Шанс на новую жизнь

Близилось Рождество. Улицы ежедневно радовали детей свежевыпавшим глубоким снегом и вгоняли в уныние взрослых, при мысли о дороге на работу. Ещё в прошлом году Лайонел разделял этот настрой, но теперь смотрел на сверкающие поля более оптимистично. Прошло около месяца с того дня, как закончился суд над альфой-педофилом. Хотя это сложно было назвать судом. Просто подтвердили его диагноз и постановили перевести в более охраняемую лечебницу, на более сильные препараты. Семью же обязали выплатить Лайонелу тридцать тысяч долларов, часть которых юноша уже через пару дней потратил на Dacia Duster. Теперь дорога на работу и обратно доставляла истинное наслаждение. Он с какой-то мальчишеской радостью смотрел сквозь стёкла на прохожих, к числу которых ещё недавно принадлежал сам, и сиденье казалось мягче, а салон - теплее. Не меньший восторг покупка вызывала у Нирея, когда он отвозил малыша в садик. Мальчик с высоко задранным носом позволял отцу спустить его на землю, после чего неторопливо и важно топал к воротам. Лай лишь посмеивался про себя, в очередной раз поражаясь, насколько они похожи. За эти месяцы произошли и другие перемены. Во-первых, он таки получил повышение. Во-вторых, он представил руководству свои, пока ещё небольшие, наработки, которые были одобрены. Теперь он должен был довести их до ума и сделать пригодными для рядового использования. В-третьих, всё вышеназванное привело к тому, что ему выделили отдельный кабинет - крохотную комнатушку, где с трудом помещались стол и компьютер. Но для юноши это был огромный шаг вперёд, открывающий дальнейшие, заманчивые перспективы. Сейчас же его целиком захватили праздничные хлопоты. Он уже купил Нирею новый костюмчик – в синем бархате с белой меховой опушкой малыш будет непередаваемо мил. Ещё пара дней – и он уйдёт в недельный отпуск. А уже завтра вечером он будет с умилением смотреть небольшую постановку, устроенную в детском саду, где его сын будет играть звёздочку. Мысль о том, что он будет сидеть среди толпы восторженных мамочек и папочек, и ежесекундно щёлкать фотоаппаратом, немного раздражала. Но в то же время он знал, что это важно для Нирея, и что со временем эти фотографии и воспоминания станут драгоценными. - Пап, не забудь, начало ровно в семь, - в сотый раз напомнил Нирей, сидя в машине и болтая ножками. - Знаешь, мне всего двадцать пять, склероз мне пока не страшен, - рассеянно бросил Лай, аккуратно поворачивая машину к дому. - Ну, я на всякий случай. А что у нас на ужин? - Узнаем, когда заглянем в холодильник. Лайонел загнал автомобиль в гараж и закрыл ворота, в очередной раз радуясь тому, что он имеется в наличии, иначе пришлось бы ехать на платную стоянку и потом пешком идти домой. Красавицу-Хонду Винсента ему пришлось когда-то продать, о чём он до сих пор иногда сокрушался, но тогда ему позарез нужны были деньги. В гараже сохранились какие-то инструменты, баночки и смазки, но юноша понятия не имел, для чего они нужны и обходил их десятой дорогой, сложив в углу и накрыв простынёй. - А ещё в эти выходные возле Уолл-марта будет ярмарка, - радостно щебетал Нирей, активно помогая отцу стянуть с него дублёнку и сапожки. – Мы же пойдём, да? Да? - А что там будет? – Лайонел внимательно следил за тем, как сын моет руки. – Больше намыливай. - Миссис Кларк говорила, что там будут конкурсы, ледяные скульптуры и много-много сладостей. Я хочу попробовать яблоки в карамели. - Не думаю, что карамель пойдёт на пользу твоим зубам, - заметил юноша, входя на кухню и доставая из холодильника вчерашнюю картошку с котлетами. - Ну, тогда банан в шоколаде, - решительно мотнул головой Нирей. - Даже два, если будешь хорошо себя вести. Ложась в постель, Лай думал о том, что надо бы съездить на кладбище. За всеми хлопотами последнего месяца, ему никак не удавалось выкроить время. Да ещё и находилось оно довольно далеко. Мама, конечно, была там недавно и привела могилу в порядок, вместе с могилой отца, но он чувствовал себя виноватым, что не смог ни поехать с ней, ни даже просто подвезти. Твёрдо решив поехать туда перед Новым Годом, юноша испытал некоторое облегчение. Может даже удастся вырваться перед Рождеством. Да и Нирей давно рвался «навестить папу». Малыш, разумеется, не знал, что значит «смерть». Но он знал, что с отцом когда-то случилось что-то очень плохое и теперь он не может быть рядом с ними, хотя и очень сильно хочет этого. Но он всегда будет наблюдать за ними и слышать. Лай полагал, что пока такое объяснение вполне сойдёт. Малыш никогда не говорил, что ему не хватает отца, а юноша, в свою очередь, делал всё возможное, что бы сын не страдал из-за неполной семьи. На следующий день Лайонел отпросился с работы пораньше, что бы успеть забежать домой и переодеться перед утренником, но всё равно приехал одним из последних. Все передние ряды были уже заняты и юноша бочком протиснулся поближе к сцене, решив, что лучше постоит, чем будет всё представление лицезреть спины других родителей. Обладая ростом метр шестьдесят семь, другого ему, в таком случае, и не светило. Поднялся занавес и на сцену вышли первые маленькие актёры. «Рождение Иисуса» в их исполнении выглядело до невозможности забавно. Вот на сцену гордо вышел Нирей, играющий путеводную звезду волхвов, и юноша схватился за фотоаппарат. Мальчик нервно осмотрел зал, но, найдя глазами отца, взял себя в руки и важно начал: - Мудрые волхвы, радость наступила, для всего мира. Родился Сын Божий, Иисус Христос. Идите на мой свет, и я приведу вас к нему. Лай хмыкнул. Он смутно помнил Библию, да и вообще не считал себя верующим, так что позволил себе от души похихикать над четырехлетними «мудрыми волхвами» и редкозубыми трёхлетними Иосифом и Марией. К концу представления у него на фотике была уйма фотографий и даже пару видео. - Пап, ну как я? – Нирей возбуждённо прыгал рядом с ним, запихивая в рот конфету с праздничного стола. - Потрясающе, из тебя выйдет великий актёр, - юноша с улыбкой потрепал сына по волосам. – И в награду за твой великий талант, завтра мы пойдём на ярмарку и я куплю тебе столько бананов в шоколаде, сколько ты сможешь осилить. - Здорово, - Нирей довольно жмурился, подаваясь за ласкающей рукой. – Я съем десять, нет, двадцать бананов! - Не думаю, что тебя хватит больше, чем на два. - Вот увидишь! Уже дома, вынося задремавшего малыша из машины, Лайонел с гордостью отметил про себя, что его сын был самым красивым ребёнком. Возможно, в нём говорила банальная родительская эгоистичность, но если смотреть объективно, остальные дети меркли на его фоне. Завтра они пойдут на ярмарку, а ещё через день отправятся к его матери и они вместе встретят Рождество, разожгут камин и будут смотреть по телевизору рождественский парад. Выходные обещали быть чудесными.