Теория принятия

Никто, конечно, не говорил, что утро будет простым, и Полина понимает это, как только открывает глаза. Возможно, открывает — это слишком громко сказано, скорее разлепляет каждый по очереди, и через несколько секунд снова жмурит обратно. Тело противно трясёт от ощутимого недосыпа, но часы на телефоне показывают почти шесть тридцать, что значит только одно — дать себе уснуть на пятнадцать минут будет тупейшей идеей, раз она зачем-то проснулась раньше подъёма. Оглядев пространство вокруг при свете первых утренних лучей, Полина замечает, что ночью не ошиблась — комната и правда хорошая, тёмно-синие оттенки в утреннем полумраке выглядят ещё красивее и приятнее. Она слегка отодвигает матовый балдахин и садится на край матраса, в следующую секунду чуть не вскрикнув и не перебудив добрую половину школы, потому что с соседней кровати на неё смотрит слишком счастливая брюнетка. — Я уже минут сорок жду, пока ты проснёшься, — заговорчески шепчет она, — Привет, я — Соня. Полина подмечает, что девчонка напротив объективно красивая, хоть и не смахивает на тех из подборки, которых она видела в Инстаграме школы — у Сони длинные тёмные волосы, немного спутанные после сна, аккуратные черты лица и милый вздернутый нос, глаза красивые, зелёные, но уставшие и немного заспанные, а под ними виднеются небольшие тёмные впадины, что нисколько не удивляет, исходя из подъёма в 6:45 по воскресеньям. Девчонка тянет руку к Полине, чуть не навернувшись со своей кровати, и Полина в ответ склоняется ей навстречу и пожимает мягкую ладонь. — Я — Полина. — настороженно тянет она, всё ещё стараясь осознать услышанное. «Жду, пока ты проснёшься» Это странно, конечно, но вроде мило. И странно. Больше, конечно, странно. — А я знаю. — вдруг добивает Полину брюнетка, бесцеремонно пересаживаясь на её кровать, — Тут вся школа ещё неделю назад знала, что ты приедешь, такое событие, ты что, ученик на подсосе. — На чём? — зачем-то переспрашивает Полина, хоть и прекрасно понимает смысл сказанного. — Ну у нас так говорят, ты не обижайся. Это же наоборот хорошо, ты молодец. — Соня подбадривающе теребит её по плечу, — Пойдём лучше умываться, пока все не проснулись, а то потом не протолкнешься. В коридоре оглушающе тихо, и Полина бредёт следом за Соней с кучей вещей в руках — пришлось забрать с собой мыльные принадлежности, косметичку и в придачу ещё и старый еле дышащий фен в мнимой надежде уложить торчащие во все стороны волосы. Они быстро принимают душ в пустой комнате, и Соня занимает место в углу длинного зеркала, что тянется над рядом светлых мраморных умывальников. — У нас вообще две душевые, не знаю говорила тебе Донечка или нет. — она шебуршит темно-синим полотенцем по влажным волосам, — Вторая в начале нашего крыла, но там свет отстойный, поэтому почти все девчонки ходят сюда. — Ага, поняла, — машет головой во все стороны Полина, пытаясь пригладить торчащие во все стороны волосы, — Ненавижу мыть голову на ночь, и чем я только думала. Соня бросает на неё взгляд в зеркале: — Понимаю... — тянет она и начинает судорожно копошиться в своих вещах, выуживая оттуда небольшой кожаный кейс, — Стрекоза наша убьёт тебя за такой кипиш на голове, так что давай-ка мы тебе это исправим. Соня достаёт стайлер и решительно направляется к Полине, в ту же секунду уже включая его, позволяя вакууму затянуть внутрь светлую прядь. — Вот так. — торжественно восклицает она, когда из-под конуса вылетает плавный завиток, бывший когда-то торчащим клочком волос, — Полезная штука, но я им почти не пользуюсь, мне так лень. Полина с одной стороны и хочет понимающе кивнуть, а с другой понимает — «понимающе» не получится. В голове не вяжется и не складывается стайлер по цене папиной зарплаты и фраза «почти не пользуюсь», и она первый раз отчетливо понимает, что они с Соней из разных миров. Но девчонка, склонившаяся к ней и с какой-то особой нежностью заворачивающая ее волосы, своей дружелюбностью и заботой всё же рушила один за одним опасения Полины о контингенте, что ждёт ее в школе. Соня казалась ей простой, такой «своей» девчонкой, и единственный вопрос, что крутился у Полины на языке был вроде «почему ты со мной вообще разговариваешь?», но вместо этого она спросила, конечно, другое: — А стрекоза это кто? — Изольдочка наша Викторовна, — она удивленно поворачивает голову, взглянув на отражение Полины и продолжая укладывать её волосы, — Вы не знакомились что ли ещё? — Знакомились. — растерянно кивает Полина, — А почему стрекоза? — Ну похоже же. — непонимающе поясняет Соня, пожимая плечами, — Готово. Она отходит на пару шагов, с гордостью осматривая только что созданную укладку: — Ну, как тебе? Полина чуть не пищит от восторга, рассматривая в зеркале ровные гладкие локоны: — Очень круто, спасибо! Мы с подружкой мечтали о такой штуке, даже уговаривали родителей купить нам один на двоих... — она запинается, понимая, что чувствует себя глупо, но Соня в ответ сияет слишком добродушной улыбкой: — Можешь брать, пользоваться, всё равно у меня без дела лежит. Полина неуверенно кивает и благодарит Соню, но слова глушатся от внезапно-громкой музыки, что раздаётся из колонок сверху и уносится вглубь коридора. Пятая симфония Бетховена разливается по всем уголкам этажа, и через полминуты за стенами начинают слышаться шаги и хлопки деревянных дверей. — О, началось в колхозе утро. — бормочет Соня, склонившись над зеркалом и рисуя тенями мягкую стрелку, — Двигайся ближе, сейчас понабегут. Полина безоговорочно слушается, сдвигая вещи поближе к углу, и также припадает к зеркалу, тонкой кисточкой стараясь придать бровям адекватную форму. Комната за их спинами начинает заполняться сонными школьницами, они лениво зевают и бросают свои большие сумки с принадлежностями на тумбочки, потягиваются и занимают свободные душевые. Редко раздаётся растянуто брошенное «доброе утро», и остальные в ответ лишь слабо кивают, особо даже не оборачиваясь на источник пожелания. — Тут все не особо между собой общаются да? — Полина сама не понимает, зачем задаёт очевидный вопрос, но Соня терпеливо на него отвечает: — Да почему, общаются, но в основном по комнатам, просто утром все не особо разговорчивые. В твоей школе прямо все между собой что ли общаются, чему ты удивляешься? — с улыбкой спрашивает она, и Полина снова осознаёт всю глубину тупости своего вопроса. Они заканчивают утренние процедуры и возвращаются в уже опустевшую комнату. — Здесь живут Ася и Вася, они близняшки, но не похожи между собой. — объясняет Соня, видя взгляд Полины, скользнувший по пустым кроватям, — Ты только не начинай им доказывать, что это называется «двойняшки», они это не любят. Полина смеётся, но соглашается. — Я честно очень рада, что ты приехала. — вдруг говорит ей Соня, доставая из шкафа комплект формы и стягивая с себя атласную темно-синюю пижаму, — Я сама только в начале года сюда перевелась и так ни с кем и не смогла подружиться, все обычно тусят по своим компаниям, а я в комнате с двумя сестренками, которым и вдвоём без меня прекрасно. — поясняет она, натягивая прозрачные колготки. Полина облегченно выдыхает. — Ты просто не представляешь, как я рада, что тебя встретила. — она также рассматривает свой комплект формы, стараясь сообразить что к чему, — Я сильнее всего боялась, что ни с кем тут не заговорю. Соня искренне улыбается и на душе у Полины становится совсем спокойно. В комнату возвращаются девчонки с двух других кроватей и Соня с порога знакомит их с Полиной: — Девчонки, это та самая новенькая Полина. Полина, это — Ася и Вася. Они жмут друг-другу руки, и Полина понимает, что девушки и правда не похожи между собой — одна даже немного повыше, не говоря уже о разном цвете волос и чертах лица. — Добро пожаловать, надеюсь, ты не вылетишь через месяц, как предыдущая. — беззлобно приветствует ее та, что потемнее и пониже, — Я — Ася. — Да не слушай её, та девочка сама забрала документы. — добавляет вторая, с рыжими волосами и прямым носом, — Я — Василиса. — Очень приятно. — отвечает Полина, — Надеюсь, всё будет хорошо. — Конечно, будет. — отзывается Соня, поправляя в зеркале форму, — Ты главное не переживай, тут такие додики учатся, и ничего. Полина хочет парировать, что у додиков наверняка есть деньги, которых нет у неё, но решает промолчать, увлёкшись застёгиванием пуговиц на светлой блузе. Форма оказывается даже ничего, не как в родной тридцать четвёртой — клетчатая колючая жилетка и драповая юбка-карандаш, а такой вполне себе преппи-стиль — свободная юбка, тёмные гольфы и темно-синий жилет из мягкой вязанной ткани с гербом школы слева на груди. — Так, через десять минут построение, надо спускаться. — оглашает Соня почти приговор, и у Полины почему-то подкатывает к горлу. Девочки собирают в сумки какие-то вещи, а Полина просто растерянно бродит по комнате, не понимая, что ей взять с собой и в какой-то момент чуть не отправляя в рюкзак зубную щетку. В итоге берет с собой только документы и расписание, в успокоении, что по необходимости просто вернётся в комнату. Они выходят все вместе, и за пределами комнаты Полину даже начинает немного трясти, что замечает Соня и подбадривающе трёт ее по плечу: — Да ты не переживай. Сейчас стрекоза нам расскажет всё, что мы уже слышали, а я тебе расскажу, как у нас тут всё устроено. — она разворачивает Полину и ведёт по коридору, куда с других комнат уже направляются остальные девочки. Сейчас уже более очевидно — разделены на небольшие группы, внутри которых переговариваются и смеются. В большинстве своём по два-три человека, кое-где пять или даже шесть. Вообще людей значительно меньше, чем Полина себе представляла, но Соня тут же её предположение разрушила: — Мы в корпусе третьекурсников, ну или одиннадцатиклассников, если по нормальному, есть ещё первые и вторые курсы, но мы почти не видимся. — тихо поясняет она ей, пока они пробираются к лестнице вместе с толпой, — На каждом курсе три факультета и ещё с десяток направлений, это ты уже наверное знаешь, но очень много пар у нас всё равно общие, и основной распорядок тоже. О направлениях и факультетах Полина и правда уже была в курсе, ещё во время сбора всех документов и заполнении анкет она заучила на всю жизнь строчку «067001 Факультет естественных наук/Специальность 00.13.12 Теоретическая физика», которую написала в итоге порядка пятидесяти раз. Помимо «естественников», в школе ещё были общественный и гуманитарный факультеты, они отличались парой специализированных курсов в расписании, а также внеурочной деятельностью: у «гуманитариев» был доступ к архивам средств массовой информации, а также школьный театр и большой коллоквиум-зал, у «общественников» — аудитория с собственной трибуной для выступлений и закрытый раздел в библиотеке, где хранились какие-то правовые документы, факультету Полины принадлежала лаборатория с новым оборудованием и купол на крыше с телескопом, почти бесполезным для вечно затянутого питерского неба. Всё это она вычитала из того же буклета, который принёс отец, но сейчас, когда они вышли из здания и шли по территории школы, она оглядывалась вокруг и понимала — в буклете не было и половины того, что она видела вокруг. Территория казалась бесконечной, здания в одном стиле повторялись друг за другом в неровной лесенке и уходили вдаль, где даже не было видно ограждений. — Здесь у нас переход в корпус практических занятий, а вот тут обычно проходят всякие спортивные соревнования. — Соня не умолкая продолжает экскурсию, пока они проходят по ровной вымощенной дороге, — Но нам сейчас сюда, это вход в главное здание, здесь у нас собрание по воскресеньям и иногда по будням, если что-то случится. На улице и не было громко, но в здании на контрасте стоит абсолютная тишина, как в музее, да и обстановка почти такая же. Те же высокие потолки, как в холе, куда Полину привели вчера вечером, но площадь комнаты намного больше, и расходится всего в один широкий коридор, куда они и направляются. Взору открывается длинная светлая комната с большими окнами, совершенно пустая и чистая, в конце которой большие деревянные двери тёмного цвета с резным узором. Ученики понемногу заполняют комнату, и Полина оглядывается, понимая, что их стало значительно больше. Пока Соня тянула её вперёд с их этажа, за спиной с правого крыла к девчонкам подтянулись и парни, и теперь несколько десятков человек создали глухой гул своим мальчиковым гоготанием. — Здесь сейчас весь третий курс, за исключением тех, кто болеет. — поясняет ей Соня, — Смотри и запоминай, тебе с ними весь год бок о бок грызть гранит науки. — Ага, как бы зубы не сломать... — оглядывается Полина, рассматривая парней и девчонок вокруг себя, — А, кстати, ты сама с какого факультета? — Естественники, и ты тоже, я по глазам вижу. — Серьезно? — Полина удивлённо таращит глаза на Соню, но та лишь смеётся и тыкает пальцем в листок, что Полина держит в руках и на котором написаны её ФИО и факультет. — Только у тебя физика, а у меня биоэкология, буду решать проблемы глобального потепления. — с гордостью поясняет она. Полина одобрительно качает головой и хочет спросить о том, будут ли они сегодня есть, потому что в животе начинает тихо урчать, но не успевает, потому что двери в конце зала резко распахиваются и все присутствующие в секунду замолкают. На пороге появляется Изольда Викторовна, с той же сдержанной улыбкой, с которой покинула компанию Полины вчера вечером. — Всем ученикам доброе утро! — протяжно и громко оповещает она, поправляя очки наманикюренным пальцем. — Блин, и правда на стрекозу похожа, и как я сразу не заметила. — шепчет Полина Соне, но та шикает на неё, округляя глаза, мол, только не сейчас. — Всем построиться в шеренгу, я на вас посмотрю. За считанные секунды человек сорок выстраивается в линию, и Полина от удивления даже открывает рот, находя себя вдруг в ровном ряду. Если бы её 11 Б резко заставили выстроиться в шеренгу, половина класса бы не услышали просьбу, ещё четверть ушла домой, а оставшиеся додики разбили бы горшок с бегонией в попытке выстроиться в ровную линию. Это не говоря уже о том, что добиться тишины, что стоит сейчас в зале, было чем-то за гранью реальности. Изольда Викторовна идёт вдоль шеренги и выстукивает каждый шаг тонкой шпилькой, останавливаясь периодически возле какого-нибудь неудачника и укоризненно поправляя ему воротник или манжет рубашки. — Разин, вы когда последний раз отдавали джемпер в чистку? — Вчера только забрал, Изольда Викторовна. — светловолосый парень в начале шеренги виновато опускает глаза. — В таком случае, смею только предположить, где вы за сутки умудрились испачкать его до такого состояния. — она пристально рассматривает измученный предмет одежды, — Сразу после собрания немедленно отдайте форму Евдокии и возьмите свежий комплект. Герасименко... Она переключается на другого ученика и в воздухе копится напряжение, половина которого исходит точно от Полины, что напряглась, как натянутая струна. — Успокойся. — шепчет ей Соня, пользуясь тем, что стрекоза отвлеклась и отчитывает несчастного Герасименко за расстегнутую пуговицу, — Она тебе ничего не скажет, у тебя всё в порядке и это твой первый день. Изольда Викторовна доходит почти до конца конца ряда, отпуская комментарии по каждому второму ученику: — Темникова, помада красивая, не спорю, но чёрный цвет губ не уместен в стенах этого заведения. — Меньщикова, я уже говорила, что форму мы не портим, не обрезаем и не вышиваем на ней персонажей из японской анимационной культуры. — Ракитин, мой золотой, ну вытрите, пожалуйста, зубную пасту с лица, ну что же мне с вами делать... — она покачивает головой и останавливается в середине зала, — Я не устану повторять, что вы — ученики элитного заведения, и ваши родители привели вас сюда не только за безукоризненным уровнем знаний, но также для того, чтобы выработать в вас дисциплину. Дисциплина! Дисциплина! Дисциплина! — Это её любимое слово. — не выдержав, шепчет Соня, и тут же в страхе округляет глаза, понимая, что выдала себя с потрохами. — Ларионова, вы что-то хотели бы добавить? — Нет, Изольда Викторовна, просто объясняю новой ученице важность дисциплины. — Спасибо, Софья Игоревна, но я постараюсь справиться с этим самостоятельно, кстати, спасибо что напомнили! Ребята, к нам вчера приехала новая ученица, Полина Евсиченко, Полина, выйдите пожалуйста ко мне, чтобы все смогли на вас посмотреть. Страшный сон наяву. Полина неуверенной поступью шагает в центр комнаты и поворачивается на шеренгу учеников. Видит обеспокоенное лицо Сони и скользит взглядом по остальным ученикам, пока Изольда Викторовна рядом продолжает стрекотать: — Полина заняла место, финансируемое департаментом образования, так что мы очень ждём от неё прекрасных результатов в учёбе. Учиться она будет на факультете естественных наук, прошу любить и жаловать! Половина учеников действительно тепло поприветствовали её, улыбаясь и даже хлопая в ладоши, кто-то просто равнодушно смотрел по сторонам, ожидая, когда все это закончится, но некоторые всё же надменно осматривали её с головы до ног, липко усмехаясь, и от взглядов хотелось спрятаться. — Можешь занять своё место, — наконец заканчивает она и обращается к Полине, — Твоим куратором назначена Елена Александровна Ермакова, ты сможешь найти её в большом зале академического корпуса, твои сокурсники помогут тебе не заблудиться, я надеюсь. — она вновь окидывает взглядом присутствующих, — Желаю всем хорошего дня и продуктивного отдыха, чтобы подготовиться к новой учебной неделе. Встретимся завтра утром. Она разворачивается и, стуча каблуками по паркету, удаляется. Как только за ней закрывается дверь, ребята вокруг явно расслабляются, рассасываясь из ровной шеренги и вновь собираясь в небольшие кучки. До Полины никому особо нет дела, чему она несказанно рада — лишнего внимания не хотелось совершенно. Правда, когда они с Соней выходили из здания, пара девчонок впереди прошушукали что-то про «нищих подсосок», но Соня только закатила глаза и сказала Полине, чтобы не обращала внимания. — Ну что, идём на завтрак. — брюнетка поправляет сползшие гольфы и разгибается, щурясь от первых лучей солнца. На часах почти восемь, и Полина пока слабо воспринимает такой режим, обычно она просыпалась в 7:50, и это было определенно в будние дни, но никак не в воскресенье, а сейчас ей необходимо было побыстрее привыкнуть к новым биологическим ритмам. — Ну пойдём, что ты застыла, есть что ли не хочешь. — Соня просунула руку под её локоть и повела её за собой обратно в сторону их корпуса. — Я не могу понять, как тут всё устроено, все эти корпуса одинаковые, так ещё и соединены между собой. — растерянно бормочет Полина, оглядываясь по сторонам, — Как ты вообще понимаешь, куда идти. Соня в ответ смеётся: — Ермакова тебе сегодня карту даст, будешь учить, другого варианта нет. Они заходят обратно в свой корпус, но проходят из холла в коридор, находящийся в другой стороне, и в итоге оказываются в просторном обеденном зале, таком большом, что, кажется, вместил бы в себя и сотню человек. — Это общая столовая, здесь собираются все курсы. — объясняет ей Соня, забирая со стойки два подноса и отправляя их на железные «рельсы» перед раздачей, — Просто бери, что хочешь, только не лосось, он к выходным уже не очень, потому что поставки приходят только в будние дни. — Ага. — кивает Полина, голодными глазами уже присматривая себе аппетитный сендвич, — Я вообще рыбу не особо. — Повезло, а я особо, а вот она меня по выходным — не очень. Они обе смеются, забирая с полок стаканы с соком, йогурт с гранолой, скрэмбл и пару сэндвичей с ветчиной и сыром. Еле удерживая равновесие, Полина всё же без потерь приземляется с подносом за стол, куда секундой назад села Соня. — Я думала, что этот корпус только нашего курса, а ты говоришь тут все собираются, теперь я вообще ничего не понимаю. — бормочет Полина, перемешивая йогурт и оглядываясь по сторонам, где за столы уже рассаживаются ребята явно помладше их. — Пока карту не увидишь, и не поймёшь. — пожимает плечами Соня, откусывая кусок сэндвича, — Здесь условно всего два здания — учебное и обычное, просто они очень большие и разделены на секции, и на первом этаже ты по этим секциям перемещаешься, уже потом поднимаясь выше и переходя туда, куда тебе нужно, например, в спальню или в комнаты отдыха. Видя лицо Полины, зависшее с невидимым кругом загрузки на лбу, она машет рукой: — Забей, говорю же без карты не разберёшься, потом тебе всё покажу. — она немного сдвигает поднос, когда к столу подходят Ася с Василисой. — Стрекоза сегодня в ударе. — бурчит под нос Ася, которой Изольда Викторовна с утра высказала за колготки в тонкую сетку. Она падает на стул и лениво стаскивает с подноса тарелку овсянки с ягодами, сестра следует её примеру и убирает подносы на соседний стол, чтобы не занимали много места. — Ну как тебе? — спрашивает Василиса Полину. — Вкусно. — не задумываясь отвечает та, дожёвывая бутерброд. — Да я не про это... — она машет рукой и смеётся, — Я знаю, что вкусно, как тебе первый день говорю? — А-а, — Полина даже растеряно трясёт головой, чтобы прийти в себя, — Да пока нормально, ничего непонятно, но очень интересно. Девочки смеются, и Полина замечает, что Ася с Васей всё же немного похожи, как минимум, одинаково морщат нос от смеха. — Как тебе ребята? — Ася отправляет в рот полную ложку каши и часть звуков немного теряется, — Жажговаривала ефё с кем-нибуть? Полина пожимает плечами, оглядываясь по сторонам: — Да нет пока. — Да и не надо. — вмешивается Соня, — Я пыталась первый месяц с кем-то ещё пообщаться, не особо они тут дружелюбные в плане новых знакомств. — Это точно. — соглашается Василиса, — Все тут дружат с первого курса, поэтому никого в свои узкие круги и не пускают. — Ага, так что если кто-то будет сильно навязываться... — подумав, Соня добавляет, — Ну, не считая меня, ты лучше сохраняй дистанцию, мало ли что у них на уме. — А самое главное... — Ася склоняется к ней почти вплотную, — Если кто-то предложит отсосать за деньги — не соглашайся. — Бля... — Соня закрывает лицо руками в беззвучном смехе. — Я тебе сколько раз говорила, что это звучит как что-то из твоего личного опыта, — Василиса смотрит на сестру с укором, — Ты можешь хотя бы как-то иначе это преподносить, не в такой формулировке? — По твоему я похожа на шлюху? — Ну стрекоза сегодня почти так и сказала, как там... Что-то про промискуитет... Они вчетвером заходятся смехом, и Полина впервые взаправду думает, что в этой огромной школе найдётся место и для неё. Они наспех доедают свой завтрак и Ася хлопает себя по небольшим карманам на юбке, вставая с места: — Ладно, мы курить, встретимся потом в общей. — она собирает свои вещи и сестру под руку, Василиса машет им с Соней на прощание и они выходят из обеденного зала, оставляя их наедине. — Здесь что курить можно? — удивленно округляет глаза Полина, на что Соня чуть не захлёбывается соком и отрицательно машет головой: — Нет конечно, ты ещё погромче покричи. Все бегают в туалет в конце коридора на втором этаже, там негласная курилка, а ты куришь что ли? — Я — нет, просто интересно стало. — Ну и правильно. — одобрительно кивает Соня, — Это вредно для экологии, ну и для здоровья. За соседним столом образуется какая-то возня, когда парень с короткими светлыми волосами пытается дотянуться до тарелки на краю стола, в итоге опрокидывая чашку кофе прямо на сидящих напротив него двух друзей, они злобно шипят и стелят в его сторону с полдюжины матерных слов, нехотя сдвигаясь в сторону от лужи и скучиваясь сильнее за и так уже тесным столом. — Я тебе когда-нибудь переебу. — в сердцах бросает кудрявый парень, стирая салфеткой с брюк остатки капучино. — Ты же не дотянешься, пёс. — отзывается светловолосый с раздачи, забирая оттуда новую чашку кофе, — Будешь выебываться, я тебе сейчас вторую в лицо вылью. — Тебе эту чашку потом даже врач не достанет. — почти беззлобно бурчит он, пока тот уже расставляет посуду на столе, где уже нет пустого места, и в итоге роняет ещё один стакан, к счастью, пустой, — Боже, Джизус, блять... — Влад Кожихов — человек-катастрофа, — бросает Соня, даже не оборачиваясь в сторону их стола, — Его даже кличут Джизус, потому что «господи» и «боже» — это наверное самое частое, что он слышит в своей жизни. Вы с ним будете вместе на физике, так что лучше рядом не садись, он тебе зубы выбьет амперметром или ещё что похуже. Полина смеётся и кивает, вставая из-за стола вслед за Соней, пока с соседнего стола слетает тарелка с тостами. — О господи. — обреченно раздаётся где-то за их спиной. Они так и не доходят до комнаты, расположившись в итоге на подоконнике в холле на втором этаже, где постоянно собирались ученики. Соня сидит на подоконнике, а Полина стоит напротив и рассматривает уже измученный листок с расписанием, которое гласит, что следующий пункт назначения будет только в 15:30, а значит, до этого времени ей нужно разыскать куратора и узнать всю информацию. — Ещё надо будет у Донечки забрать пижаму и комплект учебников. — напоминает ей Соня, но вдруг хмурится, когда мимо них к соседнему подоконнику проходит компания парней и девчонок. Полина оборачивается и без особого интереса рассматривает прибывших — у одного из парней тёмные волосы почти до плеч, неопрятно обрубленные и свисающие тонкими прядями возле бледного лица, второй вполне обычный, даже похож на Полининого одноклассника Ваню Маслова — смуглый и кареглазый, с каштановыми волосами чуть ниже висков, аккуратно заправленными за уши. Он притягивает к себе за талию девчонку, с которой Полина чуть не столкнулась, когда выходила из ванной — симпатичная брюнетка с надутыми губами и слишком открытым декольте, рядом с ней идёт блондинка с аккуратным каре, она залезает с ногами на подоконник и устало зевает, поправляя на тонком запястье золотой гвоздик. Ещё один парень прислоняется рядом у стены — он выглядит старше остальных, тёмные жёсткие волосы стянуты тонкой полоской банданы, а худое лицо обрамляет как минимум двухдневная щетина. Вначале у Полины в голове мелькает вопрос, почему Изольда Викторовна на собрании не сделала ни одному из них колкого замечания за неопрятный внешний вид, а потом ответ всплывает сам собой — их на собрании и не было, слишком малахольные, Полина бы их точно запомнила. — А их почему на собрании не было? — всё же решает озвучить вопрос, крутящийся в голове, и получает в ответ удивлённый взгляд, — Ну, просто я думала, что оно обязательно к посещению. — Могут себе позволить. — равнодушно пожимает плечами Соня, и явно хочет что-то добавить, но замолкает, скользя взглядом по пространству за Полининой спиной. Она рефлекторно оборачивается и тут же жалеет об этом, потому что видит перед собой того самого парня с фотографии, взгляд которого ещё долго мерещился перед глазами. Дико и странно, что она узнаёт его со спины, хотя больше всего запомнила лицо с небрежными светлыми прядями и холодным взглядом, от которого по спине бегут мурашки. Но сейчас он не выглядит угрожающе, расслабленно болтает с друзьями и громко смеётся, тарабаня татуированными пальцами по стенке возле окна. — А это кто? — вопрос срывается с губ раньше, чем она успевает его обдумать. Соня поворачивается в сторону её кивка с неким раздражением: — А, это... Это Фара. — От машины что ли? — хмурится Полина, абсолютно не втыкая в смысл сказанного. — Чего? — растерянно переспрашивает Соня, — Какая машина? — Ну фара... От машины... — разговор уже набирает новые обороты абсурда, когда до Сони доходит смысл: — Пиздец... — она негромко фыркает от смеха, — Ну ты выдала, конечно, ему так только не скажи, а то его эго не выдержит. Фара — в смысле, Фараон, папочка купил в подарок какую-то нефтяную вышку в Египте, вот так и прицепилось. — она замечает, что Полина так и не отвела взгляд от объекта экскурсии, — Нет, даже не думай об этом. — О чём? — Полина возвращается к разговору, который, кажется, пропустила. — О чем бы ты там не думала. — устало вздыхает Соня, — По нему половина школы сохнет, если не вся, начиная от первого курса. — Да я... Да я нет, ты что. — тараторит Полина, торопливо отводя взгляд, — Это не то, что ты подумала, он просто... Странный какой-то. — Конченый, я бы сказала. — добавляет Соня, — Купается в лучах своей славы и безнаказанности, и думает, что он лучше всех, ненавижу таких. Она брезгливо морщится и отворачивается, и Полина изо всех сил хочет повторить это движение, но вместо этого возвращает будто прилипший взгляд и зеркалит другое — закусывает нижнюю губу и скользит по ней зубами, в точности повторяя движение парня, что стоит в конце коридора. Симпатичный — нехотя соглашается про себя. Она вроде и хочет с этим поспорить, но у неё, к сожалению, есть глаза, и они даже соединены с мозгом. Парень поправляет выбившуюся из небрежного хвоста светлую прядь и склоняется к светловолосой девушке на подоконнике, прижимая её за шею к своим губам. — Евсиченко, ты уже палишься очень сильно. — легко одергивает её Соня. — А это кто? — даже не повернувшись в её сторону, Полина кивает туда же, куда направлены её глаза. Она не уточняет, про кого именно спрашивает, но Соня умная девочка и пояснять ей не приходится: — А, Кафельникова... — равнодушно цедит она, — Не знаю, как она здесь ещё учится, постоянно отпрашивается и куда-то уезжает, местная звезда, модель, все дела. — Красивая. — озвучивает свои мысли Полина, даже не пытаясь их скрыть. — И тупая. — с энтузиазмом добавляет Соня, — Хватит пялиться, пойдём, тебе ещё надо найти Донечку и Ермакову. Она спрыгивает с подоконника и тянет Полину в противоположную от злополучного окна сторону. Она не оборачивается, но ей и не нужно этого делать — секундный поцелуй всё ещё висит перед глазами, и она сама себе не может ответить на вопрос, почему так сильно залипла на простых движениях странного светловолосого парня. — А имя-то у него есть? — снова реплика с губ быстрее, чем собственные мысли. — У кого? — уточняет Соня, идущая впереди, хоть и наверняка понимает прекрасно, о ком идёт речь. — Ну, у того парня с татуировками. — Евсиченко, ты угомонишься уже? — она резко тормозит и возвращается на несколько шагов назад к одной из досок на стене, тыкая пальцем в гладкую ламинированную поверхность. — Глеб Голубин, — читает Полина подпись под знакомой фотографией, — Атакующий полузащитник сборной команды по футболу среди третьекурсников. — Всё? — нетерпеливо топчется на месте Соня, — Можешь сфотографировать, если хочешь. — Да зачем, ты что... — Полина отмахивается, смеясь. И добавляет почти беззвучно, так, что фраза теряется в гуле школьного коридора: — В инсте же всё равно есть эта фотка.