После Него

БЕЛЛА *Three Days Grace – I Hate Everything About You* Я вернулась домой в «боевом» расположении духа. День, проведённый с Эмметтом за простыми развлечениями и ни к чему не обязывающей болтовнёй, определённо пошёл мне на пользу. Я не чувствовала себя раздавленной и потерянной. Я была счастлива, хотя бы на несколько часов. Тем не менее, меня не покидало чувство, что я предала Эдварда, память о нём. Но ведь это не я поставила точку, верно? Тогда почему мне захотелось плакать? Вот почему так бывает, что в окружении близких по духу людей тебе комфортно и весело, но как только покидаешь их, что–то рвётся внутри, и хочется рыдать от переизбытка эмоций. «Ты ничего не сделала!» – напомнила я себе мысленно. Ага, как будто меня убедит это. Загрузив в мультиварку крупные куски картофеля и куриные бёдра, я поставила таймер и решила подняться в свою комнату, чтобы сделать уборку. Окно нараспашку, музыку погромче. Стопка вещей и постельного белья отправилась в стирку, книги заняли почётные места на полке. Протирая пол в углу комнаты, я увидела кое–что, чего не замечала никогда раньше. *Three Days Grace – Last to Know* Небольшая неровность в полу, углубление одной из половиц. Сверху она смотрелась ровно так же, как и остальные, а вот сбоку… она определённо бросалась в глаза и выглядела не просто как искривление от времени. Как я не заметила этого раньше? Меня стала раздражать эта небольшая трещинка, жутко захотелось подцепить её. Сначала половица не поддавалась, но уже через несколько секунд она легко выскочила из кладки пола и… О. Мой. Бог. Под половицей, аккуратно сложенные, как умел складывать вещи только один человек, лежали все подарки на мой прошлый неудавшийся день рождения. Слёзы брызнули из глаз неконтролируемым потоком. Я взяла в руки все эти предметы – авиабилеты от Эсми и Карлайла, автомагнитола от Эмметта и Розали, открытки и диск с записью песни Эдварда – и прижала их к себе, к самому сердцу, как будто они могли склеить его, вернуть все недостающие элементы. Не в силах держать равновесие, я вот уже второй раз за день упала на пол, скорчившись от невыносимой боли. Вот уже второй раз за день мои наполненные болью и отчаянием мысли текли слезами из глаз. Вот уже второй раз за день обеспокоенный голос звал меня. Голос, звучащий как звук с небес. Вот уже второй раз за день меня прижимали к себе эти руки. Твёрдые, как камень, и одновременно нежные; холодные, как лёд, но согревающие объятия. И вот уже второй раз за день я чувствовала себя сломленной и защищённой одновременно. ЭММЕТТ *Three Days Grace – Get out alive* Белла уехала, и внезапно стало мертвецки тихо и пусто, будто даже лампы сменили оттенок света на холодный. Я не знал, чем себя занять, и просто бродил по дому. Здесь остался её запах – тёплый, человеческий, вызывающий небольшое жжение в горле и заставляющий застывшую в венах кровь вновь оживать, как перед охотой. Я не узнавал себя, терзался скукой и ностальгией, обошёл все комнаты, но так и не заинтересовался ничем. Комната Эдварда, кабинет Карлайла, их с Эсми спальня, дальше – Элис и Джаспера… а вот и моя с Розали. Роуз, малышка. Ты ведь была для меня всем. Ты любила меня, пыталась меня защитить. Что ж, у тебя получилось, я всё ещё жив. Но разве это жизнь? Это пустое существование. Пытка в каждой вещи, которая связана с тобой, в каждом предмете, которого ты касалась, который хранит твой запах. Я подошел к ЕЁ шкафу и начал вдыхать ЕЁ запах со всех ЕЁ вещей. Роуз, Роуз, Роуз. Это имя пульсировало в моей голове, запах заполнил мой разум. – ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА? – заорал я, и не в силах сдерживать эмоции, со всей силы ударил по дверцам гардероба. Дерево не выдержало и с треском превратилось в гору щепок. За шкафом последовало огромное настенное зеркало, в которое она так любила смотреть на свою вечную неземную красоту, прикроватная тумбочка, на которую она, по старой человеческой привычке, каждый вечер складывала дорогие украшения, подаренные мной. – ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА, РОУЗ? – снова закричал я надломленным голосом. Я продолжал крушить всё, что было вокруг, что напоминало мне о той, что предала меня. Да, Роуз, ты меня предала – мы ведь мечтали о вечности вместе, а не смерти в огне. Или мечтал я один? Неужели я был настолько благодарен за твою любовь, которой очевидно не заслуживал от красивейшей женщины мира, что не замечал твоих намерений, не поймал момент, когда ты перестала считаться с моим мнением? – СУКА! – заорал я в отчаянии, сгорая от горя, стыда и ненависти. Мне захотелось в Италию… Нет, не для того, чтобы Вольтури – я зарычал на имя в своих мыслях – убили меня. Для того, чтобы я убил Вольтури. Я бы прикончил их столько, сколько смог. Конечно, они убили бы и меня через несколько мгновений, и скорее всего, я не добрался бы до главного тирана – Кая – но я бы убил каких–нибудь их любимчиков, а лучше его жену, жену Кая. Чтобы он понял, каково это – потерять свою женщину. За месть мне не жаль было бы отдать свою жизнь. Я стоял посреди разгромленной комнаты в решимости прямо сейчас сесть на самолет до Вольтерры, как вдруг снова услышал запах, принадлежащий не Розали. Запах огня в камине, книжных страниц и карамели – аромат Беллы. «Ты не можешь бросить её, она не выдержит!» – пронеслось в моей голове. Точно. Белла. Я не могу уйти. Я ей нужен. Мы нужны друг другу как люди, пережившие одну беду. Она не хотела бы, чтобы я пропадал. А мне не хотелось бы заставлять её снова пережить тот ад, через пламя которого она прошла босиком из–за Эдварда. Я не хочу и не могу заставлять её снова чувствовать себя ненужной, брошенной. Недолго думая, я выпрыгнул прямо из окна третьего этажа особняка и побежал к Форксу. Вот и её дом. Наверняка ещё рано, но я готов был наблюдать, притаившись в кроне близстоящих деревьев и ища успокоение в размеренной человеческой жизни. Я огляделся вокруг, стоя на краю леса, нет ли где людей. Шестое чувство подталкивало меня проверить обстановку внутри, уж слишком тихо было в доме. Тихо и темно, несмотря на сгущающиеся сумерки. Не встретив препятствий, я вскарабкался по стене к окну Беллы. «Что за херня!?» – было первой моей мыслью. Впервые с того момента, как я стал вампиром, у меня было дежавю. Мозг отказывался воспринимать увиденное. Второй раз за день я влезал в окно комнаты Беллы. Второй раз за день я обнаруживал обессиленную девушку в слезах на полу. Второй раз за день я пытался понять причину такого состояния и злился на весь мир и на себя за бессилие. Второй раз за день я обнимал её, прижимая к себе, пытаясь подарить покой. И вот уже второй раз за день я проклинал Эдварда Каллена, своего грёбаного сводного брата, растоптавшего эту светлую душу. Потому что хрупкая и уже бесконечное количество раз сломленная Белла сжимала в руках мелочи, подаренные нами на её день рождения, которые Эдвард насильно вырвал из её жизни, но «заботливо» спрятал под одну из половиц в её комнате, которая сейчас была вытащена ловкими пальчиками Беллы. Дебил. Если уж твоей сраной выдержки и смелости не хватило на девушку, которой ты клялся в любви, неужели не хватило и достоинства не оставлять напоминания о себе? Белла содрогалась в рыданиях у меня на руках. Я поймал себя на осознании, что без остановки рычал. Меня откровенно выбесила вся эта ситуация. Он бросил её, он уехал, улизнул как вор, оставив огромные раны в её душе, он заставил уехать нас, не стараясь даже понять, что Белле от этого станет только хуже, так ещё и потешил своё самолюбие, вещички оставил, зная, что рано или поздно она найдёт тайник. Ну так, напоследок, наверное, чтобы помучить, добить её. Ярость переполняла моё существо, и за закрытыми веками я проигрывал сцены уничтожения объекта минутной ненависти. Что я мог сделать? Только быть рядом, как сейчас, чтобы помочь ей пережить этот кошмар, как смог хоть как–то пережить свой. Не уеду, пока она сама не захочет жизнь без вампиров. Я никогда не сделаю этот выбор за неё. Моя вечность всё равно не имеет смысла, что стоят несколько лет поддержки близкого человека? Спустя какое–то время машина шерифа зашуршала шинами за углом, и мне пришлось думать, что делать с Беллой. Я не мог остаться, как бы мне того ни хотелось – рано или поздно сюда поднимется мистер Свон, и, думаю, будет «слегка удивлён» моему присутствию в комнате Беллы, ещё и с ней, находящейся практически без сознания, на руках. Проверять мощность его ружья желания не было, хотя не было и сомнений в твёрдости собственной кожи. Я мягко опустил девушку на кровать и направился к окну. – Пожалуйста, не уходи, – еле слышно прошептала Белла хриплым голосом. «Я бы рад, милая, но это невозможно», – подумал я. – «Тем более, тебе нужен не я…» Она, будто слыша мои мысли, нахмурилась. – Пожалуйста, останься, Эмметт… Я уже открывал окно, когда услышал эти слова. Слова, которые вызвали у меня одно из самых ярких воспоминаний моей вампирской жизни. Мне вспомнилась прекрасная Розали, сказавшая эти слова много лет назад. *флешбек* Прошла пара недель с того момента, как я стал вампиром, одержимым жаждой крови. Роуз, спасшая меня, стала для меня всем. Если бы ей что–то было нужно, я бы пошёл на всё, лишь бы она была счастлива. Я был готов исполнять любую просьбу, любой каприз, сделать что угодно, быть кем угодно, чтобы стать хоть немного достойным такой женщины. Мы вышли на охоту за пару часов до рассвета. Наткнувшись на стадо оленей, я вдоволь насытился тремя большими самцами и стал любоваться вампиршей. Она как раз поднималась от небольшой туши молодой самки. Такая красивая, такая грациозная, такая хищная… Неискушённый даже человеческими женщинами, я сходил с ума от её облика, и даже жажда крови отходила на второй план, уступая место жажде иного рода. Она поймала мой взгляд и уверенно подошла ко мне. – Что? – спросила девушка с надменной улыбкой. – Ты так красива, – ответил я, чувствуя себя идиотом. Она лишь снова улыбнулась, но в её глазах была грусть. – Знаешь, Эмметт, с момента твоего обращения ты восхищаешься мной, однако в этом нет ничего особенного. Все мужчины, так или иначе, считают меня привлекательной, идеальной, божественной. Что есть в тебе такого, чтобы ты мог поразить меня, заставить МЕНЯ восхищаться? Она явно дразнила, испытывала меня. Мне не пришло на ум ничего, что можно было бы ответить. Я–то никогда не был поразительно красивым. Сильным, физически одарённым – да, природа не обделила меня телом. Но в жизни у меня всегда была роль лишь заурядного человека, а теперь и вампира, опять же, самого обыкновенного. После обращения, конечно, моя внешность изменилась, усовершенствовалась, стала невероятно привлекательной для потенциальных жертв, но я всё равно чувствовал себя недостойным Розали. И сейчас, когда она прямо сказала об этом, я не знал, как реагировать. Поэтому просто отвёл взгляд, хотя понимал, что надо вести себя, как мужчина, бороться за свою любовь, за Роуз. Но к чему это, если она дала понять, что моя скромная персона ни капли её не привлекала? Мы оба молчали. Решив оставить её, не докучать своим присутствием, я практически уже развернулся, чтобы уйти навечно, но она снисходительно сказала: – Не надо, не уходи. Пожалуйста, останься, Эмметт. Тихо, спокойно и практически без эмоций. Хотя и неприязни в её голосе тоже не было, это ведь хорошо, не так ли? И, не найдя в себе сил противоречить этой богине, я остался. Остался, чтобы она была счастлива. *конец флешбека*