***
Раннее утро встречало своей серостью. Голубое небо скрывали кучево-дождевые облака, что говорило о вероятных осадках. На улицах не слышался детский смех или громкие разговоры толпы, лишь звуки сигналящих машин и общественного транспорта разрезали эту безмолвную тишину. Мацуно неспеша без особого интереса плёлся по узеньким проулкам. Будто среди них он мог найти хотя бы какой-то смысл идти в то место, в котором ему меньше всего хотелось находиться. За все дни, что он просидел дома, свежий воздух казался чем-то давно забытым. Но несмотря на это Чифую всё равно воспринимал его как должное. Уже подходя к школе, он снова взглянул на экран сотового телефона. Третий урок приближался к концу. Парень надеялся, что он оттянул достаточно времени, чтобы успеть только на последние два. Но вместо этого ему придётся сидеть ещё четыре урока в душном помещении с людьми, что без сомнения будут задавать однотипные вопросы — «Почему Мацуно опоздал?». Грохочущий звонок на перемену был слышен даже на выходе из школы. Чифую взглянул на главный выход, из которого ни секундой позже повалила толпа народу. Мацуно тяжело выдохнул. С другой стороны, чем быстрее он сдвинется с места, тем быстрее закончится учебный день, и он без зазрения совести сможет пойти домой. Стараясь оставаться незамеченным, парень направился в сторону школьных дверей. Чифую надеялся, что он не встретит кого-то из знакомых, особенно «друзей», что обычно на перемене между третьим и четвёртым уроками выходили курить. И, кажется, пока Мацуно поднимался до своего класса, кто-то пару раз окликнул его, но парень настолько сильно не хотел общаться и был погружён в мысли, что сделал вид, будто бы совсем ничего не заметил.***
Добравшись до нужного кабинета, парень сразу обратил внимание на ярко-рыжие завитые волосы. Почему-то после зимних каникул этот цвет стал выглядеть намного ярче, чем в прошлом году. Чифую замер в дверном приёме, отмечая помимо рыжей макушки ещё несколько. В голове успело пронестись краткое осознание ситуации, и, казалось бы, забытая нервозность снова начала проявляться в виде учащённого сердцебиения. Мацуно наблюдал за тем, как три девушки и два парня, одним из которых был Отоко, о ком Чифую благополучно позабыл так же, как о чём-то, что мешало нормально жить, стояли рядом с его партой и над чем-то смеялись. Кажется, Мацуно даже увидел в руке у одной из одноклассниц черный маркер, а после услышал как Рыжая заливисто и с заиканием засмеялась. Её смех подхватила и остальная компания. Где-то внутри больно кольнуло. А ведь и правда, их «разговор», что произошел незадолго до нового года, так и не закончился. Хотя, Чифую отчасти надеялся, что ребята уже успели забыть о нём и перекинуться на кого-то другого. Но их вид не предвещал ничего хорошего. Мацуно передёрнул плечом, он уже был готов уйти, чтобы только со звонком вернуться в класс и под непонимающие взгляды сразу приступить к занятиям. Однако, всё было против него. Парень сделал шаг назад. Деревянный паркет под ногами протяжно заскрипел, привлекая к себе и к Чифую ядовитые взгляды одноклассников. По их лицам было видно, что они не ожидали скорого появления Мацуно. Одна из девушек спрятала маркер за подол юбки, будто бы не она пару минут назад что-то им писала. — Смотрите-ка, кого это к нам попутным ветром занесло. — Убрав руки в карманы брюк, выплюнул Отоко. Голова наклонилась вбок, что говорило о его презрении и неприязни к Чифую. — Он, наверно, думает, что если у него появилась девушка, то ему всё стало дозволено. — Сложив руки на груди, Рыжая стала медленным шагом приближаться к Мацуно, за ней последовали остальные. Чифую нервно поправил лямку рюкзака, задержав руку. Он старался не показывать никаких эмоций. Хотя уже где-то внутри начинало что-то загораться. — Слишком взрослый стал, да? — Может быть, уже наконец-то скажешь её имя, Мацуно? — Одна из девушек за пару шагов сократила расстояние между собой и Чифую. От неожиданности парень сделал шаг назад и непонимающе посмотрел на знакомую улыбку с кривыми зубами. Видимо, никто из них, даже спустя столь долгое время, не собирался отпускать больную тему. Хотя, они явно видели, что Мацуно собирался молчать до последнего, не желая подбрасывать дров в костёр, потому что тогда они точно от него не отстали бы. Могло дойти до того, что каждый из них начал бы высматривать и подозревать любую, кто окажется рядом. Слишком сложно. — Или их настолько много, что ты даже этого не помнишь? — Второй парень выглянул из-за спины Отоко и, будто бы желая также вставить свои «пять копеек» и быть услышанным, дополнил слова Кэтсуки. Когда уже все ребята подтянулись к Чифую и между ними оставалось не больше тридцати сантиметров, Мацуно вдруг поймал себя на мысли, что всё снова повторялось. Неприятная дрожь прошла по телу, сосредотачиваясь где-то в животе. С одной стороны, одноклассники совершенно не догадывались о правде, но с другой — парню не нравилось, что они продолжали наговаривать на него то, в чём сами едва ли разбирались. — Обычно за словом в карман на лезешь, а сейчас молчишь? Кто-то всё такие подрезал твой острый язычок, сопляк? — Из-за своего высокого (относительно Чифую) роста, Отоко пришлось немного нагнуться вниз, чтобы увидеть чужое лицо, которое почти ничего не выражало. Разве что тонкие брови всё больше сходились к переносице, говоря о раздражении. Парень выжидающе смотрел на Мацуно. Без особого интереса держал зрительный контакт, от которого тот хотел бежать. Внутри Чифую убеждал себя не сдаваться в безмолвном поединке и удержать взгляд, но попытка провалилась, и он отвел глаза. Громкий смех от всех пятерых разнёсся по помещению. Мацуно физически чувствовал, как он пробрал его до костей. Неприятный и надменный. Чифую ещё сегодня утром дал себе обещание, что не будет вестись на провокации одноклассников, но не думал, что они будут настолько явными. — Ребят, я думаю, нам не стоит над ним смеяться… — Голос подала та самая девушка, что прятала маркер за подолом юбки. В отличии от остальных у неё был самый низкий рост. Не больше метра и шестидесяти сантиметров. У нее были сильно раскосые тёмные глаза, которые прикрывала прямая чёлка, и такого же цвета волосы, что доходили до поясницы. Все сразу обернулись на неё, в полной мере не осознавая того, что девушка сказала. Начиная от Рыжей и заканчивая Отоко, каждый думал, что они были заодно, но такая реплика заставила встать в ступор. Хитрый взгляд, под которым красовалась маленькая чёрная родинка, и худенькое лицо с острым подбородком обеспокоенно вытянулось. Почему-то на секунду Чифую подумал, что не все его «вынужденные друзья» были такими плохими и оставались те, кто был готов хотя бы отговорить и отогнать. «Неужели Кимико?..». Мозг тщательно старался стереть картину, что была пару минут назад, когда она стояла и расписывала парту. Уголок губ девушки приподнялся. Кимико пыталась подавлять улыбку. — Зачем же вы так себя ведёте? — Все смотрели на неё, в то время, как она, изредка моргая, смотрела только на Мацуно. Не прерывая зрительного контакта, девушка убрала пальчиком выпавшие пряди волос за ухо. — Вы же знаете, что у Чифую нет отца. Должно быть, его маме слишком тяжело работать днём и ночью. Возможно, он и решил помочь ей. — Каждое слово заставляло сердце биться сильнее. Рука невольно сжалась в кулак, показывая напряжение. Все эти домыслы очень болезненно сходились в районе груди. Но Мацуно продолжал её слушать, видя, как девушке трудно сдерживать улыбку. — А какими способами — это уже дело каждого. Мы не должны осуждать его за такое. Делая многозначительную паузу, Кимико замолчала. Медленно, но верно до остальных одноклассников начала доходить её мысль. А Чифую уже с трудом пытался удержаться на месте, лишь бы не наброситься на человека напротив. Но он всё равно продолжал стоять, это была не та грань, за которой он открыл бы рот. Хоть неприятно, но ещё недостаточно. Кто-то из парней присвистнул, а девочки с наигранным удивлением переглядывались и переводили взгляд с Кимико на Мацуно, будто бы говоря, какая она «молодец». Чифую чувствовал, как вокруг него собиралось напряжение. И в этот раз это всё было из-за неё. Она подкинула дров в костёр, заставила всех думать хуже, чем уже было. По «обеспокоенному» лицу Кимико было непонятно: закончила она или же была готова вставить что-то ещё. Пока другие ребята тихо начали обсуждать чужие мысли, Мацуно смотрел на девушку, искрами из глаз посылая её далеко и надолго. Взглядом говорил, чтобы она вообще не открывала рот. Чифую знал, что это было не всё. — Сколько берёшь за ночь? — Вот она — последняя капля — после которой Мацуно был готов рывком приблизиться к Кимико, чтобы стереть с лица этот надменный вид. Но Отоко будто знал, что под горячую руку попадёт именно она. Чужие руки в ту же минуту схватили Чифую за грудки. Парень лишь успел пискнуть, а затем его грубо придавили к железным шкафчикам, что стояли в конце кабинета. — Что такое, Мацуно? Стал совсем слаб и решил ударить девчонку? — Чифую грубо встряхнули, заставляя говорить. Руки обхватили запястья Отоко, желая убрать их со своей одежды. Пару раз Мацуно случайно задел парня ногами, от чего второй ещё сильнее вдавил Чифую в угол твёрдой поверхности. Да, Мацуно было неудобно, может быть, больно, но не так, как от лжи Кимико. — Тебе самому не смешно, щенок? — Заткни уже свою сосалку, блядосвист. — Голубые глаза смотрели в такие же хищные. Было заметно, что сам Отоко уже давно вышел из себя, а Чифую решил сделать ещё хуже. Оба видели только друг друга, совершенно не обращая внимания на то, что происходило вокруг. — Или слабо? Слова вышли сами собой. Чифую хотел сделать больно своему обидчику. Так же больно, как было ему самому все это время. Он знал, что живым отсюда не уйдёт, и если его побьют, то это было бы меньшим, что он заслуживал за свой вновь «развязавшийся» язык. Напряженный зрительный контакт продолжался не больше минуты, после чего резкий удар прилетел в область солнечного сплетения. Отоко не стал замахиваться, знал, что даже «несильного удара», по его же меркам, будет достаточно, чтобы выбить воздух из Чифую, а после отпустить. Мацуно с громким кашлем упал на пол. Одна из рук схватилась за подбитое место, а вторая опёрлась на пол. Дыхание было затруднено. Он ощущал все липкие взгляды, что смотрели на него и на Отоко. Никто не пытался остановить этот цирк. — Мацуно. Ты лучше ебучку свою завали. — Парень медленно, вслед за Чифую, опустился на корточки, чтобы таким образом сравняться с ним. — И на слабо меня не пытайся брать. — Слышь, Отоко, до конца осталось двадцать минут, может, перекурить сходим? — Совершено невпопад вспоминая о времени и перемене, бросил одноклассник. Безликий, будто тень, стоял и наблюдал за всем, что сейчас происходило. Стоял даже дальше девушек. — Ага. — С минуту Отоко изучающе смотрел на Чифую. Ждал и думал, что Мацуно мог выкинуть ещё. Но одышка давала понять, что большего, чем сиплый воздух, выходивший из Чифую, парень бы не получил. — Интересно, где же теперь «твои друзья»? Неужели наконец-то поняли, что ты лишнее звено в их компании? — Продолжая следить за Мацуно, Отоко поднёс одну из ладоней к своему лицу. Широкой полосой язык прошёлся по трём пальцам, специально оставляя большое количество слюны на фалангах. После парень приблизил руку к чужой щеке и, не стесняясь, вытер ладонь о чистую кожу. — Это тебе за прошлый раз. Сказать, что Чифую было мерзко, ничего не сказать. Он хотел бы уйти от этого действия, но не мог — из-за удара в грудную клетку жгло всё тело. Было противно и до ужаса унизительно, ещё и на глазах у других. Машинально сжавшись и придвинувшись к холодным шкафчикам, Мацуно закрыл глаза. То ли не хотел видеть насмешливые взгляды, то ли боялся, что за «этим» мог прилететь ещё один удар. Но уже по лицу. Наблюдая за этой картиной, Отоко растянул губы в асимметричной усмешке. Парень встал в полный рост и, бросив короткое «Smoke time», направился в сторону выхода. За ним последовали Кэтсуки и тот самый безликий одноклассник, что напомнил про приближение перемены к концу. — Не забудь прибраться на своей парте, а то учитель уже с утра нам мозги из-за тебя делал. Тряпки там, — Девушка махнула головой в сторону. — хотя, я смотрю ты со своими. — Руки были сложены на груди. Рыжая стояла и победно улыбалась, будто бы она сделала что-то хорошее. Убирая остатки чужой слюны со своей щеки, Чифую затравлено взглянул наверх, не видя в её глазах никакого сожаления. — Чифую, ты же меня простишь? — Наигранно состроив грустное выражение лица, Кимико сделала пару шагов к Мацуно. Парень надеялся, что на этом всё закончилось. От неё было уже достаточно услышанных ранее слов. Но она сама не была намерена сдаваться и хотела добить Чифую до конца. — Надеюсь, пятьсот йен будет достаточно? Под заносчивый взгляд тёмных глаз Кимико швырнула пару монет в сторону Мацуно, те с громким звоном упали на паркет. Некоторые из них сразу закатились под парты, другие оказались рядом с ногами парня. Почти что истеричный смех Рыжей разнёсся по кабинету вслед за звоном. А Чифую уже не знал, что чувствовать. Слишком мучительно и досадно, ведь он даже не мог им ответить. Мацуно думал, что самое плохое он уже несколько раз пережил. Но с каждым днём парень понимал, что пропасть, в которую он падал, была куда глубже. А преобладающий чёрный цвет на самом деле бездонная пустота. Девушки покинули кабинет. Чифую не хотел оборачиваться. Не было ни сил, ни желания. Только сейчас парень ощутил, как предательские слёзы вновь стремились к выходу. Чтобы хоть как-то их сдержать, Мацуно попытался встать на ноги. Но из-за сильного удара у него немного закружилась голова. Пришлось опереться на шкафчики и потратить время на то, чтобы прийти в себя. До конца перемены оставалось по меньшей мере десять минут. Мало того, что ему нужно было приготовиться к уроку и смириться с тем, что такое поведение ребят, если не всю жизнь, то до конца учебного года точно будет его преследовать, так ещё Чифую стоило «убрать» то, что сделали «любимые» одноклассники. Подтянувшись к парте, глаза быстро пробежались по всей проблеме. Разные надписи украшали твёрдую поверхность. Было ощущение, что здесь постарался каждый из его «друзей». Возможно, даже кто-то из параллели решил зафиксировать своё присутствие. Если бы Мацуно сказал, что мог найти хотя бы одну положительную фразу в его сторону, то соврал бы. При виде всех этих гадостей горький ком желчи и обиды подступил к горлу, а первые капли почти покинули свои законные места. Поправив волосы, Чифую взглядом пробежался по ближним партам и подоконнику, на последнем замечая тряпки и небольшое ведёрко. «Хотя бы на этом спасибо, суки.». Отбросив портфель на стоящий рядом стул, парень подобрал один из небольших кусочков ткани и, предварительно смочив водой, стал пытаться оттереть чёрный маркер и замазку. Гнилые слова сходили очень тяжело, особенно те, что были написаны замазкой. Мацуно знал, что если бы учитель увидел такое на его парте, то маму непременно бы вызвали в школу, а это лишь добавило бы красок картине, что складывалась в умах недалёких одноклассников. Парень даже не смог бы никак доказать, что это сделал не он. Если подобное написано на его парте, значит, это только его заботы. Стараясь сдержать подступающие капли, Чифую сквозь легкое помутнение фокусировался на том, что нужно было сделать до звонка. Даже короткий скрип чужой обуви не заставил парня обернуться. Он был поглощён мыслями о том, что произошло утром, стоило ему только зайти в класс. Мацуно лишь надеялся, что это не «друзья», которые решили вернуться с новыми претензиями и уж тем более не кто-то из взрослых, потому что они могли прочитать и отругать. — Хвостик… — Знакомый голос сначала послышался где-то в конце кабинета, но по мере приближения стал звучать громче. — Ты пришёл, я так… — Парень прервался на полуслове, будто бы боялся ляпнуть лишнего и сказать о том, о чём не стоило кому-то слышать. Да, Чифую догадался кто это, но сейчас больше всего на свете ему не хотелось видеть этого человека, что буквально перевернул жизнь Мацуно, поставил всё вверх ногами и без запинки «слинял». Другого выражения парень подобрать не мог. Они уже расставили все точки, а повторять то, что было пару дней назад, и снова окунуться в эти чувства и эмоции Чифую совершенно не хотелось. — Чифую… Прости, пожалуйста, я правда не знал… — Едва слышно промямлил Ханемия. Глаза бегали от парня к столу. Заинтересованный взгляд уловил одну из надписей. Прочитав ее, Казутора свёл брови к переносице. Парень сразу догадался, кто это мог оставить, но почему Чифую приходилось это убирать, Ханемия понять не мог. — Это же твои одноклассники сделали? — На вопросительную реплику последовало молчание. Мацуно даже глаза не поднял на собеседника, отчего сердце сделало болезненный удар. — Я с ними разберусь, ты только не переживай… Стараясь поддержать Чифую, Казутора уже было хотел закинуть свою ладонь на чужое плечо, но вовремя остановился. Нервно спрятал левую руку в карман. Он следил за тем, как Мацуно пытался стереть всю грязь со своего места и как плохо она отходила. Честно признаться, даже с Ханемией так никто не поступал. Более того, сам парень никогда бы не сделал такого своим одноклассникам. Но в случае с Чифую ситуация была иная. — Хвостик, я переживаю за тебя. — Как можно спокойнее сказал Казутора. Хотя, это было не единственное, что ему хотелось проговорить. Но если бы он начал с того, что не переставал думать о парне, как только вышел из его квартиры, то это было бы слишком долго и, как минимум, странно. — Я думаю… Баджи тоже переживает за тебя… Услышав слова «друга», Мацуно тяжело выдохнул. Мало того, что пришел и окончательно испортил всё настроение, так решил ещё добить тем, что парню было больнее всего слышать. Всё ещё молча Чифую продолжил оттирать парту. — Ты же знаешь его… — Наконец-то сдвинувшись с места, Ханемия сделал пару шагов вперёд, вплотную встав к парте. После потянулся за ещё одной тряпкой, что лежала рядом с ведёрком. — Баджи сначала делает, потом думает. Он, как спичка, быстро вспыхивает и так же быстро гаснет. — Смочив кусочек ткани водой и предварительно выжав, Казутора осторожно стал помогать Чифую. Было страшно, что второй мог ударить по руке. — Скорее всего, ему сейчас тоже тяжело… Обдумать и принять это. Поверить. Парень снова промолчал, но от помощи отказываться не стал. Ему хотелось сказать и спросить многое, но обида была сильнее, и она так же, как и слабость, заставляла молчать. Будто бы ему не тяжело, а сейчас Ханемия «защищал» только Баджи. — Возможно, тебе интересно знать, видел я его или нет. — Предугадывая вопрос Мацуно, Казутора сам его проговорил. Песочные глаза упёрлись в светлую макушку, хотелось хотя бы как-то «растормошить» Чифую, привлечь его внимание, но всё было зря. На него вновь даже не смотрели. — Я проходил пару раз мимо его кабинета. Он почти оттуда не выходил сегодня, даже смолить. Я и… — Казутора хотел добавить, что он и к Мацуно на каждой перемене спускался, но немного замялся и постарался воздержаться от дополнительных комментариев. Закончив со своей половиной, Чифую закинул тряпку в ведёрко и снял его с подоконника. Стал ждать, пока Ханемия проделал тоже самое. Всё это время Чифую так же не поднимал на него глаз. Хотя, попытки Казуторы вернуть его доверие и поговорить заставляли испытывать тепло внутри, но не настолько, чтобы в один момент парень простил. — Скажи по правде, зачем ты продолжаешь это делать?.. — Негромко, смотря себе под ноги, спросил Мацуно. Он до последнего думал, что Ханемие всего лишь весело и что всё это парень воспринимал как смешную шутку. Чифую же сам себе обещал, что это будет единственный вопрос, который он задаст Казуторе перед тем, как выйти из кабинета и вылить воду. Неожиданно для себя Ханемия услышал почти что родной голос, которого уже не ждал. На лице появилась невольная кривоватая улыбка, а в глазах, даже в том, что находился под мелированной чёлкой, засверкали огонёчки надежды. На пару секунд Казутора замялся, не зная что ответить. Хотя, этот ответ он репетировал сам с собой на протяжении нескольких недель, если не больше. Потому что знал, что рано или поздно до него дойдёт разговор. — П-правду?.. — Уточняющий вопрос вырвался сам собой. Нервно сглотнув, Ханемия посмотрел по сторонам, находя в кабинете настенные часы, что говорили о скором начале урока. — Я просто… Просто понимаю, какого тебе сейчас. Очень тяжело жить с навязчивыми мыслями, которые не дают покоя ночью. — Янтарные глаза снова упали на крашеную макушку. — Знаешь, они… Крутятся и крутятся в голове, и в какой-то момент… В какой-то момент хочется их «заглушить»… И я знаю какие «именно» мысли выделяются больше всего в этом потоке… — Ханемие хотелось сказать намного больше. Парень мог себе признаться, что сейчас он чувствовал себя, будто находился на исповеди перед богом, ведь такое вслух он говорил в первый раз. — Я не хочу, чтобы ты повторял моих оши… — Громкий звон прозвучал почти что оглушительно, пугая обоих. Казутора сразу бросил взгляд на открытую дверь, ожидал, что вот-вот в кабинет войдут ученики. Чифую так же обернулся в сторону, после всем торсом поворачиваясь к выходу. Он прекрасно понял, к чему Ханемия вёл всё это время. На самом деле, парень даже не догадывался, как второму могло быть тяжело пытаться всё исправить. И, возможно, призраки прошлого его преследовали до сих пор. Чифую воспринимал Казутору как своего «личного» врага, того, кто забирал всё внимание Баджи — его лучшего друга! — на себя, оставляя Мацуно где-то в стороне. Но по всей видимости, Ханемия это делал не со зла, а просто потому что был такой. Сейчас же Казутора открылся для Чифую с совершенно другой, новой стороны, что до этого парень никогда не видел. Казутора показал свою слабость. Он тоже был человеком, и он тоже переживал и переживает до сих пор, но его накопленные раны были физическими в отличие от Мацуно, который копил и рано или поздно выплёскивал всю обиду и злость на окружающих, одноклассников, друзей. Перед тем, как совсем покинуть кабинет (Чифую знал, что сегодня они больше не увидятся), он всё же поднял взгляд и, нарушая свой же запрет на количество произнесенных реплик, кратко добавил «Спасибо». Мацуно сам не знал, за что благодарил — то ли за помощь с партой, то ли за нужную правду, которая немного «развернула» его в нужное направление. Признаться честно, глубоко внутри ему стало легче. Даже ком, что всё общение и утро стоял в горле, ушёл, а дышать стало свободнее. Да, проблема она была и никуда так просто не делась бы. Но рядом с Чифую действительно был человек, который его понимал не только на словах, пусть Мацуно всячески и пытался от него избавиться. Пока что парень не простил полностью Казутору. Оба понимали, что этого было недостаточно. Но Чифую был на пути к лучшему. И последний разговор сам по себе начал забываться.