take me out

Прошел месяц. Окси переехал в Мск на съемную квартиру. У него тут появилась временная часть работы над альбомом, да и что бы увидеть Фару не надо было подгадывать дни, когда он прилетал в Мск. Мирон наладил общение с Голубиным и, кажется, все было просто прекрасно. Они часто переписывались, пару раз гуляли, и даже получалось без затянувшегося неловкого молчания, им всегда было о чем поговорить. Глебу скоро в тур. Точнее-завтра утром, в 10:15, Мирон точно помнил. Мирон Федоров, 12:07 «Привет, не против встретиться перед отъездом? Можем у меня посидеть» Глеб почему-то теперь откликается на каждое уведомление в ожидании сообщения Окси. Дибильная привычка пришла в его жизнь, но она ни капли не настораживала. Глебу было комфортно с ним, он знал, что может поговорить с Мироном о чем угодно, что бы ни произошло, знал, что может позвонить при очередной паничке и тот как минимум постарается привести Голубина в чувства. Последнее время для этого хватало даже просто услышать голос Мирона, как нервная система сразу начинала приходить в норму. Глеба это устраивало. Плевать, что думают остальные. В какой то степени он даже признавал, что Мир ему не безразличен, но вслух не говорил. Да и Янович без его слов все видел и не отталкивал. Значит-не против. Экран телефона загорелся, на нем знакомая аватарка и подпись. Голубин открывает переписку не скрывая улыбки. Конечно же он не против, зачем оказываться? Глеб Голубин, 12:09 «Только за. Когда приехать?» Мирон Федоров, 12:10 «Хоть сейчас пригоняй. Есть будешь?» Глеб Голубин, 12:10 «Скорее да , чем нет , со вчерашнего утра ничего не ел» Мирон Федоров, 12:11 «Понял, жду» Глеб Голубин, 12:12 «Буду в течении пары часов» Москва как обычно стоит. Один достаточно умный человек когда-то сказал «если у вас не стоит-езжайте в центр Москвы, там стоит у всех». С этой фразой спорить было трудно. Глеб сидит за рулем скучающе смотря в окно. Погода не сильно радовала, но мысль о встрече с Окси приятно грела душу. Благодаря этому несколько часов в пробках пролетели не заметно. Уже знакомая дверь. Парень аккуратно стучит дожидаясь ответа в виде шагов за нею и в конце концов открытия. Шаги и правда становятся слышны, почти сразу. Дверь распахивается и блондина встречает улыбающийся Мирон. Глеб тут же его обнимает положив голову ему на плече. -привет,-широко улыбаясь почти мурчит Голубин не желая вылезать из столь теплых объятий. Мирон треплет его по волосам обнимая в ответ и каждый раз при этом подмечая жуткую худобу Фары. Кажется, поесть он не успевал постоянно. -привет, Глебась, заходи,-Мирон все таки отпускает его, отходя из дверного проема и давая Глебу возможность зайти внутрь. Фара заходит, закрыв за собой дверь и стягивая кроссы. -на улице жесть какая-то, все внезапно решили куда-то поехать, отвратительно,-показательно фыркает Голубин, после улыбается, поднимая взгляд на Окси. -пойдем, замерз?-заботливо спрашивает старший и идет вглубь квартиры, тем самым зовя за собой Глеба. -есть немного Мирон кидает ему плед и приглашает за стол. Голубин тут же в этот плед, словно в кокон, с головой заворачивается и садится на заранее отодвинутый стул. -ты вообще ешь? На тебя смотреть страшно, худой как смерть. Тебя как обнимешь-ребра сквозь одежду посчитать можно… А хотелось бы без нее-шутит у себя в мыслях Окси, но это не шутка нихуя. -ну, когда успеваю-да, а так не особо, работы много, сам понимаешь,-жмет плечами парень притягивая к груди колени. -значит сейчас успеешь,-Федоров ставит перед ним тарелку снова потрепав его по уже взъерошенным волосам. Они были на столько мягкие, что прекращать их трогать совершенно не хотелось. Фара с удовольствием принимается за еду параллельно разговаривая с Мироном. Постепенно они перешли в зал расположившись на огромном диване. Окси предложил выпить, аля за последнюю встречу перед туром, а Глеб то и не против. В итоге достаточно пьяные они уже сидели в обнимку, пока по телевизору шел какой-то рандомно выбранный сериал. … Рука Окси аккуратно забирается под тонкую ткань футболки, ведет вверх по изгибам мышц, по тонкой коже, концами пальцев пересчитывает выпирающие ребра, аккуратно гладит внимательно наблюдая за реакцией. Она положительная. Фара жмется ближе к чужому теплому телу утыкаясь носом куда-то в ключицу Мирона. Глеб обнимает его за плечи. Холодные пальцы обильно татуированных рук поглаживают Мирона по затылку, еле касаясь, но тем самым одобряя каждое действие Мирона. Окси пересаживает его себе на колени, одной рукой приобнимает за слишком ярко выраженную, для парня, талию, другая рука спускается ниже, гладя бедро и ляшку. Голубин слегка покусывает его шею, водит кончиком носа по ней. Парень прикрывает глаза полностью наслаждаясь происходящим. Кажется, даже если бы он не был пьян-он был бы не против. Чужие руки снимают с него футболку убирая ее на спинку дивана. Самого Фару валят на него спиной. Мир покрывает чужую шею и ключицы поцелуями, стараясь не оставить ни следа. Помнит, что в туре такое замазывать не особо удобно, да и некогда. Глеб под ним слегка выгибает спину, сжимает холодными руками сильные плечи и тянет Мирона выше. Окси поддается оказываясь лицом к лицу с Глебом. Парень не медлит тут же целуя Федорова, кусая периодически за губы, Мирон не против, но старается делать все аккуратно. Судя по слегка дерганным движениям Глеба-Мир у него первый и как-то спугнуть или навредить абсолютно не хотелось. Окси отстраняется подхватывая Голубина на руки и унося в комнату. Бледное тело жмется ближе, чуть вздрагивает, когда его укладывают на холодную кровать. Мирон наклоняется к чужому лицу кусая за мочку уха. -ты уверен?-видя некое сомнение в глазах Фараона спрашивает он, почти шепотом. -да,-на выдохе отвечает Глеб после в подтверждение кивнув,-абсолютно уверен. … Утро было тяжелым. Все тело неприятно ныло тупой болью, которая приносила жуткий дискомфорт. Голубин абсолютно не выспался, но весь этот ужас перекрывало то, что проснулся он в объятиях Мирона. Казалось, что сейчас это явное решение абсолютно всех проблем. На часах 6 утра. Все вещи давно на студии, как и документы, время поваляться еще есть, примерно час, потом нужно будет ехать, но так не хочется. Раньше парень рвался ехать куда угодно и когда угодно, но сейчас вылезать из рук Окси совершенно не хотелось.