Самая длинная ночь

21 декабря – День зимнего солнцестояния – Пекин 🀩❄🀩 Эмоции подобно запахам витают в воздухе: восторг, разочарование, волнение, печаль. Сяо Чжань чувствует их скорей как вкусы: горечь соленого лимона, терпкость вина, сладость шоколада и нежность сливок. Их смесь щекочет ему кожу, тяжелая и болезненная, но вместе с тем мягкая и легкая как перышко. Люди всегда приносят с собой примерно одинаковый коктейль из запахов и эмоций, приходя в места, подобные этому. И в клубе «Неукротимый» им всегда есть место. Сяо Чжань старается абстрагироваться от их одурманивающих желаний. Люди обычно не скупятся на чаевые, и их всегда прельщает возможность провести время в компании ведьмы, особенно такой, как Сяо Чжань, чья внешность очаровывает их ничуть не меньше, чем его волшебный голос. Ему не раз говорили, что он красивый – «словно небожитель», как сказал один поклонник. Но он на этом не зацикливается, знает, что не урод, и ему этого достаточно. Сегодня он подчеркнул светлой подводкой глаза и легким хайлайтером скулы, волосы собрал в небрежный пучок и зафиксировал лаком в творческом беспорядке, чтобы казалось, будто кто-то пропустил сквозь них пальцы. На нем многослойное ханьфу из красного шелка с золотыми узорами, вообще-то, очень похожее на свадебный наряд, но вполне подходящее к окружающей обстановке: клуб украшен малиновыми праздничными фонариками, цветами сливы и золотистыми бумажными снежинками. Ко всему этому великолепию декоратор решил добавить западный акцент в виде омелы, падуба и сосны, а у сцены даже поставили ель со звездой на макушке, наряженную красными и золотыми веерами и мишурой. Ужасно безвкусно и до отвращения заезжено, но сейчас праздники, поэтому когда еще? С тех пор как две недели назад Сяо Чжань начал работать в клубе певцом и прорицателем, клиентов здесь заметно прибавилось. Время от времени босс просит его сделать одолжение и устроить кому-нибудь сеанс предсказаний, но в такого рода заведениях это всегда в основном фарс и притворство. Обычно, когда люди спрашивают о том, что ждет их в будущем, они не готовы услышать правду. Им хочется знать, что они встретят любовь, или получат кучу денег, или устроятся на работу своей мечты. Но никто не хочет знать, что бойфренд, с которым ты уже пять лет, так и не сделает тебе предложение, или что должность, на которую ты претендовал уже дважды, снова достанется другому. Кому понравится слушать, что жизнь скоро выйдет из-под контроля? Люди боятся больших перемен, они их нервируют настолько, что осознание надвигающейся неизбежности часто ломает человека, заставляя отчаянно цепляться за соломинку, которой никогда не было. Сегодня у Сяо Чжаня нет никаких спиритических сеансов из уважения к празднику солнцестояния. Он наотрез отказался притворяться и что-то изображать в самую темную ночь года, когда чтение чужих желаний и чаяний может стать чересчур мощным переживанием как для него, так и для клиента. И сохрани его небеса вообще прикоснуться к кому-нибудь сегодня, когда вуаль между прошлым и будущим тонка как никогда, потому что легчайшего прикосновения кожи к коже будет достаточно для предвидения. Боссу, конечно, не понравился его отказ поработать сегодня вечером, но что он мог сделать? Уволить Сяо Чжаня? За прошедшие полгода это было бы не первое место, откуда он ушел бы, да и вероятно не последнее, учитывая, что владелец клуба начал понимать, кто он на самом деле. Но с этим он разберется потом. Сяо Чжань скользит взглядом по залу: танцующие гости в блестящих нарядах, официанты в элегантных костюмах, бармены в форменных жилетках и нарукавниках, и только у одного из них рукава рубашки закатаны выше локтя, а в ухе блестит серебро. Ван Ибо… Сразу кажется, будто он излучает ауру плохого парня, а острый взгляд его темных, почти обсидиановых глаз способен проникнуть тебе прямо в душу. Острая линия челюсти и мягкий разлет бровей составляют профиль, на который невозможно не смотреть, что уж говорить о восхитительных пухлых губах, способных моментально складываться в самые греховные формы, произнося имя клиента. Но Сяо Чжань знает Ван Ибо уже не первый день. Они познакомились сразу, как только Сяо Чжань устроился работать в «Неукротимый». Ван Ибо пришел за несколько недель до него. За то недолгое время, что Сяо Чжань пел в клубе, бармен ни разу не упустил возможности угостить его выпивкой за счет заведения и развлечь ненавязчивой беседой. Тогда-то Сяо Чжань и пропал – в то мгновение, когда увидел его улыбку, настоящую улыбку, искреннюю и радостную. Его глаза сияли ярче любых звезд, а округлившиеся в этой улыбке щеки произвели на Сяо Чжаня абсолютно сокрушительное впечатление. Зрелища слаще он прежде не видел. В самый первый раз он с трудом заставил себя встать и отправиться домой, а не предложить себя Ван Ибо прямо там, на барной стойке. Тогда он устоял, но с тех пор так и не переставал об этом думать. Ван Ибо молод, бесконечно очарователен и он единственный не-человек в этом зале, кроме самого Сяо Чжаня. Он еще точно не понял, что собой представляет Ван Ибо, но уверен, что ни один человек не способен излучать такого рода ауру. Они встречаются взглядами через шумный зал, Ван Ибо мешает коктейль для красивой и без сомнения состоятельной дамы в простом свитере и брюках. Она кокетливо и призывно улыбается ему, но он больше не смотрит на нее, вместо этого глядя на Сяо Чжаня. Как-то так хищник обычно смотрит на свою жертву, прежде чем наброситься. Сяо Чжань улыбается ему, делает глоток воды из бутылки и возвращается к микрофону, обращаясь к толпе: – Дамы и господа, близится колдовской час, и мы завершаем этот вечер зимнего солнцестояния в клубе «Неукротимый» композицией, которую, я надеюсь, вы сочтете достойной сегодняшнего праздника Дунчжи. Итак, дамы и господа, представляю вашему вниманию «Волшебство». Один из бэк-вокалистов у него за спиной начинает напевать ритмичное вступление, звучат первые ноты на ситаре, перекликаясь с другими инструментами, как классическими, так и современными. Музыка становится все громче, а затем ритм подхватывают барабаны и электрогитары. Сяо Чжань начинает двигаться нарочито чувственно – еще не начав петь, он плетет полотно заклинания. Босс попросил сделать хоть что-то сегодняшним вечером. Воздух вокруг Сяо Чжаня начинает мерцать, кто-то из зрителей восхищенно охает, красные и золотые искры магии вьются вокруг его рук и потоком стекают в зал. Некоторые девушки пытаются прикоснуться к сверкающим завиткам энергии, но они неосязаемы и тут же исчезают, призрачными бабочками растворяясь в воздухе. Это все равно что поймать ветер – не получится ни у кого, кто достаточно жаден, чтобы попытаться. Магия, которую он творит, вполне обыденна сама по себе, не слишком сильна и тщательно отмерена. Простое благословение в день зимнего солнцестояния. Чтобы повысить уровень эндорфинов в крови, чтобы из клуба люди ушли в хорошем настроении, довольные собой и своими близкими. Заклинание, дающее безопасность и свет, то, что защитит от несчастий и позволит случиться всему хорошему в наступающем новом году. Это так просто и знакомо, что не вызывает затруднений, даже несмотря на повязанный на запястье нитяной браслет. Сяо Чжань выпускает из груди песню, представляя, что во всем зале есть только тот самый бармен, смотрящий на него поверх бокала, который уже давным-давно сверкает в его руках чистотой. На краткий миг перед глазами мелькает Луч света, ведущий в другой мир, Красная точка посредине лба, Платок, скрывающий лицо. Чарующий аромат карри Порождает особенную ауру. Воды Ганга, листья с дерева Бодхисаттвы Древний праздник Время движется по кругу Мы с тобой одеты в хлопок, Мы слушаем священную музыку, Все это похоже на сон. Я хочу танцевать Снова и снова Сяо Чжань раскачивается под музыку, все лучше чувствуя свое астральное тело, зрачки все больше расширяются, по мере того как поток его магии льется в зал, на людей, которые получат от сегодняшнего вечера кучу бонусов, не сделав для этого практически ничего. Возможно, оставят чуть более щедрые чаевые, чем собирались, но это будет лишь результат легкой эйфории, которую дарит им Сяо Чжань. Он и сам ее ощущает, но, конечно, не так сильно. Людям нравится происходящее, он это чувствует. Их возбуждение, обожание, даже похоть – все эти эмоции настойчиво трогают край его сознания, но он привычно выставляет защиту, не позволяя им вторгаться внутрь. Это может быть опасно. И совершенно ему не нужно. Взгляд снова скользит к бару, Сяо Чжань знает, что глаза у него сейчас мерцают красными искрами, которые сможет увидеть лишь другая ведьма или сверхъестественная сущность. Ибо смотрит в сторону сцены с непонятным выражением на лице, он будто бы очень напряжен. Нет ни малейшего сомнения, что Ибо чувствует магическую пелену, окутавшую зал по воле Сяо Чжаня, и он решает все же рискнуть и коснуться сознания Ван Ибо. От неожиданности он чуть было не теряет концентрацию – под показной уверенностью и равнодушием бармена скрывается страх. Время и пространство кружатся, кружатся, кружатся Картина рассыпается, Цикл жизни нерушим. По-прежнему верю, Моя любовь пришла к тебе из-за границ времени. Время и пространство кружатся, кружатся, кружатся Войди в мое будущее, Цикл жизни нерушим. Я прошел через радость и печаль И это волшебство. Как только Ван Ибо понимает, что Сяо Чжань смотрит на него, связь обрывается, Ибо краснеет и поспешно отворачивается. У Сяо Чжаня сжимается сердце. Чего испугался Ибо? Неужели его магии? Бармен нервно проводит рукой по волосам, и Сяо Чжань видит вспышку сине-зеленого света, а затем мягкие пряди волос снова падают ему на лоб. Он что, носит чары гламура? Но прежде, чем Сяо Чжань успевает об этом подумать и прислушаться к тревожному чувству в груди, Ван Ибо снова поворачивается в сторону сцены, на лице написано любопытство, он будто прикидывает, как сложить вместе кусочки пазла. Его губы двигаются, но Сяо Чжань не может разобрать, что он говорит, а затем Ван Ибо улыбается ему своей кривой ухмылкой, и в ней нет ничего подозрительного, только радость. Он подмигивает Сяо Чжаню, салютует ему бокалом и отворачивается к очередному клиенту. Страх уже не на первом плане среди его эмоций, но он никуда не делся, а будто отступил в тень, прикрытый фасадом напускного спокойствия. Сяо Чжань решает выбросить из головы его странное поведение и просто думает о том, как же сильно ему нравится этот парень. Он направляет свою магию на себя самого, уговаривает ее принести ему утешение. Потому что все это похоже на сон, так уже бывало раньше, ему знакомо это чувство. Он будто стоит в предвкушении на берегу темного омута, наполненного наслаждением, самая маленькая капля из которого может подарить ему бесконечный восторг. Но он не позволит себе туда нырнуть, однажды попробовал и чуть не утонул. Больше не позволит. Ни сейчас, ни когда бы то ни было еще. Музыканты продолжают играть, а Сяо Чжань поет свою песню в самую длинную ночь года. 🀩❄🀩 В полночь, как только затихают последние аккорды мелодии, Сяо Чжань кланяется публике, наслаждаясь аплодисментами, и уходит со сцены. Ему не стоит дольше оставаться на людях, точно не в ночь солнцестояния. Разве что он на минутку подойдет к бару, выпьет привычный коктейль, который приготовит для него Ибо, подарит ему небольшую безделицу, которую специально для него сделал, и после недолгого разговора отправится домой. Он сегодня неплохо заработал, хватит, чтобы оплатить аренду и корм для Орешек на пару месяцев, а может, и чуть дольше. Он заходит в раздевалку для персонала, там ребята из группы активно обсуждают планы на вечер. – Отличное выступление, лао Сяо! – говорит один из них. Сяо Чжань хвалит их всех в ответ и приступает к обычным ритуалам после шоу: переодеться, снять макияж и так далее. Теперь, находясь за кулисами, он позволяет себе подумать о странной реакции Ван Ибо на свое заклинание. Может, он не любит магию, или ведьм, или и то, и другое? Но Сяо Чжань никогда не делал секрета из того, кто он такой, и Ибо узнал об этом в его первый же рабочий день, потому что это была его фишка, за счет которой заведение неплохо увеличило продажи. И это никак не помешало Ван Ибо флиртовать с ним все две недели. Тогда почему он так среагировал сегодня? Почему испугался? Телефон звонит не вовремя – Сяо Чжань в одних трусах и майке. Он спешно натягивает джинсы и тянется к карману сумки, доставая телефон. Это мама. Он улыбается и берет трубку. – Мам! – Чжань-Чжань! Счастливого праздника Дунчжи, дорогой! – Счастливого Дунчжи, сынок! – Счастливого Дунчжи, мама. Счастливого Дунчжи, папа. Он скучает по родителям, и это первый праздник солнцестояния, который он проводит вдали от дома. Пока он учился в институте, всегда приезжал на праздники в Чунцин, а теперь… – Ты встречаешь праздник с кем-то особенным, А-Чжань? Сяо Чжань трясет головой и почти краснеет при мысли о том, чтобы рассказать ей про бармена, которому собирается подарить подарок. Пожалуй, не стоит. Даже решись он что-то рассказать, какие детали он бы поведал? Что у бармена самое красивое лицо на свете? Что он, кажется, боится магии? – Нет, мам, я только что закончил работать. Иду домой. – Чжань-Чжань, – перебивает его мама, – нельзя быть одному в Дунчжи. – Я и не буду один, у меня есть Орешек. – Твой фамильяр вовсе не замена общению с людьми и уж точно не замена романтическим отношениям. – Ма-а-а, – стонет Сяо Чжань. – Дорогая, прекрати на него наседать, – вклинивается отец. – Он всего пару месяцев в Пекине, дай ему освоиться, а уж потом он займется личной жизнью. Мама недовольно фыркает. Товарищи Сяо Чжаня по группе желают ему доброй ночи, направляясь к выходу. Он с улыбкой машет им в ответ. Дверь щелкает замком, Сяо Чжань остается в раздевалке один. – Ох, ну ладно, – отвечает мама отцу и снова обращается к Сяо Чжаню: – А-Чжань, ты в безопасности? Носишь браслет? С тобой ничего необычного не происходит, правда? Ты же знаешь, как опасна сегодняшняя ночь для ведьмы. Ты разжег камин? – Разжег перед уходом. Орешек его сторожит, как обычно. И да, я ношу браслет, который ты мне сделала. С этими словами он перекатывает по запястью красный плетеный шнурок. Этот маленький амулет очень помог ему, когда он впервые уехал из дома почти десять лет назад. А после происшествия в начале года стал и вовсе необходимым, особенно когда он переехал в Пекин. Мама вздыхает с облегчением. – Хорошо. Ну ладно, не буду тебя задерживать, А-Чжань. Будь осторожен сегодня. До рассвета еще далеко. – Я знаю, мам. – Береги себя, сынок. Мы утром еще позвоним. И не забывай про свою магию, в дни праздников она всегда сильнее. – Конечно, папа. – Пока, Чжань-Чжань. – Пока-пока. Мама кладет трубку, Сяо Чжань вздыхает и убирает телефон в сумку. В тот момент, когда он тянется за свитером, над головой гаснет свет. Что за… Сяо Чжань смотрит на лампы под потолком и идет к выключателю, щелкает два, три раза, но все без толку. Дверца его шкафчика захлопывается, Сяо Чжань оборачивается на звук и видит нечеткий контур, мерцающий в глубокой тьме. – Кто там? В голове у Сяо Чжаня звучит шепот: «Они поглотят тебя». Он смотрит на свое запястье – браслет тускло светится в темноте. Значит, это не кто, а что. «Кто поцелует злую ведьму, злую ведьму, злую ведьму?» Сяо Чжань поднимает взгляд, когда слышит пронзительный высокий голос, поющий незнакомую детскую песенку, и видит ее. Молодая девушка в разорванных белых одеждах. Черные волосы тяжелыми прядями падают на плечи, закрывая лицо, босые ступни влажно шлепают по кафельному полу. Ню гуй. Мстительный дух женщины, обиженной перед смертью. – Чего ты хочешь? Призрак поет все более визгливо, Сяо Чжаня бесит этот звук. «Кто поцелует злую ведьму, злую ведьму, злую ведьму?» Призрачная девушка идет к нему, выставив руку и указывая на него пальцем, Сяо Чжань пятится к двери, поворачивает ручку, но ту заклинило. Шаг за шагом она подходит все ближе, верхняя половина ее тела дрожит и искажается в нечеловеческие формы. Сяо Чжань, сжав зубы и зажмурив глаза, открывает магический канал и сосредотачивается на том, чтобы создать вокруг себя щит. Она склоняет к нему голову, и он видит ее глаза, совершенно бессмысленные и наполненные кровью, будто ее задушили. Призрак мерцает. В голове Сяо Чжаня взрывается крик, ослепляя болью: «Он поцеловал злую ведьму!!» Безжизненные пальцы тянутся к его горлу, разорванный язык пытается достать лицо. Призванный щит искрит под напором призрака. Холодная рука прорывает магическую вязь и обжигает льдом голое предплечье. Сяо Чжань отшатывается, налетая спиной на запертую дверь. И тут ню гуй исчезает, свет снова загорается, а дверь распахивается, и Сяо Чжань падает ровнехонько в чьи-то крепкие, сильные руки, обхватывающие его плечи. – Чжань-гэ? Мир будто переворачивается, и Сяо Чжань стоит на коленях, прикованный наручниками к кованому изголовью кровати, тело позади резко толкается в него, трахает его, пожирает его. Когти впиваются в его талию, а острые зубы – в шею, в ушах звучит глубокий и жадный рык. – Чжань-гэ, я бы сожрал тебя живьем. Пахнет сексом, кровью и петрикором*. Сяо Чжань чувствует себя живым, каждый нерв в теле дрожит от наслаждения. Он жив, потому что его разрывает на части человек за спиной. Он жив, потому что чувствует себя на своем месте как никогда, потому что он заполнен, искусан и любим. Он жив и кричит об этом на весь мир, потому что это существо – не человек, это не может быть человек – предъявило на него права, пожирая его целиком. Он жив. Он жив. Он жив… – Мой Сяо Чжань. Моя ведьма. Мой… Сяо Чжань кричит. – Чжань-гэ! Он рывком приходит в себя. – Сяо Чжань, ты в порядке? Ибо склоняется над ним, обеспокоенно заглядывая в лицо. Сяо Чжань так резко вырывается из его рук, что кружится голова. – Все нормально. Спасибо. Фантомное тепло ладоней Ибо еще чувствуется на плечах; или это отголоски его видения, от которых тянет в паху и щекочет в легких. Запах петрикора пробивается сквозь одеколон Ибо; свежесть дождя и мокрый асфальт, хочется укутаться в них и остаться так навсегда. Ибо подходит ближе. – Ты тут как-то сильно надолго застрял, я пришел проверить. На сцене ты сегодня был просто огонь. Чжань-гэ всегда такой красивый во время выступлений. Интересно, у Ибо всегда в тени так светились глаза? Сяо Чжаня захлестывает страх – настоящий, иррациональный, лишающий воли. Страх перед неизвестным существом, которым является Ван Ибо. Сяо Чжань мысленно дает себе оплеуху, пытаясь успокоиться, и натягивает свитер. Ван Ибо смотрит на его предплечье, кожа в том месте, где руки коснулся призрак, отзывается болью на соприкосновение с тканью. Ибо показывает большим пальцем себе за спину и спрашивает: – Хочешь выпить как обычно? Водка с тоником? Пойдем, я смешаю. – Нет, спасибо. Я… пойду домой. Мне что-то не очень хорошо. – Ох, может, тебя подвезти? Я на мотоцикле. Если бы Сяо Чжань не был настолько взвинчен, он бы, наверное, заметил, с каким смущением Ибо предложил его подвезти. Но в этот момент ему хочется лишь поскорей убраться отсюда. – Нет, – чересчур поспешно отвечает он, хватая свою куртку и сумку. – Я прогуляюсь, мне до дома недалеко. Но все равно спасибо. Я… в общем, увидимся завтра. Сяо Чжаню кажется, что его сердце сейчас выскочит из груди, он обходит Ибо, и в этот момент из кармана куртки на пол выпадает маленький сверток. Ибо поднимает его со словами: – У тебя что-то упало. – Сяо Чжань замирает и смотрит на аккуратно завернутый подарок в большой ладони Ибо, в ней он кажется еще меньше. Зеленая упаковочная бумага и тонкая красная лента. – Вот, держи. – Ибо протягивает ему коробочку. – Нет-нет… это вообще-то тебе. Просто мелочь. Небольшая безделушка в честь праздника. Ибо удивленно переводит взгляд с подарка на Сяо Чжаня. – Чжань-гэ? – в его голосе столько нежности, что у Сяо Чжаня колет сердце, когда он делает шаг в сторону выхода. – Прости, мне пора. Счастливого праздника Дунчжи, Ибо! Он надевает куртку, накидывает капюшон и уходит, изо всех сил стараясь не сорваться на бег. Нервы звенят натянутыми струнами под взглядом другого нечеловеческого существа, сердце сумасшедшей птицей бьется о грудную клетку, и он, хоть убей, не может ничего поделать с острым ощущением того, что он жертва, за которой наблюдает хищник. 🀩❄🀩 Сяо Чжань быстро шагает по улице, вдыхая холодный воздух и погружаясь в суету города, людного и шумного даже в полуночный час. Повсюду горят праздничные фонарики, люди снуют между прилавками, где продаются танъюань** и другие сезонные лакомства. Сяо Чжань постоянно оглядывается вокруг – он уже ушел достаточно далеко от клуба, но чувство, что за ним наблюдают, никуда не делось. Рука по-прежнему болит, напоминая о ледяной хватке призрака. Он еще раз смотрит по сторонам и останавливается у пешеходного перехода. На дороге в ожидании разрешающего сигнала стоят несколько машин, автобус и мотоцикл. Рядом с ним группа подростков, они бурно обсуждают нового айдола; мужчина и женщина качают за руки маленького ребенка. Убедившись, что на него никто не обращает внимания, он подтягивает левый рукав – вокруг запястья отпечаток руки. Только это не просто синяк – это покрытая инеем обмороженная кожа. От нее веет холодом и смертью. Он проводит кончиками пальцев по отметине, и боль иглами простреливает все тело. Сигнал светофора меняется, и Сяо Чжань шагает вместе с окружающими через проезжую часть, одергивает на место рукав и прижимает руки к груди. Он сворачивает с главной улицы и направляется в сторону своего дома, осталось пройти еще два квартала. Здесь уже гораздо тише, чем было на центральной улице, меньше людей, да и большинство магазинов уже закрылись. Здесь в основном маленькие семейные лавочки, сдающие комнаты на верхних этажах. Сяо Чжаню повезло снять такую комнату над старым книжным магазином в историческом квартале. Он торопится домой, засунув руки глубоко в карманы куртки, каблуки глухо стучат по тротуару. Он проходит под освещенным навесом, и где-то над его головой мелькает тень. Сяо Чжань пугается так, что чуть не подпрыгивает на месте. Глянув вверх, он замечает то ли кошачий силуэт, то ли хвост енота, исчезающий за углом здания. Он качает головой, удивляясь самому себе. «Возьми себя в руки, Сяо Чжань. Ты прекрасно знаешь, что делать с призраками. Если она и вернется, прогонишь ее к гуям». Его внимание привлекает шорох позади. Оглянувшись, он замечает фигуру в капюшоне, свернувшую в переулок вслед за ним. За низко надвинутым капюшоном лица не разобрать, человек одет во все черное, руки в карманах. Что такого? Может, он решил прогуляться по кварталу с исторической архитектурой, а может, и вовсе здесь живет. Сяо Чжань ускоряет шаг, низко наклоняя голову, потому что холодные порывы ветра хлещут по лицу. Человек позади ускорятся тоже. Сяо Чжань нащупывает в кармане флакон. Шаги слышатся все ближе, все громче, человек уже совсем рядом. Стиснув флакон в ладони, Сяо Чжань оборачивается, готовый к броску. – Прошу прощения. – Фигура в капюшоне – всего лишь безобидная девушка с нежным румянцем и милой улыбкой, и она человек. Она обходит Сяо Чжаня, идет дальше вниз по улице и скрывается в одном из магазинчиков, лишь звякают ключи и хлопает дверь. Сяо Чжань убирает флакон обратно в карман и тяжело выдыхает, надувая щеки. Да, он точно сходит с ума. Рука в перчатке сжимает горло. Сяо Чжаню нечем дышать, он пытается вывернуться, но хватка становится только крепче. – Попался! – хрипит в ухо мужской голос. Флакон с зельем выпадает из кармана Сяо Чжаня и разбивается об асфальт. – А-а-а!! Серия ярких разноцветных вспышек освещает улицу. Нападающий кричит и закрывает руками глаза. Сяо Чжань пользуется возможностью и от души прикладывает его локтем в живот, а потом еще раз, и только после этого кидается обратно в сторону главной улицы. – Черт! А ну вернись! Захват! Заклятье обвивает ноги Сяо Чжаня, и он с криком падает на спину. Хоть и дезориентированный, но порядочно разозленный, Сяо Чжань выкрикивает заклинание: – Чунджи! – и с его ладони срывается молния, попадая в цель. Человека отбрасывает назад, но тут слева на Сяо Чжаня кидается другой и, вцепившись, катится вместе с ним по земле и замирает, придавив сверху своей тяжестью. Сяо Чжань сопротивляется, пинается, пытаясь сбросить с себя нападающего, но ничего не выходит. – Помоги!.. – пытается закричать Сяо Чжань, но ему затыкают рукой рот и нос. – Заткнись, ведьма! – Рука вжимается в лицо еще сильней, затылок больно бьется об асфальт. Мужик, лысый и мускулистый, и килограмм на пятьдесят тяжелей Сяо Чжаня, душит его. – А теперь просто расслабься, ты сейчас немножко вздремнешь и отправишься со мной, ясно? Нет смысла убивать тебя сейчас. Сяо Чжань снова пытается закричать, отчаянно вырывается из захвата, чтобы вдохнуть. Перед глазами начинает темнеть. По пустой улице прокатывается низкий рык, и хватка чужой руки разжимается, потому что огромный черный зверь отрывает мужика от Сяо Чжаня. Тот судорожно вдыхает холодный воздух и садится, в этот момент на предплечье нападающего сжимается мощная челюсть, кровь брызгает на ближайшую стену, и зверь – пантера, огромная пантера, черная, как сама ночь, – отбрасывает тело мужика в сторону, тот падает на тротуар бесформенной кучей. Сяо Чжань замирает, когда эта огромная кошка поворачивается к нему. Ярко-зеленые глаза высшего хищника останавливаются на его лице, и Сяо Чжань мелко и часто дышит. Животное поводит плечами и слегка склоняет голову, время будто замедляется, пока Сяо Чжань пытается прикинуть, как далеко ему удастся убежать, прежде чем эти челюсти сомкнутся на его горле. Ответ очевиден: вообще не далеко. А потом зверь начинает движение в его сторону. – Отойди! – кричит Сяо Чжань, отшатываясь назад, и кошак замирает на месте. Я не причиню тебе вреда, Чжань-гэ. Сяо Чжань перестает трястись и пристально вглядывается в ничего не выражающую морду. – Ван Ибо? Существо будто тает во тьме, и из созданной магией пустоты выступает не кто иной как Ван Ибо. На нем больше нет униформы бармена, он одет во все черное: брюки карго, черная рубашка с длинным рукавом и жилет с тысячей карманов, а еще ремни и цепи. Волосы, торчащие из-под шапки, гораздо темней, чем обычно, и отдают зеленью на кончиках. Никакой укладки, никакой краски – это явно был эффект от чар гламура, как Сяо Чжань и подозревал. Ибо ничего не говорит, просто подходит ближе к Сяо Чжаню, по-прежнему свернувшемуся в клубок на асфальте, – куртка и свитер сбились с плеча, – и приседает напротив. – Чжань-гэ, ты в порядке? – Ты котолак, – выдыхает Сяо Чжань сквозь тесноту в груди. Несмотря на холод вокруг, он вспотел и чувствует себя словно оголенный нерв. Ибо же отвечает вполне спокойно и собранно: – Пантера, если быть точным. Он никогда прежде не встречал оборотня, во всяком случае, крупного хищника, способного при желании его сожрать. От этих мыслей Сяо Чжань вздрагивает, а сердце бешено стучит где-то в горле. Ибо заметно напрягается и скрипит зубами в ответ на такую реакцию, отворачивается и закрывает глаза. – Перестань, – рычит он. – Что перестать? – Я слышу, как у тебя колотится сердце, и от тебя буквально разит страхом. Это нервирует. Успокойся. Сяо Чжань обалдело смотрит на него, но делает, как Ибо говорит – замедляет дыхание, пытаясь успокоить пульс и вернуть себе хоть какое-то подобие спокойствия. Как только он немного расслабляется, тут же расслабляется и Ибо – напряжение стекает с широкой линии плеч. Ибо протягивает ему руку, затянутую в черную кожаную перчатку: – Отлично, а теперь ты или останешься всю ночь сидеть на земле, или позволишь мне помочь тебе подняться. От него уже не веет опасностью, не хочется больше убежать, и Сяо Чжань принимает помощь, позволяя поднять себя с асфальта. Ибо отводит его к краю тротуара, не отпуская руки, и, встав под ближайшим фонарем, выуживает из кармана телефон и набирает сообщение. Сяо Чжань, даже не пытаясь вырваться из его хватки, изо всех сил старается прийти в себя и снова воспринимать окружающую действительность. – Он умер? – Нет, просто в отключке. Сейчас, когда паника отступила, Сяо Чжань и правда чувствует едва уловимый энергетический след напавшего на него мужика. Второй тоже лежит без сознания – ему прилетело молнией Сяо Чжаня и хорошо если он, очнувшись, вспомнит хоть что-то из событий последних дней. Сяо Чжань смотрит на Ибо, тот убирает телефон обратно в карман. – Не думай, что я не признателен за помощь, но зачем ты за мной шел? Губы Ибо искривляются в ухмылке: – Поблагодарить за подарок? Сяо Чжань приподнимает бровь, всем видом демонстрируя, что ни на секунду не поверил. Ибо вздыхает, ерошит пальцами челку и достает что-то из заднего кармана брюк, протягивая Сяо Чжаню. Это значок, золотистый с синими буквами, начищенный до блеска. Глядя на этот значок, Сяо Чжань должен бы испытать облегчение, но вместо этого он чувствует себя преданным. – Ты коп. Ибо убирает значок в карман жилета. – Детектив, – уточняет он. – Отдел Сверхъестественной Безопасности. Сяо Чжань холодеет и пятится назад. На этот раз Ибо его не удерживает. – Рад слышать. А теперь будь добр, отвали. Ибо озадаченно щурится: – Что? – Я сказал отвали. Я не имею дел с ОСБ, – Сяо Чжань разворачивается и направляется в сторону своего дома, почти срываясь на бег. – Подожди! Сяо Чжань! Тот никак не реагирует и продолжает шагать, но Ибо догоняет его и хватает за рукав, разворачивая к себе. Сяо Чжань замахивается было, чтобы ударить, но Ибо перехватывает его руку. – Отпусти! – Тебя убить пытались! – выкрикивает Ибо, глядя ему прямо в глаза, и Сяо Чжань прекращает вырываться. – Что? – Тебя пометил Жнец Солнцестояния. – Жнец Солнцестояния? – Да. Чжань-гэ, я пытаюсь защитить тебя. Фонарь над головой Сяо Чжаня мигает и гаснет, и на мгновение ему чудится тошнотворный звук шагов ню гуй где-то слева. Он резко оборачивается и выпускает сгусток магии в эту сторону, освещая весь переулок. Там никого нет. Ведьминский свет Сяо Чжаня гаснет, а фонарь вновь загорается. – Хотел бы я так уметь, когда в квартире гаснет свет, – присвистывает Ибо. Сяо Чжань все еще не опустил руку и снова тяжело дышит. – Сяо Чжань, – зовет Ибо и скользит ладонью по его плечу. Сяо Чжань смотрит вниз и впервые замечает, что Ибо вооружен – серебряный пистолет у бедра магически заряжен, если судить по гравировке на рукояти. – Давай я отведу тебя в какое-нибудь безопасное место, желательно туда, где побольше людей. Нет смысла торчать на холоде. Сяо Чжань колеблется. В последний раз, когда он обращался за помощью к ОСБ, на него наплевали и унизили. Рука Ибо в перчатке скользит по рукаву вниз, снова оказываясь на запястье, он оттягивает ткань, обнажая будто покрытый инеем отпечаток руки. Ибо смотрит на него с таким задумчивым и несчастным видом, будто надеялся, что метки там не будет, как будто ее присутствие подтверждает что-то, о чем Сяо Чжань не имеет ни малейшего представления. – Я знаю, что ты мне не доверяешь. Понимаю, что технически я лгал тебе с самой первой встречи и ты нервничаешь, но, пожалуйста, Чжань-гэ... Я не хочу завтра утром найти тебя мертвым. От искренности и отчаяния в голосе Ибо у Сяо Чжаня кружится голова. Вариант ответа только один. Сяо Чжань опускает руку и хлопает себя по бедру, в котором, кажется, не осталось костей. – Хорошо, хорошо. Куда ты хочешь пойти? Ибо нежно ему улыбается. – Может, я куплю тебе кофе? Тогда все и объясню. Кофе поздно ночью. Не то чтобы Сяо Чжань надеялся сегодня отлично выспаться… Он вздыхает, опустив плечи, тело кричит об усталости. – Пусть это будет чай, и я сделаю все, что хочешь, лао Ван. И несмотря на мрачность ситуации, улыбка Ибо почти такая же яркая, как и колдовской свет Сяо Чжаня. 🀩❄🀩 Сяо Чжань нервно ерзает на сиденье, покусывает нижнюю губу и теребит красный браслет на запястье. Он с тревогой смотрит то в сторону прилавка, где стоит Ибо, то в окно кафешки. На стекле мелками нарисованы праздничные узоры, красные и зеленые – рождественский орнамент, омела, паровые булочки, флажки и снежинки. Праздничная ночь в разгаре, на улице полно народу, как, впрочем, и в кафе, и это просто чудо, что Сяо Чжань углядел свободное место. Здесь людно и шумно, и более публичное место трудно придумать – все как и хотел детектив Ван Ибо. Сяо Чжань смотрит на улицу. Несмотря на множество людей – и обычных, и сверхъестественных – он все еще чувствует прикосновение призрака к своей коже. Он обводит взглядом пеструю толпу в поисках девушки с повисшими пеленой черными волосами и бледной кожей утопленницы. Он так сосредоточен на своем поиске, что не замечает, как к столику возвращается Ибо. – Вот, – говорит тот погромче, чтобы перекричать шум вокруг. Сяо Чжань поднимает на него глаза и улыбается – Ибо подвигает к нему зеленый чай. – Спасибо. Ибо садится напротив, в руке у него стакан с американо. Сяо Чжань берет свой чай, но не пьет, только греет руки. Он не смотрит на Ибо, но чувствует на себе его взгляд – то ли ищет повреждения, то ли просто изучает. Спустя долгую минуту Сяо Чжань слышит шипение и тихие ругательства. – Если бы в этой сети кофеен не варили лучший в городе американо, вот честное слово, ноги бы моей здесь не было. Они вечно перегревают кофе, а мне терпения не хватает ждать, пока он остынет. И когда я жду, я вообще о нем забываю, а потом он уже холодный. Ибо втягивает щеки, явно баюкая обожженный язык, губы сомкнулись вокруг выглядывающего между зубов кончика, и он ужасно похож на маленького котенка. Просто удивительно, каким милым может быть человек, совсем недавно чуть не разорвавший в клочья двух мужиков вдвое шире него самого. Сяо Чжань протягивает руку: – Дай-ка мне. Ибо смотрит удивленно, бровь ползет вверх, язык по-прежнему торчит между зубов. Сяо Чжань настойчиво кивает, и Ибо подвигает к нему свой стакан. Сяо Чжань обхватывает его ладонями и начинает тихонько напевать. Он чувствует, как жидкость между его ладоней начинает перемешиваться спиралями, когда он добавляет к кипятку ровно необходимое количество холодного воздуха. Через несколько ударов сердца чашка возвращается в руки Ибо. – Так должно быть лучше. Ибо смотрит скептически, но стакан берет и делает осторожный глоток на пробу, но почти сразу принимается с удовольствием пить. Когда он, довольно ахнув, ставит стакан на стол, на его красивом лице расцветает улыбка. – Ух ты! Можно ты будешь всегда так делать? Это идеально. – Это очень простое колдовство, – смущенно улыбается Сяо Чжань. – Твоей природной магии должно хватать на такие вещи. Только нужен будет талисман. – Но тогда мой кофе останется без волшебного прикосновения Сяо лаоши. Нет, он думает, что не останется. Сяо Чжань качает головой, подносит к губам свой чай и делает маленький глоток, подержав теплую жидкость за щекой, прежде чем проглотить. Он смотрит на Ибо, наблюдая, как улыбка уходит с его лица. – У тебя есть вопросы. – Да, парочка есть, – не без сарказма отвечает Сяо Чжань. Если Ибо и считает его тон незаслуженным, то никак этого не показывает. Он делает еще один глоток кофе, ставит стакан и зеркалит позу Сяо Чжаня, опуская локти на стол и складывая руки над стаканом. – В прошлом году, в ноябре, кажется, меня нагрузили черной работой за то, что выставил главу отдела в не самом выгодном свете перед прессой. Поэтому меня отправили архивировать нераскрытые дела за последние пятьдесят лет или около того. Нужно было часами копировать файлы в компьютерные базы данных и загружать фотографии с мест преступления на виртуальный жесткий диск. – Звучит противно, – морщится Сяо Чжань. – Ага, – подтверждает Ибо, – так и было. В общем, я сортировал файлы, касающиеся ведьм, и заметил закономерность между одиннадцатью нераскрытыми делами: все случились в ночь зимнего солнцестояния, все жертвы были осквернены и лишены магической сущности. Ни одному из этих дел не уделили должного внимания либо потому, что жертва была не опознана, либо у нее не было ни родственников, ни друзей, готовых настаивать на продолжении расследования. Одиннадцать лет подряд наутро после праздника Дунчжи в городе находили мертвую ведьму. – И никто не озаботился поиском убийцы? – Следы теряются, а без давления со стороны родственников жертвы дело часто остается нераскрытым. Это отстойно, но, к сожалению, случается чаще, чем хотелось бы. – Почему-то я не удивлен, – презрительно кривится Сяо Чжань. Ибо хмурится, но не понятно, обиделся ли он на этот выпад. Если ему и интересны подробности, он о них не спрашивает. – Дело было официально передано мне в январе, после того как нашли очередную убитую ведьму. С тех пор я пытаюсь выяснить, кто же этот Жнец Солнцестояния. – Ты сказал, что выяснил закономерность в ноябре, так получается, ты просто позволил ему убить еще одну ведьму в прошлом году? – Нет, – огрызается Ибо, – конечно, нет. Я доложил о своих находках начальнику, но из-за того, что я один из самых молодых офицеров, он не придал значения моему рапорту. Подумал, что я пытаюсь выслужиться или еще какую-то тупость. – Значит, – кивает Сяо Чжань, – это твой начальник не потрудился заняться этим делом и допустил еще одну невинную смерть. – Тут все дело в шаблоне поведения убийцы. После того, как мне отдали это дело, я раскопал прошлое жертв, нашел их данные, друзей, семьи, по сути сделал все, что должны были сделать детективы до меня. Единственной связью между жертвами оказалось то, что все они посещали или работали в «Неукротимом» за месяц до своей смерти. – Так ты работал под прикрытием? – Во время учебы в академии я подрабатывал барменом, – кивает Ибо. – Поэтому устроиться в клуб было несложно. Я проработал там чуть меньше месяца, когда ты появился. – Но я же не единственная ведьма, которая побывала в «Неукротимом» за последние недели. Как ты узнал, что они придут за мной? – Потому что у тебя метка, – Ибо переводит взгляд на его запястье, разглядывая отпечаток руки, и снова смотрит Сяо Чжаню в лицо. – У одиннадцати из двенадцати жертв такая была, кроме самой первой, но ее тело было настолько растерзано, что сложно сказать, была ли на нем метка. Сяо Чжань беспокойно постукивает пальцами по краю своего стакана, стараясь не замечать бледную фигуру ню гуй, стоящую по другую сторону окна у Ибо за спиной. Тот пребывает в блаженном неведении, не подозревая о присутствии духа, и Сяо Чжань не собирается его просвещать. – Я могу помочь тебе поймать убийцу. Ибо удивленно вскидывает брови и делает очередной глоток кофе. – Есть заклинание. Я могу найти того, кого ты ищешь, и раз уж я сам оказался объектом его внимания, все должно получиться. – Ты наверно шутишь. Не может быть все так просто. – Оно и не просто. Поскольку ты гораздо лучше меня представляешь себе, кого мы ищем, тебе придется участвовать. Может быть тяжело, но если будешь готов и все получится как надо, ты сэкономишь много времени. О собственном вкладе Сяо Чжань молчит. Он знает, что будет очень непросто, он всего раз в жизни творил это заклинание. Тогда сработало, и сейчас может сработать. Только сейчас на кону не только его репутация. – Почему я раньше не слышал о подобном? – спрашивает Ибо. – Не все ведьмы такое умеют. Только те, кто обладает определенной комбинацией пассивных умений. Как, например, я. – Что за пассивные умения? Сяо Чжань изучает лицо Ибо. Кажется, что это просто интерес, будто он хочет знать, чтобы знать, а не собирается как-то использовать это знание, но Сяо Чжань вынужден напомнить самому себе, что Ибо не просто красивый застенчивый бармен, которые последние две недели угощал его бесплатной выпивкой. Он детектив, слуга закона и, кажется, он один стоит между Сяо Чжанем и серийным убийцей. Сяо Чжань коротко оглядывает зал. Вокруг много эмоций, некоторые принадлежат Ибо. Он пытается отрешиться от них и сосредотачивается на толпе. – Видишь парочку вон там? – Сяо Чжань подбородком указывает на парня и девушку, сидящих рядом в дальнем углу кафе. На вид они студенты, и парнишка смотрит на девушку так, будто солнце не взойдет, если ее не будет рядом. Она кусает губу и розовеет щеками в ответ на что-то, что он ей говорит. – Ага, – отвечает Ибо, поворачивая голову в ту сторону. – Он нервничает. Это их первое свидание, и он хочет взять ее за руку, но не знает, как спросить разрешения. Она… – делает ударение Сяо Чжань и отводит глаза от парочки, – она влюблена в него с детства и прямо сейчас готова с ним переспать, но не проявит ни малейшей инициативы, потому что не хочет показаться развязной. Они по сути хотят одного и того же, но боятся сделать следующий шаг. Ибо с задумчивым видом поворачивается обратно к Сяо Чжаню. Тот продолжает, прикрыв глаза и сосредотачиваясь на будущем молодой пары. – Но волноваться не стоит, они во всем разберутся. Если не случится ничего страшного, в течение ближайших десяти лет они поженятся и заведут детей. – Так ты ясновидящий. – И эмпат. Я более-менее контролирую это и обычно стараюсь не обращать внимания, но если ко мне кто-то прикасается, тут уж мне никуда не деться. А вообще предвидения чаще всего случайны. Ибо с длинным вздохом откидывается на спинку кресла. – Да ты меня разыгрываешь. – Nope, – отвечает Сяо Чжань по-английски, сочно артикулируя конечное ‘p’. – Никогда не встречал ведьму, которая одновременно читает эмоции и будущее. Это же джекпот. – Ну, все не настолько радужно, – фыркает Сяо Чжань. – Ты же можешь буквально все узнать о человеке, просто его коснувшись. – Не все. – Ну, может, и не все, но обмануть тебя точно никто не сможет. – Ну да, правда это временами сильно осложняет личную жизнь, когда, например, во время секса ты понимаешь, что человеку от тебя нужен только быстренький перепих, а на тебя самого ему плевать. – Прости, – морщится Ибо. – Это наверно отвратительно. – Да ладно, – пожимает плечами Сяо Чжань, – зато не приходится тратить время на тех, кто никогда тебя не полюбит. Ибо тянется через стол, пальцы замирают на волосок выше запястья Сяо Чжаня. – Когда я коснулся тебя в раздевалке сегодня, ты что-то увидел? На долгое мгновение Сяо Чжань замирает в предчувствии прикосновения Ибо, он даже не дышит, ожидая, что сейчас его накроет очередным видением, но ничего не происходит, это всего лишь его прежнее видение об Ибо эхом отдается по телу. Но никакой магии в этом нет, это просто сенсорная память играет с ним злую шутку. Он смотрит на Ибо из-под ресниц и озорно улыбается: – Я видел, как ты меня трахал. Взгляд Ибо темнеет, Сяо Чжань поднимает голову, искоса смотрит на Ибо и смеется над шуткой, которую еще не успел сказать: – Наручники, лао Ван? Ты и без того слишком красивый. Сяо Чжань на сто процентов уверен, что Ибо засмущается от этих слов, таких простых и откровенных, потому что это чистая правда, но тот даже не вздрагивает. Даже не моргает. Он просто мычит, тихо и гортанно, принимая убойное заявление Сяо Чжаня, и кончиками пальцев начинает поглаживать тыльную сторону его ладони. Смех умирает на губах Сяо Чжаня. Становится совсем не до шуток, когда сознание Ибо начинает кружить над его собственным. Это не похоже на вторжение, скорей, это знакомство. С большинством людей при подобном контакте Сяо Чжань скрежетал зубами, ощущая, как чужое сознание ввинчивается в него при малейшем прикосновении, будто таран, атакующий крепостную стену. А сейчас совсем не так. Это как если бы ты впервые встретил человека и счел его приятным. Как если бы старый друг позвал зайти в гости. Или даже как если бы ты позволил кому-то покормить себя с рук любимым лакомством. И прежде чем Сяо Чжань осознаёт все это, его магическое ядро раскрывается подобно цветку лотоса, приветствуя оборотня в самом своем средоточии. Нужно ли ему беспокоиться о том, как легко ядро приняло этого человека? – Как ты меня чувствуешь, гэ? При погружении в чье-либо сознание всегда присутствует дополнительный шум, а здесь – только ощущение Ибо. Сначала поверхностные эмоции: спокойствие, собранность, серьезность, возможно, легкое волнение. Чем глубже, тем сильней эмоции, это они определяют личность: страсть к любимому делу, оптимизм и самообладание, долгая тоска от одиночества… Она такая острая, что Сяо Чжаню хочется заплакать. Но есть что-то еще. Что-то, чему Сяо Чжань не может дать названия. Оно сияет так ярко, будто он заглянул в сердце звезды, но при этом так нежно и ласково кружит в сознании Сяо Чжаня, что тот забывает дышать и лишь позволяет проникать глубже в себя подобно ласковому любовнику. Он вытаскивает руку из-под ладони Ибо, сдерживая дрожь, когда его пальцы скользят по коже, и разрывает связь. – Никогда не чувствовал никого так, как тебя. Ибо медленно кивает. Царь зверей – и Сяо Чжань в центре его внимания. – Так что же, – говорит Сяо Чжань, слегка приходя в себя и глотнув чая. – Нет ли такого места, с которым у убийцы может быть связь? Ибо озадаченно моргает – все же Сяо Чжань слишком безжалостно разрушил момент. Просто ситуация не из простых. Ну, понимаете… серийный убийца на свободе, и Сяо Чжань следующая жертва. – Ага. Знаю такое место, и оно даже недалеко. 🀩❄🀩 У Ибо есть мотоцикл, и Сяо Чжань не собирался к нему приближаться на расстояние пушечного выстрела, но когда Ибо протягивает ему шлем и недвусмысленно велит садиться, Сяо Чжань подчиняется. Ибо звонит кому-то из своей команды, насколько может понять Сяо Чжань, и они быстро добираются к своему пункту назначения – ближайшему городскому парку. Когда Ибо убирает шлемы в сиденье, у него звонит телефон. – Ты на месте?.. Отлично. Сигнал ты знаешь. Если кто-то попробует проникнуть за периметр – заблокируй. Он вешает трубку и поворачивается к Сяо Чжаню, протягивая мешок из грубой ткани. То, что находится внутри, необходимо для заклинания, и Сяо Чжань все это выбрал собственноручно в местном магазинчике, торгующем магическими атрибутами, они заехали туда по дороге. – Куда идти, лаоши? Ибо на мгновение теряется, видимо, из-за формального обращения со стороны кого-то старше себя, но берет себя в руки, быстро бормочет «сюда» и направляется в сторону густого леса, окружающего парк. Сяо Чжань следует за ним, осторожно обходя обледенелые участки земли и гравия. Ибо останавливается в бамбуковой рощице, рядом с двумя наклоненными стволами, образующими гигантскую букву «X» над участком земли, таинственным образом полностью чистом от снега и травы. Сяо Чжань подходит ближе и начинает дрожать оттого, что ощущает в этом месте: боль, отчаяние и всепоглощающий страх. – Что это за место? – Здесь мы нашли Вэнь Сянфэй в прошлом году. Дети играли в лесу и наткнулись на ее тело. Она была вморожена в землю в этом месте, а вокруг была начерчена диаграмма для вытягивания магических сил из жертвы. Сяо Чжань опускается на колени и смотрит на землю – она будто черное зеркало. – Что еще? – Может, это ты мне расскажешь? – Мне бы не хотелось сейчас проживать чужую смерть. – Ее магию высосали прямо из тела. Исчезло все, что делало ее ведьмой. Также были следы изнасилования, но нам не удалось получить образец ДНК. Сяо Чжань кивает и прижимает руку к оскверненной земле, готовясь увидеть нечто страшное, но ничего не происходит. Эта земля пуста как сама пустота. Понятно, почему здесь ничего не растет и даже снег отказывается ложиться на это проклятое место. – Диаграмма убийцы высосала магию не только из ведьмы, но и из самой почвы, на которой была нарисована. Это место мертвее мертвого. – Оно подойдет для твоего заклинания? – Идеально подойдет, – Сяо Чжань смотрит через плечо на Ибо. Лучшая ловушка для энергии – это черная дыра. Сяо Чжань принимается быстро рисовать диаграмму кистью с магнитными чернилами. Два пересекающихся треугольника как знаки неба и земли, символы «поиск» и «правда» и центральный узор из кругов, составляющий основную часть диаграммы. Еще Сяо Чжань рисует несколько звезд и спиралей вдоль края в качестве центральных точек для чисел 3, 13 и 55. Закончив рисунок, он ставит в центр одну свечу и оборачивается к Ибо. Тот молча наблюдает за его действиями, оперевшись спиной на плотно растущие стволы бамбука, руки скрещены на груди, он выглядит задумчивым, но не потерявшим бдительности. Сяо Чжань хотел бы знать, задумался он о магии, которая творится здесь и сейчас, или его волнует зловещая тень, скрывающаяся за огнями солнцестояния, но он не спрашивает. Всего и так слишком много. – Ты как вообще, справишься? – спрашивает Сяо Чжань. – Я изучал ведьминские ритуалы в академии. – Это не то же самое, что в них участвовать. – Я знаю, чего ждать. Голос Ибо звучит так категорично, что дальнейшее обсуждение теряет смысл. Сяо Чжань указывает ему на место напротив, сам он сидит в небесном треугольнике. Ибо идет куда велено, осторожно ступая, чтобы не смазать краску, и опускается на колени напротив Сяо Чжаня. – Тебе лучше снять перчатки. Касаться меня не обязательно, но магия быстрее всего проходит через ладони. Ибо делает как сказано, Сяо Чжань протягивает к нему руки ладонями вверх, предлагая держать свои над ними. – Так, теперь сосредоточься на цели. Вложи в приманку все, что ты знаешь об этом мудаке. Что хочешь узнать, чего хочешь достичь, а чего избежать. Держи все это в уме. Я сделаю остальное. Ибо кивает и закрывает глаза, он ждет. Но Сяо Чжань медлит, он кусает губу минуту, две, а потом развязывает красную нить на своем запястье. От внезапного сияния внутренней магии сбивается дыхание. Он возвращает ладони в прежнюю позицию и направляет свою силу наружу. Заклинание не очень отличается от того, что он колдовал в клубе, но в этот раз оно имеет конкретную цель. Он только начал, но от бурлящих потоков магии уже слегка кружится голова. Тот тип головокружения, который бывает, только когда закрываешь глаза. Когда первый круг заклинания сплетен, свеча между ними загорается. Он устремляется вперед, выпуская собственное сознание в мир и позволяя миру проникнуть внутрь себя. Лес становится его костями, снег – дыханием, холод – это его кровь, его магия потоком льется в мир. Тепло Ибо, стоящего совсем рядом, работает как маяк, место, куда можно вернуться, очаг, готовый его согреть и спасти от холода, когда он найдет то, что ищет, кого ищет. Сяо Чжань утекает в землю, его плоть сливается с городом, он чувствует электричество, бензин и грязный воздух. Сяо Чжань исчезает, превращаясь в эфир. Он везде и нигде. Он все и одновременно ничто. – Как ты меня чувствуешь, гэ? Жнец Солнцестояния Я не хочу завтра утром найти тебя мертвым. Мысли Ибо привязывают Сяо Чжаня к физическому миру, не давая полностью раствориться. Он как якорь не позволяет ему соскользнуть в пустоту, но дает силы двигаться дальше. Где ты? Где ты? Где ты? Зачем ты это делаешь? Он призраком кружит над горизонтом, проникая в вены и артерии города, будто Пекин – живой организм. Хотя по большому счету для ведьмы это так и есть – тот же лес, только из металла и бетона, а жизнь в нем поддерживают надежды и мечты людей, зовущих это место домом. Он прочесывает город, он ищет и зовет, пока наконец не чувствует потребность убить. Он близко. Ближе, чем можно было себе представить. Резкий толчок, который он чувствует бестелесной формой, заставляет его дернуться и резко распахнуть глаза – на него перепуганно смотрит пантера-оборотень. Вокруг нарисованной диаграммы искрятся электрические разряды, должно быть, Ибо страшно, потому что он вцепляется в ладони Сяо Чжаня, и реальность уплывает. Они целуются. Это не целомудренный первый поцелуй и не жадное нетерпение, обычно предшествующее сексу. Так не целуют партнера на одну ночь или того, с кем только-только познакомился. И это совсем не похоже на пошлое столкновение ртов, какое бывает в порно. Это что-то совсем другое. В этом поцелуе легкость и близость, долго сдерживаемое желание и с трудом полученное доверие. Один из тысяч поцелуев, что они подарили друг другу. Разделенная на двоих страсть в паре, где оба давно и досконально выучили друг друга, и такие поцелуи между ними происходят легче, чем дыхание. Неспешные поцелуи, которые с годами, проведенными вместе, становятся более сдержанными, но по-прежнему остаются невероятно сладкими, поэтому жить без них просто невозможно. Они трахаются. Пальцы Ибо впиваются в бедра. Он тяжело и жарко дышит Сяо Чжаню в ухо. Ибо толкается в него хаотично и бесконтрольно – так, как Сяо Чжань любит больше всего, он подается навстречу, трахая себя его членом со всей подвластной ему в этой неудобной позе напористостью. Руки связаны за спиной, лицо прижато к матрасу и только задница торчит вверх – для Ибо. Он предлагает себя, как экзотическое блюдо, а Ибо набрасывается на него, будто голодал неделю. И это несмотря на то, что этот танец они выучили вплоть до мельчайших деталей, каждое движение и прикосновение идеально выверено, чтобы довести друг друга до пика. Они занимаются любовью. Ибо погружается в него, и Сяо Чжань стонет, выгибается навстречу, натягивая цепочку наручников, которыми пристегнут к изголовью. Ногами он обнимает Ибо за талию – он это очень любит, Сяо Чжань знает. Сяо Чжань тонет в ощущениях, своих и Ибо, который неспешно раскачивается над ним, приближая к финалу. Большие ладони уверенно скользят по телу и они явно знают о нем больше, чем сам Сяо Чжань. Он стонет на одной ноте, и Ибо склоняется к нему с поцелуем. Между ними пот, слюна и столько любви, что весь мир может сгореть в ее пламени. Они обнимаются. Удовлетворенные и счастливые, они лежат в постели, переплетясь ногами и руками, простыни под ними остывают, Сяо Чжань лениво водит кончиками пальцев по груди Ибо. Легчайший намек на магию – и Ибо смеется и смахивает его руку, потому что это щекотно. Сяо Чжань поднимается, оскорбленный таким поведением, но тут же падает обратно, потому что кошак-переросток тащит его на себя, еще и хвостом своим – на дворе новолуние, и частичное обращение позволяет Ибо сдерживать желание ходить по дому на четырех лапах – обвивает вокруг бедра, а кончик пропихивает в трусы, которые Сяо Чжань успел натянуть после того, как они закончили. Они спят. Голова Сяо Чжаня лежит у Ибо на плече, а ладонь забралась под резинку низко сидящих пижамных штанов. Со стороны двери спальни раздается шорох, Ибо шевелит ухом. Сяо Чжань вздрагивает, когда на кровать запрыгивает Орешек, устраиваясь у них в ногах. И почти сразу в темноте слышится тихий голосок: «Папа? Мне кошмар приснился». Сяо Чжань поднимает одеяло, и малыш забирается в кровать, укладываясь между ними. Они живут. Сяо Чжаня резко бросает обратно в его тело. Открыв глаза, он понимает, что уже не сидит напротив Ибо, а лежит на боку, и Ибо крепко обнимает его, подняв лицо к небу и тяжело дыша. На лице у него совершенно ошеломленное выражение, такое же, как, должно быть, сейчас у самого Сяо Чжаня. Ибо моргает, приходя в себя, и так крепко стискивает Сяо Чжаня в объятии, что тому становится трудно сделать глубокий вдох. Когда они встречаются глазами, Ибо спрашивает: – Что это было? – и медленно моргает, прямо как кот, зрачки сужаются до щелочек и светятся зеленью в лунном свете. – Ты же тоже видел! Ибо внезапно наклоняется и впивается губами в рот Сяо Чжаня, запечатывая его их первым поцелуем, страсти в котором больше, чем Сяо Чжань пережил за всю жизнь. С судорожным вздохом он отстраняется: – Ибо? Тот прижимается лбом к его лбу, тяжело дыша и явно пытаясь прийти в себя. – Сяо Чжань, скажи мне, что это было? Он все еще ошеломлен, будто до сих пор не вернулся в тело и все еще парит над городом в магическом облаке. – Я не знаю. – Быть не может, – рычит Ибо, и Сяо Чжань вздрагивает. – У меня никогда раньше не было таких видений. Ибо щурится и открывает было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг другой голос разрывает откружившую их тишину: – Взрыв!!! Сяо Чжань отталкивает Ибо в сторону, тем самым уберегая от летящей ему в спину молнии, и вскидывает руки, отправляя ответный заряд в сторону нападающего. Очередная волна магии поднимает Сяо Чжаня в воздух за лодыжки. «Кто поцелует злую ведьму?» Песня ню гуй разносится эхом по лесу, и перед Сяо Чжанем возникает ее вопящее лицо. Раздается выстрел, и она снова исчезает. Сяо Чжань поворачивает голову и видит Ибо в боевой стойке и с пистолетом в руках, он бледен, почти как призрак, которого только что отпугнул, глаза расширены в ужасе. – Что за хрень?! – Убить! – смертельное проклятье летит прямо в детектива, в страхе застывшего на месте. – Ибо! – кричит Сяо Чжань и пытается перехватить заклятье, но не успевает. – Отражение! По команде Сяо Чжаня проклятье разворачивается и летит прямиком в своего создателя. Фигура в капюшоне отлетает назад, сраженная точно в грудь. Сяо Чжань с глухим стуком падает на землю. Голова кружится от прилива крови и бурлящей магии. В этот момент на него набрасывается ню гуй. Она кричит ему в лицо, вцепившись в лацканы куртки, и трясет его взад-вперед. Он видит, как в их сторону бежит Ибо. – Сяо Чжань! Но как только он приближается, ню гуй визжит, направив в его сторону руку, и невидимая сила отбрасывает его назад с такой мощью, что тело со шлепком врезается в бамбуковые стволы, и человеческий облик растворяется в темноте. – Ибо! Тот приземляется на четыре лапы в противоположном конце рощи, встряхивается и рычит, завалившись на левый бок и пережидая, пока принудительная трансформация исцелит самые серьезные повреждения. Сяо Чжань поднимает руки к лицу призрака и начинает петь «Покой», направляя силу в ее измученную душу. Ню гуй дрожит под его магией, пятится назад и пытается сбежать, но он следует за ней, не отпуская заклинание, вплетая его в ее душу, как мать, вяжущая свитер ребенку, вплетает в него свою любовь. Заклинание окутывает призрака теплым одеялом, ее глаза медленно закрываются, а крики стихают. Волны магии кружат вокруг призрака до тех пор, пока она не растворяется в холодном воздухе и остается лишь утешительный шепот, плывущий по ветру. Сяо Чжань настолько погружен в упокоение духа, что не замечает ничего до тех пор, пока черная пантера не бросается в сторону заклинателя в капюшоне, который, оказывается, успел подняться. Сяо Чжань поднимает руки в защитном жесте, замедляя движения человека настолько, чтобы Ибо успел его настичь. Они сцепившись катаются по снегу, но у заклинателя нет ни малейшего шанса против огромного кошака. Сяо Чжань не опускает руки до тех пор, пока Ибо не отходит от своей жертвы, зеленые глаза горят в темноте, он внимательно смотрит на Сяо Чжаня. Мгновение растягивается в вечность, пока оборотень и ведьма смотрят друг на друга, а затем Ибо склоняет голову и беззвучное «спасибо» звучит в сознании Сяо Чжаня. В этот момент несколько лучей фонарей пробиваются сквозь чащу. Сяо Чжань едва ли обращает внимание на окруживших их людей – это команда Ибо, да – и просто закрывает глаза, позволяя себе расслабиться. 🀩❄🀩 Да Чжанвэй, напоминает себе Сяо Чжань, так зовут хмурую ведьму из команды Ибо. Он подошел к нему первым, как только они прибыли на место событий, и наверняка почувствовал остатки магии, все еще гудящей в воздухе. Сяо Чжань пытается рассказать, что произошло, но его рассказ получается как минимум расплывчатым. Сразу после этого ведьма тянет Ибо в сторону, тот уже на двух ногах и в человеческом обличье, и с очень серьезным видом что-то говорит, Сяо Чжань не может разобрать слов. Цянь Фэн – вампир из команды Ибо – осматривает его на предмет повреждений. – На вид все хорошо, на тебе ни царапины, правда, ты до сих пор не полностью здесь… поспать… сделаешь заявление… Ван Хань… лучше завтра… – Сяо Чжань неуверенно кивает в ответ на его слова. – Тебя есть кому забрать домой? – Я его отвезу, – вмешивается подошедший к ним Ибо, он, очевидно, закончил разговор с Да Чжанвэем. Большая ладонь ложится на запястье, заземляя и давая Сяо Чжаню необходимую сейчас уверенность, потому что он все еще витает в облаках после огромного расхода собственной магии. – Ты уверен, Ибо-диди? – Да, – отвечает Ибо. – Я о нем позабочусь. У Сяо Чжаня пересыхают губы, он облизывает их, прикрывая глаза. О да, Ибо, позаботься обо мне. Отголоски недавнего видения по-прежнему пульсируют в крови, будят внутри что-то первобытное, животное. У него такие большие ладони. Они могут оставить красивые синяки. И даже несмотря на накатившее возбуждение, мир вокруг будто плывет. – Хорошо, – отвечает детектив, понимающе улыбаясь. – Не забудь позвонить Хань-гэ, когда доберешься домой… – он говорит что-то еще, но слова уже не достигают сознания Сяо Чжаня, который совершенно не способен оторвать взгляда от линии шеи Ибо. – Спасибо, Фэн-гэ, – говорит Ибо и поворачивается к Сяо Чжаню, его голос заставляет хоть как-то сосредоточиться. Но при этом наводит на мысль, как бы этот голос мог рычать ему в ухо. Цянь Фэн говорит что-то еще, обращаясь уже к Сяо Чжаню, но тот едва ли разбирает слова, а потом Ибо ведет его к выходу из парка, обжигая прикосновением руки к пояснице. Дорога до дома сливается в поток звуков, ветра и тепла тела Ибо, к которому он прижимается, пока они едут. Ибо буквально стаскивает его с мотоцикла и за руку тащит к подъезду, а потом по ступенькам. Руки Сяо Чжаня будто живут своей жизнью, отпирая дверь в квартиру. Орешек встречает их громким мяуканьем и трется о его ноги, Сяо Чжань улыбается. Она даже приветствует Ибо, который сначала смотрит озадаченно, а потом присаживается и гладит ее по голове. Она трется об него в ответ – даже у его кошки странная тяга к этому оборотню. – Орешек, – стонет Сяо Чжань, а кошка смотрит на него с таким выражением на морде, будто хочет закатить глаза. Когда Сяо Чжань оборачивается к Ибо, тот уже собирается вставать с корточек и смотрит на него снизу вверх нечитаемым взглядом. В эту секунду Сяо Чжаню ужасно хочется прикоснуться к нему и прочитать его чувства. Губы Ибо шевелятся, но смысл слов доходит до Сяо Чжаня не сразу. – Спасибо, что помог мне сегодня. Внезапно, а может, и целую вечность спустя, Ибо поднимается и прижимается к его губам настолько целомудренным поцелуем, что это физически больно. Губы у оборотня нежней любого бархата, и Сяо Чжаня затапливает его эмоциями – чистый восторг и облегчение. В полубредовом состоянии, в котором сейчас находится Сяо Чжань, так просто принять эти эмоции за свои, обернуть их в эйфорию, порожденную собственной магией, и вернуть стократно усиленные, позволяя здравому смыслу отойти на второй план. – Спокойной ночи, Чжань-гэ. Слова все еще танцуют на его губах, а Ибо отстраняется, унося с собой главную ось всего мира Сяо Чжаня, и это полностью сбивает с толку и делает больно – такого с ним еще не бывало. Он чувствует себя опустошенным и тонущим в море чистой магии. Ибо коротко и почтительно кланяется ему и направляется к лестнице, на прощание оглянувшись через левое плечо. Сяо Чжань вцепляется в него обеими руками. – Погоди, – говорит он, сжимая в пальцах кожаную куртку. Ибо поворачивается и смотрит, его глаза – расплавленный обсидиан, светящийся зеленью в тусклом свете с лестницы. Слова, выдающие все отчаяние давно сдерживаемого желания, срываются с губ Сяо Чжаня раньше, чем он успевает их подумать: – Не хочешь зайти? Раньше, чем до Сяо Чжаня доходит, что он только что сказал, широкая ладонь ложится ему на затылок. – Ибо, – выдыхает он. Тот тянет его к себе, он чуть ниже ростом, и Сяо Чжань с удовольствием наклоняется, впиваясь пальцами в бедра Ибо. Он пахнет восхитительно и пьяняще, его запах мгновенно вызывает привыкание – лес, дождь, сама природа и легкий шлейф выхлопа и мокрого асфальта. Дикая текстура городских джунглей, встроенная в самую плоть высшего хищника. Магия поет в венах Сяо Чжаня, смакует силу, скрытую в ладонях, в плечах, в теле соблазнительного оборотня. Кажется, будто вовсе не Сяо Чжань тут ведьма, способная околдовать своими чарами, а он сам накрепко приворожен. – Сяо Чжань, ты… ох… Он не дает Ибо договорить, он снова целует его. Губы Ибо раскрываются с удивленным вздохом, и Сяо Чжань, не теряя времени даром, погружается в глубину его рта, вылизывая его, вжимаясь губами в губы, сталкиваясь зубами, ловя ответные порывы. На вкус Ибо – воплощенные опасность и грех. От одного лишь ощущения этого вкуса на своих губах Сяо Чжань готов отправиться на седьмое небо. Даже в человеческом обличье у Ибо острые зубы. Слишком сильно прижав язык к их кромке, Сяо Чжань шипит – кровь сочится из маленькой ранки. Ибо собирает его волосы в горсть на затылке и тянет, запрокидывая голову. Сяо Чжань судорожно дышит и открывает глаза, перед ними плывет потолок, в ушах звучит рык Ибо, который спускается поцелуями по его шее. Сяо Чжань чуть поворачивает голову и встречается с ним взглядом – глаза хищника светятся в темноте. Сяо Чжань облизыватся, глядя, как Ибо прослеживает это движение, а затем снова набрасывается на его губы. Когда он спиной впечатывается в дверной косяк, то слышит возмущенный мявк Орешек и ему даже хватает ясности ума, чтобы послать ей ментальное «извини», а потом ладони Ибо спускаются по его бокам и обхватывают задницу. Сяо Чжань дрожащими руками шарит по телу Ибо, судорожно пытаясь добраться до голой кожи, обводит пальцами мышцы груди и живота сквозь слои ткани. Великие Небеса, как же он его хочет. Его всего. Ибо низко, рычаще стонет, когда Сяо Чжань отталкивается от стены и забрасывает одну ногу ему на талию. Возбуждение Ибо очевидно даже через одежду, и Сяо Чжань внутренне умирает от восторга. Он прижимается еще ближе и подкидывает бедра, имитируя танец, который лучше бы исполнять в горизонтальном положении. Ибо стонет, уже совсем не сдерживаясь. Сяо Чжань хочет, чтобы он его трахнул. Чтобы полностью потерял контроль и разорвал его на части. – Хочу, чтобы ты меня так выебал, чтобы я неделю сидеть не мог. Но прежде чем Сяо Чжань успевает еще больше усилить контакт, Ибо отталкивает его обратно к стене. От неожиданности Сяо Чжань прикладывается головой об косяк, так что искры летят из глаз. Голова и без того кружится, а грубое обращение – это именно то, что ему нужно, и он предвкушает, как сейчас притянет Ибо к себе и отдастся на волю крепких рук. Но Ибо рывком отстраняется, разрывая поцелуй, как будто обжегся, и тянет Сяо Чжаня за волосы назад, от себя. – Не двигайся. Команда настолько неожиданная, что каждая клетка в теле Сяо Чжаня воет от разочарования. Холод, дикий и совершенно не связанный с погодой за окном, продирает его по позвоночнику, и что-то иное, отличное от возбуждения, раскрашивает его похоть новыми цветами, делая ее еще острее. Он дрожит от прилива адреналина. Сердце молотом стучит о грудную клетку, пока вожделение и страх решают, кто из них сейчас главней. И так же внезапно, как и остановился по команде, он срывается, отчаянно пытаясь вернуть свою точку опоры. Дрожащими руками он цепляется за майку оборотня. – А-а-а… Не могу. Я не могу. И… Ибо! Он пытается снова прижаться к Ибо, чтобы почувствовать его возбуждение – а тот возбужден, в этом нет никаких сомнений – но очередное встряхивание и боль в лопатке от деревянного косяка немного рассеивают туман в сознании. – Я сказал, не двигайся! – резким приказным тоном рычит Ибо. Жесткая хватка рук на талии заставляет Сяо Чжаня снова включить мыслительный процесс. Сердце замирает, когда до него сквозь пелену желания доходит, какую опасность представляет прижимающийся к нему Ибо с дикими, блестящими голодом глазами. Он вдруг понимает, что он жертва и на него охотятся, эта мысль, тревожная и пугающая, подобна одному из его видений. Лицо Ибо совсем близко с его горлом, Сяо Чжань ухом чувствует его хриплое дыхание. Тело Ибо напрягается под его руками, острые зубы прослеживают ниточку пульса на шее, и на мгновение Сяо Чжань задается вопросом – удержится ли Ибо, или даст волю первобытному инстинкту, прокусив яремную вену? Сяо Чжань выдыхает, и его дыхание льдом застывает в воздухе. Он думает, разорвет ли Ибо ему глотку, как дикое животное, растерзает ли, сожрет ли целиком, не оставив ничего, чтобы даже упырям было нечем полакомиться. Он даже не уверен, что будет сопротивляться, если Ибо решит убить его здесь и сейчас. Ужас и желание по-прежнему равны. Ибо снова глубоко вдыхает рядом с его шеей, отчего разум Сяо Чжаня затуманивается окончательно, и он даже не сразу понимает, что Ибо от него отстранился. – Ты слишком пьян магией, ведьма, и не способен дать осознанное согласие. Туман в сознании слегка рассеивается, но Сяо Чжань не может стряхнуть его полностью. – Ничего подобного, – пытается возразить он и снова тянется к Ибо, но крепкая ладонь ложится ему на горло. – Не способен. Ибо без сомнения прав, но сквозь пелену накатившего удовольствия Сяо Чжань все же хочет возразить. Взгляд соскальзывает к губам Ибо, и в голове снова вопрос – что будет, если их прикусить? То, как Ибо демонстрирует силу, отзывается в паху – на джинсах уже мокрое пятно, а член стоит так крепко, что это больно. Кажется, что даже смерть была бы сейчас милостью. Ибо, почуяв запах усилившегося возбуждения, раздувает ноздри и крепче сжимает руку на горле Сяо Чжаня, у того перехватывает дыхание. – Сяо Чжань, клянусь Небом, если ты не прекратишь, целым и невредимым ни один из нас сегодня не уйдет. А я отказываюсь быть очередным козлом, который тобой воспользовался. Сяо Чжань отшатывается назад, как будто его ударили, ясность мыслей возвращается и похожа на ожог, болезненный и жгучий. Сяо Чжань отпускает майку Ибо, а тот в свою очередь ослабляет хватку на его горле. Блядь! Он реально пьян. Он так бесконтрольно упивался магией, что оказался совершенно не способен думать. – Открой дверь, Чжань-гэ, медленно, и не поворачивайся ко мне спиной. Эта команда рыком исходит из груди Ибо, доставая до самых глубин души Сяо Чжаня. Сражайся или беги. Ужас и желание. Жизнь или смерть. В этот миг внутри Ибо человек и дикий зверь делят главенство, решая, кому из них достанется Сяо Чжань, поэтому он задерживает дыхание и осторожно двигается к двери, как было велено. Дверь со скрипом открывается, и Сяо Чжань видит, как сверкают в темноте глаза Орешек, даже его фамильяр на грани – шерсть стоит дыбом, спина выгнута дугой, она шипит в сторону другого, гораздо более крупного представителя семейства кошачьих. Ибо переводит взгляд на кошку, а Орешек смотрит прямо на него. Кошачьи гляделки длятся несколько секунд, а затем Орешек успокаивается – медленно моргает, все так же не сводя глаз с Ибо, и усаживается на задние лапки. Ибо снова смотрит на Сяо Чжаня. – Зайди в квартиру, осторожно, гэ. И все время смотри на меня. Сяо Чжань пытается утихомирить бушующие внутри совершенно противоречивые эмоции. Он чувствует, что каждый нерв Ибо скручен в тугой жгут, и не смеет ослушаться. Ибо одним своим видом оттесняет его назад, Сяо Чжань с трудом переставляет ноги, но Ибо не следует за ним, так и стоит, вцепившись в дверной косяк с такой силой, что Сяо Чжань слышит треск ломающегося дерева. Разочарование… У Сяо Чжаня зрачки все еще во всю радужку из-за огромного количества магии, потраченной этой безумной ночью. Он все еще не в норме и плохо себя контролирует, ему холодно и жарко одновременно. В теле по-прежнему бьется острое желание почувствовать на себе эти сильные руки, чтобы они вонзились в него и разорвали на части. Глаза Ибо горят в темноте, и в них столько всего сразу – угроза, обещание, предупреждение, приглашение. – Ложись спать, пока ты не сделал того, к чему еще не готов. Пульс тяжело и жарко грохочет в ушах Сяо Чжаня, он слышит скрип несчастного дерева под руками Ибо, тот закрыл глаза и крепко стиснул зубы. Интересно, Ибо может слышать его пульс? Вполне возможно. Сяо Чжань с силой втягивает воздух, чтобы позорно не заскулить. – Закрой дверь, Чжань-гэ. Он обалдело кивает, весь до последнего волоска сосредоточенный на повиновении этому опасному и бесконечно соблазнительному человеку. Но тело не двигается. Он отошел достаточно далеко и уже не чувствует Ибо как прежде, но его магия стремится к нему, готовая вырваться наружу и окутать оборотня, и пусть между ними взорвется сверхновая. – Закрой дверь, Сяо Чжань, – в этот раз слов почти не разобрать, потому что Ибо рычит. Сяо Чжань видит будто со стороны, как он подчиняется команде. Дверь захлопывается со щелчком, отрезая от него пантеру, и он как подкошенный падает на пол, ловя ртом воздух и балансируя на грани безумия. Он лежит так очень долго, обхватив себя руками и пытаясь хоть как-то успокоить и привести в порядок собственную магию, глубоко дышит и изо всех сил старается не зарыдать. Он был пьян магией – он все еще ею пьян. Много времени прошло с тех пор, как Сяо Чжань в последний раз так мощно колдовал, он и забыл, когда это было. Он как наркоман, который сорвался, он настолько потерялся в магии, настолько упивался кайфом, что чуть не затянул в эту воронку другого человека. Милостивая Лунная богиня, он ведь умолял оборотня его трахнуть, будто сучка в течке. Теперь он борется с самим собой, в одиночестве переживая магическую ломку. Уже очень, очень давно он не оставался в такой ситуации один. Всегда было гораздо проще, если рядом был сексуальный партнер или кто-то, способный привести его в порядок, кто-то, кто мог бы послужить временным проводником для его магии, пока сам он перестраивает энергетические каналы. Правда, не всех таких партнеров Сяо Чжань выбирал, находясь в трезвой памяти. Именно так он и оказался в Пекине, собирая себя по кусочкам после того, как один из его коллег вот так им воспользовался после особенно затратного выступления. Фотографии, которые предали огласке, едва не уничтожили всю его жизнь. Уничтожили бы, если бы он пустил все на самотек, но Сяо Чжань использовал свою магию и сумел доказать, что за фотографиями стоит его собственная компания, и скандал обернулся против них, правда, было уже поздно. Жизнь Сяо Чжаня в Чунцине была уже разрушена. С тех пор он живет в тени того происшествия. Тогда он и решил ограничить собственную магию, раз уж контролировать ее он не в силах. Нельзя больше было так рисковать и подставляться, предаваясь разнузданному сексу с незнакомцами. Так уж сложилось, что именно в ночь солнцестояния Сяо Чжаню пришлось разорвать ограничивающую нить, чтобы отбиться от мстительного духа и вызвавшего его некроманта. И чтобы защитить незнакомого по сути человека… Того, кто мог быть одновременно добрым и жестким, нежным и страстным, того, кого Сяо Чжань очень хотел бы узнать ближе. Наконец к нему подходит Орешек, его милая, добрая Орешек. Она понимающе ставит лапку на тыльную сторону его ладони, помогая сосредоточиться. Тоненько мяукнув, она призывает Сяо Чжаня собраться и взять себя в руки, что он и делает: поднимается с пола, отправляется в горячий душ, а потом укладывается в постель. Орешек устраивается у него на бедре, ее вес ощущается приятно и возвращает Сяо Чжаня в реальный мир, не давая уплыть в астральные высоты. Завтра, когда магия солнцестояния рассеется и он сможет себя нормально контролировать, придется заново собирать себя по кусочкам. Он гасит свет в доме, оставив только теплое пламя в камине в качестве защиты от нежданных гостей и прочих неприятностей, и в темноте, окутывающей постель, Сяо Чжань рыдает до тех пор, пока дремота не побеждает его печали. Во сне он крепко сжимает браслет на запястье, хоть тот уже и утратил всю свою магию. Ночь солнцестояния никак не хочет заканчиваться. Снег за окном все падает, в углах комнаты дрожат тени, притворяясь, что хранят свои секреты. Когда на кухне часы тихо бьют очередной ночной час, Орешек шевелится, встает и уходит в ванную. Бревно, все еще горящее в камине и охраняющее дом, гаснет по воле чьей-то невидимой руки. Сяо Чжань тихо посапывает в полудреме и понимает, что в доме стало холодно настолько, что дыхание становится облачками пара. Тихий звук привлекает его внимание – должно быть, Орешек собирается снова запрыгнуть на кровать. Но другой звук, тяжелей и темней, заставляет его нахмуриться. Со стороны балконной двери прилетает порыв холодного ветра, и на мгновение Сяо Чжаню мерещатся отголоски песенки про поцелуи и злую ведьму. – Орешек, ты что там делаешь? – бормочет он, услышав скребущий звук, и распахивает глаза, когда чья-то рука зажимает ему рот. Крик выходит глухим, колеблющиеся темные волны магии окутывают Сяо Чжаня и того, кто на него напал.