***
Поле. Бескрайнее, наполненное самыми разными цветами. Они красят все в округ в разные цвета, опаляя мир разнообразием и даже светом, словно прорастая и расцветая в душе человека. Солнце болезненно давит на глаза, но создаёт атмосферу тёплого спокойствия. Это место словно райское — все вокруг здесь не такое, как в реальном мире. Там серо, тускло, тяжело. Там, хоть уже и до конца не понимая где это «там», было скверно и холодно. Она чувствовала себя опустошенной, бесполезной и бессмысленной. Девочка просто лишилась своего «я». Своей внутренней силы. Своей истины. Оди улыбнулась. Поправив выбившейся локон волос, девушка присела наземь, стараясь не давить растения. Наслаждаясь чистым голубым небом и свежим запахом пыльцы, она расслабилась полностью. Ей бы очень хотелось, чтобы её близкие тоже посетили такое прекрасное место. Реальный мир? Девушка смогла поставить грань. Она вспомнила все сущее и поняла, что это лишь сон, а чтобы достичь такого вживую ей надо сделать что-то такое, о чем она даже толком и не знает. Ведь это было с ней всегда, а сейчас она беспрекословно лишилась этого. Иногда Оди казалось, что без своей силы она совсем ничто. Все ее друзья пытались бороться все это время как обычные люди, а как только она потеряла способности то поняла, что ничего толком и не умела. Оди иногда не хотелось этого признавать — все же ее несколько детская душа, оттого, что детства то у нее и не было, не позволяла рационально мыслить. Она старалась помочь, но понимала, насколько сильно слаба. Уилл столько пережил, будучи простым ребенком, а она так нагло сдалась, потеряв свои силы. Слабачка. Девочке давно снились странные сны, даже самые плохие, в котором ее же собственное прошлое насмехалось над ней, а он молча сжималась, не в силах говорить. Ее сила была ее голосом. Ее словом. И теперь этого нет. И как бы она не пыталась смириться, просто и глупо улыбаться, и даже наслаждаться жизнью, ночью ее настигало все это. Одиннадцатая не знала, как назвать это состояние. Ее оказывала ужасная паника, страх, она чуть ли не задыхалась. Иногда девочка давилась собственными слезами, которые никто не слышал. Еще со времен лаборатории она привыкла плакать тихо-тихо, чтобы не мешаться. И мысли рылись в ее голове, душе, даже будто проникали под кожу, переворачивая там все, а потом… Она провалилась в сон. За редкостью они были хорошими и приятными, чаще же негативно окрашенными и… Злыми, как бы она выразилась. Оди часто оказывалась среди кровяных полей, или вновь в лаборатории, иногда и вовсе закованная, оставшаяся наблюдать за смертью мира и ее близких. А Оди так боялась, так боялась! Ее главным страхом было то, что она потеряет тех, кого имеет сейчас. Они были ее спасением и ее надеждой, верой в лучшее. Девочка вдохнула, напрягалась. Затаила дыхание. Мысли вновь одолевали ее, что часто довольно сильно пугало ее. Она закрыла глаза. Постаралась почувствовать все вокруг, как советовала Джойс. Выдохнула. Это ведь лишь сон. Ничего страшного ее тут не ждет, ведь так? А даже если и наоборот, то это все просто нереально. «Это» останется в далеких закоулках ее сознания, которое, она, может и не вспомнить в конечном итоге. Поэтому, Одиннадцатая просто старалась наслаждаться выдуманным своим сознанием миром целиком и полностью, пока её плеча не коснулись. Девушка повернулась к собеседнику, ожидая увидеть что угодно: монстра, призрака из прошлого, собственную мать. Но перед ней оказалась незнакомка. — А? Кто вы? — Джейн обратилась к ней. Неизвестная выглядела примерно одного возраста с ней, так рассудила Оди. Девушка была в строгом костюме: чёрные брюки на высокой талии, белая рубашка, пиджак, такого же цвета как и штаны, затянутый ремнём на уровне пупка и в круглой шляпе. Длинные светлые волосы развивались на ветру, глаза были темно-голубые, до боли знакомые. Худое телосложение, с вымученной улыбкой… Что-то знакомое до боли. Но Оди не могла вспомнить. — Ты можешь звать меня Хранительницей, хоть я и не люблю, когда ко мне так обращаются. — Она улыбнулась вновь, чуть шире и более искренне. Глаза оставались тускнеть, как зимние небеса, ожидающие захода солнца. — Может, тогда мне называть Вас так, как нравится Вам? — Обратилась Оди к ней вновь, поддерживая разговор. — Ха-ха, — Девушка чисто рассмеялась, и ей показался этот смех чистым и хрустальным, и Джейн все больше невольно связывала эту даму с зимой. Девушка взглянула на небо, прищурился, убрала ладонь с плеча Одиннадцатой. — Потом. Когда-нибудь. — Сухо ответила она. — Это же сон? «Хранительница» несколько смутилась. Неужто так глупа и неумела ее собеседница в собственных силах, что не может распознать послание? — Сон? Нет, это видение. — Поясняет она. — Мне нужно было навестить тебя. Ты, — Блондинка улыбнулась, словно в сотый раз за эти минуты, наверняка стремясь расположить Оди к себе. — Меня не помнишь. — Видение? — Маленькая мисс Хоппер-Байерс приложила палец к губам, задумываясь. И потом вдруг опомнилась: — А, что? Я должна Вас помнить? — Нет, ты конечно могла меня забыть, — Несколько скептически сказала она. Хранительница села рядом, взяла в руку кисть Одиннадцатой, на которой красовалась синяя резинка для волос, когда-то принадлежащей умершей дочери Джима — Саре Хоппер. — Прошло много времени с момента, когда мы виделись последний раз. Она еще с минуту рассматривала резинку, пока Оди смущалась от ее молчания и пения птиц, которое разрывало эту тишину. — Ты носишь это, — Девушка указала на резинку, словно и не понимая, что Оди видела, что она рассматривает, — Как украшение? — А? Ну… Да. — Тебе это подарили? — Вы весьма догадливы, — Оди улыбнулась, освободив руку из хватки новой знакомой. — Кто, если не секрет? Одиннадцатой показалось, словно взгляд собеседницы наполнился такой болью, но потом этот лик в миг стерся, словно его и не было. Лицо хранительницы вновь предало уверенное выражение. — Мой… — Для девушки все ещё было сложно и в какой-то мере стыдно, хоть таковым это и не являлось, называть Хоппера отцом. Но это уже давно факт, да и сама Оди относится к нему именно так, а он к ней как к родной дочери. — Папа. Оди и впрямь очень любила его. Чувствовала его защиту, опору и поддержку. Знала, что может на него положиться. После всех тех ужасов Хоппер стал ее спасением и показал, что такое семья на самом деле. Кого и впрямь можно называть папой. — Папа… — Хранительница усмехнулась горько. Одиннадцатая не знала причин этой глубокой печали, да и девушку она то и эту и не знала, поэтому и сказать ей ничего не могла. «Как мне тебе помочь? Я же… Ничего не могу». — Думала она, пытаясь понять состояние девушки, сидящей рядом. Ее однажды спасли. Вот и Оди чувствовала себя обязанной спасти кого-то. Оди обратила внимание на веснушки девушки. Они были ярки и прекрасны, а под лучами солнца были ещё более выразительны. Словно лучи пометили ее, пытаясь озарить ее лицо светом и радостью. «И с чего я вообще взяла, что она несчастна? Я же не знаю ее…» — Вновь пронеслась мысль в ее голове. — Ой! — Оди прикрыла рот рукой, чуть ли не подскакивая, — Я же не представилась! — И не стоит. Я знаю, кто ты, — Хранительница не перевела взгляд на девушку, все смотря в чистое небо, — Официально — Джейн Хоппер-Байерс, неофициально — Оди. Что-то между официальным и неофициальным — Одиннадцать. — Откуда Вы…? — Я, что, не могу знать имён своих детей? Хранительница показала яркую улыбку, словно насмехаясь над ней. А Оди опять смутилась. О чем таком она говорит? Вокруг них все также были бескрайние поля цветов, которые предавали атмосфере происходящего сказки и чуда, хотя все наоборот казалось ее ночным кошмаром. Очередным. — Что? — Оди недоуменно посмотрела на Хранительницу. И все же, на вид ей было столько же, сколько и Одиннадцатой. Оди думала о том, что бы сказала Макс об этом. Ведь все же, она может подсказать… Оди не так хорошо умеет вести беседы с ровесницами, как она. — Эй, Оди, — Блондинка наконец посмотрела на собеседницу, — Найди меня, — Сладко сказала Хранительница, улыбнувшись, — Это приказ, — Эта же фраза звучала грубо, в военном тоне. Прошлой теплоты не осталось и грамма. Хранительница встала и пошла прочь. Джейн думала догнать ее, но ее руки и ноги окутали черные петли, прижимая ее к земле. Они шипели и несколько светились, напоминая Оди об истязателе разума. И все вокруг начало темнеть, краснеть. Цветы вяли, а птицы падали замертво. Пошел холодный и промозглый дождь. — Какой приказ? Где тебя искать? — Крикнула Оди, не понимая, что это значит и что ей делать, но лишь потом осознала, что… Хранительницы здесь больше нет. Она словно испарилась. Было такое чувство, что Оди и вовсе никого не встречала. Настолько пустым оказался этот мир без светловолосой.***
Оди проснулась от звона часов, стоящих на её столе. Вымученно выключив его, девушка поднялась с кровати и медленно принялась собираться. Свесив руки и все ещё не до конца проснувшись, Оди вышла из комнаты и направилась в ванную, однако почти зайдя в неё врезалась в стоящую рядом высокую лампу. — Доброе утро, — Поздоровался Уилл, усмехнувшись, глядя на сестру, потирающую ушибленное место. — Доброе, — Отозвалась Оди, наконец выпрямившись в полный рост и наблюдая за братом снизу вверх. Уилл выглядел несколько обеспокоенным ее неуклюжести, хоть ранее и усмехнулся над этим. Все же, Оли отмечала, он был донельзя чутким человеком. — Ты не спала что-ли? — Спросил он. — Спала, как же. Сон странный приснился. И вообще, — Оди недовольно покосилась на Байерса, — Я же так почти каждое утро встаю. — Да, почти. — Уилл вытер руки о полотенце, ранее покоившиеся на его плечах. — Ты нормально встаёшь тогда, когда до поздно не сидишь за своими фантастическими книгами. Оди поставила руки в боки, недоумевая от претензии. И он еще и что-то говорит! Оди знала, каким он был фанатиком. Если девочка предпочитала читать литературу фантастическую, но при этом с разными глупыми романтическими линиями, то мальчишка же углублялся в разные книги, но более приближенные к науке. Однако, он и комиксы любил донельзя, несмотря на возраст. Вообщем, Оди могла бы назвать его очень разностороннем молодым человеком. — Кто бы говорил! — Ну, так я этого и не скрываю, — Уилл улыбнулся, зевнул. — А вот Вы, Мисс, пытаетесь скрыть. — Ладно. — Один запустила руку в копну волос. — Я поздно легла, но сон все равно странный. Уилл поджал губы, не удивляясь этому и никак не осуждая. Ему тоже бывало… Снилось всякое. — Верю-верю. Расскажешь? — Не сейчас… Опоздаем в школу и мне нужно умыться. Она подошла к раковине, включила воду, опуская туда руки. — Хорошо. Тогда твой батончик теперь мой, — Уилл быстро капитулировался, не оставляя Оди и шанса догнать его. Она крикнула ему вслед, но тот уже и простыл. Она вновь посмотрела на свои руки, осознавая, что ей предстоят долгие ванные процедуры… Девушка вздохнула, уже смирившись с потерей любимой вкусняшки, что приобрела в ближайшем ларьке вчера после школы, но все же, Оди ещё надеялась на спасение… Джейн пробыла в ванной немало времени. Умылась, использовала какую-то штуку, что забыла Нэнси когда-то очень давно, почистила зубы и расчесала волосы. В чистом зеркале виднелись заметные синяки под глазами девушки, но Оди только усмехнулась. Да, читать она очень любила, а вот косметикой и вовсе не пользовалась. У Оди не возникало такого желания, да и не умела она это вовсе. На улице стоял май. Не так долго осталось до завершения учебы, а это давалось Одиннадцатой нелегко. Все таки ее никогда не учили тому, как решать уравнения или же грамматике родного языка… В лаборатории она была обучена другому, и то это пропало. Оди верила, что лето она проведет хорошо и отдохнет. Девушка надела джинсы и розовую футболку с принтом. Захватила с собой заодно и клетчатую рубашку, если вдруг вечером будет холодно, а они с друзьями куда-то пойдут. Спустившись вниз, Оди застала Джойс, сидящую за столом и пьющую кофе, мирно о чем-то болтающую с Уиллом, сам младший Байерс пил чай и ел бутерброд с сыром, а Хоппер стоял над комодом, копаясь в каких-то бумажках. Оди хорошо помнит, как они с Уиллом чуть больше года назад заставили их жить вместе.Во первых, что Оди, что Уилл — не слепые. Неспокойно было глазеть на Джойс и Хоппера, играющих в гляделки, но никак не готовых сделать шаг навстречу друг другу. Оди и Уилл сделали такие глазки, так умоляюще смотрели на них, что эффект был настолько сильный, что они даже в Хоукинс вернулись. И чудесно. Оди и Уилл были горды обоими фактами. И тем, что они свели Джойс и Хоппера, хоть в их отношения крепкий фундамент смог уложить Мюррей, и тем, что они вернулись в Хоукинс. Какой бы страшный этот город не был, сколько бы ужасане произошло, какие бы кошмары им не снились, этот город — их Дом. И как бы плохо тут не было, здесь все равно лучше, чем в спокойной Калифорнии, куда их ранее увезла Джойс. — Доброе утро, — поздоровалась Джойс. Хоппер молча помахал Оди рукой, на что девушка улыбнулась. Видно, документы были сложными даже для него, но не настолько, чтобы не оторваться от них для того, чтобы поздороваться с Оди. — Доброе, — отозвалась Оди. Джонатан переехал и стал жить вместе с Нэнси почти сразу, как они вернулись в Хоукинс. До конца осознав, что Хоппер никуда не денется и его мама, младший брат и сестра в безопасности, Джонатан выдохнул и позволил себе быть более свободным. Оди видела, как сильно Джонатан волнуется о семье. И очень уважала его за это, и благодарила. Оди захватила себе с собой в школу любимые вафли, одну предварительно засунув в рот. Готовил Хоппер, это она поняла точно. У него они получались более сладкие, нежели чем у Джойс. И хоть Байерс считала, что готовить и вовсе не умеет, больше она баловала детей вредной, но вкусной едой, когда Хоппер пытался хоть как-то поддерживать баланс здорового питания. Хоть по нему так и не скажешь. — Уилл? Ты все же съел мой батончик? — Да, — уверенно сказал Байерс, — И конфеты свои проверь, — Оди проверила. Их было там меньше где-то на десяток. Джойс выгнула бровь, но вмешиваться не стала, улыбнулась и глянула на Хоппера. Они же уже взрослые, да? Не побьют же друг друга за конфеты? Оди же молча раскрыла свой собранный портфель, достала оттуда тетрадку и хлопнула Байерса ей по голове. Уилл промычал что-то невнятное, но ухмыляться не перестал. Джойс что-то пробурчала себе под нос. Нет, все-таки не настолько они и взрослые. Одиннадцатая заварила себе зелёный чай перед выходом и выпила почти залпом кружку. — Все нормально? — поинтересовался Хоппер — Ты бледная. Когда, чуть больше года назад, Хоппер «воскрес» из мертвых, по чудесной случайности его вновь приняли в полицейский участок.Он вместе с Мюрреем выдумали глупую историю про то, что Хоппер был похищен и вот смог выбраться — доля правды тут все же была, но сама история и прямь звучала глуповато. Однако, как любил выражаться ее приемный отец: «там только Фло адекватная. Остальные ужасные идиоты». Собственно, эта история подтвердила его слова полностью. — Ну, мне сегодня приснилась девушка, — Оди вздохнула, — Она сказала, чтобы я нашла её. Оди все еще будто видела ее лицо перед собой, помнила ее голос, ее взгляд и слова. «Как я могу быть твоим… Ребенком? Что это значит?» — Крутились эти вопросы в голове подростка все утро. — Может, это твоя способность возвращается? — предположила Джойс. Уже очень много времени прошло с момента, когда Оди потеряла свой дар. — Нет… Нет, я не чувствую чтобы возвращалась моя способность, — Оди почесала затылок, — Она назвала себя… Хранительницей, — Уилл поперхнулся чаем, — Ты чего? — Ничего, — Парень кашлянул, — Подавился. Мальчишка выглядел будто смущенным, а может, Оли просто накрутила себя. И ничего же он не знает, чего бы ему так реагировать, верно? — Тебя волнует, что она появилась у тебя во сне? — спросил Джим — Да. Сначала мы разговаривали о всяких мелочах, но потом она попросила найти её. И меня это правда беспокоит. И она говорила что-то…о своих…детях? — проморгав, девушка пожала плечами. — Давай так, — Хоппер сложил все бумаги в сумку, — Если это будет и дальше тебя беспокоить, то я попробую что-то да разузнать.Если же это единичный сон, то думаю, что это может быть и не важно, — Оди кивнула, соглашаясь. Хоппер подвёз их до школы. В машине они втроём разговаривали о разных важных и не очень вещах. О школе, приближающемся лете, их планах и о всем подобном. Ни слова о Хранительнице. Хоппер знал, какой чуткой была Оди и не хотел добавлять стресса. Вряд ли такому чудесному ребенку, как Джейн, снилось нечто подобное просто так, но он не хотел, чтобы она волновалась. Он часто волновался о том, как ведет себя в роли отца. Не перегибает ли палку, не слишком ли чуток, прилипчив… Он не знал, Как правильно вести себя с подростком в этом возрасте, ведь его родная дочь никогда… Не достигла этого момента. Он также часто вспоминал о Саре, о своей милой, доброй дочери, которая там ужасно умерла. Она была так мала… Джим часто мечтал умереть заместо ее, но это было невозможно. После его начали беспокоить мысли о том, чтобы покончить жизнь самоубийством. Долгое время кроме таблеток, алкоголя, женщина на одну ночь и работы у него не было ничего. Теперь он и не может думать о такой роскоши, как смерть. Теперь у него есть семья, о которой ему надо заботиться. И он все еще помнит о ужасе, что пережил в Советском Союзе.***
Все дни смешались в одноименный серый цвет и адскую боль. Темные оттенки тюрьмы в Союзе разбавляли лишь то, что Хоппер каждый божий день страдал от избиений и, иногда, даже от пыток. И вот, в очередной раз работая на железной дороге, Хоппер думал о доме. О том, как сейчас там Оди и Джойс. Если они вообще выжили. И это было самым ужасным в данном моменте его жизни. Не знать, живы ли они. Если это можно было бы так назвать, то Хоппер выжил лишь благодаря чуду, однако теперь он заплатил сполна. Да, Джим мечтал удрать отсюда, вернуться обратно в Америку, но боялся, что никого там не застанет. И уж точно тогда убьет себя. — Американец! — Толкнул его в плечо один из солдат. — Что ты замер? Мужчина уже неплохо ориентировался в языке, хотя больше понимал по интонации. — Работать! Работать! — Он пригнулся и снова начал бить молотком. Солдат рассмеялся. Сигара, дымящая у него во рту, медленно тлела. Можно сказать, что она вот вот закончиться. — На, — Он протянул ее ко рту заключенного и сам воткнул ее туда. Джим и не сопротивлялся. — Прикури, Американец. Вряд ли у вас там, в вашей Америке, есть такое чудо, как наши сигареты. — Он криво улыбнулся. — Советские — намного лучше! И Хоппер затянулся и будто и впрямь поверил в сказанное. Данная вещь показалась ему самой лучшей в этот момент. И хоть сигареты была ужасно маленькой, и мужчина смог сделать лишь несколько затяжек, он сумел насладиться этим сполна. Он не знал, почему солдат дал ему ее, по какой причине сжалился лишь на секунду, так еще и к Американцу, но… Это было первое добро, которое тут сделали Хопперу. Пусть и такое мелкое. И это чувство в груди заставило Джима подумать, словно он вновь родился.***
Распрощавшись, Уилла и Оди у школы встретили друзья. Макс, Майк, Лукас и Дастин беззаботно поздоровались с прибившими. Задорно смеясь, ребята прошли в школу. Майк чмокнул Оди в губы, после чего девушка ушла в полное распоряжение Макс. Рыжая закинула руку на плечи Оди и рассказывала о последних новостях. Одиннадцатая с интересом и вниманием выслушала лучшую подругу. Макс улыбалась, но Оли видела, что в душе ее происходит нечто, похожее на ураган. И сопереживала ей, но не знала, чем помочь. «Прямо как и ей…» — Подумала девушка. Одиннадцатая серьезно взглянула на Макс, остановившись по пусти в класс. — Что? Что-то не так, Оди? — Мэйфилд спросила. Джейн подумала, что веснушки девушки были схожи с той, которую она видела во сне… И вообще, что-то в них было общее. — Все хорошо… — Оди взяла Макс за руку, посмотрела в глаза. — Потом расскажу. А то опоздаем на урок. Первая у них была математика. Оди ненавидела точные науки, ей они давались тяжело. Благо, Макс старалась найти время позаниматься с подругой. Оди больше любила биологию, астрономию, географию и историю. Физика была для неё тяжелее всего. Все когда-то проведённые действия в лаборатории буквально противоречили всем тем законам физики, которые поняла девушка. И Оди тоже не могла никак прийти к пониманию этого предмета. К счастью, учитель у них был хороший, который был готов помочь Джейн. Оди ни с кем и не дружила, кроме знакомой ей компании. Если бы не Макс, то она бы вообще давно стала изгоем, каковой была в той школе в Калифорнии. Вообщем, хождение в школу в Хоукинсе приносили намного больше удовольствия, хоть успехов больших и не было за ней замечено. Наконец, когда закончился учебный день, они всей компанией решили прогуляться до парка, а после сходить в кафе. — Ты молчалив сегодня, — Сказал Уиллер, обращаясь к Уиллу. — А? — Байерс махнул головой, — Извините. В своих мыслях летаю. Уилл показно повернулся к Майку и улыбнулся. Тот лишь приподнял брови и кивнул, не смея расспрашивать. Майк не особо умел сочувствовать или проявлять чувства. Такого в их семье было мало. — Ты точно в порядке? — Поинтересовалась Оди, отвлекаясь от обучений Макс катания на скейте, — Как я с утра сказала про свой сон, так ты сам не свой. — Я в порядке. — Строго отметил Байерс. — Сон? Какой сон? — спросил Дастин — А, да, мне девушка приснилась. Говорила найти её… Оди сказала об этом так спокойной, что сначала сама удивилась, а потом и друзья ее не поняли ее тона. — Оди, твои способности возвращаются? — поинтересовался Лукас — Нет, не думаю. Я этого не чувствую. Я хорошо знаю их, как бы то не было. — Что-то ещё она говорила? — спросила Макс, проезжая на скейте чуть вперёд. Оди вновь вспоминала ее. Ту, что беспокоила ее весь день. «Так нельзя. — Подумала она. — Я ничего не понимаю. Ничего!» — Назвала себя Хранительницей и сказала что-то о детях… О том, что она имеет право знать о своих детях, кажется. Макс скривилась. И что за черт? Дастин опустил шутку, но вот Одиннадцатой было совсем не до смеха. — А что она хранит то? — усмехнулась Макс. — Не знаю. Она не уточняла. — Ты думаешь, это серьезно? — Майк подошла к девушке и осторожно взял ее за руку. Она видела, что подруга переживает. Знала, что такое волноваться от непонимания и неизвестности. Макс была готова быть рядом столько, сколько потребуется. Она сильно любила своих друзей и не собиралась оставлять их в беде. Пускай даже это значило, что она никогда не скажет о своих волнениях. — Не знаю. Буду смотреть по ситуации, — Уилл не участвовал в разговоре, но явно внимательно слушал. продолжила, — Мы договорились с папой, что если уж что он покопает информацию о ней. Пока — всё. — Ну, я надеюсь, она не станет нам проблемой на летние каникулы, — Задорно сказала Мэйфилд. После друзья перекусили в кафе и отправились по домам. Быстро поужинав, сделав уроки, Оди легла на кровать за любимые книги. Наслаждавшись чтением, она не заметила, как уснула. Сегодня поляны была другой. Цветов не было, земля была ярко красная, а небо — чёрное. Прямо так, как перед тем, как они проснулась. Одинокая пустошь, наполненная ужасами, не имеющая хозяина… Дул сильный ветер, отчего волосы Оди путались. Наклонившись к земле, девушка потрогала её рукой. Посмотрев на ладонь, увидела, что вся рука окрашена красным. Принюхалась к ладони, после резко отдернула руку. Сразу поняла, чем пахнет. Кровью. Сзади раздался смех. Блондинка не смотрела на Оди, удостоив небо своим взором. Джейн подбежала к ней, схватила за плечо, как ранее сделала Хранительница, оставив на её идеальном пиджаке след кровавой руки. — Что это? — Громко спросила Оди, чтобы девушка точно её услышала. — Будущее, — Хранительница повернулась к девушке. Её голубые глаза, такие знакомые, теперь были красными. А веснушки, некогда казавшиеся произведением искусства, сочетаясь с цветом радужки отдавали ужасом и страхом. Как у такого страшного и ужасного человека могут быть такие солнечные и милые черты лица? Смотря в глаза незнакомки, Одиннадцать почувствовала, что начинает задыхаться. Пала перед Хранительницей на колени, пачкая одежду в крови. Одной рукой держась за горло, другой она тянулась к блондинке. Вокруг них из ниоткуда возник круг из огня, окружив девушек. — Больно? — Спросила девушка, смотря сверху вниз с явным чувством достоинства. Она наклонилась к Оди, взялась рукой за её волосы, притянула к себе. Приблизившись губами к уху девушки, Хранительница прошептала, — Найди меня, иначе я сама найду тебя. И поверь мне, милая, ты пожалеешь. Оди, потеряв контроль над дыханием, провалилась в беспамятство.