Разбитый шар пророчества

      Трансгрессия — это почти мгновенно. Вот Снейп снова в мире маглов, в Коукворте, у двери собственного дома, родного дома… Северус всегда его стыдился и тихо ненавидел, примерно лет этак двадцать семь, из тридцати пяти, прожитых им на этом свете.       Было за что не любить эти облезлые стены насквозь пропитанные болью! Жизнь семьи Снейп никогда не блистала счастьем. Эйлин Снейп и Тобиас Снейп не были идеальной семьей, а их сын с раннего детства терпел выходки жестокого отца, который устраивал им с матерью личный ад только за обладание магией, столь непонятной для него.       После вхождения Северуса в мир магический для него мало что изменилось. Юношескую любовь, он доверил не самой подходящей девушке, а преданность, выказанная горячим юношей весьма специфическому лидеру резко перекроила его жизнь. Да и многие из его друзей магов, видевшие в нем не столько человека Северуса, а всего лишь нищего и амбициозного полукровку.       Эта старая развалюха построенная невесть когда в нищем и депрессивном магловском квартале, была символом полнейшей жизненной неудачи для зельевара. Но иного дома у него не было.       И так все последние тринадцать лет, десять месяцев году Снейп проводил почти в рабстве на не слишком любимой работе, в Хогвартсе. А личный отпуск, без тени свободы, здесь… В родном доме, воспоминания о котором были по большей части скверными.       Вот и внешняя стена дома, и небольшая ниша-чулан для угля, справа от входной двери, маленькая и грязная даже на вид.       Годы назад тут, в прибежище грязи и слизняков, вернувшийся из Азкабана Снейп нашел пузырек с очень личными воспоминаниями, оставленными им самим, для себя же. О, сколько много нового и неприятного тогда Северус вновь узнал о Лили Поттер, просмотрев этот клубок из нитей памяти.       Та-а-ак, посмотрим, есть ли сейчас что-то среди кусков угля? Да есть. В самом дальнем углу скомканная грязная бумажка.       Бумажка? Нет, это пергамент, а не магловская бумага для письма, и вроде бы накрытая чарами ради пущей сохранности. Оставить себе письмо, что ж, это неглупо.       Зельевар быстро достал из глубины ниши комок пергамента и снял чары. Текст записки содержал несколько слов: «Гермиона у Сириуса на Гримо 12. Переговори подробно об этом со своим крестником Драко».       Текст был написан рукой Вальда. Информацию в нем нельзя было назвать подробной, но она на кое-что намекала. Клок пергамента был ровно отрезан и выглядел как часть листа от стандартного школьного свитка. Возможно, Снейп получил эту записку еще в Хогвартсе?       Хм-м, весьма вероятно…       К тому же Гермиона в отличных отношениях с дядей Сириусом, Сириусом Блэком, ах простите, уже Сириусом Вальдом…       А то, что Ирв озаботился отправить внучку к сыну, говорило о многом. В какие проблемы снова влезла Мио? Почему об этом может знать Драко Малфой?       Хотя кто же еще, Драко и Невилл — лучшие друзья Гермионы. И если участница Турнира во что-то впуталась, то только в их компании.       Вальду Снейп ничего не говорил об этом милом тайнике, да и саму записку он явно получил еще в Хогвартсе. Скомкал, но развеял заклинанием, и спрятал пергамент в карман сюртука. На что-то он отвлекся, ему кто-то помешал прочесть эту записку?       А потом трангрессировал сюда, домой в Коукворт, на летние каникулы этого года у Снейпа были большие планы. Были, похоже, здесь его уже ожидали. Или же он не слишком осмотрительно пригласил кого-то в свой дом, сам, лично доведя до этой двери. Кого?       Но что бы не случилось, для него это закончилось весьма причудливыми снами о том, чего не было в реальности. Или все же было?       А потом точно была беседа с Эдвином Принцем, глава рода Принц пытался уверить Снейпа во многом, что сейчас 30 июня 1995 года, тоже.       — Темпус! — настороженно сказал зельевар, прикинув нечто, и снова увидел весьма спорную дату: 30 июня 1995 года… Но как?       Без применения маховика времени сегодняшняя дата никак не объяснялось. И еще вызывали опасения как минимум два зелья, которые Снейп поневоле успел сегодня принять. На вкус они не слишком определялись, но судя по ощущениям, их точно было два. Скорее всего, Снейп выпил зелье времени и зелье потери памяти, жидкий «Обливиэйт».       Кто-то знал, что Снейп сильный окклюмент и память от внушений защитить постарается, и этот кто-то использовал зелья. Незваный гость многое знал о хозяине этой магловской дыры.       Сколько же он пробыл в своей спальне под внушениями и зельями? С начла летних каникул прошла неделя. Ага…       Но как бы Снейп не оказался в своем странном беспамятстве, первое, что он сделал еще до входа в свой дом — выбросил записку о Мио. Выбросил туда, где кто-либо чужой просто не найдет. Что насторожило его еще у входной двери, кого или что он заметил? Его точно ждали, вопрос кто?       И к чему были эти пространные рассуждения деда об абсолютном магическом оружии, практически равном оружию маглов. Чего именно полуправдой и манипуляциями добивался от нежеланного внука Эдвин Принц старинный друг Николаса Фламеля?       Еще до рождественских каникул удалось точно выяснить, что ковен Фламеля именно такими разработками и занимался, причем на магически закрытой территории Хогвартса. Перспективных ученых поставлял на нужды Великого алхимика Альбус Дамблдор, а боевики из Ордена Феникса охотились за будущими жертвами для темных обрядов, добывали чужие семейные артефакты, и попутно поддерживали хаос войны, который отвлекал власти Магического мира Британии от исследований ковена Фламеля.       А вот Том Риддл, по сравнению с этими исследователями, был просто умным карьеристом. Да уж, многое познается в сравнении.       Самодеятельное сопротивление пары профессоров из школы магии и горстки сочувствующих из бывших и нынешних учеников этой школы смогло немало узнать о настоящих делах Ордена Феникса.       Но что бы они все делали, если бы у них — Снейпа, Вальда и горстки школьников — не было достаточно надежных связей с властями, Авроратом и Отделом Тайн?       Да ничего они бы не смогли, если бы Отдел Тайн не взялся за детальную проверку якобы пустующих зданий Хогвартса. Да и то, удалось немногое только остановить работу магов-исследователей ковена и уволить с должности директора Альбуса Дамблдора, увы, на время… Но добыть реальные улики против Николаса Фламеля, не получается до сих пор, несмотря на все допросы бывших рабов-магов, о проводимых ими исследованиях. Да и свидетельские показания бывших членов Ордена Феникса, мало что дают, кто жаждет обвинять сам себя, к тому же клятвы и обеты о сохранение тайн очень надежны.       Орден творил явные преступления в Британии и вел запретные исследования весьма преступным способом. Их намерение создать магическое оружие было практически доказано, да и применить это оружие можно было только против не-магов.       И это уже точно нарушение Статута Секретности и планирование новой Мировой войны с маглами, как минимум… Но реальных доказательств, что Фламель лично ко всему этому причастен, увы, не было.       Да еще всем планам безумно мешали переживания Снейпа, магическое рабство у Альбуса Дамблдора и Турнир Трех Волшебников, в который втянули его жену-школьницу. Гермиона к счастью еще зимой уговорила своих отца и мать на время отправиться в эмиграцию. Подальше от весьма неспокойной Магической Британии.       Не успел Снейп снова спрятать клочок пергамента в карман, как дверь его старенького дома гостеприимно открылась и Джон Фосетт поторопился любезно поздороваться с хозяином, который столь внезапно вернулся после короткой отлучки.       — Добрый день, мистер Снейп, а я уже начал опасаться, что ваш столь стремительный уход отсюда продлится уйму времени. Я так ждал, когда же Эдвин Принц покинет этот дом, чтобы побеседовать с вами наедине, и вдруг вы тоже стремитесь уйти… Какое разочарование! Но, славу Мерлину, мне повезло, — неприметный сотрудник Отдела Тайн столь мило улыбался, что даже не хотелось его спрашивать, что он сам делает в чужом доме, да еще в отсутствие хозяина.       — Добрый день, мистер Фосетт, — сдержанно поклонился незваному гостю Снейп и не без злой иронии добавил: — как я вижу, у меня сегодня просто день нежданных гостей, и почему я ничего не помню о том, что разослал целый ряд приглашений?       — Я как маг вообще изумлен, что вы нынче хоть что-то ясно помните, уважаемый, уж слишком в плохом состоянии вы прибыли сюда пять дней назад, да и ваш конвоир доверия не внушал, — ответил зельевару Фосетт, пропуская Северуса в его собственный дом. — Так что насчет непрошеных гостей вы правы! Я по собственным подсчётам уже четвертый маг, посетивший этот милый магловский дом.       — Изумлен, что я объект слежки для Отдела Тайн. И кто же меня конвоировал до родного порога? — спросил гостя зельевар, едва войдя в маленькую гостиную.       — Ну полно, мистер Снейп, скажете тоже, объект слежки! Вы же сами дали лично мне Непреложный обет о неразглашении, разве вам было не ясно, что это прямое сотрудничество с нашим отделом? И наше сотрудничество, заметим, было весьма плодотворным, сколько нового узнали власти о Школе волшебства с вашей помощью! — сказал гость, устраиваясь на диване Снейпа. — Вы прибыли домой из Хогвартса 25 июня, в состоянии полубеспамятства, скорее всего под Империо, а сопровождала вас добрейшая Помона Спраут. Она точно милейшая дама, но вот ее многолетнее членство в ковене Фламеля доверия не внушает. Отконвоировав вас, мадам Спраут дождалась коллегу Флитвика, а после оставила вас в обществе сильнейшего мастера чар на два дня. И что с вами делал Филиус Флитвик, увы, пока не ясно. А на третий день профессора Флитвика сменил ваш чистокровный родич. Это тоже нас не обрадовало, Эдвин Принц дружен с мистером Фламелем, а вот с вами точно нет. С единственным внуком полукровкой этот господин даже знакомиться не торопился, по крайней мере официально. И тут такая забота о вас, уважаемый, три дня возле вашей постели. Зачем?       — Какие заботливые у меня коллеги и родственники, и почему это мало радует! — фыркнул зельевар, садясь в старое кресло.       — Возможно, потому, что все это вызывает опасения чего-то плохого, например юную миссис Снейп почти силой утащили из школы к ее дяде. И сделал это другой ваш коллега, профессор Вальд. Тоже двадцать пятого июня, заметим! Даже храбрый декан Гриффиндора предпочел не заходить к вам в гости, да и свою внучку отпускать к мужу в столь опасное место не торопился! Увы, то, что тогда произошло в Хогвартсе, мои коллеги не отследили, были плотно заняты. И почему чета Снейп была разлучена, я вам не проясню. Однако наши маги отследили почти одновременное применение Маховиков времени, и перемещение было в амплитуде на двое суток, — вздохнул Фосетт, цепко и настороженно глядя на Снейпа.       — Маховиков времени? — медленно спросил Снейп.       — Именно! Причем, трех, как минимум. Вот скажите, откуда в личном пользовании столько неучтенных и практически запрещенных артефактов? — посетовал гость. — Теперь половина нашего отдела гадает, кто эти трое своевольников, нарушивших закон об использовании артефакта времени, а вторая половина пытается понять, что конкретно произошло двадцать четвертого или двадцать пятого июня этого года. Что желали изменить эти… Своевольники…       — И мой, ну, необычный, уход на каникулы как раз подходит под факт, который некто хотел бы изменить? Польщен, уважаемый.       — Да. Ваше не слишком добровольное возвращение в родной дом, как раз один из пяти подобных и тревожных фактов. К тому же миссис Снейп юна, решительна и у нее в пользовании точно был маховик времени, — кивнул собеседнику Фосетт.       — Миссис Снейп действительно юна, но не глупа! Она никогда не стремилась применять Маховик на человеке, тем более на себе! — тут же встал на защиту жены Снейп.       — Ну-у-у, возможно, факт вашего не слишком добровольного ухода из Хогвартса без нее, но под недружественным конвоем милейшего декана барсуков, мог сильно повлиять на нее, — намекнул старый агент.       — Но вы сами говорили о трех маховиках времени?!       — Да. Один маховик был применен в Хогвартсе, один в магическом Лондоне, и еще действие одного проявилось в Оттери-Сент-Кэчпоул.       — То есть, третий маховик времени использовали фактически возле Вашего дома, уважаемый? — язвительно спросил Снейп.       — О да. Вот так пойдешь на работу в Министерство, а возле твоего дома творится невесть что! — покивал мистер Фосетт. — Однако моя юная соседка мисс Полумна Лавгуд, очень дружна с вашей юной женой, а так же с ее школьным приятелем Невиллом. Лонгботтомом…       — Это-то здесь при чем? — агрессивно высказался зельевар, делая вид, что не понимает прозрачного намека. — Магический мир Британии не столь уж велик, и все дети магов учатся в доной школе. Конечно, они как правило знают друг друга, и частенько дружны между собой… Тем более, общительные девушки!       — Все так. Но согласитесь, в весьма заметном детском сообществе, под названием Отряд Невилла —кажется, состоит всего лишь десять детей. Ваша юная жена и мисс Лавгуд, как раз состоят. Именно они помогли оправдать Сириуса Блэка и его друга Питера Петтигрю, а за одно отправить в тюрьму чету Поттер. И как вы помните, почти все расследование по тайному ковену Фламеля инициировали именно эти дети. Кстати, они уже молодые люди, а миссис Снейп и вовсе взрослая женщина, но вы как ее муж несете ответственность за ее действия. Миссис Снейп все же только считается человеком, и если подумать, даже права на волшебную палочку ей нужно отстаивать в Визенгамоте. И исход этого слушания, увы, не совсем ясен, — развел руками Фосетт.       — Вы шантажируете меня статусом крови моей жены? По-вашему, она равна ликантропу и очень опасна? — прошипел хозяин дома.       — Все горячие юноши и девушки опасны, особенно когда кого либо безоглядно пытаются спасти! Вас, мистер Снейп, могла решиться спасти и ваша жена, и ваш магический крестник. Кстати, мистер Драко Малфой тоже член отряда Невилла! — с нажимом сказал мистер Фосетт.       — Да что вы зациклились на этом школьном кружке, мистер Фосетт? Ну учат уроки совместно, эти молодые люди, ну дружески общаются… У кого, простите, не было школьных друзей?.. Что с того? — горячился зельевар.       — С того, мистер Снейп, что именно эти молодые люди хотя бы раз, но отметились с интересными школьными изобретениями. И с того, что именно ваша жена уже не раз помогала Отделу тайн. Вот прямо сейчас, победительница Турнира Трех Волшебников и ее друзья обосновались в доме ее дяди, Сириуса Вальда. Причем, не в его новом доме в Эдинбурге, а в Лондоне, в доме 12 на площади Гриммо! Видно, этим молодым людям, родовой особняк лордов Блэк, важен не меньше, чем начинающим Пожирателям Смерти, годы назад! А супруга Регулоса Блэка, Аврора Блэк, с детьми спешно перебралась в новый дом деверя, явно с согласия своей почившей свекрови!       — И что же им понадобилось в доме лордов Блэк? — Снейп выразительно поднял бровь, ожидая ответа от гостя-шантажиста.       — Трудно сказать, но дюжина детей, а точнее весь отряд Невилла в полном составе, появляется на Гриммо 12 каждое утро, и расходится по домам лишь в семь часов вечера. Все четыре последних дня. Их родители крайне недовольны, но почему-то не возражают этим собраниям.       — О! Даже Отдел Тайн не знает зачем им эти тайные собрания! Великолепная детская забава, с одобрения родителей! — изощрялся в язвительности Снейп.       — Знаете, мистер Снейп, в магической Британии уже и так слишком много закрытых тайных клубов! Пожиратели Смерти, Орден Феникса, ковен Фламеля… И все эти, хмм, клубы по интересам, начинали свою деятельность именно вот так… Разумеется мы насторожились… Ну, в купе с остальными минувшими событиями… Особенно за последние года полтора… Поймите, все это выглядит тревожно! Тем более с этим Отрядом Невилла занимаются и взрослые маги. Амелия Боунс, Августа Лонгботтом, Ирвин Вальд, его сын Сириус Вальд. И его друзья Питер Петтигрю и Римус Люпин… А Римус Люпин — ликантроп! — с нажимом сказал Фосетт.       — Ну, мистер Фосетт, к чему так горячиться? — иронично фыркнул хозяин дома. — Когда эту личность год тому назад назначали в Хогвартс профессором ЗОТИ — на работу с детьми, заметим! — мало кого из вашего отдела тревожила и его опасность для окружающих, и то, что Люпин не совсем человек. Все ответственные за это лица, как я полагаю, внимали рекомендациям Президента Международной конфедерации магов, Альбуса Дамблдора. Я прав?       Сердитый вид Джона Фосетта яснее ясного показывал, что зельевар был абсолютно прав. Но признавать это сотрудник Отдела Тайн не торопился.       — К тому же все перечисленные вами взрослые маги занятые невесть чем с этой детской компанией под предводительством юного Лонгботтома, либо родители либо опекуны эти деток. Заметим совсем не проблемных деток, все они отличники и гордость Хогвартса. А что взрослые решили их обучать факультативно, так на это полная их воля, повторюсь, это их родители и опекуны! — Снейп смотрел на собеседника со злым интересом.       Конечно, Снейпу было любопытно, что затеяли эти не в меру активные малолетки, тем более, когда среди них его Мио. Последователи учебы, скажете тоже! Чему умному, скажите на милость, могут научить трое бывших мародеров вкупе с солдафоном Вальдом, нынешним деканом Гриффиндора? Но самым плохим была все еще неясность с собственной ситуацией.       Его похитили из Хогвартса явно не без некой цели. Похитители напрямую связаны с ковеном магов работавшими на Фламеля. Северус Снейп, тоже по неволе связан с ковеном Фламеля. Именно он помог если не уничтожить этот ковен, то нанести ему невосполнимый удар. И такое точно не забудут дерзкому полукровке, обязательно отомстят при случае.       Ему. Или его близким. А из близких у него только жена. Не считать же добрым родичем Эдвина Принца, очень давно отрекшегося от собственной дочери?       Гермиона, Мио… Он и сам не заметил как полюбил юную жену. А еще в начале прошлых летних каникул Снейп был настроен всего лишь на легкий и не слишком серьезный роман, с экзотической мисс Грейнджер. Но жизнь и страсть все расставила по местам. Их объединял не магический брак, а настоящие чувства подтвержденные обрядом.       За прошедшие дни, кем то был трижды использованы Маховики времени. Некие три серьезные силы пытались изменить нечто происшедшее двадцать четвертого или двадцать пятого июня… Изменить в свою пользу… Кто это сделал? Что именно желали изменить?       Двадцать четвертого июня… В тот день феерично закончился Турнир трех волшебников, победой Гермионы Снейп, и явлением некоего сильного и злобного умертвия испуганным зрителям… Все даже решили что этот плохо сохранившийся лич, сам Волан-де-Морт. Томас Риддл, пардон, Эйдан Рипли, нужно думать тоже впечатлился, и неожиданным зрелищем, и тем каким его представляют себе простые маги.       Двадцать пятого июня… Тогда наконец то закончился нынешний учебный год. Один из тяжелейших, лично для него, о как он боялся за Гермиону, как сильно опасался возможных действий Альбуса Дамблдора! Только волей Мерлина все обошлось. Ну и своевременной помощью Ирвина Вальда…       Стоп! Что-то было еще! Мордред, вот почему то, что реально важно, не вспоминается?!       — Мистер Снейп, вы, похоже, покинули меня в своих размышлениях, — вернул зельевара из раздумий гость дома.       — Простите великодушно, мистер Фосетт, я просто заждался, когда же вы предложите мне посетить моих учеников и старых знакомых с Гриммо 12, — усмехнулся Снейп. — Разве не к этому подводит вся нынешняя беседа?       — Вы очень приятный собеседник, мистер Снейп, редко встречаешь подобное понимание! И когда же вы планируете нанести визит знакомым? — Фосетт тепло улыбнулся собеседнику.       — Не раньше чем ваши сотрудники проверят мня на наличие отложенных проклятий, ментального вмешательства в мою память, да и очищающие обряды и зелья лишними тоже совсем не будут. Как вы сами мне сообщили, пять дней я себе не принадлежал, а быть зомби — невеликое удовольствие.       — Я сам бы настоял на подобных мерах безопасности, все же вы практически сотрудник нашего отдела, хотя и внештатный.       — О! И давно я столь тайно работаю на благо магического мира, что сам не замечаю этого? — фыркнул молодой маг, вопросительно взглянув на гостя.       — С момента принесения вами и вашей женой Непреложного обета, мистер Снейп. Вы поклялись магической клятвой сделать ряд работ для Отдела Тайн и дали клятву о неразглашении. Мне, как представителю Отдела Тайн.       — А я-то наивно считал, что всего лишь обязуюсь составить учебники по нечеловеческим языкам…       — Вы не столь наивны, уважаемый мастер зелий! Носители подобных знаний всегда будут под пристальным вниманием государства. Это дает вам и вашей жене защиту от излишнего внимания кого-либо, но при этом требует некоторых дополнительных услуг в ответ на эту любезность. И государственные структуры, заметим, интересуют только те услуги, которые человек может выполнить.       — Да, не знал, что Отдел Тайн склонен оказывать любезности. Но как понимаю отказ с моей стороны, не возможен.       — Да, уважаемый. Поверьте, я найду время с вами пересечься и поговорить о всех текущих делах. Но вот, к одному аспекту вам лучше присмотреться уже сейчас! Вы ведь в курсе о Пророчестве об избранном ребенке? То самое, не очень внятное пророчество мисс Сивиллы Трелони. Весьма сомнительное пророчество, все в нем смутно, ради чего избран магией это ребенок, когда точно он рожден, даже какого Темного лорда он избран победить неясно. Но вот кто этот ребенок, уже имеются определенные подозрения, мистер Снейп! — со значением сказал собеседнику Джон Фосетт.       — Я правильно понимаю, что магический мир Британии несколько ошибался, считая что речь в том пророчестве идет о Гарри Поттере, рожденном 31 июля 1980 года? — невесело усмехнулся зельевар.       — Правильно предполагаете, господин Снейп. Был еще один мальчик который родился практическим в день Лугнаса!       — И вы предлагаете мне присмотреться к действиям отряда Невилла и его весьма не глупому юному лидеру, который уже умеет сплотить и взрослых и детей. Ведь так мистер Фосетт? — собеседник только утвердительно кивнул.       Спустя четверть часа, договорившись, хозяин дома и его гость покинули магловский дом в Коукворте, у них в ближайший день была масса дел. В основном, конечно, у молодого мастера зелий. Ведь это Северусу Снейпу предстояло пройти как минимум три обследования для выявления наведенных чар, пить мерзкие на вкус очищающие зелья и терпеть обряды, позволяющие проверить, изменял ли кто-нибудь его память.       И да, в память Снейпа точно пытались исправлять, да и зелья доверия он точно не сам выпил в недавнее время. Так что обряд по устранению чар подчинения, был для совершенно необходим для сотрудника Отдела тайн. Пусть даже внештатного сотрудника!       А еще день спустя, патронус Северуса Снейпа появился в парадной столовой дома Блэков, на Гриммо 12.       Здоровенная африканская куница, оглядела собравшихся за завтраком, крутанулась в воздухе сверкнув серебром, а потом иронично усмехнувшись зубастой пастью известила о скором визите мистера Снейпа, и попросила пароль камина голосом зельевара.       Собравшиеся за завтраком отреагировали очень различно. Сириус Вальд со словами: «Я же вам говорил, Снейп сам объявится!» — весело кивнул сидящим рядом друзьям Римусу Люпину и Питеру Петтигрю, а после снова вернулся к поеданию омлета. Люпин и Петтигрю улыбнулись приятелю, но высказываться не торопились. Они все же в доме Блэков просто гости, так что пусть с визитером все решают хозяева дома. Ирвин Вальд буркнул, глотнув кофе: «Ну наконец-то!», изящно коснулся салфеткой губ и сказал висящему напротив него в воздухе медоеду пароль здешнего камина: «Древняя магия». Девушка, сидящая рядом с профессором Вальдом, уронила вилку на фарфоровую тарелку и нервно всхлипнула, а после, закрыв глаза, неуверенно улыбнулась. Портрет, висящий на стене, поспешил успокоить самую юную из присутствующих.       — Ну вот теперь будет можно точно выяснить, что, собственно, произошло в Хогвартсе. Выяснить, юная ведьма, а не хвататься чуть что за маховик времени! Это опасный артефакт, и использовать его таким образом на живом маге недопустимо! — назидательно сказавшая это красавица в алом купальнике встала с шезлонга и, отвернувшись от волн Карибского моря, укоризненно посмотрела на юную гостью.       — Матушка, Гермиона так поступила от отчаянья, она очень боялась за Снейпа, он же ее муж! Ей и так уже досталось за этот необдуманный поступок, — высказался в защиту племянницы Сириус.       — Мало досталось! Вот я с ее мужем о поступках его женушки поговорю, Снейп сам ей ума добавит! А я лично свой ремень для этого одолжу! — отчеканивший это Ирвин Вальд сердито взглянул на внучку и заел свои слова бутербродом.       — Ну Гермиона, все же так юна, она ошибалась… Да и методы воспитания к ней применили достаточно суровые, — нерешительно возразил своему наставнику Римус. Гермиону бывшему профессору ЗОТИ было явно жаль, но слишком уж возражать против неких воспитательных методов Ирвина Вальда оборотень не решался.       — Суровые методы воспитания! В мои годы розги были весьма обычны. И отлично вразумляли зарвавшуюся молодежь! — высказалась леди Блэк со своего портрета.       — Матушка, телесные наказания для девочек в школах теперь под запретом. И это были не розги, а ремень. Гермиона точно очень сожалеет о своем поступке. А нюни… Снейп точно это все не одобрит, — снова подал голос Сириус, все еще помнивший свое домашнее воспитание в старых традициях рода Блэк, розги за любую шалость. Ему лично розги так и не помогли.       — Уж лучше эта дуреха будет крайне недовольна, но жива! — высказался Вальд, хмуро зыркнув на Гермиону. Старого сида явно не интересовало чужое мнение о его методах воспитания.       Семейный разговор прервала зеленая вспышка в камине, извещавшая о визите. Минуту спустя в столовую шагнул Северус Снейп.