Не мог бы ты одолжить мне перо?

      Сегодня отмечали мой двадцать первый день рождения. Всей компанией собрались в Норе, Гриммо для этих целей, если честно, так себе. Отлично посидели, надо сказать, даже решили назавтра продолжить. Разошлись по комнатам немного поспать. Было похоже на то, что Рон подыграл мне, но не то чтобы я жаловался. В Норе явно были еще спальные места, и Рон прекрасно знал, что я был бы не против переночевать где угодно, однако вот я, и вот ты, вместе готовимся ко сну. И ведь я ничего не говорил Рону напрямую про мои чувства к тебе. Кажется, у меня все-таки самый лучший друг на свете. И ты тоже без малейших жалоб согласился переночевать в одной комнате. В комнате с одной кроватью! Странно. Опять же, не то чтоб я жаловался. Нет, это точно Рон подстроил. Надо будет угостить его обедом в той новой кафешке. Боже, я нервничаю как подросток, пока ты за дверью в душе. Хоть бы ничего не натворить ночью… Или может… Если как бы случайно закинуть на тебя во сне руку или ногу, ты и не заметишь? Но ты же Малфой, можно и в лоб получить. Я же даже не знаю, нравятся тебе парни или нет. Со школы ты так ни с кем и не встречался, и даже ни о ком не говорил в этом ключе. Эх, ладно, зато можно смотреть на тебя, пока не отрублюсь. А утром Рон обещал какую-то новую маггловскую настолку, они с Гермионой уже опробовали, говорят, не оторваться, но большой компанией должно быть ещё веселей. Может получится быть с тобой в одной команде. Господи, спасибо Блейзу, что он привёл тебя в нашу компанию. Я даже не уверен, кто из нас с Блейзом больше радовался, когда он начал встречаться с Джинни. Хорошо, что он уже сделал ей предложение, а то бы Молли ни за что не оставила их ночевать в одной комнате. Хех, все взрослые уже, а все равно опасаются её гнева. Выходишь. Какой же красивый. Не залипать, не залипать… Но невозможно же просто отвести взгляд! И как ты только не понял ещё, что я… Да нет, как тут поймёшь. Я же тоже даже про свою ориентацию не говорил. И с Джинни раньше встречался. А у тебя милая пижама. Надо же, бордовая, со снитчами. Я с собой не додумался взять, придётся спать в футболке и боксерах. Хотя ты в последнее время стараешься вообще дома не ночевать, я заметил. Может, всегда её с собой таскаешь. Ты ведь, как отца твоего выпустили под домашний арест, почти прописался у Блейза. Но теперь там Джинни. Забрать бы тебя на Гриммо… Интересно, согласился бы? Да и дом отчасти твой. Хотя никогда ведь не признаешься, что избегаешь Мэнора. Но все равно можно попробовать позвать, вдруг. — Поттер, все в порядке? Ты какой-то задумчивый, — смотришь из-под влажной челки, до чего же милый. Улыбаюсь. — Да, да. Про Джинни думал. — Оу. Ясно, — странно потупился, что это с тобой? Молчим. И тут вдруг ты резко вдыхаешь воздух, точно хочешь что-то сказать, но снова замолкаешь. Но со второй попытки выдаёшь: — Блейз, он не плохой, он её не обидит. Хотя я понимаю тебя, должно быть это больно. — Ты о чем? — хмурюсь. — Ну, ты и Джинни… — Погоди, ты думаешь, я по ней страдаю? — смеюсь. — Я счастлив за них, думал, это видно. И Блейз отличный парень. С Джинни мы расстались задолго до этого, и это было общим решением. Может сказать тебе сейчас про то, что мне нравятся парни? Враньё конечно, мне нравится один единственный парень. Но можно было бы узнать, как ты к такому относишься. Пока раздумываю, ты как-то смешно сводишь брови домиком. Но потом выдыхаешь и начинаешь взбивать подушку со своей стороны. У нас смешное лоскутное одеяло. Как вся Нора, огромное, тёплое, пестрое. Должно хватить укрыться обоим, и ещё место останется. Я немного рад, что одеяло одно. — Спокойной ночи, Поттер. — Спокойной, Малфой. Ложусь к тебе лицом, ты тоже не отворачиваешься. Закрываешь глаза. Теперь можно любоваться. Решено, спать я буду, только когда сил совсем не останется. Хочу изучить каждую твою чёрточку. Вот, например, шрам на подбородке под губой, никогда его не замечал. Хотя и не было у меня возможности так близко тебя разглядывать. Интересно, откуда шрам? Надо как-нибудь спросить. Брови как шелковые. Провести бы по ним пальцем. Красивый. Надо же, вблизи видно щетину, коротенькая совсем, светлая. А издалека кажется, что у тебя вообще борода не растёт. Не то что у меня. Вдруг ты открываешь глаза. Смущаешься, улыбаешься, спи, — шепчешь. Поспишь тут, как же. Но киваю. Даже закрываю глаза. Жду несколько минут, с тебя станется проверить. Но потом снова открываю. По ощущениям, я как в лотерею выиграл. Тратить драгоценное время на сон? Вот ещё. Потом отосплюсь. Так и смотрю на тебя. Через некоторое время дыхание у тебя выравнивается, крепко уснул. Смотрю на тебя, а в голове картинки мелькают. Как мог бы поцеловать тебя сейчас. А ты бы даже не разозлился. И ответил. Спать хочется, но я держусь. Сознание плывёт, мысли перескакивают от одной мечты к другой. Всё банально: общий дом, путешествия, может, собака. А может даже дети. Ты ведь совсем другой после войны стал. Заботливый. Я это вижу. Был бы отличным отцом. Может и будешь ещё, только вот наверно не со мной. Сколько я так уже лежу? Тихонько шепчу темпус. Ого, три часа как легли. Понятно, почему так спать хочется. Ладно, ещё немножечко. Вдруг ты странно изгибаешься телом и, боже, стонешь. Сон как рукой сняло. Чувствую, как щеки горят, а вся кровь приливает к члену. Пытаюсь дышать ровнее. Что это было? Наверное, тебе снится что-то. Ещё один стон. Да ты издеваешься. Боюсь пошевелиться. Надо бы закрыть глаза, но не могу оторваться от твоего лица. Ох черт, черт, черт. Ты резко придвигаешься, обхватываешь меня одной рукой за талию, носом утыкаешься в изгиб шеи, а остальным телом… Боже. У меня уже стоит как каменный, и ты трешься таким же, жарко, рвано, жадно. Надо остановить, сказать хоть что-то, обсудить? С чего ты вдруг? Кого я обманываю, я не смогу сейчас ничего сделать, даже если очень захочу. А я к тому же не хочу. Потом поговорим. Ты лезешь рукой в мои боксеры и обхватываешь член. Выдыхаю первый сдавленный стон. Это так охуительно, боже. Ты неловко выползаешь из своих штанов, едва помогая себе второй рукой, словно она не слушается. Ну змея, честное слово. Но мой член не выпускаешь. И, боооже… начинаешь лизать мою шею. Кажется, я так очень скоро кончу. Ты почти освобождаешься от штанов, кажется, они остались где-то на коленках. Неважно. Трешься своим голым членом, и это все, о чем я могу думать. Хочу посмотреть на него, но из такого положения не видно. Помогаю тебе обхватить рукой оба, и мы начинаем двигаться вместе. Блядь, это лучше, чем я мог себе представить. Меня точно надолго не хватит. Ты весь извиваешься, совершенно хаотично, но так красиво. Какой же ты охуительный. Не выдерживаю. Драко, — шепчу тебе на ухо и пачкаю наши ладони. Ты продолжаешь двигаться ещё пару секунд. Я чувствую, что ты на краю, и, как только ты тоже кончаешь, поднимаешь голову с широко открытыми глазами. Если бы по всему моему телу сейчас не прокатывался мощный оргазм, я бы сказал, что ты в ужасе. Но мне так хорошо, и я тянусь, чтобы поцеловать тебя в скулу. Ты замираешь. Блядь, ты и правда в ужасе. Понимание как всегда накатывает с опозданием. Браво, Поттер. Ты потрахался со своей любовью, пока он спал. К горлу подкатывает кислота. Как бы не стошнило. Как же стыдно. Ты лежишь и не двигаешься целую гребаную вечность. Только глаза бегают по моему лицу. Сердце бьется где-то в горле. Боюсь отпустить твою руку. Что, что мне сделать? Никогда бы не подумал, что можно лунатить вот так, но сейчас, на трезвую голову, все признаки налицо. Тебе что-то приснилось. Тебе просто что-то приснилось. Кто-то. А я оказался рядом. Твою же мать… Надо что-то сказать. Хоть бы ты меня простил. Может, соврать, что тоже спал? Нет, да и не поверишь в такое никогда. — Прости. Драко, прости, я не понимал. Я правда понял, что ты спишь, только сейчас, — дерьмо, я почти готов расплакаться. Ты убираешь руки, приподнимаешься, дышишь, как после стометровки. В глазах все тот же ужас. Молчишь. — Прости, прости, прости, — бормочу я. В глазах щиплет. Как же больно. Всего несколько минут, а надежда успела прорасти сквозь меня всего. Больно. Упираюсь спиной в изголовье, подтягиваю колени к груди. — Это был мой первый раз, — вдруг говоришь ты и в шоке хлопаешь глазами. Стону от отчаяния, ударяю головой о деревяшку кровати. Твою же мать. — Ты все это время спал, да? — спрашиваю, может ещё надеюсь на что-то? — Мне казалось, я сплю, и было так приятно. А потом я очнулся, когда ты назвал меня по имени, и тут же… ну… — неловко смотришь на все ещё испачканную руку, вытираешь о штанину. — Я думал, ты мне снишься. — Ты… И часто? Снюсь? — надежда снова пускает свои корни под моей кожей. Грустно улыбаешься в ответ. А потом спрашиваешь: — Тебе не противно? — Малфой. Ты дурак? Я-то не спал. Что-то меняется у тебя во взгляде. Весь светлеешь, губы чуть изгибаются в улыбке, едва заметно. А у меня как камень с души свалился. Значит, думал, я снился. Мнёшься как-то нерешительно. Понимаю, что должен сказать. — Драко, я влюблен в тебя, — говорю немного с надрывом. — Если не хочешь, мы забудем, но… Распахиваешь в изумлении глаза. — Я тоже, — обрываешь резко. — Тоже влюблен. В тебя. Я не знаю, как описать то, что происходит у меня в груди, если бы кто-то спросил. Но я абсолютно уверен, что это счастье. Осторожно придвигаюсь к тебе ближе. Улыбаюсь почти тебе в губы. Ты зеркалишь улыбку. Поцелуй такой мягкий, что всё внутри дрожит. — Поцелуй тоже… первый, — тихонько шепчешь мне. В голове мелькает шальная мысль, что обедом перед Роном я не отделаюсь. Мелькает, и тут же улетучивается.