Восемь дюймов, которые изменили все.

Джону Ватсону нравилось пить с Лестрейдом. С некоторых пор посещение бара стало для них обычным пятничным развлечением — началось все, когда Грег наконец-то съехал от своей гулящей жены, а свидания Джона с девушками сделались сухими, как лимонное дерево зимой. Тогда как-то само собой вышло, что решение своих проблем они отыскали друг в друге. О свиданиях Джон особо не жалел: не стоили они того, особенно, если учесть, что он жил в одной квартире с величайшим в мире кайфоломом (и по совместительству своим лучшим другом). Шерлок, в свою очередь, никак не комментировал их еженедельные возлияния, но оно и ясно: Лестрейд не был нежной неподготовленной девушкой и так просто бы на его слова не повелся. Джон выпил уже две пинты пива и заканчивал третью, когда на ум ему пришла очередная забавная история с Шерлоком: про то, как тот забыл, что хранит слабительное в упаковке из-под аспирина и однажды махнул не глядя парочку таблеток. Он был так увлечен, кривляясь и пародируя Шерлока («Джон! Джон, со мной что-то не так! Я умираю!»), что не заметил, когда Грег перестал смеяться и посерьезнел. Вместо ожидаемого веселья тот лишь смотрел на него с мягкой пьяной снисходительностью. — Что? — спросил Джон. — Ты же понимаешь, что говоришь о нём девяносто пять процентов времени? Джон покраснел. — И вовсе нет. Но так или иначе: я знаю Шерлока, ты знаешь Шерлока — мы оба очень хорошо его знаем, и поэтому ты должен понимать: это же так весело — говорить о нём! Грег пригубил пиво и неопределённо хмыкнул. — По крайней мере, это интересная тема для разговора. Уж точно интересней моих дурацких пациентов. Лестрейд многозначительно поднял брови и сделал ещё один глоток. — Ой, да ладно тебе! — раздражённо сказал Джон, — не делай вид, будто ты умнее всех. Лестрейд так же молча пододвинул Джону свою кружку в примирительном жесте (или же пытаясь напоить). — И все же… Ответил бы ты честно, если бы я спросил, вы двое когда-нибудь?.. Джон недовольно посмотрел на него. — Ну же! Ты можешь мне рассказать. Что, ни разу? Даже не целовались по пьяни? Не дрочили друг другу на диване чисто по-дружески? Лицо Грега сделалось вдруг очень открытым, и такое до странного наивное детское удивление было написано на нем, что возмущаться не осталось никаких сил. — Нет, — твёрдо ответил Джон. — Господи, Грег! Ты же знаешь, что он за человек! Плотские утехи его никогда не интересовали. Если перед ним вдруг разденется догола человек, то дальнейшее видится мне примерно так: он достает лупу и с исследовательским интересом бросается искать каких-нибудь манильских паразитов или еще чего похуже. Грег иронически изогнул бровь. «Ты правда так думаешь?» — было написано на его лице. — А что не так? — хмыкнул Джон. — То не так, что я ни на секунду не поверю, что если бы ты, Джон Ватсон, «разделся догола» перед ним, он бы стал тратить впустую драгоценные минуты, возясь с лупой, тогда как мог бы поторопится и встать на колени. Джон почувствовал, как румянец пополз по лицу. Был ли это комплимент? В желудке заворочался ком тошноты. Вероятно, из-за алкоголя. —Ты знаешь что-то, чего неизвестно мне? — удивленно посмотрел на друга Джон. — Потому что я лично никогда не видел его с кем-то, не видел, чтобы он проявлял интерес к кому-нибудь (ну, кроме жертв и их убийц), либо же флиртовал по собственной воле, а не для дела. Тебе, выходит, что-то такое известно? Как-никак, ты с ним знаком больше моего. — Не совсем, — сказал Лестрейд, поёрзав на стуле. Он замялся, притянул пиво обратно к себе и сделал очередной глоток. — Что значит — не совсем? Тут либо да, либо нет. — Нет. Я ни с кем его не видел, нет, — осторожно, будто подбирая слова, сказал Лестрейд. — Но… Тем не менее, у меня есть некоторые причины, позволяющие мне утверждать, что он не так равнодушен к сексу, как ты предполагаешь. Джон почувствовал, как зачастил пульс. Это было что-то новенькое. — И что же это за причины? Расскажи мне. Грег отрицательно помотал головой. — Забудь. Я сказал только, что не верю в его непогрешимую асексуальность, окей? Поверь мне на слово и делай с этим, что хочешь. Джон молчал, ошеломленный, около минуты, пытаясь понять, что же, черт его побери, имел в виду Лестрейд. Он почувствовал, что заливается краской все больше и больше, когда невозможная догадка пронзила его мысли. Единственный ответ казался подходящим. — Ты же не хочешь сказать, что… Ты и он… — натянуто произнес Джон. — Господи, нет! — с ужасом воскликнул Грег. — Нет, господи, Джон, это совершенно не то, что я имел ввиду. Боже мой. Я никогда. Нет. Облегчение накатило на Джона. Он не был уверен, что смог бы смириться с чем-то подобным. — Тогда что? — требовательно спросил он. — Кто-то еще из Ярда? Какие-то сплетни? Или ты сам видел что-то? И еще: когда ты говорил «если бы ты разделся перед ним догола»… ты пытался таким образом донести до меня, что Шерлок — гей? Вопросы слетали с губ один за другим сами собой, Джон видел, что Лестрейд напряжен, но остановиться не мог. Тот вздохнул. Выглядел он так, будто уже жалел, что начал этот разговор. — Всего лишь предпочитает мужчин, — сказал Лестрейд, разглядывая дно опустевшей кружки. — Возможно. — Бога ради, Грег, просто скажи мне! — повысил голос Джон. Несколько посетителей неодобрительно посмотрели в их сторону, но Джона это мало заботило. Невидимая пружина сжалась в нем до предела, и желание перемахнуть через маленький стол и хорошенько встряхнуть Лестрейда только росло. — Ладно! Господи… — неохотно посмотрев на Джона, продолжил он. — Но хочу, чтобы ты имел в виду: очень неправильно и очень непрофессионально с моей стороны болтать об этом. — Будто тебе впервой, — нахмурился Джон. Ему совершенно не было дела до греговских угрызений совести. — Что ж… ты же знаешь, что иногда мы устраиваем облавы на вашу квартиру и ищем у Шерлока наркотики. — Ну. — Впервые мы это провернули два года назад. Он нас не ждал. — Дальше, — сказал Джон, склоняясь над столом. Лестрейд пожевал губу и неопределенно пожал плечами. — У него кто-то был? — Нет. — Кто-то уходил? — Нет. Лестрейд смотрел на Джона пристально и ничего больше не говорил, словно предоставляя возможность догадаться самому. Что ж, если это такая игра, то Джон был намерен играть до победного. — Ты обнаружил чьи-то вещи? — Нет. — Переписку с незнакомцем? — Нет. — Фотографии? Видео? Лестрейд помотал головой: — Нет. Джон азартно хлопнул рукой по столу. — Порно? — без особой надежды предположил он. Не было никаких свидетельств, что Шерлок мог смотреть порно, да и в таком случае его ехидные замечания о том, что Джон как раз таким не брезговал, были бы ужасно лицемерными. Уж чем-чем, а лицемерием Шерлок не страдал. Лестрейд снова покачал головой. — Нет, Джон, не порно. — Ну и что тогда? — потеряв терпение окончательно, резко спросил тот. — Боже, я не могу это произнести, — глядя в потолок, простонал Грег. — Это ужасно непрофессионально с моей стороны. — У меня есть право знать, — тихо сказал Джон. — После всего, что я вытерпел в этой квартире. — У тебя нет права знать, — весомо возразил Лестрейд. — Если Шерлок захочет, чтобы ты узнал, он непременно расскажет тебе сам. Что говорить — Грег был прав, но Джон уже не мог так просто заставить себя все забыть. Только не когда какой-то Лестрейд знал о Шерлоке что-то очень важное, а он, Джон, — не знал. Шерлок — и секс, боже мой! Он обязан был вытянуть правду. — Хорошо, у меня нет права знать, — согласился он. — Но мне очень нужно. Пожалуйста. — Что ж, ты хотя бы это понимаешь, — фыркнул Лестрейд. — Черт, никогда не мог отказать просьбам. Твоя взяла. — Грег, — поторопил Джон. — Да черт с тобой! Но я тебе ничего не говорил! Это вмешательство в частную жизнь, и я чувствую себя последней свиньей, собираясь тебе это сказать… — Просто скажи. Лестрейд собрался с мыслями. — Он был… в прикроватной тумбочке Шерлока. С тех пор я его больше ни разу не находил, но во все остальные разы он был в курсе, что мы придем. Понимаешь, о чем я? Он воровато огляделся, а потом прошептал: — У него был резиновый член. Джон посмотрел на него недоверчиво. — Нет. Тот развел руками. — Я бы тоже не поверил, не видь все собственными глазами. Но в его комнате я был один, никто подбросить его не мог. Джон засмеялся. Это было просто нелепо по двум причинам: а) Шерлок же безобиден (в известном значении этого слова), так что чего он от него ожидал? Плетки? Надувную куклу? Некрофилию? Овец?; и б) даже если не все вышеперечисленное, а всего лишь дилдо, тем не менее, все это было совершенно не совместимо с человеком, которого он знал под именем Шерлока Холмса. — Я понял! Он был всего лишь для эксперимента, — усмехнулся Джон снисходительно. — Дилдо в прикроватной тумбочке? Со смазкой впридачу? — со всей серьезностью возразил Лестрейд. Джон нахмурился. — Как оно выглядело? Грег посмотрел на него, мол, ты идиот? — Оно выглядело как чертово дилдо, как иначе оно могло?! Джон снова покраснел. — Я имею ввиду, оно выглядело, как те белые небольшие вибраторы или… — Какая разница? Черт, нахера я вообще об этом заговорил? Оно было большое, возможно… Я не разглядывал, но наверно около восьми дюймов. — Какого цвета? — Какого, к чертям собачьим, цвета?! — возмутился Лестрейд. — Что ты несешь?! Джон покраснел ещё сильнее, но не отступился: — У меня плохое воображение. Ну! — Если ты хочешь добиться от меня ответа, что у Шерлока в тумбочке хранится огромный черный хер, то увы. Он был… роз…оватый. Телесного цвета, зови как хочешь. Такой, навроде как настоящий. Головка, венки и всё такое. Яиц не было. Этого тебе достаточно? Или наглядную картинку нарисовать? Лицо Джона горело, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Похоже, он был слишком пьян для этого разговора. — Я просто не понимаю, зачем Шерлоку… хранить… это… в прикроватной тумбочке. Я имею ввиду… Лестрейд неверяще нахмурился и вновь взглянул на него, как на идиота. — Мне необходима еще одна кружечка! А может, и две. Ты будешь? — Нет уж, спасибо, — пробормотал Джон. Никаких больше кружечек: он и так едва ли мог уложить в голове полученную информацию. Лестрейд вышел проветриться, давая Джону время переварить. Тот догадывался, что вел себя как последний дурак, но ничего с собой не мог поделать. В то, что поведал ему Грег, было поверить решительно невозможно. Он попытался вообразить Шерлока, лежащего на своей кровати, выдвигающего ящик той самой прикроватной тумбочки, вытаскивающего восьмидюймовый член и потом засовывающего его в… Такого не могло же случиться в реальности, верно? Он просто проверял какую-нибудь гипотезу относительно возможностей человеческого тела, например, или еще что-нибудь такое же безобидное. Но интуиция подсказывала Джону обратное. Грег вернулся, забрал у официантки пиво из выхлебал враз полкружки. Некоторое время они сидели в молчании. — Итак. То есть ты думаешь, что он гей? — наконец нарушил тишину Джон. — Ну, я не знаком с натуралами, которые захотели бы засовывать что-то подобное в задницу. Вот ты например, ты бы захотел? Джон вздрогнул. Нет. Наверное, нет. — Как ты думаешь, почему он просто не встречается с мужчинами? Лестрейд покачал головой. — Да черт его знает. Конечно, он не слишком хорошо сходится с людьми, но, знаешь ли, он сумел бы держать язык за зубами достаточно долго для того, чтобы с кем-нибудь потрахаться. Он недурен собой. Джон закатил глаза. Это было преуменьшением. Он часто наблюдал, как женщины и мужчины сходят по Шерлоку с ума, но тот всегда вел себя холодно, если не откровенно жестоко. — Его многие недолюбливают, и еще больше не понимают. Я знаю, что ты знаешь это. Но я не думаю, что ты понимаешь до конца… Джон посмотрел на него, чувствуя, как тепло разливается в груди. — Я догадываюсь. — Видишь ли, я так не думаю. Когда ты неожиданно появился из ниоткуда и неожиданно… задержался, неудивительно, что мы все подумали… Ты понял. Джон кивнул. — Ладно, — сказал Лестрейд, залпом допивая пиво. — Думаю, достаточно на сегодня. Слушай, я правда не должен был тебе ничего этого рассказывать. Это не мое и не твое дело. И… Мне жаль. Если Шерлок когда-нибудь узнает, что я все растрепал, передай ему это. — Не переживай, я не стану ему рассказывать. — Ты — нет, но это же Шерлок, сам знаешь, — Лестрейд вздохнул. — Когда-нибудь он узнает. В тот самый день, когда я вышел из его комнаты и столкнулся с ним, у него было такое лицо, ты бы видел. Он знал, что я обнаружил то, чего не должен был. Никогда до и никогда после я не видел его таким смущенным. Уязвимым. Я почувствовал себя тогда настоящим подонком, скажу я тебе. Примерно так же я чувствую себя и сейчас. Джон впервые за вечер ощутил прилив вины за то, что вытащил все это из него. — Все хорошо. Я не дам никакого повода считать, что ты рассказал мне об этом. Лестрейд с показной веселостью хлопнул его по плечу на прощание. — Спокойной ночи, Джон.