***
(Четыре года спустя) Сонхва проснулся на Рождество от поцелуя в кончик носа. Он держал веки закрытыми, но его губы дрогнули. Услышав легкий удар в грудь и игривый скулеж, он больше не мог сдерживать смех. Его веки дрогнули и открылись, когда он улыбнулся своему лучшему другу и любви всей своей жизни, которые лежали в нескольких дюймах от него на подушке. — Счастливого Рождества, любовь моя, — сказал Сонхва хриплым голосом. Передние зубы Хонджуна выглянули из-за его губ, когда он ухмыльнулся. Под одеялами его рука скользнула по обнаженной талии Сонхва, прижимая его к себе. — С годовщиной, — ответил Хонджун, наклоняясь ближе, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на губах Сонхва. Руки Пака скользнули по торсу его возлюбленного, и Хонджун взвизгнул от удивления, когда его подняли и положили на грудную клетку. Кожа к коже, они лежали так некоторое время, просто чувствуя, как их сердца бьются в унисон. Руки Сонхва обхватили тонкую талию Хонджуна, когда парень поменьше уткнулся лицом в изгиб плеча старшего. На улице шел снег, и ранним утром рождественские гирлянды мерцали красным и зеленым. В квартире было тихо и прохладно, и Сонхва был доволен тем, что лежал в постели, укрывшись своим «человеческим» обогревателем. Им нужно было кое-что сделать и встретиться с людьми, но все это могло немного подождать. На данный момент время подвластно только им. Сонхва провел вверх и вниз по бокам своего возлюбленного, и Хонджун вздрогнул. Парень поменьше высунул голову из своего укрытия и приподнялся на локтях, на мгновение посмотрев на Сонхва сверху вниз. Пак позволил своей руке пробежаться по пояснице Кима, затем скользнул под подмышку и вверх по груди, чтобы обхватить челюсть мужчины. Он провел большим пальцем по нижней губе Хонджуна и позволил себе потеряться в глубоких карих глазах своего возлюбленного. В этих глазах промелькнула вспышка эмоций, и Пак сразу же уловил это. Он нахмурился, когда Хонджун прикусил губу и снова уткнулся головой в изгиб плеча Сонхва. — Джуни? Что случилось, детка? — спросил он, убирая прядь черных волос за ухо своего парня. Хонджун что-то пробормотал в подушку, и Сонхва повернул голову, прижимаясь губами к его голове. — Что это было, Джуни? Хонджун, наконец, повернул свое лицо так, чтобы его глаза встретились с глазами Сонхва, позволив своему телу соскользнуть с торса другого, чтобы он снова лег рядом с ним. Пак знал его достаточно долго, чтобы распознать эмоции, скрывающиеся за его взглядом. Эмоции там были такие, каких он давно не видел — неуверенность, сомнение, нерешительность. — Я просто подумал, — сказал Хонджун, и, казалось, он сомневался в своих следующих словах. — Как далеко мы продвинулись всего за двенадцать лет. Сонхва успокоился, его тревоги рассеялись. Он поднес руку к лицу Хонджуна, наклонился ближе, чтобы прижаться губами к его лбу. — Да, далековато, — Сонхва пробормотал, прижимаясь к его коже. — Подумать только, прямо сейчас мы воплощаем в жизнь мою подростковую мечту. Хонджун стукнул его по грудной клетке, и старшему не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что тот покраснел. — Что? — сказал Сонхва, ухмыляясь. — Семнадцатилетний я бы умер на месте, если бы предоставилась возможность держать тебя в своих объятиях, пока ты полуголый, как сейчас. А теперь представь, если бы тот подросток узнал, что случилось прошлой ночью, когда ты надел кружев... Ким взвизгнул, бросаясь сверху и щекоча Пака по бокам. Сонхва взвизгнул, отчаянно пытаясь изо всех сил уложить своего парня в постель, покрывая его шею влажными поцелуями, зная, что это самое чувствительное место Хонджуна. В конце концов Сонхва победил, покусывая красные пятна на ключицах Кима, все еще свежие после ночных развлечений. Хонджун заскулил, без особой силы толкая его в грудь, и Сонхва сдался. — Ты не можешь насытиться мной, не так ли? — пошутил Хонджун, обхватив ногами талию Сонхва. — Никогда не смогу, — сказала Сонхва, снова наклоняясь, чтобы встретиться с его губами. — Я буду любить тебя вечно. Щеки Хонджуна покраснели, и он вдруг снова занервничал. Сонхва только продолжал целовать его, медленно и нежно, наслаждаясь сладким вкусом губ Хонджуна, когда он позволил языку исследовать его рот, с которым он уже «знакомился» сотни раз. Губы Хонджуна двигались в ответ, его язык время от времени проводил по нижней губе Сонхва, но никогда не заходил дальше. Сонхва отстранился, приподняв бровь. — Ты сегодня застенчив, — удивленно заметил он. Хонджун никогда не был застенчивым, обычно он был тем, кто дразнит Сонхва и инициирует новые вещи, чтобы попробовать их в постели. Когда Ким открыл рот, чтобы ответить, выглядя неуверенным, Пак заговорил раньше. — Я не возражаю, это мило. Хонджун улыбнулся, нервы немного успокоились. Сонхва старался не запищать, когда его парень наклонился, чтобы прижаться носами друг к другу, с застенчивой улыбкой на губах. — Я тоже буду любить тебя вечно, звезда моя, — тихо сказал Хонджун, прижимаясь к щеке Сонхва и заглядывая ему в глаза. Позже тем же вечером Сонхва сидел на диване рядом с рождественской елкой, а Хонджун свернулся калачиком рядом с ним. Одна из его рук обвила талию своего парня, пока он блаженно оглядывал их квартиру. Они были окружены как своими друзьями, так и семьями, включая их маленьких племянниц и племянников, играющих с игрушечной железнодорожной станцией в углу гостиной. (Когда-нибудь Сонхва хотел иметь собственных детей. Он был уверен в том, что Хонджун — потрясающий отец.) Вечеринка в этом году была большой, на ней собралось так много членов их семьи и друзей, что Сонхва почувствовал себя виноватым за их крошечную гостиную. Младший переехал в его квартиру после того, как они собрались вместе на Рождество четыре года назад, и теперь, когда Пак оглядел комнату, он подумал про себя, как он вообще мог проводить Рождество в одиночестве. Он повернулся к своему парню, желая поделиться этой мыслью, но его улыбка дрогнула, когда он заметил напряженное выражение лица Хонджуна и напряженную позу, в которой он сидел. Сонхва сжал его бок, чтобы привлечь его внимание, и Ким, казалось, вырвался из своих мыслей. — Не беспокойся о том, что кому-то может быть некомфортно, — прошептал Сонхва на ухо своему парню, поглаживая большим пальцем лоб Хонджуна. — Я пойду принесу нам еще несколько стульев из кладовки, чтобы всем было удобнее, хорошо? Сонхва попытался встать, но рука Хонджуна снова потянула его вниз за запястье. — Нет, все в порядке, — быстро сказал Хонджун, его голос звучал немного сдавленно. Сонхва озабоченно нахмурил брови, и Хонджун уловил выражение его лица. — Просто... оставайся здесь. Я попрошу Сана помочь мне. Прежде чем Сонхва успел сказать еще хоть слово, Хонджун встал и направился на кухню. Он услышал, как Хонджун выкрикнул имя Сана, и голова их друга высунулась из-за кухонной двери с широко раскрытыми глазами. Сан быстро кивнул, когда Хонджун подошел к нему и что-то сказал ему на ухо, и они оба направились на кухню. Сонхва нахмурился. Они отправились явно не в кладовую. Но затем его отвлек Уен, который внезапно бросил свое тело на колени Сонхва, бормоча что-то об этом парне по имени Есан, которого он встретил в каком-то приложении для знакомств, и внимание Сонхва было украдено. Погруженный в детали сложной истории Уена, он пропустил подмигивание и поднятый вверх большой палец, который Сан показал всем остальным в гостиной.***
Хонджун вышел десять минут спустя, Сан следовал за ним по пятам, и в поле зрения не было ни одного стула. Однако, прежде чем он успел что-либо сказать, Уен вскочил и подбежал к тому месту, где они были, практически трясясь от возбуждения. Мгновение спустя он повернулся лицом к гостям в гостиной, объявив: — Время обмена подарками! Сонхва с улыбкой покачал головой в ответ на его детский энтузиазм, прежде чем встать с дивана и назвать имена, написанные на подарках. Он попытался поймать взгляд Хонджуна, слегка смущенный его странным поведением, но Ким был увлечен разговором со своей матерью, Сан крепко сжимал его руку, стоя рядом с ним. Сонхва распознал сжатую челюсть, прикушенную нижнюю губу и вену, выступающую на виске его возлюбленного, как классические признаки нервозности Хонджуна, и это, в свою очередь, вызвало тревогу в его сердце. Позже ему придется разузнать, что же все-таки случилось. Когда Сан подошел, чтобы забрать последний подарок под рождественской елкой, Сонхва схватил его за локоть и оттащил в сторону, когда все остальные начали открывать свои подарки. — Сан-а, что случилось с Хонджуном? — спросил Сонхва тихим голосом, нахмурив брови от беспокойства. — Он выглядит так, как будто его вот-вот стошнит. Сан неожиданно рассмеялся. Сонхва повернул голову и в замешательстве уставился на него. Глаза Сана светились весельем, ямочки на щеках были полностью видны, когда он посмотрел на Сонхва. — Скоро все поймешь, хен, — загадочно сказал он, и именно тогда Хонджун заговорил, и все взгляды обратились к нему. — У меня есть объявление, — сказал он, неловко поднимая свой бокал с вином. Сонхва был уверен, что он взял это из одного из тех диснеевских фильмов, которые они смотрели пару дней назад. На его губах играла легкая смущенная улыбка, когда Хонджун неуклюже направился туда, где стоял Сонхва, его нога едва не задела голову племянника. Сонхва поймал его, когда он чуть не споткнулся об одну из игрушек на полу и упал на грудную клетку Сонхва. Старший услышал насмешку (Уен, без сомнения), когда его парень поднялся на ноги. В комнате было странно тихо, и когда Сонхва бросил быстрый взгляд вокруг, все смотрели на них со странно мягкими улыбками на лицах. — Действуй, Хонджун! — неистово закричал Сан. Их гости последовали за ним, аплодируя, хлопая и улюлюкая, в то время как Ким продолжал пялиться на Сонхва. — Хонджун?.. —начал Пак, но Ким внезапно рванулся, чтобы схватить его за правую руку, и старший немедленно заткнулся. — Пак Сонхва, — начал младший, прерывисто вздохнув. — Когда я увидел тебя в первый раз, ты поскользнулся на лестнице и упал на задницу. Ты покраснел, встал, отряхнулся и пошел своей дорогой, и я помню, как подумал, что ты самый симпатичный мальчик, которого я когда-либо видел в этой новой школе. На следующем уроке я представился перед вашим классом и сразу же сел рядом с тобой. С тех пор ты изменился. Ты потерял свои брекеты, свою нерешительную улыбку и неуверенность, с которой ты задерживался в дверях, когда не был достаточно уверен, чтобы войти в комнату, полную людей. Но ты также остался прежним. Ты по-прежнему проявляешь ту же доброту к бездомным кошкам возле нашей квартиры на улице, как ты это делал, когда я однажды был потерян и одинок в том классе. Ты все еще не умеешь скрывать свои чувства, ты плачешь, когда читаешь стихи, которые трогают твое сердце, смотришь видео с младенцами на Youtube, потому что находишь их очаровательными, разговариваешь с незнакомцами на улице, когда думаешь, что им нужен кто-то. Ты все еще любишь чисто, бескорыстно, не задумываясь о своем сердце. Ты все еще рассеянно тянешься, чтобы прикоснуться к людям, которые тебе небезразличны, только для того, чтобы просто убедиться, что они рядом, и именно так я понял, что у меня были чувства к тебе все эти годы назад. Ты держал мою правую руку под столом во время того единственного урока математики — я не думаю, что ты даже осознавал, что делаешь это, — и я ничего не написал на этом чертовом листе, потому что я мог думать только о том, как я хотел, чтобы ты держал меня за руку вечно. Но потом, как идиот, я дал тебе кольцо с обещанием и слишком хорошо спрятал его в заднем кармане блокнота, который я подарил тебе на Рождество. Ты нашел это год спустя, но к тому времени я уже решил отказаться от своей маленькой влюбленности в тебя, думая, что у меня никогда не будет шанса с тобой, моим лучшим другом и самым красивым, милым, добрым парнем, которого я когда-либо знал. Шесть лет спустя я понял, что был неправ. Пак Сонхва, я заботился о тебе полжизни, сначала как о друге, потом как о возлюбленном. Я потратил половину этого времени, притворяясь, что это не так, и все из-за одного-единственного дурацкого кольца. Так что на этот раз я сделаю все проще и понятнее Хонджун глубоко вздохнул, наконец вытянув руку за спиной перед собой. Взгляд Сонхва упал на крошечную коробочку в его руках, и его губы приоткрылись. В носу у него защипало, когда он снова поднял глаза, чтобы встретиться с влажными глазами Хонджуна. — Звезда моя, я хочу просыпаться утром от твоих рук, обнимающих меня за талию, и твоего дыхания в моих волосах. Я хочу чувствовать биение твоего сердца у себя за спиной, когда ты обнимаешь меня, пока я готовлю нам завтрак утром. Я хочу целовать тебя каждое утро, прежде чем ты отвезешь меня на работу. Я хочу наслаждаться вечерами, когда мы приходим домой пораньше, просто чтобы провести их друг с другом. Я хочу прочитать книги, в которых ты подчеркнул слова, которые хочешь мне сказать. Я хочу, чтобы у нас были драки с мукой на кухне, когда мы будем пытаться печь вместе. Я хочу провести больше ночей, когда мы выключаем весь свет за два часа до того, как ложимся спать, просто чтобы мы могли поговорить. Я хочу сдержать свое обещание, Хва, проводить с тобой каждое Рождество. Ты выйдешь за меня, Пак Сонхва? Сонхва отрывисто кивнул. Прохладное кольцо с бриллиантом звякнуло о серебряное кольцо с обещанием, которое было на его среднем пальце, когда Хонджун дрожащей рукой надел его на безымянный палец. Гостиная взорвалась радостными возгласами, и кто-то (вероятно, Сан) сильно хлопнул его по спине. Сонхва чувствовал, как другие обнимают его, говоря свои поздравления, но все, на чем он мог сосредоточиться, - это тепло губ Хонджуна на своих, и слезы, которые катились по их щекам, и то, как они идеально сочетались, как кусочки головоломки. — Ты мой навсегда, — прошептал Хонджун, касаясь губами его губ, когда он на секунду отстранился. Сонхва снова притянул его к себе, чтобы сомкнуть их губы, чувствуя, как это отзывается в его груди, в его душе, до кончиков его конечностей. Отныне каждое Рождество они будут вместе.