***
Пару раз споткнувшись, пока пробегал от покоев к галерее, Райан замер около первого же портрета. Как и у всех аристократов, в семейном замке Тройских хранилось полотно, олицетворявшее Бога-Покровителя. В случае баронов им был юный на вид мужчина с нежной улыбкой, зелёно-серыми глазами, сжимавший в тонких пальцах лютню. От отца, великого Аарона, ему достались лишь золотые, словно лучи самого солнца, локоны. — Даже у Богов с отцами проблемы, — хмыкнул Райан и, привычно почувствовав аромат роз, повернулся к проглядывающей сквозь колонны оранжерее, цветы в которой выращивала ещё мама. Она умерла во время родов младшего сына. И единственный портрет, где была изображена эта красивая и жутко бледная женщина с холодной улыбкой, что принадлежала бы простолюдинке, коей она и являлась, сгорел. Когда Райан играл со своей уже умершей кормилицей и случайно опрокинул канделябры на занавеси. Любое воспоминание о незнакомой матери действовало на Райана успокаивающе, и полыхавшее до этого пламя в сердце юного баронского сына постепенно затухало. Оставляя после себя лишь разлетавшийся по сторонам, словно перья невиданной птицы, пепел. Райан решил прогуляться по оранжерее, в окружении алых, словно окроплённых кровью роз. По привычному чеканному шагу Райан быстро узнал отца. Как обычно, он направлялся через галерею в запретную секцию. Райан довольно часто пытался в неё пролезть, но каждый раз она была либо заперта, либо его ловили ещё на подходе. Со временем желание разгадывать семейные тайны у Райана поутихло, хоть и не ушло полностью. Пытаясь незаметно скрыться от отца, который даже не смотрел в сторону оранжереи, наверное, также боясь воспоминаний о супруге, Райан уходил всё глубже, пока не оказался рядом с кухней и подсобными помещениями для прислуги. И уже собирался уходить оттуда, как услышал голос лекаря, всегда недолюбливавшего Райана. — Ну что за несносный мальчишка! Леди в таких муках рожала его на свет! А он так ей отплачивает! — Ох, успокойся, Рико, наше ли дело — баронские заботы? — а это был голос главной кухарки, заставшей ещё деда Райана. — Так если бы этот паршивец имел отношение к баронам, я бы и слова не сказал! Райан замер, прижавшись к розовому кусту и не замечая, как его оголённую загорелую шею раздирают острые шипы. — Тш-ш-ш! Рико! — зашипела кухарка на лекаря. — Да, прости, — понурился лекарь. — И всё же мальчишке стоит быть более благодарным. — Он ещё ребёнок. — Разумеется! Ребёнок! Меньше года до совершеннолетия, а разума нет! — То, что науки ему не даются, не значит, что глупый он. Значит, в другом хорош! — В проблемах. — А кто идеален? — Лорд Томас, разумеется, — фыркнул лекарь. — И умён, и красив, хоть и по-женски, и науки знает, и искусство ему поддаётся! Слабый он только, это да. Вот если бы ему здоровье младшего, совсем всё хорошо было бы! Младшего лорда никогда ничто не брало, ни болезни, ни паразиты. — Вот видишь. Не став дослушивать сплетни старейших жителей замка, Райан метнулся в покои Томаса. Последний, прижав колени к груди, сквозь лёгкий балдахин и занавеси пытался рассматривать чистое небо, без единого облака, сиявшее тысячами ярких и обжигавших лучей. На появление брата он поднял голову и с удивлением склонил её к плечу. — Что-то произошло за такое короткое время? — спросил он. Райан беззвучно открывал рот, пытаясь издать хоть какой-нибудь звук, но бесполезно. И просто прижал руку к глазам, остервенело кусая губы. — Рай… — прошептал Томас и демонстративно подвинулся на и так внушительной кровати, постучав ладонью рядом с собой. — Иди сюда. С трудом сделав пару шагов, Райан обессиленно упал на кровать, но не забираясь полностью. Томас помог ему приподняться и позволил опереться на своё плечо. Райан тут же спрятал в нём лицо, издав полувсхлип-полустон. Том опустил прохладную щёку на макушку брата и, поглаживая по-девичьи тонкими пальцами плечи и спину в попытках утешить, начал расспрашивать: — Вы опять поссорились с отцом? Или лекарь сказал тебе что-то обидное? Не стоит прислушиваться ко всему, что говорит этот сварливый старик, ему никто не нравится, — успокаивающе звучал голос Томаса. — Или всё же отец? Он порой может быть слишком жёстким, но и ты пойми его: он много воевал как с людьми, так и с монстрами, он не привык быть… заботливым? Наверное, так. Но он тебя любит, как умеет, просто не знает, как это показать. — Даже если я не имею к нему никакого отношения? — сиплым, едва не дрожащим голосом спросил Райан, не поднимая головы. — Кто сказал тебе такую глупость? — пальцы Томаса на плечах брата на мгновение замерли. — Не ври! Я знаю, когда ты врёшь! — Райан резко поднял голову и показалось, будто всего на миг, в глубине его глаз вспыхнуло чистое золото. — Скажи мне правду, Том… Я бастард? Томас отвёл бездонный взгляд и продолжил стоять на своём: — Кто тебе это сказал? — Скажу в обмен на информацию о моём настоящем отце, — Райан, не обращая внимания на скатившуюся по щеке слезу, гордо вскинул подбородок. Томас сжал руки в замок и принялся разглядывать балдахин и всё то, что он пытался скрывать. — Сначала ты, — поджав губы, предложил Томас. — Том, пожалуйста! — едва не взмолился Райан. В его глазах было столько горечи, обиды и непонимания, что Томас не мог выдержать взгляда. Слишком тяжело, больно. И при этом пусто. — Я не знаю, кем он был. Никто не знает. Просто в один момент появился посреди коридора и, странно взглянув на меня, метнулся к матери. Это… Она ведь была простолюдинкой, Рай, — Томас опасливо посмотрел брату в глаза. — И её жизнь была неважна, особенно когда отца дома не было. Слуги пытались защитить меня, а я… Мне было всего три года, но я на всю жизнь запомнил те крики, Рай. И до сих пор… Ха-а, он был магом. И магом достаточно сильным, чтобы никто из стражей не смог прорваться к матери и помочь ей. Но кем он был не знает никто. Никто не запомнил его лицо. — Но, может, я всё же не его сын? — сжимая дрожащими руками вороные пряди, Райан глотал слёзы. — Может? — Отец находился в столице треть срока, беременность скрыть было уже нельзя, — Томас попытался положить руку брату на голову, пытаясь успокоить его метущуюся душу своим холодом. — Но почему она меня оставила? — спрятав лицо в ладонях, Райан привычно опёрся о плечо Томаса. — Потому что кем бы ты ни был, она считала тебя своим счастьем, — на губах Томаса заиграло подобие улыбки, слишком грустной для того, чтобы почувствовать радость. — Она была уверена, что ей не дано родить дважды. И отца… Эрика попросила заботиться о тебе, как и обо мне. И он вырастил тебя, Райан. Да, он порой бывает груб, но он слишком любил маму и ненавидел того, кто причинил ей боль. — Но я же… А я… — Ты это ты, Райан, ни твой настоящий отец, ни кто бы то ни был. Ты не должен винить себя в ошибках родителей. Ты не причина и никогда ею не был. — Я должен доказать отцу… тому, кто воспитал меня, что тоже достоин считаться его сыном, — Райан вновь резко поднял голову, едва не угодив макушкой в челюсть брата. — Рай, не надо, — тут же распахнув глаза, попытался предостеречь Томас. — Нет, я должен! Прав Рико, я должен быть благодарен и показать, что достоин! — в глазах Райана горело отчаяние. Лютое отчаяние потерявшего всё в одно мгновение. — Так это Рико, — тут же прищурился Томас. — Да, но он прав, — крикнул уже у дверей Райан и метнулся к своей комнате. — Рай, подожди! Быстро схватив припрятанный тренировочный меч и спрятав его за спиной под простым домашним камзолом, он выскочил, подобно вору, из замка навстречу густому туману, выглядывавшему через деревья. У него не было ни планов, ни стратегии. Это были чистые эмоции, без логики и осмысления. Райаном правило лишь одно желание, затмевавшее разум: доказать, что он вправе стать достойным, что он не ублюдок, но аристократ. И раз его здоровье — единственное, что у него есть, стоит его использовать. Ведь раньше доказывали свои способности при помощи дуэлей и сражений? Так почему бы не сделать сейчас так же? Сразив монстра, Райан получит уважение и признание! Обязательно! И потому даже не обратил внимания на крики Эрика, доносившиеся с оранжереи, что пытался поспеть преградить Райану путь к самой смерти, в объятия Мьёрка.Глава 2 — Горькая правда
5 июля 2022 г. в 11:59
Семейный лекарь привычно осматривал Томаса под присмотром Эрика, когда в покои старшего брата встрёпанным, как воробей, ураганом ворвался Райан. Лекарь прожёг его укоризненным взглядом.
— Его Милость опять перегрелся на солнце.
Эрик устало выдохнул, продолжая стоять около постели старшего сына. Он мог присесть на любую из кушеток, но продолжал гордо возвышаться над кроватью, сохраняя военную выправку. Порой чрезмерная стойкость не только во внешности, но и в характере изрядно пугала Райана, особенно в детстве. Ведь именно в детстве Райан практически не видел Эрика, а когда встречал — сразу хотел куда-нибудь убежать и спрятаться от пронизывающего холодного взгляда. Вот и сейчас этот взгляд остановился на Райане, неловко оттягивающем криво обрезанные вороные пряди.
— Опять что-нибудь натворил?
— А можно я посижу с Томом? — истово замотав головой, попросил Райан.
Томас практически не обращал внимание на посетителей, лёжа в постели и разглядывая полуприкрытыми сонными глазами пробивающийся сквозь занавеси солнечный свет через балдахин.
— Нет, — отрезал Эрик, дёрнув головой.
— Почему? — слегка обиженно поинтересовался Райан.
— Ему нужен покой, а ты его не дашь, — подхватив Райана под локоть, Эрик вместе с ним вышел из покоев Томаса.
Выдернув руку из крепкой отцовской хватки, Райан, стараясь сдержать рвущиеся слёзы, почти бегом направился в сторону картинной галереи. Эрик, тихо простонав, приложил ладонь ко лбу.