Dusk ...and his embrace

Сентябрьский вечер, продымлённый золотым туманом угасающего солнца и табаком всех марок, сменился на тёплую ночь. Длинная очередь неторопливо текла по Лондонской улице в высокое здание — когда-то перестроенный из старой церкви и ныне стилизованный под готику концертный зал. Молодёжь — парни, преимущественно в косухах с шипами, либо закутанные в тёмные плащи мрачные фигуры у стен, прелестные девушки с разноцветными волосами, в тяжёлых длинных платьях и корсетах, смеялись и болтали друг с другом, попивая из бутылок алкоголь. У многих на лице лежал чёрно-белый грим — атрибут данной субкультуры, — таинственно меняя лицо его носящего. Бархатно и плотно наступала темнота. Иллюминация на улице удваивала тени присутствующих, делала картину происходящего гротескной. Множество людей, идущих по своим делам, натыкались на раскрашенных и разодетых поклонников группы «Колыбель грязи», чьё выступление было назначено в эту ночь. Толпу поклонников экстремальной музыки с огромной натяжкой можно было назвать пёстрой, однако, даже среди всех присутствующих выделялся один субьект. Мужчина в косухе и чёрных джинсах стоял, прислонившись к фонарному столбу спиной. Ожидая своей очереди пройти в зал, он всё это время оставался неподвижным, как изваяние. Длинные чёрные волосы энигматичного мужчины были неряшливо растрёпаны, и, несмотря на ночь, он носил большие тёмные очки. Разглядеть можно было только его прямой нос и чувственные губы. Первый раз за всё время мужчина пошевелился, когда к нему подошёл охранник, глянул на его билет и пригласил его войти. *** Дэни Филт не чтил эпатажно-светскую традицию задерживать концерт перед зрителями. Мол, публика должна раскалиться от предвкушения, чтобы потом скакать перед сценой, как макаки у кормушки. Чёрта с два, думал Филт. За час простоя большинство зрителей надерётся эля, и кто-то начнёт недовольно думать: Филт, сукин ты сын, я заплатил свои кровные двадцать фунтов за шоу, а не за очередь в сортир. Ни один его концерт не задержался ни на минуту. С начала года, когда у группы начался тур, программа выступления была обкатана и досконально изучена: от первого вдоха роящейся в свете софитов пыли и до последней вибрации звукового эха. Пару лет назад Филт подписал контракт на совместное выступление его команды с театром абсурдизма «Фрик» и испытывал восторг от сотрудничества, как и публика. В театре действительно работали фрики; они сами так называли себя, нисколько не краснея. На манеже все они были артистами, которые дают представление, а не сдают на обозрение свои данные — неполный набор конечностей или несоответствие параметрам привычной человеческой внешности. Больше всего Филта потешала реакция общественности, которая и раньше не жаловала его стихи, принимая эстетику эротики и секса за вульгарную порнографию, а философию — за сатанизм и пропаганду нетерпимости. Чего только стоил скандал с Ватиканом из-за мерча группы, а именно: футболок с мастурбирующей крестом монахиней — привет от «Изгоняющего дьявола», — и запретом исполнять публично, уже не говоря о теле- и радиоэфирах, песню «Золочёная пизда» в некоторых странах! Теперь же Филту приписывали эксплуатацию инвалидов, что, в свою очередь, повеселило самих «инвалидов», на которых Филт якобы наживался. Дэниел затянулся на дорожку шмалью и выскочил из гримёрки, пробегая по коридору быстрее, как ему казалось, собственных молекул. Сцена и зал были, как инь и янь: свет и тьма. Филт стоял у края сцены, облитый светом с головы до ног, а перед ним простиралась тёмная пропасть, полная людских желаний. Эта темнота дышала и двигалась, издавая крики и улюлюканье. Он никогда не боялся, что чьи-то руки утянут его вниз или сам он может рухнуть в эту пропасть. Толпа либо обожает тебя, либо ненавидит — и то, и другое смертельно опасно. Глоток марихуаны уже достиг всех нервных точек, отчего тело само пружинило вверх. Филт поднял микрофон и зычным рыком приветствовал зрителей: — Добрый вечер, блядь, вы готовы взорвать всё к хуям? *** — Постигнут ли они величие Красоты, спящей мёртвым сном, И багровых морей, что омывали кровью оледеневшие берега? Станет ли «бог» нашей смиреной любви Утолять наше стремление к власти, Или съёжится от страха перед Хаосом, пробудившегося для войны. Возглавь восстание В этом бесконечном мире. «Мы те, кто мы есть, мы будем такими всегда, опять…» Языки племени вздувались шёлковыми лоскутами. Музыканты гремели хоррор-оркестром, пока на сцену валила всякая нечисть: слишком рафинированного имиджа, на вкус Юрки: не чета «Вийевским» чертям из одноимённого ретро-фильма. Мастера повествования ужаса, тёмной эротики и зловещей экспрессии распинали двое демониц. Юрки с восторгом смотрел из зала на сцену, где Дэни объявлял, что «лето умирает быстро», и падал на подмостки с перерезанным горлом, принесённый театральным жрецом в жертву. Юрки вышел на улицу, превращаясь для встречных в энигматичного мужчину в чёрной одежде и тёмных очках. Энигма Юрки заключалась лишь в том, что он до трепета обожал готические истории, полные откровенной чувственности. Из года в год, он приходил на концерт «колыбели». Звук прошивал его тело флюидами страсти. А голос Дэни рассказывал лишь ему понятные вещи. — Лето умирает быстро. Баритон Юрки придал строкам мягкость печали, и та ознобистым возбуждением пронеслась у него по коже. Следовало немного выпить. Провести полусонную ночь в баре, заполняясь дымным хмельным теплом виски. Сегодня Юрки хотел и пить, и есть, как человек, не чувствуя истощения сил, что часто требовали от него облизнуть окровавленный рот. Юрки встал перед стеклом дверей, разглядывая внутренность помещения, и выясняя, много ли в баре собралось народа. В гостиничном баре было абсолютно пусто. Юрки зашёл внутрь. Атмосфера места, куда сотни тысяч людей приезжают из других стран, останавливаются в номерах, едят, пьют, занимаются своими делами, и снова куда-то уезжают, завораживала. Юрки садился со стаканом виски, и считывал мысли приезжих. В эти моменты он дышал не кислородом, а запахом путешествия, перемещения в пространстве этого мира, запахом пыли, пота и мыслей с различных континентов. *** — Номер на имя мистера Филта. Дэни с облегчением опустил тяжёлую сумку с вещами на пол. — Да, забронировано заранее. Минутку, сверим ваши данные. Вы Дэниел Ллойд Дэйви. Дэни поджал губы. Сейчас начнётся. Сто раз просил записывать его в гостиницу по имени в паспорте. Сейчас пол ночи придётся объяснять, что он и есть мистер Филт. Легче сменить имя в паспорте, чем мозги его менеджера. — Я знаю, кто я, просто номер забронирован на имя мистера Филта. По документам я Дэйви. — Мистер Дэйви ничего у нас не бронировал. Филт от усталости валился с ног. Он облокотился на стойку ресепшена, и тихо, монотонно начал всё заново. — Если нужно, свяжитесь с вашим руководством, я не в первый раз, — Филту хотелось сказать, что не в первый раз чувствует себя дураком, но это было бы бесполезно, — останавливаюсь здесь. Сперва никакого псевдонима у него не было. Всё началось из-за Стюарта. Со сбором первого состава «Колыбели», дела у группы резко взлетели вверх. Тогда и пошла свистопляска. Дэн с парнями-коллегами и бэк-вокалисткой оттягивались по полной; утром похмелялись шампанским. Гитарист Стюарт Анстис всегда говорил умные вещи и по делу: слишком сильная реверберация убьёт энергетику блэк-металлической песни. О накоплении энергии и обменом ею с залом, и если ты не будешь делать музыку лучше, чем можешь, то не стоит и начинать. Дэни сухо кивал: он ценил деловой подход, профессионализм, и когда все готовы вкалывать до усрачки. Да, из тщеславия он был готов держать остальных ребят в собственной тени, но зато они имеют работу и деньги. И на одной из пьянок Стюарт высказался насчёт имиджа и кликух. Как это круто: раз они уже в деле, то просто обязаны следовать правилам идиотского блэк-профсоюза. Дэн спьяну поржал, когда его и его вокал обозвали «Оральным наслаждением», но наутро Стюарт уже звонил их художнику, работающему над обложками, и диктовал: Дэни Филт Оральное наслаждение, Стюарт Плоть на колючей проволоке, Робин Пульс ночи, Николас Колосажатель. Новоиспечённый мистер Филт вскипел. За Стюарта заступился барабанщик Николас, все посрались, и с тех пор Стюарт точил на Дэни зуб. Как бы то ни было, но творческий союз у них сложился самый плодотворный. — Мистер Дэйви, номер забронирован для мистера Филта, — повторил сотрудник отеля. — Я и Филт, и Дэйви, чёрт бы побрал тебя, Стю! — Мистер Дэйви, позвольте решить вашу проблему? Дэниел от неожиданности резко обернулся. Юрки заранее снял очки. Перед Филтом стоял высокий готический принц с небесными глазами в обрамлении в чёрной туши ресниц. Любитель цветных линз, почти вживлённых в роговицу, Филт сразу понял, что цвет глаз у незнакомого мужчины ничем не искажён. — Да, слушаю? — Филт заправил прядь волос за ухо и склонил голову: после концерта оставалась ещё лёгкая ватная глухота. — Вы бы решились провести ночь в моём особняке? Филт быстро прикинул все за и против и наклонился поднять сумку с пола. — Да, приятель. Если не будешь говорить мне «мистер».