После Него

ЭММЕТТ Я стал невольным свидетелем разговора Беллы с отцом, проникнув в её спальню привычным образом одновременно с тем, как служебная машина шерифа остановилась на подъездной дорожке их дома. Я сопровождал их весь путь от больницы, чтобы больше ни на секунду не выпускать из вида девушку. Пережитый страх потерять её всё ещё гудел в моей голове, заставляя тело быть готовым в любой момент отразить возможную опасность для жизни Изабеллы. Она была такой хрупкой, способной попасть в неприятности за секунду и, что было самым невыносимым для меня, – способной умереть. Вот если бы она была бессмертной… «В этот раз всё будет по-другому», – вот что сказала Белла обо мне. Она доверяла мне, верила, что я не поступил бы с ней подобно Эдварду, и это было правдой. Его склонность драматизировать и видеть всё в тёмных оттенках, эгоцентризм и комплекс бога не могли кончиться для них хорошо, рано или поздно он бы нашёл, в чём упрекнуть себя, и поступил бы ровно так же. Сейчас Изабелла спала, прижавшись ко мне и иногда вздрагивая от боли при неосторожных шевелениях во сне. Я прислушивался к её дыханию и пульсу, пытаясь оценить состояние, и позволил взгляду свободно скользить по локонам тёмных волос, гладкости светлой кожи, тонким пальцам кистей, подложенных под щёку, длинным ресницам, отбрасывающим тени на скулы, аккуратной линии губ, подрагивающих от движения воздуха на выдохе. Она была красивой, как фарфоровая куколка, и такой же непрочной. Против воли я вновь вернулся к мысли о том, какой совершенной, гораздо более защищённой её могло бы сделать обращение в вампира. Весь наш клан помнил о намерении Беллы присоединиться к нам, так ли сильно её желание, как и раньше? В кармане завибрировал телефон, и, осторожно выбравшись из тёплых объятий, я скользнул в окно и принял вызов. – Эмметт? – в динамике раздался голос Карлайла. – Как самочувствие Беллы? – Сейчас она спит, приняла анальгетики. – Это хорошо. Следи за её частотой сердцебиения и дыхания, если что – звони. А как твоя жажда? Жажда? О. Я понял, что за весь вечер даже не подумал об аромате крови Беллы в таком ключе, хотя её раны были совсем свежими и наверняка немного сочились кровью. Жжение в горле и огонь в венах не то что не донимали меня, я даже не замечал их, пока Карлайл не задал вопрос. Значило ли это, что в отношении девушки я победил потребности вампирской сущности? – С этим проблем нет, – наконец ответил я. – Не хочу говорить наперёд, но кажется, теперь этот вопрос закрыт. – Признаться, я удивлён, сын, – отец не терял размеренности речи, но в интонации явно проступала радость и гордость. – У меня были некоторые опасения, и я предполагал, что тебе потребуется некоторая передышка этой ночью. Рад, что мои рассуждения оказались ошибочными. Я улыбнулся, чувствуя себя как мальчишка, у которого получилось оправдать ожидания строгого отца, хотя Карлайл не был таковым. – И Эмметт, – глава клана понизил голос. – Я понимаю, что сегодня были задеты члены нашей семьи, но надеюсь, ты понимаешь, что мирного соглашения с квилетами это не отменяет? Непроизвольный рык вырвался из моей груди. Чёрта с два, щенок Блэк должен ответить за свою выходку. Карлайл опередил мои мысли: – Это не первый случай, когда люди страдают от новообращённого оборотня, Эмметт. И мы не лезли в подобные случаи до, не будем вмешиваться и сейчас. Я прошу тебя. – Когда вы уезжаете? – поинтересовался я, сменив тему. О способах мести с соблюдением уважаемого Карлайлом договора с индейцами можно было подумать позже. – Мы уже на пути в Ванкувер, – со вздохом ответил отец, понимая, что не может контролировать меня на сто процентов или давить авторитетом. – Мы и так могли породить лишние слухи. Береги себя и Беллу. – Об этом не волнуйся, теперь я не спущу с неё глаз. – До встречи, Эмметт. – Увидимся, Карлайл, – бросил я в трубку и нажал на сброс. Вернувшись в спальню Беллы, я занял прежнее положение подле неё и отпустил сознание в свободный полёт, что было сродни человеческому сну, но, в отличие от него, доступно вампирам. Подобное состояние ещё можно было сравнить с медитацией. Не заметив цепочки рассуждений, я поймал себя на повторяющейся вспышке следующей сцены: серый рельеф голых скал, тёмные пенистые гребни накатывающих на откос волн, густые слоистые облака в полумраке наступающего вечера. Во вдохе – запах морской соли, грозового неба, прелой хвои, влажного камня и застывшей смолы. Взгляд скользит по графитово-синему горизонту в сторону, пока не достигает края обрыва. К линии отвесного склона подходит стройная молодая девушка: густые волосы цвета горького шоколада до пояса, изящные руки, длинные ноги скрыты подолом струящегося белого платья из простой натуральной ткани. Даже со спины я узнаю в силуэте свою невероятную Изабеллу. Она поворачивает ко мне мертвенно-бледное лицо с горящими красными глазами и лёгкой умиротворённой улыбкой, призывно протягивает открытую ладонь и, соединив наши руки, тянет меня за собой между вековыми стволами деревьев по выстланной опавшими кедровыми иголками тропе. Я моргнул, и картинка сменилась белым потолком комнаты Беллы, освещённым мягким лунным светом. Его цвет был точь-в-точь как её кожа в моём воображении. Я перевёл взгляд на девушку. Она была реальной, тёплой. Живой. И так как мысль о преимуществах обращения Беллы не давала мне покоя, я решил, что обязательно выясню её отношение к бессмертию в ближайшее время. Естественно, я не стану давить, принуждать её, лукавить, представляя выигрышные стороны обращения и скрывая недостатки вечной жизни. Девушка имела право обладать наиболее полной информацией. А если бы Белла согласилась, смог бы я сделать это сам? Нет, уж лучше ей выбрать Карлайла. Мой самоконтроль был сильнее, чем я ожидал, но он всё ещё был нестабильным, что доказала ситуация в спальне. И если бы она согласилась, обращение произошло бы в ближайшее время или через месяцы? Годы? Есть ли что-то, что она хотела бы испытать в человеческой жизни? Прыгнуть с парашютом? Попробовать всевозможные кулинарные изыски? Сделать тату? Покурить травку? Родить ребёнка?.. А что, если бы Изабелла выбрала прожить обыкновенную жизнь? Она бы взрослела, становилась мудрее, затем состарилась бы, и я был бы рядом. Для сторонних людей мы были бы супружеской парой, затем я изображал бы её сына, внука… Она бы ушла из жизни, а что потом? Меня физически не могло бросить в дрожь, но клянусь мирозданием, что внутри всё перевернулось, когда я представил момент ухода этой прекрасной души. Нет, я не мог отпустить её. Не мог и принуждать к вечности со мной. Не мог существовать в её отсутствие и не мог навязать бесконечное бытие. С этой дилеммой я и пролежал до самого восхода солнца, пока утренний свет не проник в густой туман моих размышлений. Через какое-то время Белла начала хмуриться и ёрзать под одеялом, её пульс слегка подскочил. Догадавшись, что причина, скорее всего, в боли, я бесшумно сходил на первый этаж, налил ещё один стакан воды и приготовил лекарства. – Изабелла, тебе нужно принять обезболивающее, – тихо проговорил я, наклонившись к самому её уху. Девушка промычала что-то неразборчивое, но приняла попытку развернуться к прикроватной тумбочке, дёрнувшись и втянув воздух сквозь зубы. – Давай-ка, – я подал ей руку, второй придерживая за талию и помогая сесть в кровати. Не открывая глаз, Белла положила таблетку в рот и залпом осушила бокал. – Сколько времени? – едва слышно прохрипела она, приоткрывая глаза. – Шесть утра, – ответил я, бросая взгляд на настенные часы. – Ммм, – девушка потёрла ладонью лоб. – Голова болит. Пойду попрошу Чарли пропустить школу сегодня. Белла медленно спустила ноги на пол, отбросила волосы на спину и проследовала в спальню отца. Я услышал, как мерный храп шерифа прервался, когда девушка остановилась возле него. Раздались тихие голоса. – Белла? Ты чего так рано? – Папа, я хочу пропустить занятия. Чувствую себя совсем разбитой. – Да, хорошо. Без проблем, – Чарли говорил, еле двигая языком спросонок, но шорох постельного белья говорил о том, что мужчина поднялся. – Начну собираться на работу, всё равно будильник прозвонил бы через полчаса. – Прости, что разбудила. – Ничего, Беллз. Мне не привыкать. Через минуту Изабелла вернулась в комнату, а её отец зашумел водой в ванной. – Как ты? – задал я очевидный вопрос, параллельно оценивая состояние взглядом и подсчитывая пульс девушки. – Рука ничего, а рёбра болят на каждом вдохе, – призналась Белла, осторожно опускаясь в кресло-качалку. Она поджала под себя ноги и обняла себя руками, устремив взгляд в серость наступающего утра за окном. Я вспомнил о том, что Изабелла ничего не ответила на моё признание в любви к ней. Конечно, нас прервали, но ведь мы могли вернуться к этой теме по приезде в её дом… Мог ли я рассчитывать на ответное сильное чувство? Не отпугну ли я её столь быстрым развитием событий? Для вампиров время шло иначе, и глубина чувств увеличивалась гораздо стремительнее, чем у людей. Но даже если Белла пока не чувствовала ко мне именно любви во всем её проявлении, я готов был кричать о своей во всеуслышание и признаваться девушке в чувствах ежедневно, ежечасно. Будто услышав мои мысли, Изабелла повернула ко мне своё прекрасное личико, и меня в который раз взяли в зовущий плен глубокие шоколадные глаза. Она слегка нахмурила брови, подняв внутренние их кончики в виде домика, и лицо её приняло выражение смущения и неуверенности. – Что такое? – с лёгкой улыбкой прошептала Белла, и я понял, что несколько минут неподвижно таращился на неё. Наши взгляды всё ещё были тесно переплетены, и мне показалось, что вот он, подходящий для признаний момент. – Изабелла, то, что я сказал тебе в больнице… На миг её зрачки трепыхнулись, дёрнулись вширь и сразу вернулись в исходное состояние, улыбка погасла, будто девушка боялась, что я сейчас заберу свои слова обратно. – Может быть, ты была не готова это услышать, – продолжил я. – Но у меня не было никакой возможности держать это внутри. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, моя вечность замирает. Я схожу с ума, когда ты не рядом, но также теряю голову, когда ты близко. Твои прикосновения, согревающие взгляды, тепло твоей кожи, звук голоса, каждое твоё движение дарят мне ощущение реальности этого мира и моего существования. Я действительно люблю тебя, Изабелла. Карие глаза кольнула солёная влага. Подбородок девушки дёрнулся, губы поджались в улыбке, и брови образовали трогательную складочку на переносице. – Я не жду ничего взамен. Не прошу мгновенного ответа. Мне просто важно, чтобы ты это знала – теперь моё сердце принадлежит тебе. Я трепетал, будто был по-настоящему живым, молодым, влюблённым парнем, впервые открывающимся даме сердца. Белла по-прежнему молчала, но тишина не вселяла в меня тревогу и страх, я чувствовал бесконечное спокойствие и умиротворение от своей решительности быть честным. Наконец Белла собралась с мыслями и начала тихо говорить, тщательно подбирая слова и глядя мне прямо в глаза: – Эмметт, ты лучшее, что случилось со мной за последние месяцы, а может, и за всю жизнь. Я никогда не думала, что кто-то может не просто перевернуть мой мир и ощущение жизни, но и подарить такой внутренний комфорт. С тобой я как дома. С тобой легко, спокойно, радостно. Прямо сейчас я не знаю, как выразить то, что испытываю, когда мы рядом, но потерять тебя было бы чудовищной ошибкой. Я буду беречь то, что мы имеем сейчас, и буду стараться это приумножить. Я опустился на колени перед её креслом и обнял Беллу за колени, положив на них голову и наполняя пузырьки лёгких ароматом её кожи. Тёплая ладонь легла на мой затылок, аккуратные пальчики легко скользили между прядями волос, посылая приятные ощущения по всему телу. Мы застыли, и время вокруг нас застыло вместе с нами. Лишь когда внизу хлопнула за Чарли входная дверь, Изабелла слегка встрепенулась, очнувшись от раздумий. – Ты наверное голодная? – спросил я. – Я могу приготовить тебе завтрак, или съездим куда-нибудь? – Предлагаешь прогуливать школу у всех на виду? – хитро прищурилась она. – Да брось, кто нас заложит? Дочке Шерифа ничего не грозит, – ухмыльнулся я. – Тем более, теперь твой отец знает о нас, и скрываться не имеет смысла. Лежащий на прикроватной тумбочке телефон взорвался резким звуком входящего вызова, отчего Белла вздрогнула. Я поднялся и взял мобильный, чтобы передать девушке, но увидел имя абонента и замер. – Это волк, – прорычал я, лишь усилием воли сдерживая порыв запустить гаджет в полёт до ближайшей стены. – Что? Джейкоб? – подорвалась Белла с кресла и сразу же схватилась за напомнивший о себе бок. Она взяла из моих рук телефон и уставилась в экран в нерешительности. – Как ему только хватает наглости звонить тебе после того, как он чуть тебя не убил? – в ярости прошипел я. Но Изабелла удивила меня в очередной раз, когда без колебаний нажала на экран и приняла вызов чудовища, едва не оборвавшего её жизнь буквально несколько часов назад. Белла поднесла телефон к уху. Тяжёлая тишина повисла в комнате, ломая общее пространство звука. Я знал, что прежде они были лучшими друзьями, но обращение этого индейского молокососа разбило вдребезги любую возможность продолжения их дружбы. Наконец волк прервал молчание. Я слышал каждое слово, каждый звук, доносящийся из динамика. Голос Блэка звучал хрипло, несколько неуверенно, но явно с большой надеждой: – Белла, привет. Знаю, что обстоятельства не самые хорошие для звонка, но я хотел бы поговорить... поговорить о том, что случилось. «Обстоятельства»??? Сжав кулаки, я давил в себе рычание и гнев, чтобы дать Белле возможность действовать самой. Изабелла медленно вздохнула, очевидно, она не ожидала раскаяния и смущения квилета. На её открытом лице отразилось беспокойство, но ещё и надежда. Неужели она думает, что общение с вервольфом может продолжиться, как и раньше? Заметно расслабившись, она мягко ответила: – Слушай, Джейк, то, что случилось, ужасно. Я в жизни не испытывала большего страха, чем вчера. Но я знаю, что ты не хотел навредить мне, что ты не предполагал... Я хочу верить, что наша дружба крепче одной ошибки. Милая добрая Белла, что же ты творишь? Внутри меня всё кипело от злости на Блэка, рушилось от тревоги за неё и горело от ревности к такой преданности парню, который причинил боль моей женщине. Голос в динамике приобрел уверенность: – Так и есть, Беллз. Давай встретимся? Пожалуйста. Я дико виноват перед тобой, и хочу всё объяснить и загладить вину. «Нет!», – одними губами прошептал я, выразительно глядя на Изабеллу, закусившую губу от волнения. Он знал, куда давить, знал, что Белла всегда прощает, всегда ищет в людях хорошие стороны и оправдывает даже самые чудовищные деяния. Но она же не станет подвергать себя такому риску, она же не… – Приезжай, Джейк. Я дома. Здесь и обсудим. …согласилась встретиться с оборотнем снова?