Прибыль в размере любви

После сказанного Чимином Чонгук стискивает зубы так, что на секунду думает, что сломает к чертям всю челюсть. Он пару секунд глядит затуманенным взглядом на Пака, но не находит в его глазах ни доли шутки или обмана. — Ты сейчас серьезно? — хриплым голосом спрашивает Чон, пытаясь прийти в себя. — Я разве недостаточно дал понять? — Чимин усмехается, облизывая пухлые губы, блестящие от излюбленного им розового блеска. — Чими-ин, — альфа буквально взвывает от возбуждения, которое заполняет собой всё его животрепещущее нутро. В конце концов Чон сдается. Конечно, он представлял это. Он знал, что рано или поздно это произойдет. В своей голове он периодически предавался самым ярким, а иногда даже грязным фантазиям в отношении мужа и неприлично далеко заходящим мыслям, но Чонгук понимал, что никогда не сделает ничего против воли младшего. И уж тем более он не намерен был торопить его или давить, склоняя и принуждая к сексу. Чон прекрасно осознавал, что омега фактически был ребенком, которого насильно вынудили вступить в брак с незнакомым мужчиной, который изначально не внушал ему никакого доверия. Чимин ведь до альфы даже не целовался ни разу, поэтому для Чонгука было важно не навредить Паку и просто, запасаясь терпением, ждать ровно того момента, когда Чимин сам попросит его об этом. И, кажется, этот день настал. Сейчас в Чонгуке борются две стороны — с одной, он чертовски хочет Чимина во всевозможных смыслах этого слова, не в силах сдерживаться ни секундой более, но с другой — он все ещё боится навредить непонятному омеге. Чон так долго сдерживал себя, что в данный момент будто не может поверить в то, что ему действительно дозволено это сделать. Словно прочитав смутные мысли супруга, Чимин уверенно добавляет: — Я готов, Чонгук. Я хочу. Фонтан эмоций моментально взрывается внутри Чона. Он рычит, словно дикий зверь, и рывком набрасывается на свою желанную добычу, впиваясь в неё поцелуем. Парень резко встает, в то время как Чимин, обхватывая торс Чона стройными ногами, тихонько взвизгивает. Чонгук нетерпеливо укладывает младшего на кровать, не разрывая страстного горячего поцелуя, проходится руками по его телу. Как долго… как долго Чонгук ждал момента, когда его руки будут так свободно блуждать по нежной коже Чимина, без всяких ограничений и опасений задевая самые сокровенные места. Чимин протяжно стонет, а вместе с тем вперемешку хнычет, когда Чонгук касается наиболее чувствительных частей его юного и разгоряченного тела. Руки альфы сильные, требовательные, властные — Чон не оставляет без внимания как возбужденные и чувствительные соски омеги, так и аппетитные бедра, которые он сминает со всей одури всей широтой своей крупной ладони. Чонгук на какое-то время оставляет губы Чимина в разочаровывающем одиночестве, но последнему не приходится грустить долго, так как альфа тут же переходит на нежную шею младшего, осыпая её жадными поцелуями. Местами он прикусывает зубами фарфоровую кожу, а где-то срывается и оставляет крупный алый засос, желая таким образом обозначить принадлежность своего мальчика. Чимин призывно выгибается в спине и издает протяжный стон, чем заставляет Чонгука содрогаться в мучительном нетерпении. Альфа рычит и, чувствуя в груди вожделение, засовывает руку под ткань коротких шорт Пака, грубо сминая обнаженные ягодицы. Он остервенело целует парня, набрасываясь на него голодным хищником. В глубине души Чонгук, конечно, боится испугать Чимина своей напористостью, но видит, как отчаянно тот ищет любой взаимности, тактильности, жарких прикосновений, тем самым давая Чону «зеленый свет» особенной отзывчивостью своего тела на ласки старшего. В какой-то момент альфа начинает одной рукой стягивать шорты Пака, другой же продолжает оглаживать его острые скулы, куда тут же его целует. Элемент одежды беспомощно летит вниз, и перед Чонгуком открывается сказочная что ни на есть картина. Невероятно красивые кружевные стринги оттенка тёмно-красного дорогого вина, которое идеально подчеркивает идеальную фигуру и аппетитные бёдра омеги. — Ты издеваешься надо мной, Чимин-и? — обессиленно чуть ли не хнычет Чон, понимая, что никогда ещё не испытывал ничего подобного. Столь бешеная слепая страсть у него впервые. Чимин смущенно улыбается, наверное, впервые за этот вечер чувствуя небольшую неловкость перед мужем со свой убийственно-соблазнительный внешний вид. Чонгук не может терпеть более ни секунды. Он рывком срывает с себя футболку, безразлично бросая её куда-то в сторону, то же самое проделывая и со штанами. Альфа стягивает с Чимина безумно сексуальные портупеи с толикой жалости, но понимает, что сейчас он хочет полностью наслаждаться Паком, рассматривая и целуя каждую клеточку его тела. Когда на обоих остаётся лишь нижнее белье, Чонгук отрывается от очередного жгучего поцелуя и, заглядывая в опьяненные глаза блондина, словно спрашивает взглядом у него финального разрешения. Чимин, утвердительно моргая, дает немое согласие, и Чон снова издает грудной рык, после чего стягивает с Чимина белье, от одного вида которого на бедрах омеги уже можно получить эстетический оргазм. У супруга оказывается небольшой, но очень красивый, ровный розовый член и тщательно выбритый лобок без единого волоска, и Чонгук буквально стонет, жмурясь, до сих пор не в силах поверить, что судьба действительно столь благосклонно снизошла до него, подарив ему столь чудесное и прелестное создание. Чимин все же смущается. Он в первый раз предстает перед кем-то полностью обнаженным. Его щеки заливаются очаровательно алым цветом, а сам он слегка отворачивает голову в сторону, дабы не смотреть в глаза старшему. Чонгуку открывается картина на умопомрачительную шею, которую он в этот же момент целует, после чего, однако, берет подбородок Пака меж своих пальцев, поворачивая того лицом к себе, и тем самым заставляя парнишку установить зрительный контакт с ним. — Ты очень красивый, Минни. Чимин слабо улыбается, унимая внутри себя внутреннюю тревогу. Чонгуку можно доверять. Нужно. Между тем альфа действительно не соврал. Чимин и вправду оказался идеальным во всех смыслах этого слова. Чонгуку сносило крышу, когда он начинал долго всматриваться в слегка выпирающие ребра, плоский живот с легкой тенью пресса и аппетитные бедра, которые его руки уже успели исследовать. Однако Чон решает долго не смущать Пака, поэтому стремительно стягивает боксеры и с себя тоже, потому что терпеть ту разрушительную тесноту и давление, что оказывает на него одежда — альфа больше не в силах. Чимину не хочется казаться неприличным и прямо пялиться в область паха, но всё же он густо краснеет, когда взгляд цепляется за чертовски привлекательный половой орган альфы внушительных размеров, который одновременно заставляет Чимина и восторженно восхититься, и испуганно напрячься. «Разве это во мне поместиться?», — проносится опасливая мысль в голове блондина, и он инстинктивно ежится. Чонгук снисходительно усмехается, умиляясь реакции омеги. — Я буду очень аккуратен, ладно? — успокаивающе шепчет он на ухо Паку, чуть прикусывая его мочку уха, отчего по телу младшего проносится табор чувственных мурашек сладкого возбуждения. Чимин мычит что-то навроде «да», не в силах повернуть язык, чтобы произнести хоть слово. Чонгук ласково проводит рукой по пшеничным волосам мужа, открывая его лоб и нежно целуя туда Чимина. — Надеюсь, ты не думаешь, что я оставлю тебя без прелюдии? — и Чонгук хмыкает, в ту же секунду понимая, что у него нет с собой смазки. Будто читая мысли, Чимин прикусывает губу и говорит, загадочно ухмыляясь: — Всё нужное… за кроватью. — Я смотрю, ты хорошо подготовился, — усмехается Чон, когда достаёт предусмотрительно поставленную в углу коробочку со смазкой и презервативами. — Откуда ты знаешь, какие презервативы мне под… — Я ещё дома взял их у тебя из тумбочки, — легко пожимает плечами Пак, хитро посмеиваясь. — Айщ, Чимин-и, — удивлённо шипит Чонгук, прищуриваясь. — Брать чужие вещи нехорошо. Маленький воришка. Придётся как следует наказать тебя. — Я готов понести ответственность за содеянное, — шутливо отвечает Чимин, высоко вздымая грудь и делая глубокий вдох. Чонгук усмехается и снова целует Пака, сминая под собой его воздушные губы. Чимин, закрыв глаза, пребывает в сладостном наслаждении и тихонько скулит, когда его ануса вдруг касается нечто холодящее, из-за чего Чимин интуитивно сжимается. — Не нужно, детка. Расслабься, — говорит Чонгук, отрываясь от поцелуя, впрочем, сразу же возвращаясь к нему обратно, чтобы отвлечь омегу на более приятные ощущения. На самом деле его природной смазки выделилось довольно много, но Чон хочет сделать первый раз Чимина как можно более безболезненным и осторожным, а потому берет достаточное количество смазки, лишь бы не сделать супругу больно. В какой-то момент Чимин чувствует внутри себя один палец. Это заставляет его на секунду напрячься, прислушиваясь к сигналам своего тела, однако несмотря на непривычные ощущения оно требует немедленного продолжения, а потому Чимин расслабляется, скрываясь под натиском обжигающих поцелуев. Чонгук некоторое время делает поступательные движения пальцем и, поняв, что омега готов идти дальше, вводит в него второй. Тот шипит и ерзает, но Чон быстро усмиряет омегу нежным поцелуем в уголок губ, а затем и в самый их центр. Некоторое время Чонгук растягивает Чимина, особое внимания уделяя ласкам наиболее чувствительных его мест: шее, розовым соскам, ключицам. Ключицы парня острые, выпирающие — Чон ловит на них особый фетиш, прикусывая нежную кожу и оставляя на них кровавые наливающиеся разводы. В какой-то момент Пак начинает активнее и самостоятельнее насаживаться на пальцы альфы, самостоятельно проявляя инициативу. Ему внезапно хочется большего, кажется, его тело уже было готово принять Чонгука. От одной только мысли об этом у Чимина в глазах искрятся звездочки, а дыхание спирает напрочь. Неужели это действительно происходит… — Какой нетерпеливый, — самодовольно хмыкает Чон, коварным прищуром оглядывая парнишку. Тот выглядит сногсшибательно: светлые волосы, разметавшиеся на простыне, розовые щеки, приоткрытый кругленький ротик, губы которого напрочь опухли от постоянных поцелуев Чонгука, то и дело остервенело терзающего их. Ореховые глаза закатываются от наслаждения и похоти, между тем жалобно прося неминуемого продолжения. — Ты само совершенство, Минни, — не перестает шептать комплименты альфа, вновь наклоняясь к хорошенькому личику и даря ему дурманящий, опьяняющий поцелуй. Чонгук вынимает пальцы. Чимин хнычет, жмуря глазки от собственного бессилия. Казалось, желание было настолько сильным, что омега потерял всякое самообладание и контроль над собой и над своим телом. Чонгук острыми зубами распечатывает упаковку с презервативом, ловко раскатывая его по всей длине пениса. — Я люблю тебя, — говорит Чонгук и, набирая в легкие больше воздуха, медленно вводит член в раскрасневшийся, но уже достаточно растянутый анус Пака. — Я тебя то… — не успевает Чимин закончить, как волна новых ощущений пронзает его насквозь, — о-оже, — заканчивает парень на выходе, фактически срываясь на болезненный стон. Чонгук делает всё, чтобы облегчить парнишке первый секс в его жизни. Он осыпает горячими поцелуями его тело, уже даже не глядя, куда именно попадают его резвые губы. Альфа играется языком с возбужденными чувствительными сосками младшего, то прикусывая их, то вновь зализывая нанесенные им же раны. Чимин шипит и царапает широкую спину Чона, впиваясь в неё коротко стриженными ногтями. Чонгук медлит, ожидая, пока омега привыкнет к инородному объекту внутри себя. Самому альфе чертовски хорошо внутри младшего: так невыносимо жарко и узко — стенки мышц плотно сжимают член, заставляя Чона издать тихий стон наслаждения и удовольствия. Однако при этом он не хочет доставлять чрезмерную боль Чимину, поэтому лишь после того, как понимает, что Пак расслабился, вводит до конца свой половой орган. Омега широко раскрывает глаза и вскрикивает, до крови впиваясь ногтями в спину Чона. — Потерпи немножко, — с искренним сочувствием произносит Чон, большим пальцем правой руки поглаживая мягкую щеку мужа. Чимин жмурится, пока что не понимая, что именно чувствует его тело, ощущая, как его буквально распирает изнутри. Чонгук дает омеге привыкнуть некоторое время, после чего, набираясь смелости (удивительно, ведь Чон впервые настолько взволнованно заботится насчет аккуратности своих действий), начинает делать первые небольшие толчки. С губ Чимина срывается слабый стон. Он чувствует режущую боль, которая не оставляет ему ни шанса. — Чонгук, я… — Чимин бормочет, не в силах связать и двух слов в закономерное предложение. — Я знаю, детка. Ещё немного, — успокаивающе шепчет альфа, проводя большим пальцем по пухлым губам, после чего вновь нежно целует их, заставляя омегу немного расслабиться под воздействием чарующих фибр. Затем Чон вновь повторяет толчки, уже более последовательные и уверенные. Чимин чувствует болезненность, кажется, стенки его ануса буквально разрываются от величины члены альфы. Однако колечко мышц сжимается вокруг основания пениса, и Чонгук шипит, понимая, что это заставляет его тело отреагировать судорожным содроганием. — Чёрт… — жмурится он, до крови прикусывая губу. Ему очень хочется зверски накинуться на Пака и трахать его до потери сознания. Но, конечно, Чон не собирается это делать. Он любит Чимина настолько сильно, что если бы была соответствующая возможность, старший бы без раздумий перенял на себя всю боль, что испытывает сейчас любимый. Между тем Чимин пытается расслабляться. Резкая боль постепенно уходит, ослабляясь по мере привыкания и длительности нахождения Чона внутри омеги. — П-продолжай, пожалуйста, — заикаясь, лепечет Чимин, собираясь закончить начатое во что бы то ни стало. Его желание все ещё велико настолько, что парень не готов отказываться из-за первых же преград на своем пути. Чонгук кивает и вновь делает интенсивные толчки внутрь. Ему уже чертовски приятно, но он сдерживается, так как очень хочет, чтобы удовольствие получал не он один. Постепенно Чон набирает темп. Не слишком быстрый, выдержанный, но все же теперь это похоже на полноценный секс, а не на единичные движения бедрами с редкой периодичностью. Чимин терпит, закусывая губу и сжимая руками простыни до побелевших костяшек пальцев. Видя это, Чонгук наклоняется и утыкается носом в шею младшего, начиная водить им по нежной, но уже знатно пострадавшей от засосов и поцелуев коже, тем самым щекоча её. Иногда он оставляет на шее нежные поцелуи, чмокает Чимина в губы, носик, скулы — делает всё, чтобы омега чувствовал себя лучше. И это работает — в какой-то момент блондина действительно отпускает, а на его губах даже расплывается слабая вымученная улыбка от осознания того факта, насколько же сильно он влюблен в альфу. Это кажется Чонгуку очередным данным ему согласием продолжать и не останавливаться, а потому он начинает уже более тщательно и быстро толкаться в горячее нутро младшего. Не проходит и минуты, как омега издает первый стон удовольствия, которое он вдруг успевает ощутить буквально на толику секунды. Чон вдруг понимает, что двигается в правильном направлении и, кажется, нашел нужную точку, поэтому понемногу начинает наращивать скорый темп. Однако Чимин снова чувствует боль, ощущая глубокое разочарование, но не успевает он загрустить, как неприятное ощущение тут же сменяется ранее испытанной ноткой небывалого удовольствия. Не понимая, как ему реагировать, Пак широко раскрывает глаза, которые до этого почти что держал закрытыми, и вопросительно уставляется на Чонгука, на лице которого вдруг проскальзывает подозрительная улыбка. Альфа вдруг начинает активно толкаться бедрами, стараясь уже поскорее переступить первый этап возможной боли, чтобы достичь главную цель. — Чонгук, постой, я… — омега пытается остановить старшего, испуганно мотая головой, однако ему не удается закончить фразу, как искры тут же летят у него из глаз. Чимин издает протяжный стон, который лишает альфу любых крупиц оставшегося рассудка. Физически ему и без того очень приятно находиться внутри супруга, но слышать его высокие стоны, полные сладкого наслаждения, становится в этот момент лучшим подарком для ушей Чона. Чимин же чувствует, как постепенно его тело отзывается, посылая ему приятные импульсы и давая обратную связь Чонгуку. Омега заходится громким стоном, чувствуя, каким фейверком вдруг разражаются ощущения внутри него. Чонгук понимает, что метко попал в нужную цель, а потому начинает действовать активнее и увереннее, из-за чего Чимин начинает безудержно метаться по кровати, жалобно скуля, периодически скрываясь на чувственные высокие стоны. Тело омеги мелко подрагивает, а пальчики сжимают простыню уже не до боли, а до сладостного вожделения. Чимин уже не чувствует ног, рук, отдельных частей своего податливого тела — кажется, теперь он весь превратился в сплошной комок приятных, неведанных ранее ощущений. Он, уже совершенно никого не стесняясь, откровенно и пошло стонет, периодически замолкая, когда Чонгук затыкает его рот очередным беспорядочным поцелуем. Чонгук и сам еле держится. Он откидывает назад голову, наконец полностью расслабляясь и получая истинное удовольствие. Альфа тяжело дышит, издает рваные вдохи-выдохи и жмурится, чувствуя, как приятно колечко мышц сжимает его член, которому тесно, узко, жарко, а главное — чертовски жарко внутри Чимина. На лбу старшего выступает пот, а острые коготки Пака, которыми тот продолжает впиваться в спину Чона, лишь заводят того сильнее. Он уже почти не контролирует темп и скорость, срываясь и отпуская окончательно своё животное нутро, которое тешило себя влажными фантазиями на протяжении долгого времени, а теперь наконец плод воображения приобрел реальную форму. В какой-то момент Чон понимает, что движется к закономерному исходу. Он вдруг ускоряет темп, заставляя Чимина стонать и изнемогать от мучительно приятных ощущений ещё сильнее. — Гу-уки, — хнычет Пак единственное, что в силах проговорить на выходе омега. — Да, любимый? — растворяясь в самодовольной ухмылке, спрашивает Чонгук. — Ты… невероятный… я оч-чень люблю тебя, — словно в бессознательном бреду произносит Чимин, вдруг потягиваясь к Чону в поисках необходимого ему сейчас поцелуя. Альфа, улыбаясь, чмокает его покрасневшие губы, а затем проникает языком глубже, исследуя все внутренние поверхности, нёба, чужой язык. Грязно, влажно, эротично — именно таким получается поцелуй, который оба продолжают, упиваясь собственными ощущениями и друг другом. Чонгук кончает, издавая гортанный рык вперемешку со стоном довольного облегчения. Чимин выгибается в спине, и как только альфа хочет помочь кончить младшему, уже поднося руку к его возбужденному сочащемуся члену, тот буквально сразу же изливается, пачкая спермой свой живот, а Пак испытывает свой первый в жизни сумасшедший оргазм. Он задыхается в бешеных эмоциях и чувствах, втройне обостряя и обнажая их, и издает последний на сегодня протяжный и глухой стон со спутанным тяжелым дыханием. Чонгук оперативно расправляется с презервативом, выбрасывая его, и обессиленно падает рядом с блондином, чья грудь безостановочно вздымается вверх и вниз, чьи волосы прилипли к промокшему лбу и чье тело издает самый сладкий аромат, который тут же сносит Чонгук крышу. Лицо омеги очаровательно покрасневшее, щеки розовые, а глаза туманно замыленные. Его пухлые губы, опухшие, болезненно замученные, жадно хватают воздух, который насквозь пропитан страстными феромонами, что успевают выделить их тела. — Пахнет сексом, знаешь, — вдруг широко улыбается Чонгук с закрытыми глазами и смеется, переворачиваясь со спины на бок, лицом к омеге. Чимин мычит что-то утвердительное, все ещё не в силах отдышаться и произнести хоть слово. Чонгук самодовольно хмыкает, понимая, что всё произошло даже лучше, чем он планировал. — Детка, иди ко мне, — хриплым голосом произносит он, притягивая обмякшего блондина к себе поближе и чмокая его в лоб, а потом — за маленьким покрасневшим ушком. — Ты большой молодец сегодня. — Спасибо, — тихо шепчет Пак, вздыхая. С Чоном он тут же успокаивается и чувствует моментальное облегчение и удовлетворение самим собой, Чонгуком и этим вечером, уже плавно перетекшим в ночь. — Тебе спасибо, — хмыкает Чонгук, вновь не выдерживая и целую младшего в макушку, которая пахнет спелыми персиками, вероятно, из-за любимого шампуня омеги. — Я счастлив, что в мой первый раз… это был ты, Чонгук, — через какое-то время произносит Чимин, смущенно улыбаясь и прикрывая уставшие глаза. — И я счастлив, что свой первый раз ты подарил мне. Спасибо, что доверился. Чимин весь светится и, немного приподнимаясь, заглядывает прямо в темные глаза Чона и шепчет искренним и ласковым шепотом: — Спасибо, что полюбил.