Тайны Солнца

Под чёрным каменным сводом метались белые огни, освещая скудную обстановку в виде множества монолитных каменных столов и прекрасных статуй. На одном таком столе лежал мужчина. Он мог казаться спящим, если бы не широко раскрытые голубые глаза. Его рыжие локоны разметались по камню, создавая пламенный ореол вокруг головы. Прекрасное лицо, как и глаза, не отражали ровным счётом ничего. Словно кукла. Мужчина был нагим, что позволяло разглядеть рельефность его фигуры. Над ним склонилась женщина. Чернильные пряди полностью скрывали их лица от окружающего мира. Её угольные глаза смотрели на лицо мужчины внимательно, вглядываясь в каждую чёрточку. Тонкие брови сошлись на переносице. Нежные и ледяные руки метнулись к голове мужчины, приподняли её и с силой опустили на камень. Раздался мерзкий влажный хруст. — Не то! Не так! Мне не нравится! — зашипела женщина, раз за разом разбивая голову мужчины. Когда мерцающие алые капли стали скользить по каменному столу, женщина с пренебрежением отскочила, неестественно сгибая окровавленные пальцы. Резко развернувшись, она диким взглядом осмотрела лабораторию. Чистое безумие пугало, заставляло чувствовать себя по меньшей мере неуютно. Это было слишком жутко. Огромный чёрный питон, словно стремясь спрятаться, жался в одном из тёмных углов зала, наблюдая за хозяйкой. Карлитта метнулась чёрной дымкой к двум скульптурам. Мужчина из чёрного обсидиана с глазами из золота был невероятно высоким, с резкими чертами лица. Он напоминал опасного хищника. Только образ портила искренняя счастливая улыбка, обращённая на вторую скульптуру. Это была самая прекрасная женщина из всех, что когда-либо доводилось видеть. Она была создана из белого мрамора, вместо глаз сверкали аметисты, а на голове красовался венок из живых цветов: сирени и шиповника. Мраморная девушка была миниатюрной, с волосами, стелющимися по земле. У них обоих были странные уши заострённой формы. Пара сжимала руки друг друга и именно между ними из чёрной дымки соткалась Карлитта, повернувшись к девушке. — Что бы ты мне сказала? — её голос срывался на хрип, столько в нём таилось отчаяния, туманящего разум. — Что я должна бороться за него? Но как? С кем?! — Карлитта развернулась к мужчине и сжала его обсидиановые плечи тонкими пальцами. — А ты? Отпустить?! Я не могу! Это смерть! Внезапно она замерла, опустив голову. Широко распахнутыми глазами посмотрела на окровавленные руки и сильнее сжала пальцы, кроша обсидиан так, словно это могло избавить её от терзаний. — Почему вы ушли? — хрипло спросила она и тут же вскинулась, закричав: — Вы обещали, что всегда будете рядом! А сами бросили! Чёрным туманом выскользнув из каменных объятий, она посмотрела на статуи со стороны, скалясь. Чёрная вязь на её плечах полыхала золотом, а по лицу пробегала чёрная чешуя. — Вы не поймёте меня! Никогда не принимали! Боялись, как последние трусливые твари! Вы сделали меня такой! — она схватилась за голову и зажмурилась. Из груди не выходило ни единого вздоха. — Ты была для меня примером, но оказалась лишь самовлюблённой манипуляторшей! А ты, мой тёплый свет, лишь терпел и смирялся! Трус! Карлитта бессильно упала на колени. Опустила дрожащие руки, на которые вскоре упали первые золотистые капли, переливающиеся всеми гранями магии. Карлитта вскинула голову. Пусть по её щекам струились слёзы, но взгляд был полон ненависти, скрывающей внутренние боль и отчаяние. Карлитта склонила голову к плечу, пристальнее вглядываясь в эти улыбчивые статуи. Вязь на её плечах полыхала всё сильнее. — Придумала, — прошептала она и резко вскочила, мановением руки укладывая ещё неоформленную статую неизвестного мужчины на стол, предварительно скинув рыжего мертвеца на пол, усеянный осколками и белыми лилиями. Между тонких пальцев заструились золотистые мерцающие нити. Вдруг мраморная статуя стала обретать краски. Загорелую кожу, золотые волосы и глаза. Но это по-прежнему была холодная безжизненная статуя. Собрав свои слёзы, Карлитта нанесла на его лоб круг и отходящие от него лучи. — Ты ведь сможешь заменить мне Его, правда? Ты будешь, как и Он, единственным, кто будет меня понимать и принимать, ведь так? — бормотали её губы. Изящная кисть опустилась на нагую грудь. Мгновение. И статуя сделала хрипящий вдох, впервые осознанно посмотрев вокруг. Мужчина замер, смотря на улыбающуюся Карлитту. — Чш-ш, мой милый, ещё не время, — и провела над его лицом другой рукой. Он уснул. Карлитта опустилась на колени, натягивая чёрную ткань на теле, и прижалась ухом к груди новорождённого Бога. — Тук-тук, — нежно произнесла Карлитта, прикрыв в блаженстве глаза. — Тук-тук. Ты ведь станешь моим светом? Успокоишь? Согреешь? Питон, впервые за долгое время выполз из своей ниши и заскользил к хозяйке. Карлитта приложила руку к своей груди и нахмурилась. — Тишина… Это признак одиночества, — казалось, она была совершенно в порядке, словно и не было этих срывов, настолько спокойно и безучастно звучал её голос. — Я устала быть одна. Это изматывающе. Неправда ли, Ами? — Правда, — прошипела змея, поднимаясь и разглядывая Бога. — Ты думаешь, он заменит тебе Его? — Конечно нет, — чарующе улыбнулась Карлитта, вновь прижимаясь к груди Бога. — Тук-тук. Змея опасливо отползла подальше, не замечая, как со щеки мраморной красавицы падает слеза, растворяясь прямо в воздухе.

***

Сидя в одном из залов древнего герцогского замка, Эмили упорно пыталась восстановить зрение Эрика. Томас рассматривал след от проведённой клятвы. Силуэт бабочки чуть ниже локтя, совершенно не ощущающийся на коже. — Неужели де Литтера задумывались над свержением де Дейллире? — задумчиво спросил Томас и тут же ойкнул, так как его руку словно над огнём провели. — Теперь даже мысли о подобном допускать нельзя, иначе смерть, — устало пояснил Роберт, с печалью рассматривая свой след. — И нет, уже давно никто о свержении не задумывался. Томас перевёл задумчивый взгляд на Долорес, которая трепетно прижимала руки к груди и заплаканными глазами внимательно наблюдала за Эриком. — А почему принцесса была столь уставшей после клятв, если их создавал принц? — Томас продолжил задавать дяде вопросы. — У неё резерв больше, поэтому Доминик взял её силы на собственные заклинания, — ответил Роберт. — А… Томас вновь хотел задать очередной вопрос, но тут Эмили устало опустила руки и глубоко вздохнула. — Ну как? — вскочила Долорес с кушетки и едва не подбежала к Эрику. — Никак, — мотнула головой Эмили. — Прошу простить меня, что не смогла помочь, — с печалью продолжила она. — Твоей вины в том нет, значит, такова судьба, — успокаивающе произнёс Томас, сжимая плечи Эмили в ободряющем жесте. — Я уже успел повидать достаточно, пора и остепениться, — хмыкнул Эрик, поглаживая Долорес по спине. — Просто из-за того, что я убрала пигмент с ваших глаз, они стали невероятно чувствительными и любое влияние на них может окончиться тем, что вы полностью потеряете зрение. — Я не планирую возвращаться на солнечную сторону, так что постараюсь научиться выживать и без зрения, — кивнул Эрик, пустым взглядом упираясь в стену. — Простите, — со всхлипом прошептала Эмили, пряча лицо на груди Томаса. Тот лишь крепче прижал её к себе, поцеловав в макушку. Роберт, глядя на пары, лишь хмыкнул, взглянув в потолок. — И что нам теперь делать со всей этой ситуацией? — спросил Томас, стоило Долорес успокоиться и оторваться от Эрика. — Ничего, продолжать жить так, как жили до этого, — пожала плечами Долорес. — И когда Роберт будет представлен ко двору, осталось не так и много, ты вместе с Эмили будешь представлен тоже. — А свадьба? — спросила Эмили. — Будем искать выход в исторических рукописях, не переживай, — с трудом заставила себя улыбнуться Долорес. Томас посмотрел на Эмили. Он понимал, насколько той было сейчас плохо. На другой стороне, где иные порядки и законы, у неё нет никого, кроме него. Она никто без Томаса и поддержки его семьи на подлунной стороне. Даже у Эрика больше шансов закрепиться, ведь он отец Томаса, пусть их брак с Долорес здесь недействителен, а вот Эмили… Даже наследник может быть проблемой. Если их брак не состоится на подлунной стороне, то Томас ещё достаточно юн и его могут насильно женить на ком-нибудь другом. И тогда ребёнок от Эмили вместе с ней самой будут под угрозой. Выходит, единственный шанс остаться здесь — выйти замуж официально. Но как, если Главенствующий Бог этой стороны против?

***

Иоланта меряла шагами кабинет. Успев разобрать все нужные бумаги до обеда, она ждала возвращения детей. Изрядно постаравшись, дабы залечить лицо, Иоланта смогла выйти из состояния паники и прийти к злости. Она была зла на Доминика и его самоуправство, одновременно чувствуя некую гордость за его умение обелить себя и достичь нужных целей. Обижена на Вивиану, отношения с которой были чуть ровнее, нежели с её братом, оттого было ещё печальнее узнать, как дочь обманывала её, следя за подругой. Долорес… Иоланта остановилась посреди кабинета и приложила холодные пальцы к переносице. Доверие к Долорес было утрачено окончательно. Иоланта не забыла их трепетную дружбу, но пора было взглянуть правде в глаза — пособничество всем выходкам Долорес и их принятие не закончилось ничем хорошим. В конце концов, пусть Иоланта сочувствовала подруге за утрату возлюбленного, но она сама потеряла куда больше — брата. Долорес смогла найти замену Вивиана в лице этого солнечного, но кто заменит Иоланте брата? Так почему именно Иоланта всячески поддерживала и помогала Долорес, когда та лишь страдала по своей судьбе, не обращая внимания на боль подруги? Терпению королевы пришёл конец. — Ваше Величество? — заглянул в кабинет после короткого стука один из самых верных советников, маркиз Адриан де Ширитте. — Да, Милорд, вы что-то хотели? — отозвалась Иоланта, присаживаясь за стол. — Наследники вернулись, — коротко ответил он. Иоланта прищурилась. — Вот как… Проводи их в мой кабинет, нам есть о чём поговорить. Адриан, позволив себе хмыкнуть, поклонился и вышел из кабинета. Не успели часы пробить наступление нового часа, как порог кабинета королевы переступили принц с принцессой. Иоланта поднялась им навстречу, гордо вскинув голову. Сейчас она была в куда более подобающем для её статуса виде и, для подчёркивания положения, на её пепельных прядях искрился тонкий сапфировый венец. — Итак, я вас внимательно слушаю, Ваши Высочества, — даже не поздоровавшись, надменно кивнула Иоланта. — Сияющей луны над головой, Ваше Величество, — довольно улыбаясь, поприветствовал королеву Доминик, усаживая сестру на кушетку. — Осмотр прошёл весьма… плодотворно. — И насколько же? — приподняла бровь Иоланта. — Настолько, что герцогская семья увеличилась в… на троих, — глядя на королеву честными глазами самого лживого торговца ответил Доминик. — И что же это за новые члены семьи? Откуда они? — Иоланта присела за стол, сложив руки в замок. — С солнечной стороны, — перебив уже открывшего рот Доминика, ответила Вивиана. Несмотря на выматывающую усталость, она продолжала сохранять идеальную осанку, хотя хотелось лишь лечь и уснуть на весь средний цикл. Доминик недовольно посмотрел на сестру, которая решила особо ничего не скрывать от Иоланты. — Судя по вашему лицу, вы не сильно удивлены, Ваше Величество, — взяв себя в руки, кронпринц обратился к королеве. — Вы тоже, — Иоланта склонила голову к плечу, наблюдая за сыном. — С момента нашего знакомства прошло достаточно времени, чтобы мы смирились с этим вопиющим событием, накладывающем такой отпечаток не только на аристократию, но и на сторону в целом! — Они выглядят как солнечные? — продолжила абсолютно спокойная Иоланта. — Нет, — убрав излишнюю помпезность своей речи, с подозрением произнёс Доминик. — И как так вышло? — Вы не станете задавать вопросы относительно того, что это подлунные и нам просто показалось? — внезапно спросил Доминик. — Зачем? И вы, и я прекрасно осведомлены относительно родословной Долорес, так зачем устраивать ненужные постановки? — Теперь ваша главная фрейлина перестала обладать доверием прошлого? — слегка желчно усмехнулся Доминик, присаживаясь рядом с молчаливой сестрой на кушетку. — Предпочту оставить данный вопрос без ответа, — глядя прямо в глаза сына, ответила Иоланта. Доминик лишь насмешливо кивнул. — Де Литтера принесли клятву абсолютной преданности, — вновь добавила Вивиана под шипение Доминика. — Что-то ещё? — теперь уже Иоланта насмешливо взглянула на Доминика. — Муж Долорес и жена их сына Томаса. Они солнечные, а значит, брак с ними недействителен, — ответил кронпринц. — И? — Томас является бастардом, но Роберт при мне сказал, что хочет отречься от наследования вслед за сестрой. — Какая прелесть. Женитьба на Вивиане? — Иоланта приподняла бровь. — Неизвестно. — Считайте, что я вам поверила. Что дальше? — Нам стоит приблизить к себе Томаса и его жену, — добавила Вивиана. — Вот как? — Иоланта приподняла вторую бровь. — Если считаете нужным — поступайте именно так. Я не буду препятствовать. — С чего такая лояльность? — прищурился Доминик. — Пользуйтесь, пока она есть. — А откуда вы знаете про солнечных — и кто кому там кем приходится? — внезапно спросила Вивиана, склонив голову к плечу. — О самих солнечных родственниках я знаю от Долорес, а вот о том, что они попали сюда, знаю от вас. Брат с сестрой переглянулись. — У меня везде есть глаза и уши, — усмехнулась Иоланта. — Если это всё, можете быть свободны. Доминик, предложив сестре руку, вывел её из кабинета королевы. Чтобы, отойдя на внушительное расстояние и проверив наличие лишних ушей со следящими заклинаниями, шёпотом спросить у неё: — Ты знала, что она следила за нами тогда? — Понятия не имела, — нахмурилась Вивиана. — Я сильнее её в магии, других людей поблизости не было, значит, следил кто-то, кто сильнее меня. — Ты ведь сильнейших маг нашей стороны! Из живущих, по крайне мере. — А если это её любовник? — И кем он тогда должен быть? Тоже солнечным, раз этот Томас смог тебя заметить под заклинанием? — Может быть? Ну не бог же.