Королевство дикого зверя

      Фейра шла в паре шагов от него, плотная коса подпрыгивала от каждого ее шага. Тамлин вытянул руку, пытаясь ее коснуться, взять за плечо, обернуть к себе и увидеть взгляд серо-голубых глаз, но его пальцы коснулись лишь воздуха. Он ускорил шаг, протягивая руку все ближе и ближе к Фейре, но ноги словно вязли, замедляя и отдаляя его от нее все дальше.       Рот Тамлина открылся в крике, но из горла вырвался лишь тихий хрип, ноги окончательно увязли в черной массе, не позволяя сделать больше ни шага.       Неожиданно Фейра остановилась, ее тонкие плечи вздрогнули и поникли.       Тамлин постарался сделать еще шаг, но вязкая масса намертво держала его на месте. Не удержав равновесие, он рухнул на колени.       Фейра начала оборачиваться к нему, но с громким треском ее голова и шея вывернулись под неестественным углом, и на Тамлина уставился белесый взгляд, лишенный жизни. Из приоткрытых потрескавшихся губ потекла тонкая струйка черной крови.       Тамлин проснулся. Все его тело было покрыто липкой испариной и содрогалось в приступах превращения. Руки еще не до конца приняли фейское обличие, поэтому во мраке комнаты Тамлин заметил, что его пальцы, превращенные в лапы с когтями, впились в простыни и матрас, вытащив частично его наполнение.       Свесившись на край кровати, он попытался обуздать свое тело и выровнять дыхание, но выходило скверно. Тамлина замутило. Кошмары периодически терзали его ночами, но мертвая Фейра из Подгорья ему приснилась впервые за очень долгое время.       Тамлин перекатился обратно на спину. разглядывая узоры на потолке и замедляя дыхание. Во рту чувствовался вкус крови, проведя языком по нижней губе, он убедился, что сам прокусил ее выдвинувшимися клыками. Раны уже почти затянулись, но мерзкий вкус крови никуда не делся.       Тамлин рывком поднялся с кровати и прошагал в темноте в ванную комнату: прополоскав рот и убедившись, что тошнота прошла и его не вывернет прямо посреди комнату, он хотел вернуться в кровать. Но почти сразу же понял, что уснуть ему удастся навряд ли, все тело гудело от напряжения.       Босой, с растрепанными волосами и одетый в одни ночные штаны, он вышел из комнаты. Глупая мысль всколыхнула сознание Тамлина, может разбудить Фейт? Ее спальня находилась в том же коридоре, что и его. Он знал, она спит очень чутко (не раз слышал, как от малейшего скрипа, она просыпалась и бродила по своей комнате). Но если он разбудит ее, что скажет? Пожалуется на свои кошмары?       Тамлин прислушался. В этом коридоре жили лишь они вдвоем, поэтому он бы с легкостью в ночных шуршаниях смог услышать мерное дыхание девушки, но… ее комната была пуста.       Идя за собственными ощущениями, Тамлин спустился на первый этаж. Приглушенное свечение из коридора подсказало ему, где стоит искать Фейт. Ступая по мраморному полу как можно мягче и тише, он дошел до приоткрытой двери кабинета       Фейт не обратила на Тамлина никакого внимания, когда он приоткрыл дверь шире, чтобы увидеть ее. Она бледным изваянием сидела за своим столом, забравшись с ногами на кресло и положив подбородок на колени, обхватив их дрожащими руками. Белые крылья ее были опущены на плечи, словно она сама себя ими обнимала. В лице ее не было ни кровинки, а под глазами залегали темные тени, что становились еще больше от тусклого света единственной зажжённой свечи на столе. Неожиданное осознание накрыло Тамлина — он не единственный, кого мучают кошмары.       — Не спится? — как можно тише спросил Тамлин, не желая ее пугать.       Фейт даже не вздрогнула, лишь скользнула поблекшим взглядом по его фигуре в дверях.       — Не спится, — протянула она, выпрямляя спину и расправляя крылья.       — Мне тоже, могу я…       Фейт не дослушала и кивнула головой, ее светлые волосы упали на лицо, но она спешно отвела их за ухо. Когда она не улыбалась или не натягивала различные маски на лицо. Фейт выглядела совсем юной, даже по меркам фейри. Возраст выдавал лишь потускневший тяжелый взгляд.       — Тоже кошмары? — Фейт выходила из своего забвения, Тамлин словно чувствовал каких усилий ей это стоит.       Сначала она спустила ноги на пол, потом отдернула немного задравшийся шелковый халат, который был накинут поверх ночной сорочки, а следом несколько раз моргнула, возвращая осознанность собственному взгляду. И вот уже перед ним появилась та, кто хитро улыбалась ему за завтраками и та, кто мягко, но решительно одергивала собственных советников, когда они начинали забываться, считая ее малым ребенком, та, кто не боялась высказать Тамлину в лицо все его пороки, от которых остальные лишь сторонились, та, кого он сегодня едва не поцеловал, забывшись.       — Да, видимо, стоит опять начать принимать сонное лекарство, оно дает сон без сновидений, — Тамлин сел в мягкое кресло с высокой спинкой, бархат приятно оглаживал обнаженную кожу спины и рук.       — Не переусердствуй, такие вещи вызывают привыкание, — Фейт передернула плечами, ее глаза вспыхнули, полностью прогоняя отрешенность. — Ты не пробовал носить рубашки?       Губы изогнулись в легкой улыбке. Если еще пару минут назад Тамлин бы мог попытать удачу и расспросить Фейт о ее терзаниях, то сейчас она вновь закрылась и на любой свой вопрос касательно ее состояния, он получит лишь колкую шуточку.       — А что, тебе не нравится вид? — как можно безразличнее спросил Тамлин.       Тамлин бы не стал осуждать Фейт за ее желание скрыть свои переживания и эмоции, в сущности, он делал тоже, самое, и ему бы не понравилось, попытайся кто-то покопаться в его душе.       — Бывали виды и получше, — бросила она, изогнув светлую бровь.       Рассматривая тонкие черты лица и выраженную линию губ девушки, Тамлин задумался: чувствовала ли она такую же тягу к нему, как и он к ней? Во время репетиции танца Тамлин едва не потерял над собой контроль, настолько ее близость и улыбка лишили его всякой способности мыслить холодно. Тогда в бальном зале ее аромат моря и ветра заполонил собой все вокруг, но было в нем что-то еще, что-то очень приятное и родное. Обычно подобные эмоции в нем вызывал аромат дома, когда он возвращался домой после длительного отсутствия.       — Как поживает твой брат? И ваша верховная жрица? — Тамлину было необходимо отвлечься, в своих размышлениях он уже заходил на опасные территории.       — Хорошо, спасибо за интерес, — вежливо ответила Фейт, откидываясь на спинку кресла и складывая тонкие ладони у себя на животе.       — Возможно, я покажусь очень бестактным… — Фейт сопроводила это высказывание тихим смешком. — Но ваша верховная жрица — Энна — мать твоего брата?       — Ты очень наблюдателен, Тамлин. — Фейт качнула головой. — Религия, традиции и королевская семья в Ефраде были весьма тесно переплетены. Королевская семья посещала каждый месяц службы в храме, тем самым призывая народ следовать своему примеру, а жрицы в храме воспевают королевскую семью как благословение Матери для всех ефрадцев. Все это весьма заурядно и очевидно для тех, кто способен размышлять объективно.       Фейт сопровождала свою речь жестикуляцией правой руки, ее пальцы рисовали в воздухе какие-то замысловатые фигуры.         — Эмори, первый наследник короны после моего папы, родился без крыльев, что в общем-то неудивительно — королева была без крыльев. А нужно понимать, что во главе Ефрада всегда стоял король или королева наделенная парой пернатых крыльев. Народ воспринял это как нехороший знак, к этому еще и примешалось невозможность многих пар завести детей. Поэтому, когда моя мать забеременела мной, весь Ефрад замер, затаив дыхание. Жрицы проводили постоянные ритуалы, благословляя беременную королеву и будущего ребенка, народ тихо молился у себя в домах, прося у Матери возрождения великого рода, — Фейт непроизвольно коснулась большим пальцев своих губ, о чем-то задумавшись. — Энна тогда только заняла место верховной жрицы и достаточно близко стала общаться с моей мамой, они подружились. Роды прошли не так, как ожидалось, я родилась с крыльями, но королеву спасти не удалось. Отец, объятый горем, долгое время ко мне даже не подходил, но влюбился в меня, как только впервые взглянул в глаза — такие же, как у мамы — во всяком случае, именно это рассказывала мне Энна.       — Она занялась твоим воспитанием? — осторожно спросил Тамлин, не совсем понимаю эмоции Фейт, боли и грусти в ее голосе не было.       — Да. С первых дней жизни. Я никогда ее не спрашивала, а она не говорила, но мне казалось, она почему-то чувствовала себя виноватой перед моей мамой. Поэтому из чувства вины и занялась мной. Но со временем она привязалась и полюбила меня, а я другой приемной мамы и представить себе не могла. Из-за того, что Энна часто бывала в поместье, они сблизились с отцом, хорошо общались и начисто отрицали всякую любовную связь, — Фейт тихо хихикнула. — Они эту связь до последнего отрицали, пока не стало известно, что верховная жрица ждет ребенка. Отец, конечно, не мог оставаться в стороне и признал этого ребенка своим, сделав его частью королевской семьи еще до рождения. Теон — единственный ребенок, которого я видела в своей. жизни, и он — самое чудесное создание Матери, я безмерно люблю своего брата и если в моих силах отгородить его от политических дрязг и такой жизни, я это сделаю.       Тамлин видел, как глаза Фейт засветились любовью, стоило ей подумать о младшем брате. Внутри у него даже возникла легкая зависть, Фейт любила каждого члена своей семьи, а те отвечали ей взаимностью, Тамлину это было не знакомо. В своей жизни ему приходилось неустанно бороться с родней, лишь одна мать вселяла в его сердце спокойствие и любовь.