Из темноты

Март, а вместе с тем и многострадальный конкурс, подкрался как-то даже слишком быстро. Ибо чувствовал себя, мягко говоря, упахавшимся: учеба каждый день, собственные танцевальные тренировки 3 раза в неделю, репетиции к конкурсу тоже 3 раза и еще занятия с командой. Ладно, хоть на трек пока было не нужно, потому что погода не позволяла. Но пару раз в неделю в спортзале приходилось появляться: силовые никто не отменял. И вот, наконец, пришло время отправляться на конкурс. Организаторы решили совместить выступления с разнообразными воспитательными и развлекательными мероприятиями, поэтому всем командам было велено заселиться в один из рекреационных комплексов в пригороде Пекина. Команда Ибо маялась на ресепшен, распределяя двухместные номера. И если с девочками проблем не было, то с мужской половиной вышла незадача: все хотели жить с Ибо и никто — с Сяо Чжанем. После двадцатиминутной перепалки Ибо ругнулся по-корейски и постановил: он, такой востребованный и невъебенный Ван Ибо, живет с Сяо Чжанем, а остальные могут разбираться как им вздумается. На том и порешили. Ибо лыбился до сведенных скул и называл Сяо Чжаня «Чжань-гэ», а тот в ответ только сильнее хмурился и поджимал губы. — Я сплю только со светом. — Мне не мешает. — И с включенным телевизором. — Что-то не заметил… Кроме того, я вряд ли буду проводить тут все ночи. — Ибо поиграл бровями, Сяо Чжань посмотрел на него не то, чтобы осуждающе, но с каким-то «я так и знал» выражением. Ибо проговорил уже менее уверенно: — Наши девчонки все еще не на 100% готовы. Буду гонять их до седьмого пота, Чжань-гэ. — Ибо, делай что хочешь. Не надо мне отчитываться. Не понимаю, зачем ты этот цирк с расселением устроил. Мы даже не друзья… Ибо посмотрел на Сяо Чжаня с нечитаемым выражением. «Не друзья, да, Чжань-гэ? Ну, наверное. Только я весь день потерянный, если тебя не вижу. А по вечерам, идиот такой, пасусь у тебя на вейбо, перебирая старые фотки, на которых ты еще улыбаешься. Но мы, конечно, не друзья… Друзей не хотят зажать в темном углу и то ли зацеловать до потери сознания, то ли загрызть чтобы не выпендривался, ведь правда?». Но Сяо Чжань его выражения не видел — отвернулся и раскладывал вещи в шкафу. Ибо только зубами скрипнул. Приготовления к старту конкурса заканчивались. Было уже ближе к полуночи, когда это случилось. «Да в смысле?!» пораженно думал Ван Ибо, беззастенчиво пялясь на сцену. Сегодня вечером был финальный прогон перед первым этапом конкурса, и он, как капитан, наконец-то решил отсмотреть выступления команды полностью. Вся команда уже выступила, остались только вокалисты, в принципе, не очень-то Ибо и интересные. Наконец, на сцене появился Сяо Чжань. И привычный мир Ибо пошел трещинами. Сяо Чжань пел не просто достойно. Он звучал так, что за душу брало и хотелось идти, куда бы ни позвали. Ван Ибо, всю свою жизнь предпочитавший манере исполнения ритмичную музыку с хорошими басами и битом, внезапно в полной мере прочувствовал смысл фразы «чарующий голос». Сяо Чжань выбрал, конечно же, мелодичную балладу о любви — его внешность подходила для этого как нельзя лучше — и прекрасно модулированным голосом выводил самые высокие ноты, а потом намеренно срывался вниз, следуя рисунку. Сяо Чжань пел. Девушки млели. Ван Ибо замер в немом изумлении, которое усилилось, когда Сяо Чжань остановил на нем теплый взгляд и продолжил куплет, обращаясь, кажется, к нему одному. Сердце затрепыхалось и словно в горло рвануло. Ибо внезапно покрылся мурашками с головы до ног и до конца песни не мог нормально вздохнуть. «Кажется, у нас есть секретное оружие…» все же смог сформулировать его отказывающий мозг. После прогона Ван Ибо подошел к Сяо Чжаню: — Эй, Сяо Чжань, а ты хорош! — Что? — Сяо Чжань снова сильно щурился и вблизи было видно, какие у него воспаленные глаза. — Здорово поешь Я не знал. — А, ты был на прогоне, Ибо? Я тебя не заметил… — Сяо Чжань потер глаза, проморгался и зевнул: — Ничегошеньки не вижу. От линз глаза как у кролика, видимо, аллергия, очки в номере оставил. Вот идиот, — Он говорил тихо, почти на грани слышимости, обращаясь к самому себе. А у Ибо земля из-под ног уходила от осознания того, что Сяо Чжань пел не ему. Даже не знал и не видел, что он в зале. — Доберешься до комнаты в таком состоянии? — говорил Ибо сухо, боясь, что голос предаст и выдаст обиду. — Конечно, капитан. Если что — дойду наощупь. — Сяо Чжань едва улыбнулся уголками губ, а Ибо чуть сердечный приступ не словил: «он что, правда, улыбнулся?! мне?!» — Понял. Чжань-Чжань? — Что? — Постарайся прийти в себя до выступления? — Хорошо, спасибо. — Сяо Чжань посмотрел на него очень серьезно. — Не думай, это не беспокойство. Ты просто достаточно симпатичный, а я хочу использовать по максимуму все козыри. Ему показалось или Сяо Чжань тихо фыркнул и назвал его мелким гремлином?! Когда Ибо обернулся, парня уже не было даже на горизонте. Впрочем, сегодня он был весь в черном — легко слиться с мартовской ночью. Команда Ибо «Креативные капибары» лидировала в танцах, а в общекомандном зачете прочно входила в пятерку. Он был доволен. Вокалисты показывали себя чуть хуже, выезжая в основном на высоких баллах Сяо Чжаня. Но тот нисколько не задирал нос. По-честному пахал. А еще он общался. Не с Ибо. Позавчера капитан заметил Сяо Чжаня в компании двух парней не старше самого Ван Ибо: они взахлеб ему что-то рассказывали и называли его «Чжань-гэ» и «Сяо-лаоши». Ибо подошел к ним с мерзкой ухмылкой и попросил Сяо Чжаня не общаться с конкурентами. Сяо Чжань бросил сухое «Это неспортивно, Ван Ибо» и отвернулся как ни в чем не бывало. Ван Ибо проследил за парнями и выяснил, что они, конечно же, из Хубей. Такие же третьекурсники, как и он сам. Воспитанники того же наставника, что и Сяо Чжань. Ибо снова испытывал противоречивые чувства: никто так не бесил, не выводил его из себя как Сяо Чжань. И ни с кем ему не было так легко, уютно и по-домашнему, как с Сяо Чжанем. Все ему в Сяо Чжане нравилось, кроме того, что больше таких мгновений душевной близости, как той декабрьской ночью, между ними не происходило. Будто именно Ван Ибо приложился тогда головой об пол, и ему это приснилось. Наконец-то настал вечер финала, в котором выступали только те, кто претендовал на призовые места. Ибо уже «отстрелялся» и из-за сцены подбадривал своих. Осталось только послушать Мэн Цзыи и Сяо Чжаня. Мимо Ибо решительно и грациозно прошла высокая фигура в узком костюме густого алого цвета. «Ого какие длиннющие ноги, мне б такие», рассеянно подумал Ибо и заметил, как парень в красном ударился кулаками со стоящим за кулисами Чжочэном, пошел ближе к сцене. Видимо, скоро был его черед выступать. — Эй, Чжочэн? — Ай, капитан? — Ты чего это с конкурентами ручкаешься? — для Ибо все, кто не в его команде — не в его стае , — априори становились конкурентами. — В каком смысле? — Ну, вот ты с кем сейчас приветствиями обменивался? Я все вижу, — и Ибо прикоснулся кончиком пальца к своему носу, слежу за вам, мол. Чжочэн хрюкнул как-то немузыкально: — Ван Ибо, ты человек вообще? Это же Чжань-гэ. Ты разве не узнал его? — Ннет… — А зря. Наш Сяо Чжань — оружие массового поражения не хуже, чем ты. Ибо чуть не со всех ног бросился в зрительный зал, чтобы не пропустить выступление. Он думал, что готов к финальному выходу Сяо Чжаня, но оказалось, что подготовиться к такому невозможно: в приталенном пиджаке и узких брюках тот выглядел… да как ходячий секс он выглядел! А еще этот алый, выгодно оттеняющий его темные волосы, яркие глаза и губы. Бессовестно красивый, просто запредельно. Ибо почувствовал, что ему совершенно нечем дышать. Сяо Чжань лучезарно улыбнулся жюри и назвал песню, которую собирался исполнить, под восторженный гул зала. У Ибо так сильно подкосились колени, что пришлось за ближайшее кресло схватиться. «Пиздец. Это просто пиздец…» и «Почему я не знал, что он такой?!». Дослушать песню даже до середины Ван Ибо не смог — вылетел в коридор пулей, чтобы никто не увидел его пылающего лица и искусанных губ. Ему срочно надо было охладиться. Когда Сяо Чжань вернулся в их общий номер, Ван Ибо все еще был в ванной. Душ он уже принял, но в себя так и не пришел. Стоял, опершись на раковину, и тупо смотрел, как вода закручивается воронкой прежде, чем отправиться в слив. Накатившее на него желание было таким острым, таким всепоглощающим и неожиданным, что шокировало его самого. Он никогда не думал, что в принципе способен на такое. Танцы и мотоспорт — вот, что приносило ему самые яркие эмоции, заставляло его гореть, словно нефтяной факел. Танцы и байки. Не другие люди. Не парни. Нет, он знал про себя, что ему примерно одинаково нравятся и женщины, и мужчины, но такого сильного влечения он не испытывал никогда раньше. Внезапно дверь в ванную открылась и на пороге остановился Сяо Чжань в своем блядском красном костюме собственной персоной. — О, Ибо, извини. Не знал, что ты тут. Думал, смотришь финал. — Ибо поднял на него темный голодный взгляд, но не разогнулся, по-прежнему опираясь на раковину. — Я смотрел. Ты… хорошо выступил. — Спасибо. Первое место. — Сяо Чжань сделал шаг внутрь. — Поздравляю, гэгэ. — Голос у Ибо был сорванный, как будто он минимум полчаса орал на кого-то. Сяо Чжань потянулся через него, чуть прижавшись бедром. Ибо коротнуло, он прокусил губу до крови и не заметил этого. Сяо Чжань все еще нависал над ним, вынимая линзы: — Оххх, наконец-то… — Сяо Чжань тихонько застонал, убирая линзы в контейнер. Ибо скорее выплюнул, чем просто сказал «блядь». И тут Сяо Чжань наконец-то обратил внимание на него: — Ибо, что такое? Ты… Все в порядке? — Ибо выпрямился в полный рост, отмечая, как прекрасно они с гэгэ выглядят в отражении: оба непристойно красивые, высокие, он ниже ровно настолько, что Сяо Чжаню точно будет удобно целовать его в шею… и хрипло прошептал: — Нет, Сяо Чжань, я не в порядке… — Договорить он не успел, потому что Сяо Чжань заметил струйку крови, стекающую уже по подбородку. Он резко развернул парня к себе, схватил полотенце и принялся утирать рот. Потом — то ли случайно, то ли специально — мазнул по губам Ибо пальцами… … Первое, что Ибо почувствовал, — укус за нижнюю губу. Второе — что его отталкивают и прижимают к холодному кафелю. Третьим связным воспоминанием были слова: «Зачем?» и «Какой же ты мудак, Ван Ибо!» совершенно больным голосом Сяо Чжаня. И вон он, еще не отошедший от того, что Сяо Чжань совершенно точно ответил на его поцелуй, уже извиняется, судорожно выплевывая слова и пытаясь сдержать слезы: «Прости… Я… Не обращай внимание, я просто… Хм, я просто…». Что именно он «просто» Ибо выразить не смог. «Я просто помешался на тебе?» звучит как полный пиздец. «Я просто услышал как ты поешь и дрочил на тебя в душе, пока ты не пришел» звучит, кажется, еще хуже. Поэтому он бросил сухое «Там должна быть афтер-пати, пойду проверю» и сбежал из номера. Когда около пяти утра он вернулся, кровать Сяо Чжаня была пуста и заправлена, а рядом с ней стояли собранный чемодан и спортивная сумка. Где их владелец провел ночь, Ибо думать не хотел. Да и не мог бы с тем уровнем похмелья, что накрыло его тем утром. До самого Пекина появившийся уже у автобуса Сяо Чжань не произнес ему даже «привет». И ни разу не посмотрел в его сторону. Как будто Ван Ибо для него окончательно пропал с лица земли.