Лёгкий ветерок обдал потоком тёплого воздуха и песочной пылью. Фенек тряхнула головой и, зажмурившись, звонко чихнула. Острая мордочка растянулась в улыбке. Несмотря ни на что, она любила пустыню всем сердцем. Правда, сказать, откуда в ней эта тяга к бескрайнему песчаному океану, она не могла. Но вид пустоши, протянувшейся, казалось, до самого неба и соединяющейся с чёрной бездной на горизонте, заставлял душу трепетать от восторга. Мори зарылась лапками в песок, щурясь от удовольствия, чувствуя, как жар, исходящий от него, согревает подушечки. Пушистый хвост мотнулся из стороны в сторону, и она, радостно тявкнув, сорвалась с места. Преодолев расстояние, отделяющее её от вершины ближайшей дюны, она прыгнула. Гибкое тело взвилось в воздух, в один прыжок покрывая оставшийся отрезок пути, и она мягко приземлилась на песочном гребне. Впереди, насколько хватало взгляда, простиралась пустыня. В свете огромной круглой луны и мерцании мириадов звёзд, она казалась безжизненной и мёртвой. Но Мори знала, что это не правда. Её чуткие уши улавливали чуть слышные шорохи пробуждающейся жизни. И как только ночная прохлада вытеснит дневную жару, она развернётся во всей своей беспощадной красоте.
Замерев одиноким силуэтом на вершине, она позволила своей душе ненадолго потеряться в этом пустынном мире, утонуть в глубине ночного неба, впитать в себя свет далёких звёзд, отражающихся в больших чёрных зрачках.
— Мори? — Она чуть вздрогнула и резко обернулась.
По песчаному склону поднимался Укё. За ним тянулась цепочка нечётких следов. И это было странно. Ни разу за всё время существования иллюзорного мира здесь не ступала нога человека. Никто из населяющих его существ никогда не слышал звука человеческого голоса. Всё, что помнили горячие пески — это тихий шорох мелкой живности, старавшейся вести себя как можно незаметнее и не стать чьим-то ужином, победный рык удачливых хищников и последний хрип недостаточно осторожной добычи.
— Нашёл? — улыбнулась Мори.
— Да, — просто кивнул он и встал рядом, завороженный открывшимся видом. Его он тоже не оставил равнодушным. — Потрясающе…
Некоторое время они молча стояли рядом, убаюканные тишиной и спокойствием этого мира. Но вскоре Мори заметила, что Укё всё чаще стал переступать с ноги на ногу. Горячий песок обжигал босые беззащитные ступни. И в конечном итоге ему пришлось сесть.
— Жжётся? — нахмурившись, спросила Мори, обдумывая, как можно решить возникшую проблему.
— Да, немного. — Чуть повернул голову Укё.
— Тогда, может, стоит вернуть тебя обратно? — протянула она. — Человеческое тело не приспособлено к жизни в пустыне.
— Было бы жаль. Тут очень красиво. Мне нравится. — Он протянул руку и погладил её между ушей. — Подождём немного? Пока терпимо. — Затем Укё упёрся ладонями в песок позади себя и чуть откинулся назад, устремив взгляд в бездонное небо.
— Хорошо. — Она села рядом и тоже посмотрела вверх.
— В прошлый раз всё было иначе, — пребывая в задумчивости, пробормотал он. — Я уже бывал тут, — пояснил Укё, почувствовав её удивление. — Я как будто смотрел на мир твоими глазами. Словно сам был зверем.
— Вот как, — оживилась Мори и, подскочив, забралась к нему на ноги. — А это идея! Закрой глаза!
Укё заинтересованно посмотрел на неё, но противиться не стал и сделал то, о чём она его попросила.
— Попробуй вспомнить тот сон, почувствовать то, что ощущал тогда, — зашептала она и свернулась калачиком, прикрывая веки.
Яркая вспышка тёплого света затопила окружающее их пространство, надёжно спрятав от постороннего взгляда происходящее. А когда свет погас, Мори лежала на песке одна.
— Очень необычно, — раздался сбоку голос Укё. Она встала, повернулась к нему и застыла. Даже рот немного приоткрылся в изумлении.
Напротив стоял такой же фенек, как и она сама, разве что немного крупнее. Вот только он отличался окрасом. Белоснежная у основания шерсть к кончикам темнела, смешивалась с белым, окрашивая её в серебро. И лишь кончики ушей, хвоста и лапки были чёрного цвета. Создавалось впечатление, что он светится изнутри, сияет, как одна из ярких звёздочек на ночном небосводе.
— Что-то не так? — улыбнулся Укё. С интересом рассматривая пушистый хвост, не до конца понимая, как им пользоваться и стараясь приспособиться к непривычному положению в пространстве.
— Ааа… Нет. Всё в порядке. Тебе идёт, — улыбнулась в ответ Мори. — Песок больше не обжигает?
— Всё хорошо, — успокоил её Укё и, сделав несколько шагов на пробу, хитро прищурился. — Чем займёмся?
Вопрос застал её врасплох. Обычно она просто бродила среди дюн, наблюдала за ночной активностью обитающих тут животных, любовалась звёздным небом и окружающим пейзажем. Здесь она восстанавливалась, набиралась сил и отдыхала от суетливого человеческого мира.
Тут уши Укё дернулись, и он озадаченно повернулся на звук. В груди полыхнул неведомый ранее азарт. Кто-то небольшой украдкой пробирался среди чахлой травы у подножия соседней дюны. Тело само собралось в напряжённый комок, нос быстро задёргался в попытке уловить запах, исходящий от… добычи? Ему с большим трудом удалось остаться на месте, не позволяя звериным инстинктам вытеснить человеческое восприятие. Беспомощно посмотрев на Мори, Укё предложил проверить, что там такое.
Она снисходительно хмыкнула и тоже прислушалась, встав чуть впереди.
— Пошли, — оглянулась она. — Крупных хищников поблизости нет.
— Догоняй! — Озвучивать согласие дважды не потребовалось. Укё, игриво толкнув её в бок, резво побежал по склону к источнику шума.
— Эй! Куда?! — опешила Мори, а затем мученически вздохнула и рванула следом. Кажется, Укё оказался не готов к тому, что в облике зверя его сознание тоже трансформируется. И теперь они поменялись местами. За ним необходимо было присматривать и оберегать. Мори не думала, что кто-нибудь сможет причинить ему вред в мире, созданном из её фантазий, но проверять не хотелось. Что произойдёт, если на него нападёт крупный зверь и ранит или убьёт, она не знала. Может, он просто проснётся, а может быть, разум, незащищённый физической оболочкой, пострадает. — Укё, подожди! — крикнула она ему вослед, понимая, что дистанция увеличивается, и она может его потерять.
— Ну что так долго? — Он раздосадовано оглянулся, дёргая в нетерпении хвостом, и тихо пробурчал: — Капуша. — Теперь не она, а он поведением напоминал взбалмошного подростка, который не хотел ни о чём думать, кроме сиюминутных желаний. И это было непривычно.
— Чего?! — возмутилась Мори. — Без году неделя фенек, а уже нос задрал! В лапах не запутайся, салага! — огрызнулась она и, резко ускорившись, пронеслась мимо.
— Пф! — пренебрежительно фыркнул он и устремился вдогонку.
Мори чуть притормозила на границе сухой травы, чутко вслушиваясь в окружающий её мир. Нужно было определить расстояние до цели и убедиться в отсутствии опасности. Нос едва заметно дёрнулся, а большие уши встали торчком, фиксируя малейшие запахи и шорохи, доступные звериному чутью. Вся её поза выражала крайнюю сосредоточенность, превращая подвижную лису в живую статую. Вот только сохранить концентрацию надолго не удалось. Из-за Укё. Он догнал её почти сразу и больше не стал забегать вперед, а, подстроившись под размеренный бег, просто пристроился рядом. Но стоило им остановиться, деятельная натура ночного хищника взяла верх, и он начал нетерпеливо ёрзать чуть позади Мори, а затем и вовсе принялся изучать близлежащие заросли, шебурша травой, отвлекая её и мешая сосредоточиться. Это дико раздражало. Последней каплей для Мори стало его шумное сопение, которым он выражал своё недовольство задержкой. В конечном итоге она не выдержала, и когда он в очередной раз пробурчал что-то о её медлительности и громко чихнул, вдохнув поднятую собственными лапами пыль, Мори, глухо рыкнув, стремительно прыгнула в его сторону, приземлившись прямо на загривок. Из-за толчка Укё распластался на песке, а она, расставив лапы по бокам от его тела, вцепилась острыми зубами в холку.
— Прекрати шуметь! — невнятно прошипела она, стискивая челюсти. — Ты мне мешаешь!
Укё завозился под ней, еле слышно поскуливая и безуспешно пытаясь вывернуться из захвата. Боль была вполне реальной и доставляла массу неприятных ощущений. Но после нескольких бесплодных попыток сдался и затих, потому что с каждым новым рывком Мори сжимала зубы всё сильнее.
Опознав, что источником шума послужило семейство тушканчиков, выбравшихся на ночную кормёжку немного впереди, она расслабилась и отпустила загривок Укё, позволяя ему подняться. Он быстро отбежал от неё и обиженно отвернулся, усевшись среди травы. Снова заставив Мори удивиться переменам в его поведении. Правда, сам Укё довольно быстро забыл про обиду… Подняв вверх переднюю лапу, он в замешательстве её рассматривал, не понимая, как с помощью такой непривычной конечности решить, казалось бы, банальную проблему: загривок в месте укуса саднил и чесался. Всё так же, не опуская лапу, он растерянно оглянулся. Мори тихо прыснула: выражение его мордочки показалось ей забавным. Но затем, сжалившись, демонстративно уселась и, прикрыв глаза от удовольствия, почесала задней лапой плечо и за ухом. Укё с сомнением упёрся своими передними в песок и оглянулся на задние, с трудом представляя, как осуществить подобный манёвр. Попытка последовать примеру Мори вполне ожидаемо провалилась. У него не вышло синхронно согнуться, опустить голову и плечи ниже и дотянуться задней лапой до холки. Потеряв равновесие, он завалился набок, больно ткнувшись носом в колючие корни. Мори тихо рассмеялась, наблюдая за неуклюжими движениями. Потом подошла и поскребла по загривку расстроенного неудачей и замершего в нелепой позе Укё. И вот на это его тело среагировало вполне предсказуемо: задняя лапа рефлекторно задёргалась в такт действиям Мори, постукивая коготками по песку, что ещё больше её развеселило.
— Спасибо, — дуясь на свою глупую промашку, буркнул Укё, когда она перестала смеяться, и осторожно уточнил: — Ну что? Идём?
— Идём, — обречённо согласилась она. — Но только смотреть! Ты меня понял?! Ты не будешь никуда лезть! Думаю, уточнять, что скорпион или змея кусаются гораздо больнее меня, нет необходимости? — Мори смерила его строгим взглядом.
— Угу. — Он бодро подскочил с песка. — Я понял. Идём скорее!
Она вздохнула, но уверенно двинулась в самую гущу зарослей. Немного впереди виднелась небольшая возвышенность, расположенная в непосредственной близости от места событий. Мори решила, что оттуда они вполне могут понаблюдать за суетливым семейством и в случае опасности быстро убраться подальше.
Взобравшись на пригорок, оба фенека затихли. В желтых зарослях травы действительно копошились тушканчики, выискивая среди корней семена и насекомых. Вот только оказалось, что Мори и Укё были не единственными живыми существами, кого привлекло юркое семейство. Острое зрение и отменное чутьё позволило Мори заметить ещё одного наблюдателя, притаившегося чуть в стороне от зарослей. В тени высоких стеблей, почти полностью зарывшись в песок, устроила засаду ядовитая смерть. Когда один из тушканчиков оказался на расстоянии броска, песчаная эфа молниеносно атаковала, вонзая острые зубы в мягкую плоть, и так же быстро отпустила жертву. Тушканчик, в последний момент заметивший опасность, попытался избежать фатального броска, высоко подпрыгнув вверх. Но сегодня удача была на стороне охотницы. Он не успел. Сделав ещё несколько неуверенных прыжков в сторону, он завалился на бок, продолжая безрезультатно дёргать лапками, взрывая коготками песок и тяжело дыша. Змея терпеливо ожидала в отдалении и только когда животное практически перестало шевелиться, поползла в сторону честно добытой пищи.
Укё, до этого момента послушно наблюдавший за происходящим со стороны, вдруг поддался порыву и метнулся к поверженному тушканчику. Мори на мгновение оторопела, не веря своим глазам, а затем, суматошно выкрикнув его имя, бросилась вдогонку, чуть забирая вправо, чтобы оказаться между Укё и змеёй. Те оказались у добычи практически одновременно. Змея, заметив конкурента, подобралась, образуя из своего тела пружину в два изгиба, и спрятала за одним из них голову, но не замерла, как делало большинство её собратьев. Эфа, готовящаяся к атаке, пребывала в постоянном в движении, потирая чешуйками друг о друга. Над песком разнёсся необычный звук, напоминающий шипение масла на раскалённой сковороде. Для любого существа, выросшего в песках, этот звук служил сигналом к немедленному бегству. Но не для Укё. Узорчатая змейка совершенно не произвела на него впечатления, да и размер не внушал опасений. Он, искоса на неё поглядывая, сунулся к тушканчику, чтобы обнюхать. Хищница подобного пренебрежения не оценила, да и отдавать свой законный ужин наглому фенеку не собиралась.
Усилившееся шипение всё же заставило его притормозить и инстинктивно прижаться к земле, оглядываясь. Звук, издаваемый змеёй, нервировал, поэтому он решил, что сначала стоит прогнать её. В этот миг эфа атаковала, стремительно выбрасывая тело с раскрытой пастью в его сторону. Укё даже не попытался увернуться, заторможено наблюдая за смертоносным броском, и, пожалуй, только сейчас осознал, что поступил опрометчиво, проигнорировав опасного противника. Да только было поздно. Он зажмурился, приготовившись к боли. Но её не последовало. Приоткрыв один глаз, он успел заметить промелькнувшую перед мордочкой тень. Мори. Она в длинном прыжке обрушилась на змею, смыкая челюсти сразу за головой, и мягко приземлилась чуть поодаль. Эфа в пасти обмякла и ярко вспыхнула, а затем осыпалась светящейся пылью. Мори поглотила энергию, из которой состояла змея. Затем она медленно обернулась к Укё. Злость, клокотавшая у неё внутри, буквально окатила его, заставив шерсть встать дыбом, а душу сжаться в страхе.
— Совсем сдурел! — чуть ли не страшнее поверженной змеи зашипела Мори. — Жить надоело?!
— Ой! — Он сжался в комок, гадая, какая кара его теперь ожидает. — Прости… Не удержался…
— Боги… — пытаясь подавить гнев, вызванный безумной выходкой и страхом за него, она закатила глаза и тяжко вздохнула. — Знала бы, что ты… настолько неуправляем… — Договаривать не потребовалось. Укё и так всё понял и всем своим видом демонстрировал, что очень сожалеет.
Последний раз неодобрительно зыркнув на него, она развернулась и пошла к вершине ближайшей дюны. Укё тихо посеменил за ней, более не рискуя ни на что отвлекаться.
На гребне Мори подошла к самому краю узкого выступа и уселась, тоскливо осматривая пустыню, простиравшуюся внизу. Отдохнуть и набраться сил сегодня не вышло. Слишком перенервничала и испугалась, расходуя силы там, где привыкла их брать. Укё, не решившись к ней приближаться, топтался позади и грустно вздыхал, не зная, как выпросить прощение. Но так как она на него не реагировала, да и злость больше не ощущалась, он рискнул нарушить её покой. Не придумав ничего лучше, Укё просто сел рядом, прижимаясь к ней боком и плечом.
— Мори, ну прости, пожалуйста… — ткнувшись ей носом куда-то за ухо, прошептал он. — Я не знаю, что на меня нашло…
— Забудь, — в очередной раз вздохнула она, дёрнув ухом: шерсть шевелилась от его дыхания и щекотала кожу. — Сама виновата. Я оказалась не готова к тому, что тебя настолько опьянит смена восприятия. — И в знак того, что больше не сердится на него, Мори тоже чуть прижалась к тёплому боку. — Возвращаемся? По-моему, на сегодня нам обоим вполне достаточно впечатлений. Да и рассветёт скоро…
Укё перевёл взгляд на горизонт, который совсем немного, но начал светлеть, разделяя пустыню и небо, и почувствовал, что ему совершенно не хочется покидать этот мир. Что он готов отдать очень многое, лишь бы задержаться здесь ещё хоть на мгновение.
— Может, ещё немного? — робко попросил он. — Совсем чуть-чуть?
Мори заглянула в голубые глаза, отражающие печаль, на грустную мордочку серебристого фенека-Укё и, улыбнувшись, кивнула. Теперь она поняла, что опьянили его не звериные инстинкты, а давным-давно позабытые ощущения лёгкости и беспечности, так не свойственные ему в реальном мире. Здесь он был свободен. Здесь на него не давили ответственность, обязательства и рамки человеческого общества.
Он лёг на остывший за ночь песок и призывно качнул головой, предлагая ей составить ему компанию и вместе встретить рассвет. Посмотреть за тем, как обжигающее небесное светило вновь заявит свои права на этот пустынный мир. Она легко согласилась. Легла рядом, а затем и вовсе, свернувшись калачиком, устроила свою мордочку на его вытянутых вперед лапах, прикрыв веки. Укё улыбнулся и опустил голову на её, расслабленно выдохнул и, накрыв её своим хвостом, тоже закрыл глаза. Спустя пару минут оба крепко спали, тесно прижавшись и согревая друг друга теплом своих тел.
***
Укё проснулся, едва она зашевелилась на его груди. Он с нежностью наблюдал за тем, как Мори широко зевнула и повернула к нему заспанное лицо, осматривая его встревоженным взглядом. Она, кажется, пыталась определить, не навредила ли ему их ночная прогулка.
— Извини меня, — протянув руку и невесомо коснувшись ладонью спутанных волос, прошептал Укё. — Я заставил тебя поволноваться сегодня?
— Да ладно… Чего уж там… — Она отвернулась, испытывая лёгкое смущение. — Всё в порядке. Тем более, что мы доставляем тебе неприятности гораздо чаще.
— Ничего подобного. — Он отвёл руку, безошибочно определив, что смутил её и ей неловко. — Как насчёт того, чтобы перекусить? — сменил тему Укё, прекрасно зная, что даже намёк на тофу быстро отвлечёт её от любых переживаний.
— Я за! — моментально оживилась Мори, оправдав его ожидания, и уселась на кровати, поправляя задравшуюся рубашку. — Идём!
— Идём, — кивнул он и откинул тонкое одеяло, с удовольствием потянувшись. За ночь он ни разу не сменил положения, и теперь тело отзывалось на любые действия покалыванием в затёкших мышцах.
Спустя пятнадцать минут Укё медленно пил зелёный чай и рассеянно смотрел в окно, вернувшись мыслями в раскалённую ночную пустошь. А Мори, напрочь позабыв о всякой стеснительности, быстро расправлялась с приготовленным для неё завтраком: яичницей и свежим тофу. Правда, даже увлечённая уничтожением угощения, она не забывала краем сознания отслеживать местонахождение остальных обитателей особняка. Не хватало, чтобы кто-нибудь из них нарушил хрупкую тишину этого утра своим вторжением. Потому что, объяснить причину по которой возле кухонного стола парит в воздухе красная рубашка, было бы затруднительно. Да и доводить до нервного срыва кого-либо из братьев тоже не хотелось.
***
К вечеру Масаоми привёз Ватару, и Мори вернулась в его комнату. Она очень волновалась за своего маленького друга и скучала по нему. Ватару тоже обрадовался встрече и почти не выпускал её из рук на протяжении всего того времени, которое оставалось до сна, с благодарностью принимая поддержку и помощь. Рука всё ещё беспокоила его и доставляла дискомфорт, поэтому Мори всеми силами старалась унять эту боль. Да и просто её присутствие рядом успокаивало и поднимало настроение, а так же помогло окончательно решиться на сложный, но очень важный разговор. За сутки, проведённые в больничной палате, у Ватару было много времени, чтобы обдумать последние события, произошедшие в их жизни. Он пришёл к выводу, что и о себе то не всегда в состоянии позаботиться, не говоря уже про Мори. А это значит, что он должен извиниться перед Укё. Ведь это его опека и забота уже в который раз позволила им избежать неприятностей. Теперь наличие между ним и Мори контракта не казалось ему излишеством. Оставалось только набраться смелости для того, чтобы попросить у брата прощения, признаться в своей глупой ревности и постараться наладить отношения.
Мори уловив его намерения тоже повеселела, да так улыбаясь и уснула, свернувшись калачиком под боком, даже во сне не переставая подпитывать его. Она была счастлива: в семью снова вернулись мир и покой.
