Один танк на двоих

Спасибо Вам всем. Ну, что Вы стоите? Идите… пейте… сражайтесь… Ваши заполненные автоматы будут стрелять до вечера, поминать меня трупами немцев, чтобы избавиться от боли и ненависти к судьбе. Затем Вы придёте к штабу и опорожнитесь. Наутро у Вас будет болеть голова и Ваши мысли будут далеко от моей «могилы», как трупа бывшего друга, лежащего около других ранее убитых врагов. Ну, вот я и умер. Теперь я счастлив.

***

Дмитрий проснулся от того, что Артём в коротком сне исчез на глазах. Пелена ушла вмиг, а осознание, что он действительно умер, не давало покоя. Хотелось носиться, рыдать, бить костяшками об бетон, злится над небом, будто это оно виновато. Хотелось делать всё и сразу, но всё, что сделал Дима… Это положил аккуратно и с максимальной осторожностью друга, напоследок по-дружески целуя намертво холодный лоб. Не было брезгливости к трупу, ведь это всё же друг. Ни не незнакомый ему немец, а товарищ, так полюбившиеся за столько лет… –Прощай, Тём… — Сказал напоследок Дима, кидаясь в бег и больше не решая поймать рацию. Это место будет напоминать о смерти товарища, и такого любимого Артёма. Бежал он не долго, вдруг заметив лежащего человека на дороге. Подойдя ближе, Дима увидел Эмиля. Без сознания. Вокруг кровь, ещё куча тел солдатов. Ружьё лежит недалеко. Вот, кажется, Дима возьмёт ружьё, и там окажется патрон. Единственный, решающий всё. Мысль подсказывает ему, что: » Вот, это один из тех людей, из-за которых умер Артём. Он — монстр, он не человек. Эмиль такой же как Гитлер. Он просто играется с тобой… «. Рука тянется взять ружьё, но тут слышится кашель парня, и он сам еле приоткрывает глаза. — Покончи с этим уже… Дима вмиг остановился и не стал брать оружие. — Я сказал закончи! Это не может продолжаться вечно… Снова кашель. Эмиль лежит и умоляет о смерти. Дима хватает ружьё и подходит. Перевернув парня на спину, он встал над ним. На животе была рана, но не глубокая. Хотя даже из-за такой раны, потеря крови может убить человека. Самое страшное, что медленно и болезненно. — Ну! — снова он умоляет. Его голос скаждым словом слабеет и становиться тише. — Ну уж нет. Дракон спит, принцесса торжествует. Дима помог подняться Эмилю на ноги и перекинул его руку к себе на плечи. — Ну, вот зачем?.. Героя возомнил из себя? — спрашивает Эмиль. Видно, что он не очень доволен таким раскладом событий. Но всё-таки ноги переставляет и идёт с Димой. — Какая разница. Если ты умрёшь, так не интересно будет. Эмиль усмехнулся. — Дракоша… Тут послышался перезаряд оружия. Дима обернулся и заметил Никиту. В его руках было ружьё. — Отойди от него, Дим! — сказал четко Никита, будто сталь. Он не хотел потерять ещё одного друга за один день. — Никита, отпусти оружие, — произнёс Дима, смотря умоляющим взглядом. — Он убил Артёма, он убил наших товарищей! Он убил… — Мы тоже убили его товарищей — неожиданно закричал Дима. — Мы тоже как они! Мы говорим что добродетели, хотя убиваем людей! Что за добряки такие? На войне полно фашистов, которые обычные граждане! Никита опустил оружие. Его глаза стали задумчивыми. Все мы люди и все не без греха, убиваем немцев, но они тоже как и мы. У нас один предок. И обе нации живут в этом мире и дышат одним воздухом... — Нам нельзя здесь оставаться… Хотел было договорить Дима, как вдруг почувствовал нож в ноге и упал. Эмиля стремительно выхватили и прижали к себе. Даник держал прицел то на Никите, то на Диме. — Geh weg von uns! Weg! Geh weg! (Уйдите от нас. Прочь! Уходите!) — кричал парень. Никита наставил ружьё и хотел было выстрелить, но ему помешал Дима. — Убери оружие! — Что? Он хочет нас убить! — Да нет же. Он Эмиля защищает! Дима повернулся к Данику. — Мы вас не тронем… Он стал опускать руки вниз. — Положи ружьё на землю.., — прошептал Дима Никите. Он послушался и медленно положил оружие. Тут Эмиль открыл глаза и увидел Даника над собой. — Tribut? (Дань?) — Мы убрали оружие, успокойся.., —пытался сделать максимально мирную обстановку Дима. — Ich erschieße dich jetzt! (Я сейчас вас пристрелю!), — не унимался Даник. Эмиль выполз из его рук и еле как встал на ноги. — Успокойтесь все. Тут сейчас может начаться бомбёжка… Давайте поговорим в более нормальных условиях! — вмешался Эмиль. И ноги снова подкосило, а голова стала ходить ходуном. Парень упал на колени. Даник подхватил его. Дима подошёл и помог приподнять парня. — Прастите, но я вфсё равно вам не доверяю, — сказал Даник на ломаном русском. — С этим позже разберёмся, уходим пока от сюда. Дима взял Эмиля на руки. Никита и Даник взяли по ружью. Они направились к ближайшей заброшенной деревне, чтобы немного передохнуть от всего этого и залатать раны. Всю дорогу Даник и Никита переглядывались, пытаясь понять, что никто из них не начнёт огонь друг по другу. Парочка домиков показалась на горизонте. Пустующие окна разбомблённых домов приветливо встретили путников. Заходили ребята со стороны реки, вдоль берега, выходящего к местной маленькой речушке. Она не замёрзла. Прозрачная вода текла в ней, испуганная оружиями и формой солдат, ударялась о камни. Деревня была большой, с продуктовым магазином, домом культуры и церквушкой без башен. Из всех уцелевших чудом домиков, взгляд парней пал на самый крайний. За двором текла река, а дом был в сносном состоянии. Большая печь, две кровати — парням хватит этого, чтобы пережить тут ночь. –И так, это — наше пристанище на пару дней, — с некой радостью в голосе произнес Дима, усаживая Эмиля на старый припылённый стул. –Тют хфолодно, — поежился Даник, на что Сударь лишь кивнул на печь. –Отлично. В целом — это пока самый не повреждённый дом, — подметил Дима, подходя к окну. Конечно стекла там уже не было, а подоконник был усыпан белоснежными хлопьями матушки зимы. В ограде парень увидел не богатое, но и не бедное убранство. Виднелся край бани, стоял перебитый курятник, даже чуть взорванный с краю, и парники. Сталин младший вдруг задумался. Война беспощадно унесла жизни деревенских людей в братскую могилу, мимо которой проходили ребята. Тела всех скидали в наспех выкопанную яму на съедение стервятнику. Но зима заморозила трупы, не давая им сильно разлагаться, от того картина там, у берега реки, была ужасной. Встряхнув головой, Дима направился на улицу, позвав с собой Никиту. –С дуба рухнул их с нами вести?! Они нас прикончат этой же ночью!, — растирая замёрзшие плечи руками, проговорил Сударь. –Не убьют, — отрезал Дима. — Смысла нет. Эмиль ранен, далеко с ним Даник не уйдёт, сдохнут в лесу и дело с концом. –Но нас то убьют! — не унимался парень, но Дима вновь его заткнул. –Не ной. Иди готовь доски, будем окно заколачивать и печь топить. Я баню посмотрю, если что — затопим и её. –Охуеть. Слушай, добродетель ты наш, ты их накормишь, умоешь и спать уложишь что ли? Ебнулся? Но Дима его не слушал, разворачиваясь и уходя в сторону бани. На последок крикнул что-то вроде «Сударь, это — приказ!». По заметённой снегом дорожке он дошёл до постройки. Баня была не велика. Потолки низкие, но предбанник с окном, которое каким то чудом уцелело. А сам корпус баньки немного был покошен. В предбаннике сояли металлические тазы, была даже мочалка, но грязная. Повсюду были следы обуви, а в самом углу — плюшевый заяц. Дима взял игрушку в руки. Детский смех в одну минуту всплыл в голове, заставляя поёжиться и отложить глупого зайца. Когда-то с этим зайкой свою жизнь делило дитя, чьё обескровленное тело, вероятно, лежало в могиле. Пошарив по карманам, Дима достал пачку спичек, оглядываясь в поисках бумаги или щепок. На глаза вновь попался зайчик. И чего не сделаешь, чтобы выжить… Парень закинул игрушку в печь, а после положил дрова. Чиркнув спичкой и бросив её в игрушку, Дима стал наблюдать. Серая от времени шёрстка загорелась, пошёл неприятный дым. Всё же в скором времени огонь, беспощадно расправившись с игрушкой, жадно перешёл к дереву. Языки пламени накрывали дорова. Из-за небольшой сырости они разгорелись они долго. Но стихия огня была жестокой, и как немцы, нещадила ничего.