Ёмкость для души

Первым, что заметил Изуна, был царящий в доме хаос. В комнате Тобирамы, а теперь и его, был идеально выверенный порядок, будто владелец страдал тяжёлой формой перфекционизма, зато атмосфера во всём остальном доме напоминала комнату самого Изуны в клане Учиха, где порядка не было никогда. Как только Изуна вышел в коридор, он сразу заметил грязные следы, ведущие в его комнату. Похоже, Хаширама действительно донес Тобираму на себе, а потому не разулся и прошел в дом в обуви, естественно не вытерев за собой. На стене неподалеку было небольшое пятно. Изуна определил безошибочно - смесь грязи и крови. Пятно было свежим, значит тоже вчерашним, но Хаширама, шлявшийся здесь всё утро, даже не думал его оттирать. Мадара за такую халатность к чистоте и порядку Изуну бы давно прибил. Изуна потому и не оставлял своих вещей в доме, снося всё в свою комнату. Это была его вотчина, в которой брат порядок наводить не решался - вечно говорил, что в его бардаке наверняка водится парочка крыс. Однако Изуна точно знал, что крысы там не водились - не зря же у клана контракт с кошками, а вот в этом доме всё могло быть. Изуна также приметил, что этот дом был куда больше его собственного. Сенджу явно жили богаче, судя по количеству комнат на втором этаже, где Изуна сейчас и находился. Он приметил, что к одной из стен приставлена лестница, и если это не Хаширама забыл её убрать (в безалаберность Тобирамы верилось с трудом, особенно после того, как он нашёл сюрикены, аккуратно сложенные в коробку по размеру), то у Сенджу был чердак. Изуна решил не задерживаться и спуститься на первый этаж. Несмотря на общее не самое лучшее состояние, есть хотелось ужасно. Он понимал, что это тело привыкло к какому-то строгому режиму и сейчас требовало порцию еды, которую он задолжал. Найти кухню труда не составило, так как там был Хаширама, а он издавал такой грохот, будто боялся, что его младший брат не придёт завтракать вообще, но может рано или поздно придёт ругаться на шум. В своем доме Изуна всегда был главным источником шума, хотя из двоих братьев именно Мадара отличался вспыльчивостью. Тем не менее, Мадара шумел только когда на кого-то кричал, но во всём остальном часто создавалось ощущение, что в доме его даже нет, настолько у них было тихо. Изуна уже был уверен, что Хаширама был полной противоположностью его брата, хотя и знал его всего одно утро. На кухне Изуна нашёл очередной хаос - рисовая мука, кусочки сырого теста на котацу, полу и печи, запах слегка подгорелой выпечки и зеленого чая. - Тобирама, ты чего так долго! У меня всё готово! - повернулся Хаширама, держа в руках тарелку с рисовыми лепешками. Он смахнул на край котацу муку и кусочки теста, проворчав что-то про то, что уберет потом, поставил в центр тарелку и две чашки с зеленым чаем. Изуна неторопливо присел за котацу, напротив громко плюхнулся Хаширама, едва не сбив этот самый котацу. Изуна приметил, что в такой же манере, как сейчас присел Хаширама, по утрам вваливался к своему брату на кухню, ожидая еды. Может, его бы и повеселило это их неожиданное сходство, кроме уже очевидной нелюбви к уборке, но сейчас он был слишком напряжен и напуган перспективой быть разоблаченным. Хаширама хоть и выглядел тупым, но дураком точно не был, иначе его брату противостоять бы не смог, Изуна был в этом уверен. - Налетай! - весело проговорил Хаширама, потянувшись за теплой лепешкой. Изуну дважды приглашать к еде не надо было. Он очень быстро отбросил мысль что его, на данный момент Тобираму, будут здесь травить, а потому уверенно надкусил предложенную лепешку. На вкус еда Хаширамы была, мягко говоря, не очень. Похоже, он обладал удивительным талантом сжигать еду снаружи, но оставлять сыроватой внутри. Лепешки были пресные, сыроватые, вязкие, отчего липли к зубам, но при этом с хрустящей корочкой, которой у рисовых лепешек по логике быть не должно. Изуна приметил, что Хаширама готовит, откровенно говоря, плохо, возмущаться не решился - сам он готовит куда хуже, точнее не умеет вообще. Всегда рядом оказывался Мадара, который из любых продуктов мог приготовить кулинарный шедевр. Изуна постоянно восхвалял стряпню брата, подшучивая и говоря, что Мадара свой талант бездарно растрачивает на поле боя. Мадара часто повторял - он всегда был старшим братом, готовил для младших, а потому набил руку. Никакого скрытого таланта у него к кулинарии нет. Хаширама, насколько помнил Изуна, тоже был старшим из всех своих братьев, но к нему теория Мадары почему-то не относилась. Возможно, у брата Изуны какой-то талант всё же был. - Ты, наверное, и правда не очень себя чувствуешь, - протянул Хаширама, серьезно осматривая брата. - С чего ты взял? - спросил Изуна, испугавшись, что в этой тишине уже успел как-то себя выдать. - Ты съел почти половину лепешки, но ещё ни разу не сказал, насколько она отвратительна. - Ты переволновался из-за меня вчера, не хочу расстраивать тебя еще больше, - быстро ответил Изуна, надеясь, что что-то такое было бы в духе Тобирамы. Сам бы он точно так поступил. - Значит лепешка всё же отвратительна? - Да, - честно ответил Изуна, не видящий смысла скрывать очевидное. Будто Хаширама сам этого не понимал. - Ну во-о-о-т, - протянул Хаширама, резко опустив голову и по-настоящему расстроившись. Изуна был уверен - ещё чуть-чуть и Сенджу разрыдается. Он никогда не видел его таким, а потому не знал как реагировать, но отчего-то хотел его как-то приободрить. Удивительно, но из всех Сенджу Хаширама был чуть ли не единственным, кто не вызывал у него отрицательных эмоций. Возможно, это было связано с тем, что на поле боя они ни разу не скрещивали клинки. Хаширама вообще нападал на кого угодно, но не на младшего брата Мадары, будто знал, что эту смерть Мадара не простит. - Не расстраивайся так, - проговорил Изуна на свой страх и риск, - в прошлый раз было хуже. - В прошлый раз у меня всё сгорело, и ты готовил нам заново, - протянул Хаширама всё тем же печальным тоном. - Ну вот видишь, а в этот раз это можно есть. Определенно прогресс. - Ты так думаешь? - резко приободрился Хаширама, широко улыбнувшись и с надеждой смотря на Изуну. - Да. Для Хаширамы это было едва ли не самой желанной похвалой в его жизни. Чем-то, что он ждал с нетерпением уже много лет и вот наконец услышал. По крайней мере, именно такое впечатление сложилось у Изуны, который смотрел на "своего брата", едва ли не прыгающего от радости. Изуна даже позволил себе улыбнуться и расслабиться в компании этого большого ребенка, однако приметил, что такими темпами у них с Хаширамой всего два пути - либо они в какой-то момент отравятся собственной стряпней, либо умрут от голода, потому что готовить в их семьях умели только их братья. - Чем ты займешься сегодня? Ты же понимаешь, что тренироваться тебе нельзя ещё хотя бы пару дней, так что придётся изменить свой график, - проговорил Хаширама, отбросив лепешку, которую есть было абсолютно невозможно. - Я думал немного прогуляться. Если сегодня позволю себе отдохнуть, завтра уже буду в строю, - Изуна и правда себя так чувствовал. Он понимал, что в своем теле от подобной травмы восстанавливался бы куда дольше, но здесь с техниками Хаширамы и здоровым образом жизни Тобирамы дело шло быстрее. - Я приятно удивлен, - заявил Хаширама, потягивая заваренный чай. В отличие от лепешек, чай на вкус был очень даже неплох, - я и не надеялся уговорить тебя отлежаться целый день. Думал, ты после обеда куда-нибудь убежишь. - Не хочу угробить твои труды по моему лечению, нии-сан. - Как ты меня назвал? - по-настоящему удивился Хаширама, замерев с чашкой в руках и так и не донеся ее до рта. В этот момент Изуна по-настоящему испугался. Он постарался сдержать эмоции, так и рвущиеся наружу. Высидеть почти весь завтрак и вот так облажаться? Сейчас его точно накроют. Что вообще могло быть неверного в том, чтобы назвать старшего брата старшим братом?! Изуна понимал - обращение выбрал неверное. Если повторит тоже самое, только усугубит ситуацию, потому что придётся объясняться, а этого от лица Тобирамы он еще не умел. Если скажет что-то другое, может прокатить, типа Хаширама слышался, но как назло ни одно созвучное слово не лезло в голову. Изуна задумался - а как Тобирама называет своего брата? Не зовут же они друг друга всё время по имени. Перед глазами резко пролетели их совместные бои, где он пытался припомнить хоть раз, когда Тобирама обращался к Хашираме, но в голове было пусто. Пауза затягивалась, и Изуне надо было что-то ответить, потому что такое молчание уже было подозрительнее какого-то обращения. - А что не так? Ты больше не мой старший брат? - сказал Изуна, решив перейти в наступление. Он всегда так делал, когда ему приходилось оправдываться перед отцом или братом. С отцом почти всегда срабатывало, с Мадарой не срабатывало никогда. - Конечно я твой старший брат! - уверенно и громко заявил Хаширама, широко улыбаясь и даже как-то по-другому смотря на своего младшего брата. - Просто ты так меня с детсва не называл. Всё "нии-чан" да "нии-чан". А тут..., - остановился Хашиарама, едва ли не прослезившись. И это всё? Из-за этого у него сейчас вся жизнь перед глазами пролетела? Изуна облегченно выдохнув, не до конца осознавая, что перенервничал из-за такой фигни. Кажется, Хаширама еще нервы ему помотает, если они как-то быстро не поменяются с Тобирамой назад. Изуна вдруг подумал, что за это утро перенервничал больше, чем за всю свою жизнь. Он никому никогда в этом не признается, даже себе, но в ту минуту он почувствовал уважение к Тобираме и его выдержке, потому что жить в таких условиях и при этом оставаться таким спокойным в любой ситуации надо уметь. Хотя кто знает, может Тобирама только целый день такой спокойный, а ночами он рыдает в подушку, проклиная свою жизнь? Это сейчас было не важно. Сейчас у Изуны был чёткий план - пора сворачивать этот завтрак и направиться к реке, где его брат когда-то впервые встретил Хашираму. Почему-то его чутьё подсказывало ему, что если он хоть немного знает Тобирираму, то найдет его там. В конце концов, разве этот олух может додуматься до какого-то хоть на каплю нормального места встречи? А в излишней прямоте и ограниченности фантазии своего вечного оппонента Изуна никогда не сомневался.