Шиворот-навыворот

— Ты помнишь, что на заданиях я втираюсь жертвам в доверие и соблазняю, если нужно для дела? Илья оторвался от изучения карты Копенгагена и нахмурился. Они отдыхали в Хэмптоне неделю. Никаких миссий или работы под прикрытием. Только они вдвоём… и обязательные проверки на отсутствие хвоста на прогулках и поиск жучков после возвращения. Профдеформация. Наполеон с любопытством смотрел, как Илья, зайдя внутрь, сразу ищет прослушки. Было слишком холодно, чтобы плавать, но Илья фанатом не был. Они много ходили вдоль берега, шатались по мелким городкам неподалёку, а потом Наполеон готовил. Если бы Наполеон пустил свои таланты в мирное русло, стал бы знаменитым шеф-поваром. Его готовка была чередой маленьких шедевров. И только морепродукты Наполеон почему-то не любил. Илья с удовольствием сидел на кухне с напарником. — Да, я не забыл, — медленно ответил он. Наполеон скользнул ладонью по галстуку, потом по жилету. Страж смотрел, как пальцы теребят пуговицы. — И я не допущу вмешательств в свою работу из-за ревности. Страж медленно встал, больше похожий на сжатую пружину, чем на человека. От такого напряжения нормальные люди убегали подальше. Наполеон не шелохнулся. Илья с каменным выражением лица пригляделся к напарнику, по линии связи полыхали сумрачные эмоции. — Я всё понимаю, — мягко сказал Илья. — То есть план тебя не смущает? Нужно было подобраться поближе к Марии Густафсон, вдове недавно почившего, скорее всего убитого, миллионера Эйнара Густафсона. Судостроительного магната, подозреваемого в контрабанде наркотиков, оружия и работорговле. Задачей Соло было попасть к Марии домой и чтобы не вызывать подозрений, переспать. — Это наша работа, — мрачно ответил Илья. Наполеон открыто посмотрел в ледяные глаза и положил ладонь на широкую грудь. Илья тут же расслабился, исчезло ощущение тяжести. Другой рукой Соло обнял русского и притянул в поцелуй. — Только работа, — эхом откликнулся Наполеон, — и ничего кроме. Илья редко проявлял свою сущность Стража так, а сейчас стоял и глубоко дышал, оперевшись в макушку Наполеона. Тот улыбнулся, а потом повернул голову и прижался к чужим губам. Это была первая миссия подобного плана с тех пор, как они связались. И если нужно для дела, Наполеон переспит с кем угодно. Раньше он даже на задании наслаждался радостями секса. Сейчас был не заинтересован. Просто необходимость. Не первый и не последний раз, когда ЦРУ или АНКЛ требуют такого. — У нас всё хорошо? — прошептал Соло. Илья зарычал и толкнул его спиной к стене, но не стал срывать дорогие шмотки, а вжался в шею Наполеона. Соло зарылся пальцами в короткие волосы на затылке и почесал тёплую кожу. — Мы в порядке, — наконец прошептал Илья. Наполеон не сдерживался, когда хотелось приласкать Стража. Соло дышал спокойно, размеренно и концентрировался на связи. Илья черпал силу из единения, хотя раньше не думал, что ему нужен такой источник. Лишь работа. И они делали её хорошо. Всё прошло гладко. Он провёл ночь с безутешной вдовой, весьма горячей в постели, а когда она заснула — вскрыл сейф и снял копии записей, кодов и вообще всего, что попалось под руку. А потом выскользнул наружу. Габи и Илья ждали в условленном месте. Габи за рулём, а Илья на переднем сиденье с оружием на коленях. В полной тишине они доехали до бухты, где ждал корабль под британским флагом. Только на пути в Ливерпуль, в закрытой каюте Илья позволил себе показать эмоции. Слышно было, как двигатель борется с волнами и плещет вода. Страж принюхался, широко раскрывая ноздри. Наполеон не видел никаких предвестников срыва, хотя кроме коек в помещении и крушить-то было нечего, и чуть кивнул. Он ослабил барьеры, а в следующий миг осознал, что уже лежит на койке, и Илья прижимает его коленями. — Хм, Угроза? — шепнул он. — Работа закончилась, — прорычал Илья. — Да ладно… И что, пришло время дикарских выходок? Я не настолько податлив. Требую нормальный ужин и вина́… Пф-ф-ф! Илья настойчиво и властно целовал, используя вес как преимущество, чтобы удержать Наполеона, пока он лижет и кусает его рот. Чёрт, это было горячо. Соло запустил руки под край извечной водолазки и коснулся мягкой кожи. — Боже, Угроза, — выдохнул он, когда наконец-то смог. И засмеялся, глядя в глаза напарника, в которых горел незнакомый собственнический огонёк. Наполеон обмяк, расслабил мышцы, и Илья позволил ему освободить руку, чтобы провести большим пальцем по линии челюсти, по свежей щетине. — Да твой я, твой, — согласился Соло. Страж моргнул и шевельнул пальцами. Ну ладно. Их первый раз был несколько месяцев назад. Они связаны. И что это такое, интересно? Кто-то умный же сказал, что всё у них шиворот-навыворот? А точно, сам Наполеон и сказал. Именно теперь Илья вдруг ведёт себя, как обычно Стражи при выборе Проводника: первобытная жажда обладания безо всяких примесей. «Заводит», — решил Соло. Он понял причину поведения Ильи, хотя и удивился. — Мы оба знали, куда и зачем я пошёл. Между нами ничего не поменялось, — он опустил щиты и почувствовал острое присутствие Ильи. Очень нежное. Соло обернулся вокруг разума Стража. — Илья, — шепнул он, а Страж резко выдохнул. Они снова поцеловались, на этот раз нежнее, но Курякин прижимался так плотно, что Наполеон понял — это было только начало. И не возражал. Никаких особых эмоций, переспав с Марией, он не испытал, но сейчас всё было по-настоящему. Соло прикусил губу напарника и прошептал «Мой». Во взгляде Ильи была лавина переживаний. Соло приподнял бёдра, ощутил ответ и скомандовал, потянув за водолазку: «Шмотки — долой. Быстро». Страж одобрил программу действий. Габи подозревала, чем занимались её коллеги до встречи на камбузе, где подавали завтрак и кофе, но ничего не стала комментировать. Впрочем, молчала она красноречиво, а глаза смеялись. Илья, прекрасный и отстранённый, как истинный русский, лишь поднял бровь, глядя на неё. Теллер отзеркалила жест, хлопнула его по предплечью и неторопливо отошла. Наполеон закатил глаза к потолку. Выглядел он взъерошенным. — Пришли в себя, — заметила она, когда Наполеон с порцией еды сел рядом. Камбуз был пуст, команда игнорировала пассажиров. — Не твоё дело, — дружелюбно заметил он. Габи отпила из стакана: — Пока чужие ягодицы остаются вне поля зрения. Наполеон замер, не донеся вилку с омлетом до рта, и начал быстро вспоминать, не выходил ли из каюты за последние двенадцать часов. Тем более голым. Габи заржала совсем не чувствуя себя виноватой. — Вы дьяволица, мисс Теллер, — провозгласил Соло и наконец съел кусок омлета. — Тоже мне новость, — Илья сел рядом. Габи моргнула. — Ты открыл в себе самом зверя? Илья негромко, так чтобы могли расслышать только друзья, рассмеялся. А потом принялся уничтожать завтрак так быстро, что Наполеон изумился. Габи оставалась безмятежной. — Ты в порядке? — спросил её Соло, расправляясь с едой чуть медленнее. — Все ведут себя очень вежливо, хотя команду я почти не вижу. Капитан пригласил на ужин. Илья застыл и насторожился, пальцы впились в поверхность стола. — И я думаю пойти, — продолжила Габи, с явным предостережением в голосе. — Габи… — Я не сомневаюсь в его джентльменском поведении. А на случай если нет — я вооружена, — она подхватила дольку апельсина. Наполеон ухмыльнулся. — Развлекайся. — Обязательно. А до ужина есть время позагорать, — Габи поднялась. — И, Соло… Он выгнул бровь. — Да? — Может, стоит чем-то прикрыться? — она тронула свою шею. — Я подумаю об этом, — ровно ответил он, умудрившись не потянуться к засосу со следами укуса, прекрасно видному на шее. Габи засмеялась и ушла с камбуза. Илья ошеломлённо смотрел вслед. — О чём думаешь? — Она… — Очень способная и самостоятельная женщина. Поверь мне, она со всем справится. — Я в неё верю, — серьёзно ответил Илья, — она сильная. Настоящий борец. Наполеон засмеялся. — Ну да, — и под вопросительным взглядом Ильи добавил, — она мне однажды поведала про вашу потасовку. — Ага. — И она выиграла! — Ну, я бы не сказал… Наполеон поднял брови, и Илья притих. — Итак, — Соло провёл пальцами по салфетке, — думаю стоит подробней изучить наше транспортное средство, согласен? Илья кивнул и встал из-за стола так плавно и грациозно, что Наполеону захотелось затащить его обратно в каюту. Но он умел держать себя в руках. Поэтому они пошли гулять несмотря на внутренние терзания. *** Наполеон понял, что Илье нравится на палубе. Холодный воздух и брызги воды освежали. Страж выбрал на корме точку, которую легко оборонять — если бы нашёлся кто-то достаточно глупый, чтобы напасть — и смотрел на горизонт. Смеркалось, и всё вокруг окрасилось в пурпурно-лиловые оттенки. — Приближается шторм, — очень тихо, так что Наполеон едва разобрал, сказал Илья. Соло кутался в тёплую куртку и стоял рядом, пока напарник разглядывал облака. Два дня до Ливерпуля могли стать тяжёлым испытанием. Никаких развлечений. Койки вместо шикарного номера. Ни шампанского, ни высокой кухни, ни дорогой одежды. Наполеон понял, что ему всё нравится. Очень просто, никаких ожиданий. Щетина на подбородке, вместо костюма джинсы и свитер. Наполеон мог так жить. Он носил маски богача, плейбоя, рабочего, неудачливого офисного клерка. А сейчас просто наслаждался. Ветер тронул неуложенные волосы, потрепал причёску Ильи и Наполеон шагнул ближе. — Замёрз? — Нет. Илья еле заметно улыбнулся и передвинулся так, чтобы полностью касаться Соло, но при этом не давать пищи для подозрений случайному наблюдателю. Быстро темнело и заметить их в углу становилось всё труднее с каждой минутой. Илья прислонился, коснулся дыханием Наполеона и прошёлся губами по ушной раковине. — Скоро грянет буря, нам надо вернуться. Наполеон вздрогнул и согласился. К счастью, морская болезнь его не брала. Но оба агента за полчаса успели основательно вымокнуть. Илья ткнулся носом в скрытый под одеждой засос. Настолько явных следов он раньше не оставлял. Нет, конечно, Илья прикусывал, да и Наполеон не отставал — к их взаимному удовольствию, но они всегда следили за тем, чтобы отметины можно было легко спрятать. Так было до сегодняшней ночи. И, чёрт побери, Соло возбуждало это воспоминание. Подростковый возраст давно прошёл, но, именно теперь, хотелось не вылезать из кровати. Точно нужно ещё почитать про пикантные подробности связи Стражей и Проводников. Ехидный внутренний голос в очередной раз выдал, что Соло не Проводник, а Илья далеко не рядовой Страж. Поэтому по проторённой колее их отношения и не могли пойти. Соло смотрел на воду вдали. Он любил Илью. Удивительно, но факт. Ему нравился секс с Ильёй, где бы таковой ни случался: в постели, на кушетке, кухонном фартуке или прямо у стены. Соло подавил улыбку. Обычно пара трахалась без перерыва сразу после установления связи, а не месяцы спустя. Линия завибрировала, и Наполеон глубоко вздохнул. — Пошли, Угроза. Время спуститься под палубу. Страж голодными глазами посмотрел на Соло. Жажда. Тёмная, но не пугающая. Полная сосредоточенность на втором. Да, пора идти. Шторм разразился час спустя. Вода кипела, волны бились о борт. Северное море бурлило, в каютах с мест попадало всё, что не закрепили специально. Напарники обнимали друг друга в безопасности каюты. Илья уже проверил, что Габи в порядке, и получил от неё разнос за излишнюю заботливость. — Сильная она. И вспыхивает как спичка. Наполеон хмыкнул. — Тебе лучше знать. Она же твоя невеста-подружка-жена, Угроза. Илья ответил раздражённым взглядом. Илья прижался к шее, целуя замшево-мягкую кожу. Запах напарника окружал его, одновременно успокаивая и возбуждая. Именно в такие моменты Илья остро осознавал себя Стражем, чувствовал полную свободу и привязку к реальности. Он осторожно прихватывал зубами уже расцвеченную отметками кожу, а Наполеон сдавленно стонал, прижимаясь ближе. Никогда Илья не испытывал подобного поглощающего желания сделать своим, но не подчинить. Он не хотел властвовать над Щитом. Тотальный контроль ни к чему. Илья скользил ладонями по голому торсу и обхватил стояк партнёра. — Ковбой? — прохрипел он. — С ума меня сводишь. Илья надсадно засмеялся. Он так сильно хотел. Снова и снова. Прижать ближе и обновить метку. — Можно? — Ненавижу, — раздалось в ответ. Илья поцеловал красный след. — Я тоже люблю тебя. Наполеон повернул голову и посмотрел в глаза. Ничего не нужно было говорить вслух, всё ощущалось по общей линии. Наедине Соло убирал все щиты. Корабль ухнул вниз между двумя особо крупными волнами, мужчин тряхнуло, отчего поцелуй вышел смазанным и пришёлся куда попало. Наполеон засмеялся. Илья тоже забавлялся, притягивая ближе, прижимая к себе. — Угроза? — Хм. — И буду ненавидеть гораздо сильнее, если ты не сделаешь, что хотел, прямо сейчас, — прошипел Наполеон, приподнимая бёдра. Дальнейших авансов не потребовалось. Илья перестал сопротивляться жажде обладания. Чуть позже Наполеон ответил любезностью на любезность и без сил упал на спину Стража. Тот тяжело дышал и страшно вымотался, но был счастлив. — Наполеон, — мягко шепнул он. Они смотрели друг на друга, эмоции кипели и переливались по связи, и говорить вслух было не нужды. — Знаю, — ответил Щит столь же откровенно, — знаю. Выглядел Соло, будто его танк переехал. Илья нежно коснулся покрасневших губ. — Спим, — скомандовал он. Море успокоилось к утру. *** Илья проснулся очень рано и увидел, что абсолютно голый Наполеон сидит на дальнем крае койки. Их ноги переплетались, а Илья во сне умудрился свернуться калачиком, обнимая напарника. Наполеон весело улыбнулся. Засос на шее полыхал ярко, как маяк. — Проснись и пой, милый. Илья неторопливо выпрямился, скользя взглядом от следа укуса к лицу. Наполеон улыбался, щиты были сняты, и тёмный вихрь кружился вокруг них, похожий на довольную, растянувшуюся у камина кошку. Непреодолимая жажда ушла вглубь, оставив лёгкое покалывание и чувство уверенности в своём втором. Наполеон потянулся и тронул ладонью покрытую щетиной щеку. «Я в порядке», — ответил он на незаданный вопрос и почесал другой рукой отметку. Илья перехватил пальцы, скользящие по повреждённой коже. — Я никогда… раньше так не было. Ему было неловко. Никогда он не позволял себе брать у партнёра столько. — А у тебя раньше и связи не бывало. — Ну да. Только мы связались месяцы назад! Никогда такого не чувствовал. Я не должен был, — покачал головой Илья. — Не должен был что именно? Хотеть меня так сильно? — изумился Наполеон. Он засёк, как Илья сначала смутился, потом запаниковал и наконец решил ответить. — Нет. Я не должен был принуждать. Наполеон хихикнул и мотнул головой. — Ох, Угроза. Не было принуждения. Я не покорный мальчик. Не мой типаж. И точно. Соло был сильным и наверняка мог выдержать напор Стража. Кроме того, Илья не сомневался, что даже без обучения Наполеон мог использовать их связь, чтобы обезопасить себя. — Слушай, мы с тобой не похожи на другие пары. Твои инстинкты… ну, тебя никогда не тянуло к Проводникам. А теперь тянет ко мне. Может, просто время пришло? И ты медленно начинаешь быть настоящим Стражем. — Да я им уже давно являюсь! — возразил Илья. Наполеон кивнул и притянул Илью ближе. — Конечно. И великолепным, — Соло провёл рукой по груди, — непревзойдённым. Только связь с тобой не срабатывала. Как и со мной, помнишь? Илья согласился. Он знал, что у остальных было иначе. — Так что возможно ты начинаешь узнавать, что ещё включает в себя бытие Стражем. — Оставлять такие метки — опасно. — Да, пожалуй, — с лёгкостью признал Наполеон и предложил, — нужно найти другую зону на теле. Илья ощутил, как что-то рванулось из глубины существа. Дикое, голодное, весьма далёкое от человека. Наполеон засмеялся, глаза его светились от радости, а голос был беззаботным. — Не так сразу, Угроза, — подначил он. Илья приглушил порыв, сомкнул веки и выдохнул: — Ковбой. — Подумаем, где можно оставлять следы, — Наполеон с силой приподнял подбородок Ильи и тот открыл глаза, — не хочу щеголять в твоих водолазках. Не мой стиль. Илья подался вперёд, поймал губы Наполеона и повалил на спину. До кофе и плотного завтрака они добрались только через час. Позже их увидела Габи и засмеялась. Наполеон выглядел расслабленным и довольным. Илья хотел провалиться сквозь землю. *** — Скучаешь по России? Они приближались к Ливерпулю, береговая линия постепенно сменяла горизонт и стали чаще попадаться другие корабли, спешащие в порт. Илья опирался на фальшборт. Ветер растрепал волосы, вид у Ильи был более расслабленный, чем обычно, юный и невинный. Наполеон решил сменить ход мысли, потому что, кроме молодости, остальные характеристики к Илье не относились. Страж бегло посмотрел на напарника. — Почему интересуешься? Наполеон рассмеялся и потеребил обмотанный вокруг шеи шарф. — Просто так. Страж развернулся и облокотился на металлическую окантовку. — Меня там ничего не держит. — Семья? — Сам знаешь. Конечно, он читал досье. Отец сгинул в лагерях, мать умерла, когда Илье было восемнадцать и он только пошёл в армию. Ни братьев, ни сестёр. Дальних родственников почти нет. — Так почему ты спрашиваешь? — повторил Илья. — Ну, с момента, как у нас всё завертелось, мне интересно, будешь ли ты представлять меня семье, — легко соврал Наполеон. Илья даже не дёрнулся. — Не знаю есть в Союзе традиция знакомить семью Стража с Проводником. Официальное уведомление? Домашняя вечеринка? Целая церемония? — Ты-то не Проводник. — Этого никто не знает. Все могут только строить предположения. — Они будут ошибочными. Они помолчали. Тишина затягивала. — И всё же, как оно могло бы быть? — тихо спросил Наполеон и ветер скрадывал его слова. Илья повернулся и посмотрел прямо в лицо. — Никаких знакомств. Быть в КГБ означает принадлежать. Скорее как полезная в хозяйстве вещь, чем человек. Проводники тоже на службе. Работа и личная жизнь не смешиваются. — Только работа, — задумчиво произнёс Наполеон. — Хм. — Для наших агентов важна только функциональность. Работоспособность. Ветер бросил волосы на лоб Ильи, и он откинул пряди назад. Физически Илья не придвинулся ни на дюйм, но ощущение присутствия возросло многократно и наконец накрыло Соло, как объятие. Просто и поглощающе. Страж прошептал: — Ты для меня больше, чем Проводник. Да и я больше не в КГБ. Если бы у меня был выбор… и остался хоть кто-то близкий, я бы представил тебя семье, — рот дёрнулся в намёке на улыбку, — просто по приколу. Наполеон засмеялся. Илья продолжал. — Мой отец пришёл бы в ужас. Американец. Капиталист, вор и шпион! — Угу, ещё и плохой шпион, — ехидно прервал мысль Наполеон. — Именно. А мать бы приняла. Ты бы ей понравился. Глядя на мечтательное выражение лица напарника, Наполеон захотел обнять его, чтобы оттянуть болезненные воспоминания. Но знал, что не станет. Память о счастье, радости, страхе и боли никуда не уйдёт. Наполеон коснулся затянутой в перчатку рукой холодного лица. — У меня некому тебя представлять. Всё так же. Родственники у Соло были, но общаться не жаждали. Наполеон тоже не стремился. Он лгал почти всю жизнь начиная от вербовочного армейского пункта, где показал поддельные документы, и продолжая по карьерной лестнице. Родители из его воспоминаний приняли бы Илью. Не сразу, конечно. Отец сперва не поверил бы русскому. Мать пыталась бы сгладить конфликт, потом познакомила Илью со всеми соседями и гордилась бы сыном и его спутником. Ни мать, ни отец не знали, чем занимался Наполеон. Он не помнил, чтоб в округе был хоть один Страж. Теперь Соло тоже стало тяжко, и он спросил, выбираясь из воспоминаний: — А что если нас пошлют к тебе на Родину? — Там нет моего дома. Страна происхождения — да, но больше не дом. Соло легко понял, что хотел сказать Илья, потому что линия связи была по-прежнему активна. Он оттолкнулся от ограждения, зная, что Страж пойдёт следом, и двинулся в закрытый от посторонних глаз уголок, где обнял и поцеловал Илью. Тот отвечал с энтузиазмом. Наполеон прикусил губу и отпустил, чувствуя солёность воды. — Напоминаешь, что можешь отвести меня куда угодно? — пошутил Страж. — Да, захотелось тебя оттащить в сторону. Но не как Проводнику. — Когда нам прикажут ехать в СССР, это будет только работа. Задание и ничего больше. — КГБ будет следить за нами. — Оторвёмся при необходимости. — Да, достаточно вспомнить, как в Берлине я уходил от погони. Сбросил тебя на минное поле. Курякин заржал. — Мой величайший позор. И самая большая удача. Он поднял руку и провёл по волосам Наполеона. — Ты обыграл меня тогда, Ковбой. Соло ухмыльнулся. Громкий сигнал заставил обоих выглянуть из угла. Порт Ливерпуля был совсем рядом. — Готов? Илья убрал лица всякое выражение, кивнул и отступил в сторону. Пора собирать вещи, искать Габи и ждать машину.