Линьяр

— Уходить из-под удара нужно под рукой. Иначе тебе проломят черепушку, глупая ты дева, — добродушно отругала одну из учениц Сцина. Она не слишком наседала на юных эльфиек, не требовала от них геройств или подвигов, но уроки самообороны вбивала в прелестные головушки с завидным усердием. В случае чего, девы уже не будут до невозможного беспомощны. Если люди нападут на деревню или град, они хотя бы не будут путаться под ногами. — Это сложно, я… я не могу! — девочка с трудом сдерживала слезы обиды. Сцина присела напротив нее на корточки и чуть задрала голову, чтобы посмотреть на ученицу. — Можешь. Ты все можешь. Здесь не нужно ни о чем думать, только повторять одно и то же действие пока не дойдет до автоматизма. Как в танцах. Ты ведь хорошо танцуешь? — девочке едва исполнилось двадцати зим. Родители отдали её в школу очень рано, но она была бойкой. Самая младшая в классе, а старалась ни в чем никому не уступать. Но получалось у нее из рук вон плохо, даже несмотря на то, что упражнения Сцина давала младшеклассникам простейшие. Развивала их реакцию и рефлексы. — Я плохо танцую, — губы девочки задрожали. — В ногах путаюсь, спотыкаюсь. Ничего не получается. — Какие глупости. Все со временем получится. Так, — Сцина обхватила девочку за предплечья и слегка встряхнула. Она шмыгнула носом и посмотрела на наставницу, — не переживай. Сразу никогда не будет хорошо. Знаешь сколько раз мне ломали нос прежде чем я научилась? Очень много. Но я научилась. Вот и у тебя все получиться. Главное не сдаваться. Хорошо? — Угу, — девочка кивнула. — А нос больно ломается? — О, да, — Сцина усмехнулась. — Но тебе его никто ломать не станет. Тут все безопасно. Вперед. Продолжайте делать это упражнение.       Сцина оставила пару девочек и поспешила к противоположной стороне поля. Там уже мальчики устраивали очередной страшный поединок. От старшеклассников понабрались. Всей школой буду бегать теперь по полю, пока не уяснят, что ещё не доросли до права затевать драки, прикрываясь линья. Хотят драться — пусть дерутся, но эльфийские законы лучше бы в поке оставили.       Когда время урока вышло, наставница велела мальчикам привести в порядок тренировочную площадку, а девочкам проследить за тем, чтобы новых инцидентов не произошло. Все-таки нашла она управу на детишек. Те старались во всем подражать взрослым, и конечно уважали дев и страшно оберегали, а потому Сцина не редко стала брать девочек в «заложники». Прием низкий, но действенный. Да и маленькие эльфийки были не так просты. Быстро поняли, что к чему и под предводительством самой смышленой и самой почтенной начали манипулировать мальчишечьим эго. Сцина втайне ухохатывалась. Со старшими к сожалению этот прием не работал. Зато хорошо помогали показательные поединки с наставником. Извалявшись в пыли, юноши быстро усмиряли свой пыл. Над этим Сцина, конечно, тоже от души смеялась.       Но в этот раз что-то было не так. Стоило отвлечься, как вся бурная деятельность поутихла. Ни шороха не раздавалось за ее спиной. Либо детишки что-то натворили, либо к произошедшему они не причастны. Но в том что быть какой-то заварухе Сцина ни на миг не усомнилась. Истина превзошла все ее ожидания. Через поле к ней шел Великий ментор, а дети разинув рты провожали его взглядами. Вот ведь негодники! Она между прочим восьмой перст Владыки, известный линьяр, дева-воин и такой реакции никогда не удостаивалась! Мелкие предатели! — Приветствую, Великий муж, — недовольно буркнула Сцина, ментор кивнул, а затем она громко обратилась к детям. — Уборку велено было завершить этим днем!       Дети зашептались возобновляя бурную деятельность. — Вижу наставничество приносит тебе радость, — Синай стоял в пол оборота. Иногда поглядывал на детей. — И девы стало быть будут сильны в драке.       Ментор нахмурился. Ему такая перспектива не нравилась. И не важно, что Сцина учила девочек всего-то азам. — Не все. Большинство могут из лука выстрелить при необходимости, знают базовые характеристики огнестрельного оружия, могут дать отпор и сбежать от обычного смертного. Настоящим воином каждая не станет.       Она пожала плечами, наблюдая как мальчики стараются быстрее закончить с уборкой инвентаря. — Девы вообще не могут быть войнами, — Синай скрестил руки на груди. Смотрел на Сцину сверху вниз взглядом, что обычно Софию устрашал на ура. — А я тогда кто? Точно. Линьяр, — фыркнула Сцина, явно демонстрируя обиду. Как бы их сердца друг другу не отзывались, а все такие на некоторые вопросы у них были совершенно разные точки зрения. И тут уж ее непримиримость встречалась с его упрямством. — Ты всего лишь исключение, — Синай вздохнул и примирительно добавил, — Оскорбить я тебя не желал. — Но оскорбил, — скрывать свои чувства Сцина не собиралась.       Последние несколько месяцев они спорили еженедельно по нескольку раз. Ни в чем не было согласия. Сцина намеренно перечила Синаю каждый раз, как только выпадал шанс. А все потому, что ментор не возжелал ее отпустить на сторожевые посты, помогать в отлаживание торговых отношений со смертными. В Сиршаллене она могла сколько угодно вести дела с людьми, но за пределы града он её отпускать не хотел. Сцина могла бы пренебречь его очень настойчивой просьбой, но не стала. В народе уже знали, что меж ними что-то есть, ждали, когда же они посадят дерево. Если бы она проигнорировала слова Синая и просто отправилась на сторожевые посты, а там и за приделы эльфийских лесов, ее поступки истолковали бы как страшное непочтение. Тем более что волю свою Великий ментор высказал прям на собрании.       Сцина не была не заменима, но поехать хотела. А он знал, она не смогла бы поставить его в неловкое положение и воспользовался этим, чтобы удержать ее в стенах града. Сцина и так чувствовала, что в воздухе витали вопросы касательно её положения. Не по статусу почтенному Синаю сажать дерево с линьяр. Её показная непокорность могла бы только убедить всех в правильности суждений. Так Сцина оказалась заложником ситуации. И видят Духи, заложником она была крайне буйным. — Как скоро ты планируешь перестать понапрасну гневаться на меня? — Синай говорил тихо, но беззлобно. Однако и вины в его тоне Сцина не наблюдала. Предпосылками раскаяния даже и не пахло. — Понапрасну? — она почти шипела на Синая. — Понапрасну ты пришел сюда, Синай, Великий муж великого града, раз не осознал в чем виноват. А у гнева моего причин достаточно, — Сцина намеренно добавила в фразу побольше показного почтения. — Значит видеть ты меня не желаешь? — запрещенными приемами Синай отчего-то брезговать перестал. Конечно желала она его видеть. Не так уж страшен был его проступок, чтобы она прям уж возненавидела его. — Сколь сильным бы не был мой гнев, а сердце радуется при виде тебя. И этим ты злишь меня ещё больше. У меня нет согласия с самой собой из-за тебя.        Синай усмехнулся. Смотрел на неё сверху вниз, и в его взгляде она так и видела превосходство над собой. Чувствовала, что ментор слишком много власти обретал над ней и ее свободный дух начинал восставать. Она вроде и хотела остепениться, но сидеть на привязи и выть из будки на луну в ее планы не входило. — Владыка передал тебе послание. — О, как мило, что ты теперь личный посыльный. А менее почтенного гонца не нашлось? — ерничала Сцина.       Синай сделал вдох и грозно произнес: — Все потому что страшатся мужи народа к тебе приблизится. Опасаются, что из-за нрава твоего необузданного не уйдут от тебя прежде, чем окажутся обезглавленными.       Сцина возмущенно хватанула ртом воздух, но уже через мгновение нашла, что ответить. — И правильно, что бояться. Я бы сейчас пару голов сняла, — прорычала она.       То есть воином она быть не может, а бояться ее могут. И ведь знала она, что на самом-то деле никто ее не страшиться. А сказала Синай так только потому что уже и сам плохо гнев контролировал. — Ладно, что там за послание? — поумерив свой пыл, спросила Сцина. Дрязги дрязгами, а дела на первом месте.       Синай вытащил из кармана жакета желтоватый конверт и протянул ей. Сцина взяла его в руки и покрутила. Сразу узнала печать. Сама похожей пользовалась раньше. Послание было от Кайране Макидара. Раскаленной иглой кольнуло беспокойство. Сцина тут же вся подобралась, напряглась. — Синай, что-то случилось? — она не скрывала тревогу. Взволнованно посмотрела на ментора. Отчего-то казалось, что Синай-то точно все знает. Даже письмо открывать не надо. Если он скажет, что все хорошо, значит так оно и есть. Она даже сомневаться не станет.       Ментор покачал головой. — Печальных вестей не было. Не волнуйся, — спокойно ответил Синай, и Сцина выдохнула. Значит просто письмо. Ничего страшного. — А как конверт к Владыке попал? — Владычица получила послание от Синране Сигайны. Там конверт и для тебя был.       А неплохо Шедар придумал. Изобретательный мелкий братишка у нее! И ведь послушный-то какой! В самом деле не чинил никаких проблем. Даже способ тайно обмениваться письмами нашел такой, чтобы не потревожить только утихомирившуюся почтенную верхушку Макидара. С невестой-то он конечно обмениваться письмами может. А та с сестрой. И не важно что там в общем потоке макулатуры затерялась весточка и для одной линьяр. — Вечером прочту, — Сцина убрала конверт в карман платья.       Дети закончили уборку и выстроились в ровную шеренгу, ожидая дальнейших указаний наставницы. — У тебя ещё есть дела? — наклоняя голову в сторону Синая тихо спросила она. Тот отрицательно покачал головой. — Тогда подожди меня. Я быстро.       Дети уходили не спеша. Все поглядывали на Великого ментора, медленно двигаясь в сторону выхода. Сцина только снисходительно улыбалась. Надо же как сильно их интересовал Синай. Небось мальчишки мечтали, чтобы кто-то наподобие него был их ментором. И не ведали эти глупцы, какие бы тренировка их ждали. В отличие от нее, Великий муж им бы спуску не давал. Она конечно тоже была не самым снисходительным наставником, но до Синая ей точно было далеко. — Пойдем? — Сцина кивнула головой на дверь, ведущую в школу, когда последний ребенок покинул площадку. Ребятня разбегалась по домам.       Они шли по коридорам Дома Решений, который теперь служил обителью знаний. Вскоре в Старом городе должны были приступить к строительству школы, а это здание по завершению стройки планировалось отдать смертным, коих становилось все больше и больше. — Опять будешь вести бесполезные записи? — Синай относился к бумажной волоките с толикой презрения. Ну зачем эльфам с безукоризненной памятью все эти записульки, да ещё и в таком объеме? — Они не бесполезны, — встала на защиту своего дела Сцина. — Мы так ведем статистику. — И в чем польза этой вашей статистики? — А в чем польза того, что ты запер меня в Сиршаллене? — Сцина ловко вернула их разговор в нужное русло. Если ментор надеялся, что она со временем злиться перестанет, то очень сильно ошибался. Ну, гневалась-то она уже чисто номинально, но страшно желала знать причину его поступков, а потому неустанно напоминала о своем негодовании, пусть и сошедшем на нет.       Тем не менее Сцина намеренно провоцировала Синая. Не упускала возможности напомнить, что вообще-то могла просто взять и не слушать его, вести себя, как захочет, но вот из-за него, из-за любви к нему, при помощи которой он ей и манипулировал, она переступила через себя. Вот насколько сильны ее чувства — победили эгоизм и непримиримость! А он старый пень, который теперь всю вечность будет сносить ее гнев, потому как подло воспользовался чистыми чувствами Сцины, чтобы только не пустить ее к столь неприглядным для него смертным. Вот именно так она это и видела. Догадывалась, что для Синая ситуация обрисовывалась по другому, но он своими переживаниями делиться не спешил. А она не собиралась в таком случае смягчаться.       Хотя стоило признаться, что выводить его на эмоции ей даже немного нравилось. — Я лишь дал понять, что мне не по душе твои отлучки к смертным, — проблесков раскаяния не наблюдалось. — Ты мог сказать это лично мне, — в который раз напомнила Сцина. Все их споры на эту были похожи на хождение по кругу. Они даже фразами перекидывались одними и теми же. — Мог бы, но был бы от этого толк? Ты бы не стала слушать меня, сделав по своему. — И поэтому по своему сделал ты, ну здорово, — ей даже стало немного обидно. Ведь если бы он объяснил, рассказал почему так против, честно сказал о чувствах, она бы послушала его и осталась в граде. Но Синай говорить не желал. Все твердил, что дев не посвящают в дела мужей. А она, вот так новость, дева. Раз дева, то и послушать должна была почтенного мужа и остаться дома вышивать, сидя на крылечке.       Сцина свернула в свой класс, где вела теоретические уроки у старших воспитанников, где и оставалась после занятий, чтобы сделать нелюбимые записи. Но София настаивала, что это необходимо, и почему-то другие наставники ее поддержали. Сцине пришлось смириться. Смириться и доказывать Синаю, что эта статистика им жуть как необходима. Но тут она уже скорее по привычке с ним спорила. В пользе записей не спешила разобраться, но раз говорили что надо, то она дела. Больше её волновали сами занятия. Она хотела чтобы девы могли за себя постоять, а мужи стать достойными воинами. Вот и больше концентрировалась на успехах учеников, а не на необходимости чиркать что-то на бумаге. Хотя было кое-что приятное во всем этом. Её почерк доводил эльфийку, что отвечала за систематизацию записей, если не до обморока, то до нервного тика точно. — Разве мое решение было во вред тебе? — когда Сцина села за ученический стол, Синай пододвинул стул и сел напротив. — А в чем его польза? — она оторвалась от таблицы и посмотрела на ментора. Он нахмурился. — Вот видишь. Это только прихоть. — Польза в том, что в Сиршаллене ты в безопасности. — Я воин, Синай. Воин не может остерегаться любой призрачной угрозы, как трус! — она снова вернулась к записям, но замолкать не планировала. — Ты сам сказал, что я должна быть с тем кому отдала службу, и ты же не даешь мне идти за Владыкой! Он был там за сторожевыми постами. Я должна была быть там, чтобы защитить его, если бы случилась какая угроза. А ты запер меня тут своими словами.       Эльтан и без неё прекрасно бы обошелся, он в целом с недавних пор перстов за собой таскать отказывался, но аргумент в споре это был весомый, Сцина не преминула им воспользоваться. — Вот потому и запер, Макидарская волчица! — Синай повысил голос, но как всегда быстро взял себя в руки. — Заканчивай свои дела. Таким разговорам должно вестись не тут. Отужинаешь сегодня со мной? — Ужин? — Сцина удивленно подняла брови. Ментор только кивнул.       Она вздохнула и продолжила с удвоенным усердием писать. Завитушки получались особенно резкими. Зато закончила она всем меньше, чем за полчаса. Ей было слишком уж интересно, чем её решил умаслить ментор.       Синай отворил дверь и пропустил Сцину. В прихожей было пусто. На крючках ничего не весело, на полках ничего не стояло. Ни украшений, ни цветов. В гостиной не лежало ковров, диван, журнальный столик, камин. Ничего лишнего или создающего уют. Словно тут никто и не жил. А она ещё жаловалась, что её дом выглядит одиноким.       Сцина беззастенчиво рассматривала комнаты, через которые проходила. И все они были пусты. Кухня разве что могла похвастаться чуть большей наполненностью, и то только за счет двух стульев и стола, на котором стояло несколько блюд накрытых полотенцем. — Присядь, — Синай кивнул на один из стульев. Сцина неловко заправила прядь волос за ухо и послушно выполнила указание.       Синай и правда вознамерился разделить с ней трапезу у себя дома. Попахивало это чем-то подозрительным, но Сцина решила гнать подобные мысли и наслаждаться моментом.       Ментор поставил на стол два бокала и закупоренный кувшин. Она осмелилась предположить, что там вино. Спрашивать ничего не стала. Сцина отчего-то чувствовала неловкость, когда Синай все это делал. Хотелось встать и помочь ему, взять на себя эти женские обязанности, не шло ему копошиться на кухне вокруг нее. Она боролась с чувством дискомфорта и молча наблюдала. Трапеза была важна, Сцина очень старалась не нарушить никаких планов. — Ты притихла, — заметил Синай садясь напротив нее. — Просто немного нервничаю, — Сцина смущенно улыбнулась.       О духи, они в самом деле будут вместе есть. Если так подумать, она ни разу не видела, чтобы Синай, кроме как в дороге и то по необходимости, делил с кем-то трапезу.       Сцина неловко покрутила вилку в руках, пока ментор наполнял её кубок вином. Ей хотелось сгладить атмосферу шуткой или хоть каким-нибудь словом, но на ум ничего путного не приходило.       И когда Синай молча принялся за еду, Сцина просто тупо глядела на свою тарелку.       Ментор нахмурился. — В чем дело? Ты не голодна? — он положил вилку на край тарелки и испытующе глянул на Сцину. — Я просто… — она укусила щеку с внутренней стороны. — Я же линьяр. Нормально ли все это? Для тебя должно быть… — Довольно, — резко оборвал её Синай. Сцина вздрогнула от громкости его голоса. — За все то время, что ты в Сиршаллене хоть раз я говорил, что меня тревожит твой статус? — Нет, но… — Сцина стушевалась. — Но меня тревожит. Мы оба знаем, кто мы есть и… Я, кажется, просто не могу. Прости.       Синай ничего не ответил. Тяжело вздохнул, и встав со своего места, удалился.       Ну вот она все-такие его оскорбила. В его же доме отказалась от еды. И под каким предлогом? Она линьяр и не может делить ни с кем пищу. Не могла она так поступить с Синаем. С Шедаром могла, с Линаром могла, а с ним вот не смогла. Рука не поднималась, рот не открывался, кусок в горло не лез.       Сцина облокотилась локтями на стол и закрыла лицо ладонями. Все-таки надо было просто пересилить себя и поесть. Пыталась не оскорбить, но в итоге все равно это сделала. И вот так с ней всегда и бывает.       Она уже было собиралась выйти из-за стола, но Синай вернулся в кухню. В руках держал резную деревянную шкатулку, украшенную эльфийскими витиеватыми узорами, ясенями и птицами. Только одна вещь могла преподноситься в чем-то таком искусно сделанном.       У Сцины глаза расширись от удивления. Она конечно ожидала, но и не ожидала тоже. Это должно было случиться когда-нибудь, но не вот сейчас, не после того, как она не смогла вилку сунуть в рот и таки поесть с Синаем. — С тобой выбрать подходящий момент сложнее, чем выиграть войну. — Та-ак, можем ещё лет сто удачный момент подождать, — Сцина неловко вжалась в стул.       Синай, возвышающийся над ней с этой шкатулкой в руках внушал в нее неописуемую панику. Полчища врагов на неё такого эффекта не производили, к слову.       Синай нахмурился. — Я к тому что, не зачем нам торопиться… Если ты так хочешь, — тут же поправила себя Сцина, уловив, как скверно прозвучали её слова. Она сразу принялась вспоминать, как там правильно принимать венец, но правила такого не знала. А надо было учить, когда заставляли.       Синай снова вздохнул. Обреченно так. Она бы на его месте тоже бы вздыхала. Какая непутевая дева ему попалась. — Прости, я…- Сцина встала напротив ментора. Она судорожно вытирала потеющие ладони о платье. — Лучше мне помолчать. Я нервничаю и глупости болтаю. Правда, прости.       Хотела замолчать, но в итоге только разболталась ещё больше. Синай только усмехнулся. Сцина облегченно выдохнула. Значит не гневался. — Примешь ли ты от меня в дар венец, Сцина макидарская? — она активно кивала уже на первом слове, безуспешно пытаясь подавить свою широкую улыбку. Венец получать не только неловко, но ещё и радостно, и приятно. И как вообще тут не улыбаться? Сцина спешно перебирала в голове варианты ответов. Да, конечно да! Шутишь что ли, конечно, да! С удовольствие, да! Естественно, мой господин! Варианты несогласия даже не рассматривались. Она согласна.       Все ей не подходило. Ни один ответ не звучал достаточно почтенно. Не так должно принимать венец от Синая. В итоге Сцина только и могла, что кивать. — Сцина, кто укоротил твой язык? — он все так же улыбался. Похоже, что по лицу ее раскрасневшемуся все понял. — Ты и укоротил, — от волнения Сцина готова была членораздельно отвечать только на те вопросы, в которых не фигурировал венец.       Она снова посмотрела на шкатулку, потом на Синая. Надо было наконец озвучить свое согласие. — Да, да я приму венец. — Сцина нервно выдохнула и коснулась лба. Кожа лица горела. Она с запозданием поняла, что должно быть покраснела, как спелый помидор. — Духи, Синай от тебя я приму, что угодно. Так я выходит должна взять шкатулку, да?       Синай кивнул. — Неплохо было бы ещё ее открыть, — ментор уже воровато тихо посмеивался.       Сцина помяла пальцы, протянула руки и резко их одернула. Смех Синая ситуацию не улучшал. Она оказывается и как шкатулку было принято брать не знала. Ну вот, казалось бы, просто протяни руки и возьми, но разве так принимают, что-то настолько важное? У нее пальцы немели. Возьмет и уронит ведь. Нет, такую вещь ронять нельзя. «Соберись, Сцина!» — подбадривала она себя. Но ничего не срабатывало.       Сцина бросила на Синая умоляющий взгляд и тут же себя за это отругала.       Да чем ей тут ментор поможет? Нужно просто взять шкатулку в руки и, было бы чудесно, после её не уронить. Но вот надо же в таком пустяке она снова искала помощи Синая. Что вообще с ней твориться? — Откуда в непримиримой дочери столько робости? — Сцина подняла на него взгляд. Ментор явно веселился, пока она сгорала от смущения.       Вот возьмет она эту шкатулку с венцом и будет это значить, что они поженятся. Оба наденут красное, руки им перевяжут лентой, будут они вместе целую вечность. Вечность вместе — вот что значил этот венец. Он будет господином ее сердца, а она его госпожой.       От этой мысли Сцина покраснела ещё больше, хотя, казалось бы, куда уж больше. Она собралась и взяла шкатулку из его рук. Нащупала стул и облегченно на него опустилась. Дрожащими руками щелкнула замком и, зажмурившись, открыла шкатулку. Опасливо приоткрыла один глаз, но уже чрез миг заворожено смотрела на лежащий там венец. — Он прекрасен, — прошептала Сцина поглаживая позолоченные мелкие листы. В венце переплетались цветы, украшенные яркими красными драгоценными камнями. — Как и ты, — она подняла на него растерянный взгляд. Синай улыбался доселе ей не виданной улыбкой. С нежностью и трепетом. — Моя госпожа.       Сцина должна была обрадоваться, но ее кольнула неприятная мысль. Была у Синая уже госпожа сердца. И он тосковал по ней столько сотен зим, а теперь вот выходит что? Смирился? Любить перестал? Да разве так бывает? Тем более на кого теперь обратился его взор? На линьяр.       Больше это все походила на недоразумение.       Она быстро задавила в себе недостойные мысль и отвела взгляд. Но Синай резкую хоть и мимолетную перемену в поведении заметил. Подошел к столу, придвинул стул ближе к Сцине, сел рядом и чуть склонил голову, заглядывая ей в глаза. — Что тебя снова обеспокоило? — Ничего, тебе, наверное, что-то не то показалось, — она отвела взгляд. Ну не скажет же она Синаю, что вспомнила о его первой супруге и каким-то фантастическим образом приплюсовала к этому свой статус и расстроилась, что не подходит ему. — Сцина, моего почтения на нас двоих хватит, — Синай облокотился на спинку стула. Она удивленно на него посмотрела. Это как это он так легко догадался о том, что у неё на сердце? — Хватит изводить себя пустыми переживаниями. Я укорочу язык любому, кто посмеет оскорбить тебя. — О, это лишние, — Сцина усмехнулась. Она взяла кубок с вином и вознамерилась его осушить, чтобы успокоить нервишки. — Я уже вступался за тебя однажды. И вступлюсь ещё столько раз, сколько понадобиться, — Синай говорил твердо и уверенно, а она услышав его тот час поперхнулась. — Вступился? — утерев рот рукой, спросила Сцина. Она с недоумением смотрела на ментора. Когда это такое было, и почему она не в курсе, что кто-то заступался за нее? — Тот эльф которого ты ударила за оскорбление, — коротко пояснил Синай. — Так Владыка же… — она точно знала, что Эльтан запретил поединок. — Разве не Владыка разрешил эту ситуацию? — Он лишь остановил толки в народе. А в поединке не дозволено было участвовать тебе, а не мне, — Синай хмыкнул.       У Сцины так и отвисла челюсть. Ментор и там руку приложил к очищению её репутации. — Давай все же поедим, — он взглядом указал ей на тарелку.       Сцина все ещё прибывала в прострации осознания, поэтому еда пошла охотнее, чем при первой попытке. Синай одобрительно кивнул, пододвинул тарелку и тоже стал есть. — Есть ещё что-то, чего я не знаю? — спросила Сцина, когда ментор снова стал наполнять её бокал вином. Он неоднозначно пожал плечами. — Ничего, что стоило бы внимания.       Он явно пытался улизнуть от ответа. Если бы хотел, то сказал бы сразу и прямо. Сцина ухватилась за это и продолжила давить. Ну. что там могло быть такого, что сам Синай пытался скрыть от неё. Не похоже это на Великого ментора. — Я сама в праве решить, что моего внимания стоит. И думаю, все, что тебе касается, моего внимания очень даже стоит, — Сцина прищурилась. Он отложил вилку, сделал глоток вина и вздохнул. Заговорил тихо, глядя куда-то в сторону. — Когда ты приехала в Сиршаллен видел я, как народ относится к тебе, видел, что тебя это печалит и твоя боль отзывалась тоской и в моём сердце.       У Сцины дыхание перехватывало от его слов. Это был первый раз, когда Синай говорил о своих чувствах так открыто. Она ловила каждый слог, внимательно вглядываясь в его лицо. Хотела запомнить этот вечер в деталях. Ну или хотя бы его завершение, потому как часть с венцом была для неё словно в тумане из-за волнения. — Тогда я рассудил, что могу помочь тебе, если… — ментор запнулся. Это был первый раз на ее памяти, когда он запнулся. Что ж он там сделать-то планировал? — Если станешь ты моей супругой. Тогда-то я и заказал венец у мастера.   — Так выходит, ты жениться хотел на мне из жалости? — Сцина нахмурилась. Не до конца поняла, она больше оскорблена и зла или благодарна и впечатлена. — Я лишь желал помочь тебе. Но к тому времени, как венец был готов, в том уже не было нужды, — Синай усмехнулся, что-то вспомнив. — Ты стала постоянно краснеть и запинаться, а взгляд у тебя был мечтательный. Будь я не сведущим юнцом, и то бы догадался чем вызваны были эти перемены.   — Поразительно, — Сцина осушила очередной бокал. Она окончательно потерялась в собственных ощущениях. — Выходит, ты все это время меня защищал? — Слишком громки эти слова. Я лишь оставался рядом. Народу того было достаточно. — Если все так, то когда же ты обратил на меня свой взор? — Сцина отодвинула пустую тарелку и посмотрела на ментора.       Он усмехнулся. Задорно так. Будто разом в памяти воскресил море приятных воспоминаний. Она могла поклясться, что до этого ни разу такого выражения лица у него не видела. Синай искренне радовался, и Сцина внутри вся согрелась от мысли, что причиной той радости была она. — Не знаю, — пожал он плечами. — Может быть когда забор мой красила, когда клятвы с меня требовала, когда со смертными детьми водилась, когда требовала сразиться с тобой, когда на льду от радости поскользнулась, когда на празднествах с задором танцевала, когда и в холод, и в жару ходила за мной. Взор свой я на тебя обращал тысячи раз. Сам не заметил, как гнев превратился в чувства иного толка.       Сцина от такой откровенности снова смутилась, отвела глаза. Оказывается смотрел он на нее много…        Хотела она ещё вина выпить, но кубок был пуст. Синай вином его наполнять не спешил. Поднялся, заменил на чистый стакан и налил туда воды. Сцина хмуро глянула на него. — Хватит с тебя вина, — коротко ответил он. — Ладно, тогда ещё один вопрос, — не унималась Сцина. Синай был непривычно разговорчивым, и нужно было пользоваться моментом. — Почему именно сегодня? Мы ведь только и делали что препирались последнее время. — Полагаю, ты поймешь, когда прочтешь письмо Кайране Шедара. — Могу я… — Сцина неловко указала рукой себе за спину. Любопытство так и съедало ей.       Конверт остался в ее сумке в гостиной. Синай кивнул, и она вышла из-за стола. Вернулась в кухню уже зачитываясь письмом. Села на стул, пробегаясь глазами по последним строкам. — Ты все предусмотрел, — отложив листок изумленно протянула Сцина.       В письме Шедар сообщал, что Владыки Макидара на летнее празднество прибудут в Сигайну. Братец тонко намекал, что если уж она хочет просить благословения, то должна приехать. Когда родители в следующий раз решат покинуть град одним Духам известно. По мимо этого, он и о других мелочах рассказал, но видно было, что основной вестью являлась возможность встретиться с Владыками за переделами Макидара. — Лишь воспользовался наилучшим моментом, — поправил её Синай.       Ну раз венец давно приготовил, то стало быть не лукавит. В самом деле просто ждал. И ведь выходит Синай-то, как и она, даже не смотря на бесконечные споры, не смотря на их различия, ни капли не сомневался в том, что быть им супругами.       Хотя это наверное было очевидно, просто как-то терялось на фоне её переживаний. Сомневайся Синай хоть на немного не стал бы ей давать надежд. — Поедем в Сигайну? — Сцина покручивала в руке стакан. — Как пожелаешь. — В Макидар мне нельзя, стало быть нужно ехать, — она грустно улыбнулась. — Я мог бы и сам… — Нет, ни в коем случае, — тут же запротестовала Сцина, посмотрела на Синая и окончательно утвердилась в своем решении. — Поехали. Я хочу поехать вместе.