Имя полковника Хромова Саша слышала не впервые. О нём не раз заговаривал Мишин, когда подворачивался случай. Саша обычно не слушала, и только теперь пожалела об этом. Она не успела толком оценить ситуацию, когда Саныч, остроумие которого мигом превратилось в серьёзность, первым задал вопрос:
— И по какому делу?
Мишин медлил. Это был плохой знак. Саша внимательно следила за каждым его движением, стараясь уловить хоть какую-нибудь эмоцию. Паша же медленно прошёл вдоль столов, нашёл свободное кресло и так же медленно, даже лениво, опустился в него. Кресло умоляюще скрипнуло. Саша признала в нём кресло Вали, явно не привыкшее к весу полковника.
К чему такие подробности, Саша не знала. Взгляд цеплялся за совершенно незначительные вещи. Кушнир чувствовала: грядёт нечто важное. Но это ощущение упрямо оставалось за границей подсознания.
Мишин молчал недолго. Потом Саша посмотрела на часы: всего пару минут. Ни одного разъяснения по делу Кушнир не ждала с большим трепетным интересом.
И ведь именно когда Юркова нет в строю…
Странная мысль. Саша прогнала её сразу. Будь немного больше времени, и мысли о Диме насторожили бы её, но Мишин качнулся в кресле, наклонился, опёршись локтями в колени и тяжело выдохнул. Кресло, вторив его дыханию, тихо поскрипывало, почти незаметно, если нарочно не вслушиваться в тишину. А Саша вслушивалась. Звон в ушах был слишком противен.
— Петербургское дело, — коротко объявил Мишин. — Несколько дел, подчинённых одной системе. Есть банда молодёжи, вроде секты. На их счету два ограбления и пять убийств. По некоторым данным преступники сейчас в городе. Поэтому, — Паша посмотрел на часы. — У нас полчаса до приезда полковника Хромова.
— Звучит, как дело девяностых, — хмыкнул Олег. Мишин комментировать не стал, но бросил резкий, тяжёлый взгляд в сторону Жиркова.
— Девяностые, не девяностые, но дело особой важности, — подытожил Паша. — Постарайтесь… соблюдать устав.
Настоящая цель прихода Мишина стала абсолютно прозрачной. Предупредить, чтобы хорошо показать себя перед Петербургским полковником. Как похоже на него, и как непохоже на Сашины ожидания!
Отвечала Кушнир сухо и холодно, по уставу. Мишин едва заметно поморщился, свёл брови, но спокойно кивнул и вышел. Дверь с грохотом захлопнулась. Саша и не поняла, сквозняк это был или эмоции начальника. Впрочем, ей было совершенно безразлично. Уже давно. Мишин остался в прошлом.
И как только сознание переворачивает реальность? Мысли о Мишине превратились в мысли о том, о ком Саша хотела думать в последнюю очередь. Кто в будущем? Саша прокручивала этот вопрос со всех сторон. Саша ненавидела этот вопрос, как и все вопросы о переменах. Но что-то ведь должно быть дальше, глубже работы. Кто-то. Кто заменит Пашу и Бориса, кто не станет её очередной ошибкой.
Саша думала об этом ком-то, представляя размытую тень. Ни разу она не решилась поставить на место маски конкретное лицо. Только ответ всё равно был очевиден. Идеал человека, воплощённый в ком-то, Саша нашла лишь единожды. Нашла и испугалась, как девчонка.
— Что думаешь, Саш?
Кушнир вздрогнула и снова посмотрела на часы. Уже пять минут она пялилась в одну точку. Вопроса Абашева и внимательного весёлого взгляда хватило, чтобы вырвать Кушнир из странного полусна.
— Мы ничего не знаем, — вместо Саши небрежно бросил Олег.
— Есть время узнать, — на этот раз включился Валя и нырнул в ноутбук, не дожидаясь разрешения. Его примеру последовал Марат. Олег остался стоять у доски, скрестив руки на груди и сжав губы. Его происходящее явно не слишком радовало.
Изменения вообще не любят в сложившейся системе. А новый, пусть и временный, коллега, старший по званию — то ещё изменение. Но остальным это не мешало. Абашев стоял над Валей, заглядывая через его плечо в экран ноутбука. Игорь подошёл к Марату. Саша не стала исключением, нацепила очки и достала телефон.
Первым, что выдал поисковик, оказался сайт Петербургской газеты. Если Марат и Валя сразу полезли глубже, стоило рассмотреть ситуацию саму по себе. Паша-то даже не удостоился рассказать.
Последнее дело недельной давности — ограбление не слишком крупного банка. Две жертвы, немало свидетелей и ни слова о подозреваемых. Маски, чёрные толстовки, пистолеты, громкий басистый мужской голос — на этом список заканчивался. Но Саша сквозь строки видела: есть что-то ещё. Не может не быть в столь открытом деле.
Другие новости тоже дали немного. Пара размытых кадров, имена жертв и свидетелей, суммы, интригующие банальные слова о неуловимых преступниках, словно вырезанные из детектива прошлого столетия.
Разочаровавшись в газетах, Саша хотела взяться за ноутбук, но Валя жестом остановил её.
— Нашёл. Досье на жертв, кадры с места. Этого хватит для начала, — Валя развернул ноутбук. Снимки были лучшего качества, чем в новостях. Саша рассмотрела следы подсохшей крови на полу, телефон, выбитый из раскрытой ладони молодой девушки.
— Информация строго засекречена, — задумчиво пробормотал Марат и наклонился над ноутбуком. А Саша заметила, что на экране высветилась ошибка.
Уж если Марат не может добраться до информации, значит, остаётся ждать только её источник. Саша поняла это сразу, как только Хайдаров откатился на кресле к стене, захлопнув ноутбук. Но Валя упорно щёлкал мышкой и перешёптывался с Абашевым. Бесполезно. Всё, что нужно, можно узнать после нескольких вопросов.
И всё-таки пару раз Кушнир порывалась подняться с кресла или хотя бы попытаться разглядеть мелкие буквы на экране через плечо Сани. Какие-то полчаса тянулись нестерпимо долго. Все уже были на взводе. Сам Мишин ещё раз спустился в отдел, прошёл к окну, постоял у подоконника, выглядывая на дороге нужную машину, и со вздохом удалился.
Хромов задерживался. Шутки о том, что начальство не опаздывает, вслух так и не прозвучало. Хотя слишком подозрительно косились на часы Валя и Саня. Все были напряжены, если не сказать встревожены. Те редкие публичные данные, которые удалось найти, оказались настолько туманными и на первый взгляд простыми, что подозрения только усиливались. Показная ясность часто скрывает неизвестность.
Шаги на лестнице, шум подъезжающих к участку машин сопровождались одинаковыми бесполезными переглядками. Саше уже надоело сидеть без дела. Всё это выглядело глупо. Несколько раз она снова доставала телефон, перечитывала статьи. Но эти наборы официальных сухих слов были ещё более глупыми. Саша прятала телефон в карман и продолжала сверлить взглядом стену. Этот обряд повторился дважды, прежде чем раздались нужные шаги.
То, что шаги действительно нужные, первым понял Марат. Его пальцы замерли в сантиметре от поверхности стола. С прекратившимися постукиваниями в отделе воцарилась тишина. Абашев и Широков снова переглянулись. Саша увидела это боковым зрением, пока следила за Маратом.
— Он, — одно слово и поднятая ладонь, хотя большей тишины добиться уже невозможно.
Марат поспешно встал. Валя подскочил инстинктивно, едва не уронив ноутбук. И в ту же секунду повернулась дверная ручка.
— Точно он, — запоздало прошептал Широков и поспешно замолчал.
Дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Совсем не так Саша представляла встречу с полковником Хромовым. Она ждала чего-то похожего на знакомство с Юрковым в кабинете Мишина: холодных взглядов, официальных приветствий, неловкости. Но вместо идеального полицейского с картинки на пороге появился он. И именно он чем-то зацепил Сашу с первого взгляда. Не резкостью и некоторой неряшливостью, не извиняющейся полуулыбкой и приветствием не по уставу, не непозволительной для Петербургского полковника импульсивностью. В нём бурлила жизнь. Саша видела её в горящем взгляде, слышала в сбивчивой речи.
Хромов предстал не картинкой, а человеком. Человека слушала Саша, забывшись, пытаясь по привычке разгадать подтексты. За человеком внимательно следили ребята, не скрывая наивного любопытства.
— Вы извините, что опоздал, — скороговоркой пробормотал Хромов, торопливо поправляя галстук и пытаясь наощупь уложить взъерошенные от ветра волосы. — Не задавайте вопросов. Я знаю, что их много. Я сам всё объясню.
Забыв о волосах, которые, впрочем, стали выглядеть немного лучше, Хромов прошёл к доске. Саша же подметила кое-что, соответствующее её идеальному представлению. Выправка военного, манера, чисто джентельменское умение держать себя, уверенность в каждом шаге — дело привычки, которая проявляла себя и в таких необычных обстоятельствах.
— Странное вышло знакомство, — усмехнулся Хромов, повёл плечами, и улыбка его стала менее напряжённой.
— Точно. Более странного не придумаешь, — выпалил Валя и даже не смутился. Открытость петербургского гостя подкупала.
— Тогда уж представлюсь. Максим Андреевич Хромов, для вас можно неофициально. Я здесь по собственному желанию, обойдёмся без чинов.
— Дело засекречено во всех источниках, — вставил своё слово Марат. И разговор сразу перешёл в другое русло. Хромов как-то сжался, нахмурился. Его молодецкий голос превратился в острый, чётко поставленный, тот, которого все и ждали.
— Вся известная мне информация будет известна вам.
На этих словах Хромов протянул Саше флешку, маленькую, чёрную, даже более официальную, чем её хозяин. Внимательный, сосредоточенный — новые прилагательные появились в мысленной характеристике полковника. Из всех коллег именно Саше досталась флешка. Хромов увидел в ней начальника отдела. Это льстило, слишком уж многие не хотели видеть.
— Александра Ивановна, просмотрите первые два документа, там все досье и записи, которые мы собрали за эти дни.
Саша кивнула, приняла флешку. Хромов вернулся к доске и продолжил, обращаясь ко всем:
— Не вижу смысла объяснять всё с начала. Главное есть в новостях. Почему я здесь? Этого не знает даже Мишин. Это… — Хромов опустил глаза и резко замолчал, пощелкивая пальцами, подбирая слова. — Это личное. Не для отчётов.
— Конечно, не для отчётов, — подтвердил Марат. И как ему удавалось сохранять абсолютное спокойствие?
— Мой брат под подозрением. Вмешался не в своё дело, попал не в ту компанию, — понизив голос, продолжил Хромов и обернулся. Стены нависали над столами, Саша тоже чувствовала их присутствие. Так всегда в тишине, в напряжении. Стены ждут самых сложных разговоров, чтобы подслушать и никому никогда не выдать.
Хромов оправдывался. Саша слышала в его надтреснутом голосе вину. Вот, почему приехал, вот, почему неофициально. Не в деле главная проблема.
Хромов объяснил всё подробно, отрешился от эмоций и беспристрастно пересказал суть дела. Молодые ребята с неизвестной целью создали небольшую группу. Их отличительным знаком стала татуировка в виде змеи на правой руке. На их счету ограбления, убийства, распространение запрещённых веществ, и всё это так подозрительно чисто, что почти не придраться. Полиции удалось напасть на след, который выводил за пределы города. По некоторым данным, в Краснодарском крае готовится очередное ограбление, но все эти предположения настолько смутные, что из-за них одних уезжать было бы глупо.
Полковника в Геленджик привёл один конкретный человек, имени которого никто не знает. Хромов говорил о его причастности ко всем делам с холодной уверенностью, приводил косвенные доказательства. Саша сразу поняла: над этим делом он работал долго и усердно.
— Толик похож внешне на этого парня. Его опознали свидетели, — так же сухо Хромов перешёл к личному. И только ласковое
Толик выдало его с головой.
— Выходит, нам надо предотвратить ограбление, доказать вину одного и оправдать другого, — подвёл итог Саныч.
Хромов кивнул, но не остановился. На столе стали появляться бумаги, на доске разрасталась схема из имён и фотографий. Хромов переносил всё свое расследование, попутно рассказывая, отвечая на вопросы.
— И в чём план? — первым высказал вслух желание приступить к делу Валя. Саша наклонилась к столу, поправила очки, приготовившись слушать. И тут же в кармане завибрировал телефон. Вот всегда ведь ставила на работе беззвучный!
Быстро Саша достала мобильник. День неожиданностей продолжался.
Что с новым делом?
От Юркова.
Выстрел смелый, но точно в цель. Он ведь спросил не о самом новом деле. Он уверен, что это дело есть. Вот, кто внимателен на самом деле.
Позже…
Пальцы забегали по экрану. Саша поймала на себе внимательный, осуждающий, но совсем не строгий взгляд Хромова и снова спрятала телефон. А одно проклятое
позже совершенно случайно отправилось.
Саша осознала нелепость своего ответа, только когда телефон снова завибрировал. Пробормотав извинения, она на этот раз вышла за дверь, прислонилась плечом к стене и разблокировала экран. Несколько минут были в её запасе. А за несколько минут можно многое успеть.
Значит, я прав
Саша не сдержала улыбки. В этом сообщении вопросительный знак и не подразумевался.
Нарушать правила, строго поставленные начальством, — не впервые. Саша не о Мишине думала, когда задержала палец над значком
отправить. Чтобы настрочить краткие объяснения, ей хватило минуты. Гораздо больше времени ушло на раздумья.
Посвятить Юркова в дело — то же самое, что втянуть его в работу. Восстановление прошло ещё только наполовину. Любая мелочь может ухудшить состояние чуть ли не до критического. Об этом никто не говорил, но все знали. Неделя комы и огнестрельное в грудь не могут пройти бесследно. А их последствия точно не лечатся сменой в санатории.
Одно оправдывало порыв Саши отправить проклятое сообщение. Не через неё, но Юрков докопается до сути, как бы сложно это ни было. Такой он человек. Такой же упрямый, как сама Саша.
Палец коснулся экрана. Ответное сообщение не заставило себя долго ждать.
По телефону не стоит. Надо встретиться
Откуда столько уверенности? Это впечатляло. Это вызывало непрошеные воспоминания об импровизированных свиданиях в кафе. Повторения Саша не хотела. Не сейчас. Не после всего, что было.
У дома, сегодня в девять
Буду
Саша вернула телефон в карман, предварительно выключив звук. Сердце колотилось, щёки пылали, дыхание сбилось, будто она пробежала марафон за эти пару минут. И один вопрос стучал в голове, вопрос, на который просто не могло быть правильного ответа:
Зачем?
Зачем это новое сближение? Зачем риски и нарушения ценой его здоровья? Зачем сообщения, неправильно сухие и опасно глубокие одновременно? Зачем попытки сделать вид, что всё в порядке, когда они оба запутались?
Саша понимала: ни одного из этих вопросов она не задаст. Она расскажет о деле, передаст материалы, попытается предупредить. А потом напряжённая тишина и осторожные взгляды исподтишка. Дима поблагодарит, официально, по-другому нельзя, и уйдёт, нарочно медленно, надеясь на приглашение зайти. А Саша не решится. Она будет провожать машину взглядом до самого поворота. Или решится, а Дима откажется, не зайдет, несмотря на желание. Как по-детски. У чувства нет возраста.
А пока Саша поправила волосы и вернулась в отдел. Хромов продолжал возбуждённо говорить о первом ограблении. Саша нацепила очки и принялась рассматривать новый снимок с доски. Нечёткий, чёрно-белый, явно с камеры. Лиц не разглядеть, только маски. Но Саша смотрела не на лица. Тёмное пятно на правой руке одного из грабителей напоминало татуировку змеи.
— Тогда они взяли 50 миллионов, жертв не было. Самое успешное их ограбление. Всё пошло по плану, никаких улик, подозрений, даже свидетелей. Во втором была ошибка.
Новый снимок. Саша не стала задерживать на нём внимание. Успеется. Важнее не упустить ход мысли Хромова.
— Жертвы. Они не входили в планы. Убийства неаккуратные, тела не тронуты, оружия нет, зато есть более детальные снимки. У выхода про камеры они уже не думали. Есть свидетели, которые говорили не о чёрных масках, а о некоторых деталях внешности. И главное: есть косвенные доказательства.
Хромов положил на стол несколько пакетиков. Но Саша не стала пытаться их рассмотреть. Её мысли были совсем о другом. О встрече с Юрковым не думать оказалось не так уж сложно в гуще событий. А из всей информации по делу Саша выловила самую важную для самого Хромова — подозрения, падающие на его брата. От них стоило отталкиваться. Они — причина приезда полковника в Геленджик. Они, в первую очередь, а не возможно готовящееся ограбление.
Ограбление. Саша зацепилась за эту мысль и прервала пересказ дела, который легко можно прочитать и в стопках документов.
— Вы говорили, что они здесь, что готовится новое дело, — осторожно напомнила Кушнир.
— Да, точно, — несколько смущённо согласился Хромов. Он злился на себя за лишние эмоции, за путаницу в голове. А Саша видела это и за профессиональным умением держать себя.
— Что об этом известно? Надо от чего-то оттолкнуться, — Марат первым понял намёк.
— Известно немного, — издалека начал Хромов. И голос его сразу зазвенел металлическими нотками. — Их здесь пятеро. Имена двоих нам известны, но доказать их причастность пока невозможно. Есть ещё несколько ребят, последователей, участников этого движения, которые не замешаны в грязных делах. Среди них и… мой брат. Анатолий Хромов. Его опознали. У него не было никакого алиби на все даты. Один из убитых был плотно знаком с ним, бывший однокурсник. И кепка с места преступления была на нём на паре фотографий. Слишком много совпадений.
— Опровергнуть будет непросто.
Марат встал с кресла и подошёл к столу. Саша поняла, что он ищет: досье. Хромов замолчал, опёрся на стол, скрестив ноги. Саша анализировала информацию, чтобы задать хоть какие-то вопросы. Но первым вник в дело, к удивлению коллег, Валя.
— Значит, мы должны взять виновных здесь, чтобы в Петербурге сняли обвинения с… с невиновных. И что мы знаем про тех, кто здесь? Что у нас есть на них?
Хромов заметно оживился. Складки на его лбу слегка разошлись, исчезло напряжение в движениях. Он заложил руки за спину, прошёл в другой конец кабинета, медленно, глядя под ноги. Саша больше не видела того взволнованного паренька, который появился на пороге под видом петербургского полковника. Это был идеал, который все представили после слов Мишина, человек, вовлечённый в дело, настоящий профессионал.
Саша не отдавала себе отчёта, почему вдруг стала доверять Хромову. Совершенно незнакомый какие-то несколько часов назад человек стал для неё авторитетом. И не из-за значков на груди и командного голоса. Этот человек взял командировочные, пролетел половину страны, чтобы добиться справедливости. Его брата обвиняют в убийствах, а он с ясным умом, совсем без эмоций рассказывает о деле незнакомым коллегам. Саша не смогла бы так. Прошлое дело тому подтверждение…
— Всё в папке, всё моё расследование и все доказательства. Пока смутные. Лучше прочитайте сами.
Моё расследование. Он вёл свое собственное дело, пока остальные зацепились за невиновных. Может, его даже отстранили, всё-таки обвинили брата. Саша впилась взглядом в Хромова. И как она не обратила внимания на тени под глазами, на полопавшиеся капилляры в уголках глаз: все признаки хронической усталости? Сколько ночей он уже не спал? В доказательство Хромов снова открыл сумку и достал железную банку. Энергетик.
— Здесь не так строго с... — он кивнул на банку, усмехнулся. Шутит. А Саше было не до смеха. Дело представилось ей во всей серьёзности.
Следующие пару часов коллеги посвятили разбору документов. Этого времени хватило, чтобы вникнуть в дело окончательно. Хромов, несмотря на убеждения коллег, не согласился и на короткий отдых. Он с готовностью прояснял детали, подавал нужные папки, сортировал груды информации, выбирая самую необходимую сейчас.
— Времени мало чтобы отдыхать, — отшутился он после предложения Саши. Настаивать никто не стал. Но другие слова поразили особенно сильно:
— Я не настаиваю и не приказываю. Мне просто нужна помощь. И вы не обязаны помогать. Всё это неофициально.
Никто не ушёл. Наоборот, укрепилась уверенность в том, что важность этого дела все вначале недооценили.
В этот день к активным действиям так и не перешли. До самого вечера составляли схемы, перечитывали документы и говорили, говорили больше, чем положено и дозволено. Говорили не только о деле. И разговор этот начала не Саша. Сам Хромов первым спросил о Юркове. А эту фамилию лучше было бы не упоминать.
Много важных подробностей всплыло в том разговоре. Брату полковника едва исполнилось двадцать, совсем мальчишка. Самому Хромову уже тридцать два, с двадцати двух на его плечи легли обязанности старшего во всём объёме. Умерли родители, скоропостижно, неожиданно, от тяжёлой формы пневмонии. Слишком мало времени было у Хромова для воспитания десятилетнего ребёнка, который привык к ласке и заботе. Толя оказался предоставлен самому себе, и на фоне горя это вылилось в протест. До сих пор Максим винил себя в той невнимательности к брату. Пропадая на работе, он и не думал о том, что творится дома.
Анатолий вырос озлобленным, тяжёлым подростком, безнадёжным, по словам учителей. Еле как он поступил в колледж. Максим выложил немало денег, чтобы хоть как-то искупить вину. Бесполезно. Толя ввязался в плохую компанию. И это привело к секте, к тому, что теперь над ним висит угроза в виде двадцати лет заключения.
Но Максим был уверен: до преступления его брат никогда бы не опустился. Он говорил с Толей, видел его в камере. Он не мог ошибиться. Саша верила. Близкий видит лучше, чем кучка беспристрастных судей.
В девять часов Хромов сам предложил расходиться. Саша незаметно перекинула на флешку электронные копии файлов, и, как обычно, вслед за Валей села в машину. Ехали в тишине. Саша вслушивалась в ночные звуки за окном: шелест листьев, пение ветра в трубах смешивались с шумом проезжающих машин и голосами. Гармония построенного и созданного, человека и мира.
И почему в такие важные моменты всегда отвлекаешься на совсем не значительные мелочи? Мозг будто ищет защиты в окружающем мире, спокойном, не напрягающим, как мысли.
Валя остановил машину у самого дома и сразу уехал. Димы не было. Но Саша знала: он здесь. Он перестраховывается, выйдет, как только машина скроется за поворотом.
Саша знала, но его тихий голос из-за спины застал её врасплох. По спине потянуло холодком. Саша обернулась и сразу столкнулась взглядами с ним. Такой же, как всегда. Только не в форме, даже не в рубашке, в джинсах и кожанке. Как в бильярде тогда.
— Здесь вся информация, — прошептала Саша. Голос не слушался. Хотя бы руки не дрожали, когда она протянула Диме флешку.
— Спасибо, я… буду завтра, — неуверенно, неловко. Слишком много тишины. Куда вдруг исчезли все звуки, вся гармония?
— Да, конечно, — бездумно ляпнула Саша. — Может, зайдёшь?
Последнее предложение испугало её саму. Саша не должна была этого говорить. Они должны были разойтись сразу, потому что дело, потому что так просто нужно, правильно. Глупое оправдание. Другого у Саши не было.
— Не стоит, — остро, холодно. Дима хотел сказать ещё что-то, хотел даже согласиться, Саша и это знала. Но что-то неживое мелькнуло в его глазах, как при первой встрече. Он не готов. Они не готовы. И, наверное, никогда не будут.
Дима ушёл, не оборачиваясь, быстро, словно чувствовал внимательный взгляд Саши. Он также покручивал в пальцах флешку, как раньше брелок от машины, также ровно держал спину, также поднял руку, чтобы посмотреть на часы, хотя и прекрасно знал время. Всё так же, но уже давно не так.
