Кем мы становимся

Под удивлённым взглядом Черновода Цинсюань разразился невнятным бормотанием. Не переставая хмуриться, он схватился за голову, сжав её с такой силой, словно хотел раздавить, избавив себя от мучений. — Не помню… ничего не помню… — как в бреду бормотал небесный чиновник. — Больно… как же больно… Хэ Сюань стоял и молча наблюдал за стенаниями небожителя. Его тело словно онемело, а разум, напротив, — лихорадочно работал, с каждым мгновением осознавая произошедшее всё яснее и яснее. Должно быть, Цинсюань так сильно ударился головой, что… — Неужели амнезия? — удивлённо прошептал Черновод, не веря собственным глазам и словам. Ши Цинсюань, державший себя за голову и раскачивающийся взад-вперёд, при этом постоянно бормоча о своей боли, его даже не услышал. Хэ Сюань ещё какое-то время молча наблюдал за небожителем и в конце концов решился подойти к нему ближе. Когда он приблизился, Цинсюань заметил его и ещё больше вжался в стену, подняв на демона растерянный и испуганный взгляд, как у потерявшегося ребёнка. — Кто… — тихо, почти шёпотом, заговорил небесный чиновник, продолжая смотреть на стоящего над ним Черновода, — кто ты? — он острожно перевёл взгляд с демона сначала в одну строну, потом в другую. — И что мы здесь делаем? Вокруг были только серые стены, а за спиной неизвестного ему человека виднелись прутья решётки. Черновод склонился над Цинсюанем, смотря ему в глаза непроницаемым взглядом чёрных зрачков. Растерянное и напуганное выражение лица небожителя отражалось в них, словно в омуте. Ши Цинсюань хотел было отвести глаза, но не смог себя заставить, продолжая неотрывно смотреть в два чёрных омута, которые утаскивали его в бездну всё больше и больше. Словно издалека небесный чиновник услышал голос Хэ Сюаня: — Твоё имя — Ши Цинсюань, помнишь? Небожителю казалось, что его голова вдруг стала пустой, и громкое эхо слов Черновода отлетало от стенок его опустевшего сознания, мечась по нему словно в клетке, непрерывно повторяя: «Твоё имя…» «помнишь?..» «имя…» «Цинсюань…» «помнишь?..» «помнишь?..» — Моё имя… — словно под гипнозом прошептал небесный чиновник, чувствуя, как сознание стремительно покидает его. За мгновение до того, как его безвольное тело снова упало на каменный пол, Цинсюань уже не видел, но ощутил, как чьи-то крепкие руки подхватили его, не дав вновь коснуться холодного, твёрдого камня.

***

Открыв глаза, небесный чиновник долго лежал и смотрел, как шевелится лёгкая, полупрозрачная ткань балдахина над его головой. За тонким, белоснежным шифоном сумрачное помещение выглядело размытым, лишь слабый свет огня пронизывал белую, блестящую ткань балдахина, и тот словно бы пылал. Лёжа тихо и неподвижно, небесный чиновник силился овладеть своим размытым сознанием, дабы понять — где он и что с ним произошло. В голове крутились обрывки неясных воспоминаний: незнакомый ему человек, облачённый во всё чёрное, и такие же глаза, утаскивающие его сознание в бездну. Небожителя пробил ледяной озноб от воспоминаний этого взгляда. Цинсюань медленно пошевелился, он только сейчас понял, что лежит на чём-то очень мягком. Пальцы, мелко дрожащие от испытанного шока, коснулись шелковистой ткани. Ощущение её нежной поверхности вызвало у небожителя чувство, словно он уже не раз касался её. Затуманенная память подводила небесного чиновника: вместо чётких воспоминаний, она лишь нехотя давала ему слабые, размытые видения. Цинсюань медленно сел, его ослабленное тело отозвалось ощутимой дрожью в локтях, что заставило небожителя обратить внимание на свои перевязанные конечности. Было странно видеть свои руки и ноги, забинтованные в грязные, потрёпанные бинты, учитывая то, что ты ничего не помнишь, даже того, кто ты такой, и не понимаешь, что с тобой произошло. Небесный чиновник осторожно ощупал себя: неприятная, тянущая боль под бинтами подтвердила его опасения: бинты скрывали на его теле неизвестные раны. Голову небожителя тоже покрывали несколько слоёв бинтов. Откуда они и насколько страшны были раны под ними, Ши Сюаню оставалось только гадать. Юноша поёжился, обнимая себя руками, словно его резко окутала волна холода. Ощущение полной беззащитности сковало его и без того непослушное тело. Неизвестность пугала и путала мысли. Внезапно небесный чиновник вспомнил имя, которое ему назвал этот странный, пугающий человек с золотыми огоньками в чёрных глазах. Ши Цинсюань… Тот человек сказал, что это имя принадлежит ему. Но вот насколько это было правдой, бывший Повелитель Ветра не знал и ему оставалось лишь полагаться на честность незнакомца. Вдруг мысли Цинсюаня потекли в другое русло и он задумался над тем, что раз этот человек знает его имя, то, должно быть, не такой уж он и незнакомец, быть может, они даже друзья? Долгие попытки вспомнить хоть что-то не увенчались успехом, и тогда небесный чиновник решил наконец-то обследовать своё местонахождение, возможно, это поможет ему справиться с амнезией. Цинсюань напряжённо вслушивался в тишину, и когда убедился, что он совершенно один, то придвинулся к краю кровати и осторожно раздвинул шторки балдахина. Его взору предстала небольшая, но красивая комната, единственным убранством которой была широкая кровать: белоснежный шифон искрился в тёплом свете огней канделябров, расположенных на невысоких колоннах из чёрного мрамора по обе стороны кровати. В углу, возле распахнутого окна, через которое в комнату попадал прохладный, вечерний воздух, стояло зеркало во весь рост и чёрная ширма, расписанная белыми цветами с золотистыми прожилками, которые также поблёскивали в свете ярких огней. На ширме аккуратно сложенная висела одежда. Внезапный порыв ветра из распахнутого окна заставил лёгкий шифон взмыть в воздух, на мгновение раскрыв ложе и сидевшего на нём небожителя. Тот поёжился от резкого холода, даже не почувствовав, как вместе с ветром в комнате появился незваный гость. И когда гробовую тишину нарушил серьёзный, грубоватый голос, по телу Цинсюаня пробежала ледяная дрожь. — Ты очнулся, — констатировал невидимый гость, — я ждал, — добавил он. Небесный чиновник судорожно заозирался по сторонам, вжимаясь спиной в изголовье кровати. Внезапно его напуганный, как у загнанного кролика, взгляд встретил два пронзительных чёрных глаза, сверлящих его через тонкий белый шифон, невесомо взмывающий в воздух от любых, даже самых слабых, порывов ветра. — К… кто ты такой? — запнувшись, спросил небожитель, неотрывно смотря на чёрную фигуру, видневшуюся через полупрозрачную ткань балдахина. От этого человека, угрожающего страшными деяниями одним своим мрачным видом, веяло смертельным холодом. Словно с его появлением тёплая комната, в которой находился Цинсюань, стала похожа на склеп. Гость не спешил отвечать, накаляя обстановку своим молчанием. Без сомнений это был тот же человек, размытые воспоминания о котором заставляли руки небесного чиновника мелко дрожать. Сжав кулаки, Цинсюань снова повторил свой вопрос: — Кто ты и что тебе нужно? Хоть небожитель и не слышал шагов, но был готов поклясться, что чёрная фигура незваного гостя стала чётче, ибо тот теперь стоял у самой кровати. — Не бойся, Цинсюань, — прозвучал всё тот же грубоватый, но уже менее резкий голос. Черновод наблюдал за испуганным небожителем через шифон. Переливающаяся ткань сглаживала эмоции, отражавшиеся на лице Ши Сюаня, но его голос, требовавший от демона ответов, сильно дрожал. За то время, что было у Хэ Сюаня, пока небесный чиновник не пришёл в себя, демон ломал голову над тем, как ему теперь быть. В результате долгих и мучительных дилемм с самим собой, Черновод пришёл к единственному, как ему казалось, и верному для них обоих решению: скрыть от небесного чиновника всю правду. — Я заклинатель, а ты мой друг, Цинсюань, но видимо, этого ты тоже не помнишь, — ложь обжигала губы Черновода, словно к ним поднесли открытое пламя. Друг. Хэ Сюань никогда не считал себя другом Повелителя Ветра, когда все вокруг думали обратное. Хэ Сюань не задумывался об имени, которым представится, а потому вовсе решил пропустить его. Особо выдумывать свою биографию князю демонов не пришлось, его разум лихорадочно работал, выдавая новую ложь с небывалой правдоподобностью. В конце концов, выдавать себя за другого человека уже стало частью его жизни. Тем временем потерявший память небожитель легко принимал его подлый обман за чистую правду. И пока демон говорил, лицо небесного чиновника становилось всё мягче и мягче, а руки, наконец, перестали дрожать. — Скажи мне, что последнее ты помнишь? — полюбопытствовал Хэ Сюань после нескольких минут молчания. Цинсюань снова перевёл на него взгляд. Теперь он стал более осознанным, но пустота, окутавшая разум, по-прежнему отражалась в его глазах дымчатой пеленой. — Я… — начал было Цинсюань, но тут же вновь замолчал. Его мягкие черты исказили множество морщинок, говорящих о напряжённых размышлениях небожителя. — Я помню лишь то, как открыл глаза и увидел… — Ши Цинсюань резко поднял открытый взгляд на Черновода, рассматривая того через тонкую ткань балдахина, но теперь в его взгляде отсутствовал страх. — Увидел тебя. Черновод молчал, продолжая неподвижно наблюдать за небесным чиновником. Тот же подобрался к краю кровати, туда, где стоял Хэ Сюань, и протянул руку к белой шторке. Почему-то Хэ Сюаню резко захотелось его остановить, но, вопреки своему желанию, он даже не шелохнулся, позволяя Цинсюаню отгородить единственную преграду между ними. Когда шифон скользнул в сторону, Ши Цинсюань почувствовал холод и недоброжелательность «заклинателя» на себе. Небожителя одолели смешанные чувства, он не отодвинулся, хоть и очень хотел, понимая, что для друга этот человек слишком отстранённый и устрашающий. — Как тебя зовут? — с опаской косясь на демона, спросил Ши Цинсюань, введя Черновода в мгновенный ступор. Князь демонов с самого начала принял безоговорочное решение отгородить небесного чиновника от всего, что могло хоть как-то напоминать ему о прошлом. А значит, придётся вычеркнуть все известные Цинсюаню имена и упоминание любых событий, способных воспроизвести в его памяти лишние воспоминания. — Предпочитаю, чтобы ты сам вспомнил моё имя, — загадочно ответил Черновод, его губы тронула лёгкая улыбка, но стоило Хэ Сюаню её ощутить, как его лицо тут же обрело серьёзную холодность статуи. — Но так нечестно! — возмущённо воскликнул небожитель, но в его глазах загорелись искорки оживления. — Ты знаешь моё имя, и я должен знать твоё! — Считай это своего рода тренировкой для потерянной памяти, — вновь не сдержав угрюмой улыбки, ответил Хэ Сюань. — Ну хорошо, — слегка надувшись, согласился небесный чиновник, — пусть будет по-твоему, мрачный заклинатель. Но раз ты мой друг, то скажи мне, что со мной случилось. Лицо Хэ Сюаня вмиг омрачилось, став темнее тучи. Его чёрные, непроницаемые глаза смотрели на Цинсюаня несколько долгих минут. Под ответным, выжидающим взглядом бывшего Повелителя Ветра ему и хотелось, и не хотелось говорить одновременно, ибо именно от его слов сейчас зависело всё. Черновод понимал, что только заведомая ложь способна что-то изменить в их с Цинсюанем отношениях. Но чего же хочет от этих отношений он сам? Князь демонов не мог дать определённый ответ, а вернее сказать — не хотел. Правда о том, чего тот действительно хотел, стала ему известно уже порядком давно, но этот факт был столь абсурдным и отвратительным, что Хэ Сюань напрочь отказывался его принимать, безрезультатно борясь со своими чувствами к Цинсюаню. Но одно то, что Черновод нарочито утаил от небожителя правду о нём и о себе, уже означало то, что он неизбежно проиграл. Не решаясь вымолвить и слова, Хэ Сюань сверлил небесного чиновника неопределённым взглядом, но последующая жалостливая просьба небожителя поставила точку в его внутренних дебатах. — Прошу тебя, — жалобно простонал Цинсюань, — ты не можешь заставить меня и это вспоминать самостоятельно! Небесный чиновник соскользнул с шёлковых простыней, но стоило ему оказаться на ногах, как израненное и истощённое тело тут же дало о себе знать. Прежде чем свалиться с ног, Цинсюань успел схватиться за стоящего перед ним Черновода, навалившись на него всем телом и из последних сил вцепившись в него своими ослабевшими пальцами. Зрачки Черновода тут же округлились и в них вновь заплясали золотые огоньки. Предмет его тайного, страстного желания был слишком близко к нему, и если сказать, что демон почувствовал себя некомфортно, значит не сказать ничего. Хэ Сюань словно онемел, не в силах ни оттолкнуть небожителя, ни уж тем более прижать к себе. Его мозг, так же, как и тело, отказывался работать, лишая демона возможности мыслить рационально. Внезапно он почувствовал, как хрупкое тельце, повисшее на нём, сотряслось от тихого всхлипа, а в следующее мгновение его уже всего трясло от неудержимых рыданий. — Скажи мне, что случилось со мной, скажи! — умолял Ши Цинсюань, захлебываясь в слезах и давая волю эмоциям. Видимо, вся та боль, что не помнил он, но помнило его тело, теперь вырывалась из него, обжигая щёки горячими слезами. — Я должен знать! Иначе неизвестность сведёт меня с ума! Если ты правда мой друг — расскажи! Черновод почувствовал удар в спину, он ощутил себя настолько слабым, словно был маленьким ребёнком. Это сложнее, чем я думал… пронеслось в голове повелителя чёрных вод. Постепенно онемение отступило, уступая чувству похуже, — жалости. В конце концов, чтобы Ши не свалился от бессилия, Хэ Сюаню пришлось обнять его оголённый торс одной рукой, острожно придерживая за талию. Прикосновение холодной руки к горячей коже небожителя не вызвало у того никакой реакции, чего нельзя было сказать об оторопевшем князе демонов. Почувствовав поддержку, Цинсюань позволил себе окончательно расслабиться, чем Хэ Сюань был крайне недоволен, ибо теперь ему пришлось обхватить безвольное, вздрагивающее от рыданий тело небесного чиновника обеими руками. — Перестань, — раздражённо велел Черновод, чувствуя, как ткань, промокшая от горячих слёз, липнет к его плечу. — Расскажу я тебе! Расскажу! Если уж ты так сильно хочешь это знать! Цинсюань тут же снова вцепился в чёрные одежды Хэ Сюаня и, подняв голову, встретил его раздражённый взгляд. Слёзы всё ещё текли по его раскрасневшимся щекам, а в больших глазах читалась мольба и… доверие? Этот взгляд полностью обезоружил Хэ Сюаня и тот впервые в жизни ощутил всепоглощающую беспомощность. Он качнулся под силой переполнявших его эмоций и почувствовал, как лёгкое, но всё ещё имеющее вес тельце небожителя тянет его вперёд. Черновод сделал шаг к кровати и позволил себе рухнуть на неё, накрывая удивлённого Цинсюаня всем своим телом, а взлетевший в воздух балдахин вновь укрыл их от пристального взора холодных стен помещения. — Безымянный заклинатель? — тихо выдохнул небесный чиновник прямо в ухо князя демонов. Черновод медленно приподнялся, смотря в удивлённые глаза Цинсюаня. Тот, словно оцепенев, всё ещё цеплялся за его плечи, не в силах разжать пальцы. — Я ушёл охотиться за опасным демоном, чтобы повысить свои способности, а тебе велел оставаться в храме, но ты всё равно пошёл за мной и угодил в лапы чудовища, — внезапно заговорил Хэ Сюань, выдумывая эту историю на ходу. Было странно обыгрывать ситуацию таким образом, но Черновод даже не придавал особого значения своим словам, отдавая все силы на то, чтобы подавить дрожь, пробивающую всё его тело. — Я давно веду борьбу с этим демоном, — объяснял Хэ Сюань, медленно переворачиваясь на спину, заставляя небожителя выпустить его одежду из онемевших пальцев и укладываясь плечом к плечу с Цинсюанем. Тот внимательно слушал, не задавая вопросов. — Он захватил тебя в плен и держал несколько недель, и, судя по всему… — Черновод повернул голову к небесному чиновнику, на мгновение оторопев от близости с человеком, к которому он за всю свою жизнь испытал бесконечное множество разных чувств, начиная от жгучей ненависти, до страсти и необъяснимой, но сильной привязанности. Ши Цинсюань же абсолютно ничего не заметил странного в том, как смотрели на него чёрные глаза новоиспечённого заклинателя и, похоже, лучшего друга и спасителя. Наконец преодолев новый порыв чувств — отвратительных и прекрасных одновременно, Черновод отвернул голову и, смотря, как колышется шифон балдахина над ними, бесстрастно продолжил: — Он подвергал тебя пыткам. Скорее всего, жаждал узнать о том, где мы скрываемся. — Хорошо, что ты этого не помнишь, — через несколько секунд добавил Хэ Сюань. Плечом, прижатым к небожителю, демон почувствовал, как тот резко вздрогнул. Теперь-то ему стало ясно, откуда эти грязные, окровавленные бинты. Обнимая себя руками, Цинсюань тяжело и медленно повернулся на бок, прижимаясь к Хэ Сюаню всем своим хрупким телом. Черновод держался изо всех сил, чтобы не поддаться страсти, овладевающей его беззащитным разумом с каждой секундой всё больше и больше. Он сжал кулаки, чувствуя, как острые ногти впиваются в ладони и те наполняются холодной кровью. Сделав короткий вздох, он медленно продолжал: — Я пытался спасти тебя, — под тяжестью чувств его голос прозвучал чуть ли не шёпотом. Цинсюань поднял на него робкий взгляд нежно-зелёных глаз. Хэ Сюань тут же почувствовал на себе его взор, но сделал вид, что не заметил. — Это оказалось довольно сложной задачей, — признался демон. Роль отважного, сильного заклинателя и заботливого друга давалась ему куда сложнее, чем он предполагал. Каждое слово ему приходилось выдавливать из себя, но при этом оставаться спокойным и невозмутимым. Нужда скорее покончить с рассказом и убраться как можно дальше от тёплых прикосновений небожителя стала практически невыносимой. — Я искал врага, а вместе с ним и тебя больше двух недель. И вот, наконец, вчера мне это удалось. Я убил демона и нашёл тебя. Хэ Сюань по-прежнему не смотрел на небожителя, но чувствовал на себе его взгляд. — Ты лежал в крови, видимо, ударился головой, что и привело к амнезии, — мрачно добавил он, наконец покончив с рассказом. После того как он замолчал, в комнате наступила тишина. Она длилась несколько долгих минут и никто — ни демон, ни небожитель даже не шевельнулись. Потом Цинсюань медленно произнёс: — Спасибо, что спас меня. И прости за то, что не послушал, доставив столько хлопот… Черновод не смог сдержать горькой усмешки. Он скорбно прикрыл глаза ладонью, чем привлёк внимание лежавшего рядом Цинсюаня. — Что с тобой? — обеспокоенно спросил он, устремляя взгляд на Черновода. Приподняться у него не было сил, а потому он даже не шевельнулся. — Ничего, — через несколько секунд ответил Хэ Сюань, убирая руку от лица. Он хотел встать и уйти, но тело не слушалось его, в одно мгновение став слишком тяжёлым, чтобы демон смог его поднять. — Просто не делай так больше, — добавил Черновод, преодолевая собственное бессилие и вставая с кровати. — Обещаю, безымянный заклинатель, — услышал демон у себя за спиной. Хэ Сюань заставил себя обернуться и взглянуть на небесного чиновника, неподвижно лежавшего на шёлковых простынях. Он смотрел на него уставшим, тяжёлым взглядом человека, пережившего многодневный кошмар заточения, бессонниц и голодания. Но только сам Цинсюань даже не догадывался о том, что с ним произошло. Теперь главным было то, что небожитель безоговорочно поверил Черноводу, а всё остальное уже было не важно. Демон не хотел ненависти небесного чиновника, хотя когда-то сам внушал её, а теперь был готов чуть ли не на все, дабы Ши Сюань никогда не узнал правды о том, что на самом деле их связывает. Смотря в затуманенные болезнью глаза небожителя, Хэ Сюань внезапно осознал простую, но страшную для него истину: в этих глазах больше никогда не должны отражаться страх, ненависть и боль. Отныне всё в руках князя демонов — в его руках судьба Ши Цинсюаня. — Наверное, ты безумно голоден, — предположил Черновод, отвлекаясь от бесконечных мыслей о небожителе. При упоминании еды Цинсюаня тут же скрутила болезненная волна голодных судорог. Он свернулся калачиком и тихо застонал, что послужило демону весьма однозначным ответом, в котором тот и не сомневался. — Я распоряжусь, чтобы тебе принесли ужин, а после прими ванну и отдыхай. Черновод уже хотел коснуться дверной ручки, как вдруг замер, его непроницаемый взгляд уставился в одну точку, потом он медленно обернулся и тихо сказал: — Пока не вспомнишь имя, зови меня дагэ. — Надеюсь, я скоро вспомню, — устало ответил небожитель. Этот разговор забрал все его немногочисленные силы, полностью лишив возможности двигаться. В полудрёме он даже не заметил, как Черновод вышел из комнаты, и уж тем более не услышал, как тот прошептал: — Надеюсь, не вспомнишь никогда.