Show must go on.

      Феликс шкодливо хихикал под простой медицинской маской, идя в сторону нужной ему гримерки. Он бы, наверное, и руки потирал, если бы они не были у него заняты. Он уже представлял себе лица ребят, когда он войдет к ним, надвинув кепку пониже, а потом гавкнет на того, кто потянется забрать у него контейнер из рук. Его ведь, по-хорошему, и быть тут не должно. Stray Kids на этом концерте не выступают, и все мемберы должны быть заняты своими делами чуть не до самой ночи. Но, увидев утром, как их соседи волнуются перед выступлением, ребята разгребли себе весь вечер, сходив днем на самые нужные занятия и тренировки. А теперь потихоньку собирались в зрительном зале. И только Феликс, у которого шило в известном месте, не только напек своих фирменных брауни для Ateez, но и решил занести их им в гримерку перед выступлением. Для поднятия, так сказать, боевого духа. А чуть погодя, уже прошмыгнув за кулисы мероприятия вместе с ЧанБином, Феликс решил немного подшутить. Выданное им Чаном «на дорожку» задание заодно и снять что-то типа мини-влога о взаимодействии двух групп служило дополнительным поводом увидеть его… Их! Да, конечно, их. Всех их. Феликс закусил губу. А есть ли смысл врать самому себе?       Уже подойдя к двери гримерки, Феликс чуть затормозил, чтобы написать сообщение ЧанБину. Тот, едва они прошли охрану закулисья, умёлся в неизвестном направлении, бросив через плечо, что тут сегодня несколько его друзей и если он не заскочит поздороваться — его сожрут с особым цинизмом и жестокостью. И камеру с собой унес. Через пару минут, правда, Феликсу прилетело сообщение с просьбой мяукнуть ему, когда надо будет уже бежать снимать, и он прилетит в течении пары минут. И пока Феликс писал ЧанБину, прислонившись спиной к тонкой перегородке, отделяющей гримерку Ateez от общего коридора, он услышал весьма странный диалог: — Надевай, давай, — незнакомый голос прямо-таки сочился раздражением. — Но она мне мала, — несмело возразил вроде бы Юнхо. — Три недели назад нормальная была, а теперь мала? — шипел голос. — Но… — Заткнись и надевай! — рявкнули на него. — А еще раз раскроешь пасть не по делу — и сам огребешь, и дружка твоего психованного я так отделаю, что он сидеть не сможет. Понял меня?!       Феликс аж забыл, что и кому он писал. Он настолько ошалел от услышанного, что в голове у него не осталось мыслей.       В гримерке раздался негромкий звук. С таким звуком обычно рвется ткань. — Ах ты дрянь!!!        И звонкий хлопок.       Феликс спешно засунул телефон в карман и дернул дверь на себя, открывая ее. Его взгляду предстала картина, которую он сразу и осознать-то не смог. Около вешалок с костюмами стоял Юнхо. На его плече странно краснела полоса кожи шириной в пару пальцев и длиной по самый локоть, скрытый тканью. На руке его висела не выдержавшая рубашка. На вскидку, она была меньше, чем нужно, на пару размеров. Напротив него стояла женщина, явно из стаффа, сжимая в руках концертную портупею. Но она уже отвернулась от Юнхо и шагнула к Минги, сжавшемуся на кресле в комочек. Наперерез ей кинулся СонХва, выронивший из рук майку, которую, похоже, собирался надеть, и хлесткий удар портупеей пришелся на его спину. — Юнхо молчал, — негромко сказал он.       СонХва даже не поморщился, хотя кожа на обнаженной спине моментально покраснела. Так же, как и на плече Юнхо. Феликс, на которого никто и внимания пока не обратил, начал приходить в себя. И свирепеть. — Вот это я вовремя, — громко хлопнув дверью, Феликс зашел в гримерку. — А ты еще кто? — вскинулась на него еще одна женщина из стаффа, упирая руки в бока.       Феликс мельком глянул на мемберов Ateez и градус его злости еще повысился. Они сидели или стояли на местах, застыв, как животные в свете фар приближающейся машины. Испуганные до невозможности. Они не сопротивлялись, хотя, объективно, могли бы заломать в бараний рог всех четверых барышень из стаффа, находящихся тут, даже не напрягаясь. В его сторону обернулась и женщина с портупей. И хорошо, что у нее мозгов хватило не замахиваться на Феликса, иначе он вряд ли сдержался бы. — Значит, так, падаль, — негромко протянул Феликс, ставя контейнер с брауни на ближайший столик и снимая с себя маску и кепку. — Сейчас сюда придет Со ЧанБин. Со включенной камерой наперевес. И вы будете улыбаться своим подопечным самым очаровательным образом. Не дай бог мне покажется, что кому-то что-то не нравится. Не дай вам, блять, бог, дернуться или двинуться как-то не так. Руки вырву, спички вставлю, скажу, что так и было, и мне поверят. — А не охренел ли ты, мальчик? — вякнула было одна из молчавших до этого женщин, стоявшая около ХонДжуна с кисточкой для макияжа в руках. — Охренел я в тот момент, когда услышал, что стафф смеет орать на артистов, — зло прищурился Феликс. — Охуел в край я в тот момент, когда зашел сюда и увидел, что этот же гребаный стафф распускает руки. А теперь, шваль, живо привели артистов в порядок. — Ты кто такой вообще? — четвертая женщина взяла у своей коллеги из рук портупею и сделала шаг к Феликсу. — Ли Феликс ЁнБок, мембер группы Stray Kids, — ядовито ухмыльнулся он, зная, его действительно можно было не узнать, ведь ему было крайне лениво наносить на кожу тоналку, а потому его лицо было почти сплошняком покрыто веснушками. — А еще я человек, который будет уговаривать ваших артистов, чтобы они не брали с меня пример и всего лишь засудили вас до полного разорения и тюрьмы.       На него в неверии уставилось двенадцать пар глаз. — Потому что лично я, — продолжил Феликс, — за такое просто прикопал бы вас где-нибудь по-тихому. И мне за это ничего бы не было. А может, не стал бы даже сам об вас мараться. Наш стафф заботится о своих артистах, так что нашлись бы желающие помочь. Не говоря об остальных наших ребятах. ЧанБин, например, в гневе просто ужасен. Хотя, СынМин, конечно, страшнее.       Угроза даже не была сильно завуалирована. И она подействовала. Женщины замерли, не зная, что им делать. Они впервые сталкивались с таким отношением к себе. Ведь привыкли они к бессловесным, безотказным и рабски-послушным Ateez. В голове одной из них мелькнула мысль о том, что хорошо, что она не успела утащить ЧонХо поразвлечься в подсобке…       За тонкой стеной послышался топот и голос ЧанБина: — … А сейчас мы идем в гости к нашим новым соседям! Феликс уже там, так что, надеюсь, все будут одеты прилично. Ну, или хотя бы просто одеты. — Улыбайтесь, суки, — прошипел Феликс, хватая в руки свой контейнер. — Иначе расчленю, нахер, и скормлю уличным псам.       И в следующий момент случилось чудесное преображение. Юнхо, одним движением отбросив в дальний угол испорченную рубашку, сдернул с одной из вешалок пиджак и буквально втёк в него. СонХва умудрился внырнуть в свою майку, брошенную ему Саном и даже накинуть на себя рубашку. На колени к распрямившемуся на кресле Минги плюхнулся Уён, сразу же принявшийся о чем-то с ним шушукаться. ЧонХо, бросивший быстрый взгляд на женщину из стаффа, молниеносно застегнул свою рубаху на все пуговицы. Стафф надел медицинские маски и бросился заниматься своими прямыми обязанностями — кого-то докрашивали, кому-то помогали одеться, над кем-то колдовали с лаком и расческами. Лица Ateez просветлели, на них появились улыбки. Тут же завязался разговор ни о чем, ребята негромко смеялись и перешучивались. Если бы Феликс своими глазами не видел того, что тут было буквально несколько секунд назад, он бы не поверил. Атмосфера царила совершенно обычная для подобного мероприятия. Феликс еще раз обвел стафф тяжелым взглядом и удовлетворенно хмыкнул.       Дверь открылась и в нее, камерой вперед, прокрался ЧанБин. — А вот и они! — воскликнул он, стараясь не трясти камеру. — У ребят сейчас будет выступление, так что мы пришли узнать, как настроение! — Ой, Любимый! — в сторону ЧанБина бросился Уён. — Какая прелесть, ты пришел пожелать мне удачи? — Конечно, Милый, — заржал ЧанБин. — Это так мило, — щебетал Уён, ненавязчиво закрывая собой от камеры тот угол, в котором сидел Минги. — Да, ребят, я ж вам брауни принес, — включился в эту игру Феликс, снова поставил контейнер на столик и открыл его. — Угощайтесь.       Через зеркало он поймал на себе опасливый взгляд ХонДжуна и подмигнул ему. ХонДжун же, совершенно неожиданно, вздрогнул и резко зажмурил глаза, чтобы его могли накрасить. Феликс решил, что подумает обо всем этом позже, а сейчас нельзя ломать игру. Тем более, что кое-кого из присутствующих он в нее играть буквально заставил.       Через пару минут, видя, что под прицелом камеры все ведут себя прилично, он выскользнул из гримерки. Далеко он не отходил и дверь оставил открытой, чтобы наблюдать за происходящим внутри. И чтобы его видели. А затем, вынув телефон из кармана, он ненадолго завис. Кому звонить? Оставить эту ситуацию и не лезть он не мог. Ведь… Это… Это жесть. Он не мог позволить этим… Этим… Этим женщинам уйти безнаказанно. Да и потом, если уж действительно не врать себе, он хотел отомстить за то, что человеку, который ему начинал нравиться, сделали больно. Полистав свою телефонную книгу, он решил, что заходить надо с козырей. И позвонил самому PD-ниму. — Привет, Феликс, — услышал он из трубки бодрый голос директора своего агентства. — Здравствуйте, господин директор, — негромко поприветствовал его Феликс. — Что случилось? — директор как будто почувствовал, что что-то неладно.       Феликс, как мог коротко, описал ситуацию, свидетелем которой стал, и спросил, что ему теперь делать. Потому что бездействовать он не сможет. Директор немного помолчал, а затем как-то глухо попросил никому об этом не рассказывать. Даже остальным Stray Kids. А со стаффом он пообещал разобраться. На вопрос Феликса о том, почему нельзя рассказать ребятам, директор жестко ответил, что эта не та информация, которая в данной ситуации поможет. И пока Феликсу нельзя делать никаких резких телодвижений. Ateez он порекоммендовал тоже не расспрашивать, потому что им наверняка будет неприятно о таком говорить. Этим должны заниматься профессионалы, а не жаждущие помочь айдолы с конопатым носом, не имеющие образования психолога.       Итогом разговора Феликс доволен не был. Нет, хорошо, конечно, что этими женщинами займутся, но… Никому не говорить о том, что видел? Да еще и оставить ребят без помощи? Нет, Феликс прекрасно понимал, что некоторую информацию действительно лучше никогда не предавать огласке. Но своим-то почему нельзя? Они ж никому не скажут… Да и на счет разговоров. У Ateez наверняка сейчас то еще состояние. А ему запретили даже просто поговорить с ними об этом. Утешить как-то. Феликса едва не разрывало от обиды. Но он решил, что сделает ровно так, как ему сказали, потому что PD-ним не стоял бы на своем месте, если бы не умел просчитывать ситуацию и правильную реакцию на нее. Так что сцепляем зубы и прём по плану, уговаривал себя Феликс.       Несколько минут спустя после того, как он вернулся в гримерку к Ateez, тем пришло время идти на сцену. ЧанБин ушел вперед вместе с Уёном, а сам Феликс решил подождать Юнхо и СонХва. Им ведь досталось. Предпоследним из гирмерки выходил Юнхо. — Ты как? — осторожно тронув своего соседа за ладонь, спросил Феликс. — Нормально, спасибо, — с какой-то странной, искристой теплотой ответил тот и сжал его пальцы.       А затем Юнхо отпустил его руку и бодрым, пружинящим шагом ушел вслед за остальными. Не хватало только… — Феликс, — негромко окликнул СонХва. — Хён, — Феликс повернулся на голос и с удивлением отметил, что СонХва шарахнулся от него. — Я... Я очень прошу, никому не говори о том, что тут было, — затравленно посмотрел на него СонХва. — Ты… — Фелкс протянул руку, чтобы положить ее на плечо СонХва в успокаивающем жесте, но, видя, как тот сжался, руку опустил. — Я никому не скажу. — Спасибо, — едва слышно выдохнул СонХва. — Ты сможешь выступать? — А куда я денусь? — горько улыбнулся СонХва. — Show must go on*.       И, обойдя Феликса по небольшой дуге, СонХва побежал вслед за остальными. Через пару минут им выходить на сцену.