному человеку, который может оказаться самым ужасным существом на нашей планете? Правильно: надо верить себе, и пока Эйден не познакомится со Старым Вилледором поближе, он не будет делать выводов, поскольку они, в конце концов, станут крайне поспешными, чего допускать нельзя.
— Грей, — по-семейному, просто по имени обратился Эйден к майору, сразу приковывая его внимание к себе, — отпусти пленных.
К вечеру в здании ВГМ было тихо и больше никто не сторожил подвал, потому что там теперь пусто. Никого нет. Ночные бегуны снова на свободе. И Эйден на свободе тоже: он сказал отцу, что ему уже здесь делать нечего и что ему пора идти за тысячи километров отсюда, в свои долгие-долгие странствия. И Вальц лишь кивнул головой, никак вслух не ответив. Он не был рассержен за освобождение Ночных бегунов, но он был угрюм и молчалив. И отец даже не сказал «не забудь вернуться», как это делал всегда при уходе сына. Это значит только одно: Вальц не рассержен, Вальц слишком разочарован. И от чувства вины и, даже лучше сказать, стыда хотелось бежать прочь, без рации, чтобы его не нашли.
Так что, попрощавшись с Мией и майором Греем, Эйден именно так и убежал в глубины Вилледора, зная, что скоро отыщет ответы на все свои вопросы.