Поверь в меня

— Устал, — выдохнул Укё, падая на диван в гостиной рядом с Масаоми. — Все как с ума посходили. За неделю около десятка заявлений только по разделу имущества. Вспышки на солнце, что ли? Или бури магнитные? — Кто знает, — улыбнулся брат, — почему, казалось бы, самые близкие и дорогие люди в одно мгновение превращаются в заклятых врагов, забывая обо всём хорошем, что связывало их в прошлом. Возможно, в наш высокотехнологичный век все мы просто потихоньку разучились говорить друг с другом? И, что ещё более важно, разучились слышать друг друга. — Ого, — рассмеялся Укё. — Чего это тебя потянуло на философию? — Да так... — Масаоми чуть качнул головой. — Тоже сегодня стал невольным участником конфликта. — На работе? — удивился Укё. — Повздорил с коллегами? Хотя, скорее вступился за кого-нибудь? — Нет. Пытался успокоить пациентов, — чуть нахмурившись, пояснил Масаоми. — Не очень, правда, вышло… Знаешь, я ведь не обладаю твоим талантом к переговорам. — Перестань. — Укё сжал его предплечье в попытке поддержать. — Ты ничуть не хуже меня умеешь сглаживать острые углы, а в некоторых вопросах я бы сказал, что даже лучше. Хочешь, я принесу нам чего-нибудь выпить и расскажешь? Я же вижу, что тебя это беспокоит. — Он заглянул Масаоми в глаза, ожидая ответа.       В последнее время уровень эмпатии Укё скачкообразно увеличился. Он почти физически ощущал настроение братьев, особенно если их что-то волновало или им было плохо. Вот и сейчас он сразу понял, что Масаоми это сильно тревожит, что брат никак не может выбросить из головы неприятный инцидент. — Давай, — тяжело вздохнул Масаоми. — Не откажусь.       Некоторое время они просто сидели и бездумно смотрели телевизор, не вникая в происходящее на экране, потягивая из бокалов выдержанный виски. Укё отдыхал от шума и рабочей суеты, давая Масаоми время собраться с мыслями. Привычка не вываливать на окружающих свои проблемы была не только у Укё. Все они в той или иной степени не любили обременять близких собственными неприятностями: радостью, поддержкой, заботой — это пожалуйста, а вот какими-либо сложностями — не очень охотно. — Маса-ни? — позвал Укё, чувствуя, как расслабляются мышцы и опасаясь, что просто уснёт, если они продолжат сидеть в тишине. — Что у тебя случилось? — А? Прости, задумался, — чуть вздрогнул Масаоми. — Да, произошла весьма нестандартная ситуация… — Он вымученно посмотрел на Укё. — Пришла на приём пожилая женщина с мальчиком лет пяти. Как я понял, бабушка. Родители работают, а она сидит с внуком. Милая, вежливая женщина. Да и мальчишка хороший: спокойный, улыбчивый. Пришли на плановую прививку. Но в документах, в прививочной карте мальчика я заметил одну странность: какие-то прививки стояли, как положено, согласно возрасту, а каких-то не было вовсе. Я немного удивился и позвал их в кабинет, чтобы уточнить причину такой избирательности: вдруг у ребёнка непереносимость определённых компонентов, но не успел… — Масаоми прервался и сделал большой глоток, опустошив бокал. Затем снова тяжело вздохнул. — Причина ворвалась в кабинет сама. Громко и с фанфарами. Что, как ты понимаешь, само по себе удивительно… — Укё хмыкнул. У него, конечно, в общей массе клиенты тоже были вполне уравновешенными и воспитанными людьми, но попадались и не совсем адекватные экземпляры. Поэтому он давно научился себя вести с подобными индивидами. А вот брат к такому не привык. — Да, я понимаю, тебя этим вряд ли удивишь, — кивнул на его реакцию Масаоми, — но у нас подобные концерты — редкость. В общем, родители мальчика оказались ярыми антипрививочниками, о чём и заявили с порога. А бабушка, получалось, в тайне водила внука в больницу, чтобы в последствии у него не было проблем в школе. Завязалась… дискуссия, если можно так выразиться. По итогу которой мне так и не удалось их переубедить… А ведь я врач. Я должен был уговорить их. Доходчиво объяснить, чем опасна данная позиция для их ребёнка. — Он замолчал, погружаясь в невесёлые раздумья. Видимо, до сих пор прокручивая в голове, что ещё мог сделать в сложившихся обстоятельствах. — Маса-ни, отпусти ситуацию, — Укё отвлёк его от самокопания. — Ты очень хороший врач. И если ты не в силах качественно повлиять на происходящее, сосредоточься на тех, кто нуждается в твоей помощи. Ну а люди, которые от помощи отказываются по личным убеждениям… Что ж, пусть это останется на их совести. Нашим законодательством подобная позиция не запрещена. Хотя я с тобой полностью согласен: странные люди. — Может, ты и прав… — Масаоми беспомощно посмотрел на Укё. — Мальчишку жаль. Ему их глупые убеждения ещё аукнутся в будущем… Хотя бы отношением окружающих. — Он снова ушёл в себя, а Укё понял, что не справляется. Слишком брата зацепило неприятное происшествие. Масаоми всегда сильно переживал за своих маленьких пациентов, да и, в общем, за детей, оказавшихся в зоне видимости. Поэтому когда-то и связал свою жизнь с медициной, даже несмотря на гемофобию.       Чуть отвернувшись, Укё незаметно прикрыл глаза.       «Мори», — позвал он. Ответа не последовало, но он чётко уловил, что был услышан. — «Помоги мне». — Масаоми необходимо было успокоить, заставить расслабиться, иначе он всю ночь проведёт в размышлениях и терзаниях о том, на что повлиять всё равно не сможет.       Она появилась спустя пару минут, без промедления запрыгивая на спинку дивана, и оттуда уже перебралась к Масаоми. Потоптавшись по напряжённым плечам, она улеглась поближе к шее, демонстративно отвернув мордочку от Укё и предоставив ему возможность созерцать её пушистый хвост. Ему захотелось закатить глаза. Эти два мелких террориста объявили ему бойкот. Не помогли ни уговоры, ни объяснения, ни просьбы. Оба соглашались, кивали на слова Масаоми или Канаме, но продолжали упорно игнорировать существование Укё. Хотя, как бы они ни выказывали ему своё недовольство, Укё не чувствовал злости со стороны Мори. Она отнеслась к его отказу разорвать контракт на удивление спокойно. Тем более, что помимо самого факта наличия связи между ними, никаких других изменений в жизни не последовало. А вот Ватару был обижен за двоих, из-за чего она, по обыкновению, встала на его сторону, поддержав забастовку. Что, впрочем, совершенно не мешало ей по первому зову нестись на кухню и быстро расправляться с угощениями, приготовленными для неё Укё. Как говорится: война войной, а обед по расписанию…       Вот и сейчас, когда переживания Масаоми сошли на нет, и он стал всё чаще зевать, Укё поднялся, предложив расходиться, и мысленно спросил у Мори, не желает ли она перекусить, чтобы восполнить резерв, получив в ответ безоговорочное и радостное эмоциональное согласие. Только словесного подтверждения снова не удостоился.       Масаоми ушёл отсыпаться, а Укё поднялся на кухню, терпеливо делая вид, что не замечает её отношения. Злиться на Мори не было смысла. Он знал, что она не в обиде на него, и как только Ватару прекратит демонстративно выказывать недовольство, всё вернётся в норму. Единственное, что вызывало чувство глухой досады, так это то, что Мори совсем перестала приближаться к нему. Их связь была обоюдной, и Укё очень не хватало тепла, которым она раньше щедро делилась с ним. Нет, если ему была необходима её помощь: если что-то болело, если мучила бессонница, она неизменно выручала. Но теперь делала это, используя возможности контракта. Удалённо. И он всё чаще ловил себя на мысли, что скучает по её тихому присутствию рядом. — Спасибо за помощь, — тихо поблагодарил Укё и, оставив на столе полную тарелку с тофу, вышел.       Съев пару кусочков, Мори оторвалась от любимого лакомства, тяжело вздохнула и села, обернув хвост вокруг лап. Его тоска удручающее действовала на восприимчивую лису. Да и потом, ей тоже не нравились натянутые отношения между двумя самыми важными для неё на данный момент братьями. Сама Мори довольно легко смирилась с положением контрактера. Заключение такого рода сделок было вполне обыденным событием в жизни ёкаев, даже когда они заключались против воли. Связывающая человека и духа энергия со временем сводила даже сильную антипатию на нет, позволяя хозяину пользоваться абсолютной лояльностью последнего. А учитывая, что Укё ни к чему её не принуждал, скорее, напротив, проявлял поистине ангельское терпение, то она очень быстро и думать забыла, что вроде как теперь его подчинённая. Было и ещё одно обстоятельство, которое пришлось ей по душе: Укё, как оказалось, обладал мощной внутренней силой. Просто она не была стихийной, как у Канаме и Ватару. Их энергия сияла в астральном диапазоне, напоминая маленькое солнце, и ярко заявляла о себе миру. А у Укё она была сжата, упорядочена и походила на сконцентрированный стержень, никак не проявляя себя в состоянии покоя. И Мори беззастенчиво пользовалась его подпиткой, а наличие прочной связи ощутимо облегчало энергообмен. В общем, к концу первой недели их совместного бойкота она почти жалела, что Укё не приказал ей держаться рядом. Хотя бы изредка… Мори чувствовала, что он скучает, и осознание этого вызывало в душе недовольство затянувшимся конфликтом, эпицентром которого являлась она сама.       Без особого энтузиазма доев тофу, Мори поплелась в комнату, гадая, сколько ещё Ватару будет злиться на Укё. Эта глупая война её очень утомила, но как помирить братьев, идей пока не было. Оставалось только ждать и надеяться, что со временем Ватару простит его.       Но она даже не подозревала, что ждать осталось совсем недолго…

***

      Суббота не задалась с самого утра. На кухне хозяйничал Канаме, и этот факт немного озадачил зевающего спросонок Ватару и расстроил Мори. Она знала, что Укё куда-то уехал часом ранее, но информация о том, что его вызвали на работу, стала неприятным сюрпризом. К концу второй недели противостояния братьев она окончательно измучилась, разрываясь между двух огней. С одной стороны, ей не хотелось расстраивать Ватару, с другой — укрепившаяся связь с Укё с каждым днём всё больше превращалась в необходимость хоть изредка проводить время рядом с ним. Она пока терпела и старалась не показывать, насколько её тяготит их ссора, опасаясь, что известие об этом ещё больше обозлит Ватару по отношению к брату. Он и так только понемногу начал успокаиваться, осознав, что Укё не претендует на её внимание единолично.       Закончив с завтраком, она незаметно ускользнула в комнату, не пожелав присоединиться к остальным в гостиной. Настроение окончательно испортилось. Обычно братья проводили выходные вместе за просмотром фильма, играми или просто отдыхали на улице, устраивая весёлые посиделки на территории особняка. И Мори рассчитывала провести хоть немного времени рядом с Укё, погреться в исходящей от него энергии. Возможно, чуть приободрить его, отогнать печаль, которую подсознательно ощущали оба. Но не сложилось. И это злило. Поэтому, когда спустя некоторое время в спальню забежал Ватару и, быстро переодеваясь, предупредил её, что собирается покататься с одноклассниками на велосипедах, она даже обрадовалась. Появилась возможность привести себя в чувство, а то из-за противоречий в собственных желаниях она рисковала вызвать у него подозрения, которые было бы очень проблематично развеять. Лгать ему не хотелось, а рассказывать о том, что скучает по Укё, совершенно точно не стоило.       Из полуденной дрёмы её выдернуло смутное беспокойство. Внутри то и дело вспыхивали отголоски чужих эмоций. По большей части негативные: страх, боль, отчаянье. Озадаченно нахмурившись, Мори просканировала особняк на наличие неприятностей. Но в доме царил покой. Её отвлекла яркая вспышка чужого ужаса и заставила поморщиться, а по телу пробежали мурашки. На расстоянии она чувствовала только троих из братьев: Ватару, Канаме и Укё. Шерсть на загривке встала дыбом: никого из них не было поблизости. Последнего проверить было проще всего, и Мори потянулась к связывающей их силе. Почти сразу пришло осознание, что с ним всё в порядке: он слегка раздражён сверхурочной работой и устал от суетливого и взбалмошного клиента. Уловить энергию Ватару не удалось: слишком далеко. Она нервно сглотнула, переключившись на Канаме. Яркий огонёк его силы еле пробивал разделяющее их расстояние, но горел ровно обозначая, что с носителем всё в хорошо.       Ватару…       Мори опять сконцентрировалась на знакомой до капли духовной энергии друга. Страх, резанувший душу, позволил условно определить направление, но дотянуться до него снова не вышло. Словно что-то или кто-то мешал ей, экранировал его силу. Она соскочила с подоконника и заметалась по комнате, тихо подвывая. Сознание затопила паника, мешая рассуждать здраво.       «Мори! Остановись!» — Чётко прозвучавший приказ заставил замереть на месте. — «В чём дело? Я уже несколько минут не могу до тебя достучаться». — Укё выдохнул, ощутив осознанное внимание. Его буквально придавило в кресле её паникой, а невозможность установить контакт сильно напугала. — «Ты в порядке? Что у вас там происходит?»       «Ватару… Он… С ним что-то случилось! — жалобно проскулила она. — Не могу его найти! Ему страшно! И больно! А я не могу… Понимаешь?! Что-то мешает!»       «Канаме дома?» — нахмурившись, спросил Укё.       «Нет! Он далеко! — Паника снова удушливой волной подобралась к горлу, заволакивая разум. — И ты тоже!»       «Успокойся, Мори! — Связь опять стала нестабильной. Теперь к её эмоциям примешивался и его страх за брата. — Я могу чем-то помочь прямо сейчас?» — силой воли подавив крайнее беспокойство, спросил Укё. От напряжения по виску скатилась капля пота, ему приходилось стабилизировать их обоих.       «Да! Нет… Я не знаю! — взвыла она. И в этот момент Мори оглушило: Укё, используя контракт, умудрился подавить её истерику.       «Думай, Мори! Чем я могу тебе помочь?!» — Приказ звонкой пощёчиной привёл её в чувство.       «Сила! — чуть лающим голосом отозвалась она. — Мне нужно больше силы!»       «Бери! Столько, сколько нужно, — спокойно согласился он, откинувшись в кресле и стараясь расслабиться, чтобы не мешать ей. — Найди его!»       Мори моментально сосредоточилась на Укё, почти сразу нащупав стальной стержень, излучающий ровное сияние, и жадно потянула его силу на себя. Укё сдавлено охнул, хватаясь за грудь. Показалось, что внутрь сунули огромный насос и включили на полную мощность. Даже дышать удавалось с трудом. Мори с перепугу с ужасающей скоростью выкачивала его, совершенно не отслеживая интенсивность поглощения энергии. Кабинет поплыл перед глазами, раскачивая реальность, но Укё даже не подумал её останавливать. Сфокусировавшись на щелчках метронома, ему удалось отодвинуть на задний план скрутившую тело боль и не препятствовать оттоку.       «Не вижу его… — словно сквозь вату послышался её голос. — Но теперь знаю, где искать!»       «Молодец, — рвано вдохнув и переждав приступ слабости и тошноты, Укё нашёл в себе силы ласково похвалить её. — Беги. Позовёшь меня, как только найдёшь Ватару. Я приеду. — На фоне истощения даже ментальная связь доставляла дискомфорт».       «Ой! — тихо пропищала Мори, только сейчас заметив, насколько опустошила его. — П-прости… Я… Я не хотела… Я сейчас верну!»       «Не нужно. Я в порядке, — возразил Укё. — Не трать зря время. Найди Ватару».       Она пулей выскочила из дома, уверенно направляясь к северной границе престижного квартала, туда, где ощутила присутствие Ватару. Бурлящая внутри энергия, переполняющая её, позволила не беспокоиться о скорости и не отвлекаться на посторонние всплески силы, отсекая ненужное. Она была уверена, что он жив, но очень напуган, и это подстёгивало её двигаться, как можно быстрее, лучше любого кнута.       Укё, с трудом преодолев навалившуюся слабость и головокружение, со стоном поднялся и, добравшись до машины, грузно опустился на сидение. Когда перед глазами перестало двоиться, он потихоньку тронулся в сторону дома. Он тоже уловил направление, в котором побежала Мори, и решил безотлагательно направиться туда же, а не ждать, пока она отыщет брата. Звонить кому-либо он не стал: до того, как Ватару найдётся, поднимать панику было ни к чему. За то время, пока он выбирался из центра города, его состояние значительно улучшилось, позволив прибавить скорость, вывернув на шоссе.       Чуть притормозив на границе двух районов, Мори замотала головой, определяясь с конечной точкой своих поисков. Видимо, мальчишки какое-то время крутились поблизости, запутав её отпечатками ауры, вспыхивающими то тут, то там на протяжении всей улицы. Слабые эманации боли подсказали, куда нужно двигаться дальше, и Мори побежала вверх по дороге. След привёл её к трёхэтажному зданию, находящемуся в тупике. Когда-то аккуратный особняк возвышался над тротуаром немым напоминанием о человеческой беспечности. Пустыми обугленными окнами-глазницами он, казалось, с укором взирал на редких прохожих.       Несколько лет назад полыхнувший по неосторожности пожар уничтожил красивое здание, вылизав яркими языками пламени убранство комнат, разрушив перекрытия и обвалив крышу. Хозяева решили, что восстанавливать жильё слишком накладно, и обнесли особняк забором, выставив участок на продажу. Но цена отпугивала потенциальных покупателей, вследствие чего дом потихоньку ветшал и разваливался на части. Небольшой сад неумолимо дичал, а двор затянула сорная трава в колено высотой.       Сбоку, в тени проулка местные мальчишки выломали секцию забора, время от времени проверяя друг друга на смелость вылазками к дому-призраку. К этому пролому и скользнула Мори, игнорируя давящую ауру запустения и ощущение чужого внимания, липкой грязью оседающего в сознании.              Она резко затормозила у края круглой ямы, очертания которой терялись в высокой траве. Старый колодец. Его стенки давно обвалились внутрь, а остатки были доломаны местной ребятнёй, и заметить опасность в разросшемся бурьяне было практически невозможно. Мори принюхалась и осторожно заглянула через край, плотно прижав уши. Удушающие эманации злобы не позволяли воспользоваться чутьём, забивая своим зловонием астральный эфир. — Ватару? — осторожно свесив мордочку вниз, позвала она. Он действительно сидел там, на какой-то коряге, по пояс в воде, тихо шмыгая носом, но почему-то не отреагировал на её зов. — Ва-та-ру! — уже громче крикнула Мори.       Он чуть вздрогнул и, подслеповато щурясь, посмотрел наверх. — Мори? — Ватару всхлипнул, до конца не веря, что её голос ему не померещился. — Это и правда ты? — Да-да! Это я! Я нашла тебя! — нервно затараторив, Мори перебежала на другую сторону, в тень, чтобы ему было удобнее с ней говорить. — Ты цел?! Зачем ты вообще сюда полез?! И почему ты один?! — Пока вопросы сыпались словно из рога изобилия, Мори примерялась, как бы ей по ловчее спуститься к нему. Делать этого очень не хотелось, потому что внутри всё сжималось от страха: там, в глубине застоявшейся затхлой воды, кто-то был. Злой, голодный… И её появление сильно заинтересовало подводного обитателя. Но и отступать она не собиралась. Мори успела заметить, что у него припухла рука, и любое движение сопровождалось болью. Ему нужна была помощь.       В толще воды наметилось какое-то движение: тварь или тварей, обитавших там, раззадорил запах желанной добычи. Её силы хватит, чтобы надолго насытить их. Они бы с удовольствием сожрали бы и душу мальчика, погибни он при падении, но по счастливой случайности, во время последней грозы в колодец упала большая ветка, которая смягчила удар и позволила ему не захлебнуться в зловонных водах. А живой он был им не интересен, они не могли причинить ему вред, разве что немного подпитаться эманациями боли, страха и отчаянья, щедро излучаемыми им. — Я уже домой ехал, — снова всхлипнул Ватару и отчего-то покосился на воду, словно тоже сумел заметить нездоровое оживление в глубине. — Возле забора сидел котёнок. У него лапки были запутаны в проволоке. Я хотел помочь… А он испугался и уковылял сюда… в траву. И… я не заметил дыру, пока искал его. — Кисть подвернулась, когда он попробовал сменить положение. Ватару сдавлено застонал и чуть не соскользнул со спасительной коряги, в последний момент перехватившись здоровой рукой за ветку повыше. Вызвав разочарованное ворчание хозяев этого места. — Что с рукой? — обеспокоенно спросила Мори, потрогав передней лапой небольшой выступ ниже линии земли. — Кажется, вывихнул… — стараясь не разреветься, протянул он и шмыгнул носом. Пока в крови бушевал адреналин, боль удавалось терпеть, но с каждой минутой она понемногу усиливалась. — Я сейчас… Подожди… Сейчас спущусь… Что за?! — Увернувшись в последнюю секунду, Мори резво отскочила в сторону, широко раскрытыми глазами наблюдая за большим сине-фиолетовым щупальцем, медленно втягивающимся обратно в колодец. Твари надоело ждать. — Что это было?! — Ватару тоже шарахнулся в сторону, оскальзываясь на мокром дереве. Он почувствовал резкое движение и успел заметить нечто тёмное, рванувшееся к ней. — Н-не знаю… — Опасливо приблизившись к краю, она заглянула в колодец. — Тварь какая-то… Но ты не бойся, она для тебя не опасна. — О том, что, скорее всего, именно тварь заманила его сюда, Мори умолчала. Поблизости не было живых существ. Она поняла это ещё в самом начале. Ни во дворе, ни в здании. Зато отпечатков астрального плана хватало сверх меры, как и резкого запаха смерти. Вполне возможно, духи, обитающие в заброшенном жилище, заманивали на территорию животных и более слабых собратьев, питаясь их духовной силой, постепенно истощая и пожирая после гибели души. — Нужно выбираться отсюда, — тихо пробормотал Ватару. Он и так подозревал, что является не единственным гостем в этом колодце, но после слов Мори стало совсем жутко. — Поищи какую-нибудь верёвку, — крикнул он ей. — Попробую по ней вылезти. — У тебя же рука болит, — она с сомнением качнула головой. — Не думаю, что это хорошая идея… Подожди немного, скоро приедет Укё и вытащит тебя… — Слова, сорвавшиеся с языка, заставили её подпрыгнуть на месте: Укё! Она же до сих пор не сказала ему, что нашла Ватару. Попытка сразу позвать его не принесла результата. Тварь блокировала любые поползновения воспользоваться силой, моментально её всасывая. Пришлось отбежать практически до забора, предупредив Ватару, что должна ненадолго его оставить.       «Укё!» — громко крикнула Мори, как только блокировка ослабла.       «Да?» — тут же отозвался он, притормаживая и отворачивая к обочине, опасаясь из-за раздвоившегося сознания вылететь с дороги. — Ты нашла его? Где вы?»       «У сгоревшего особняка. К северу от дома… — Мори слегка замялась, не зная, как объяснить точнее. Названия улицы она не запомнила. — Ты понял, где это? — заволновалась она».       «Да. Понял. Я уже рядом, — успокоил её Укё. — Как Ватару? Он цел?»       «Он свалился в старый колодец. Жив, но вывихнул руку и сам выбраться не может», — обрисовала она проблему.       «Это всё?» — уточнил Укё, уловив её страх.       «Эм… Я думаю, он полез туда не случайно… — сдавлено прошептала она. — Я почти уверена, что его туда заманила тварь, обитающая в воде».       «Она может причинить ему вред?» — Внутри всё заледенело. Знакомство с Мори навсегда отбило у него привычку скептически относится к мистике.       «Нет. Она не опасна для людей. Просто не сможет ничего ему сделать. По крайней мере, пока он в сознании», — пояснила она.       «А для тебя? — нахмурился Укё, начиная понимать, чем вызвано ощущение страха, исходящее от неё. — Для тебя эта тварь представляет угрозу?»       «Да. Она сильнее меня, — с сожалением вздохнула Мори. — Но я буду осторожна! Честное слово! Она меня не достанет!» — живо оправдалась она.       «А на территории особняка и в самом доме обитают опасные духи?» — Укё скрипнул зубами от досады. Ещё не хватало, чтобы кто-то на неё напал. Вытащить Ватару он сможет без проблем, а вот помочь их маленькой непоседе в случае опасности не факт, что получится.       «Возможно… — уклончиво ответила Мори, чувствуя его досаду. — Но я не думаю, что они полезут на свет…» — Предположение прозвучало слишком неубедительно.       «Так. Предупреди Ватару, что я скоро буду и вытащу его, — распорядился Укё. — А затем уходи оттуда и жди меня за пределами двора».       «Но… Я не могу его там бросить! — вскинулась она, оспаривая его решение. — Ему страшно! Я не хочу оставлять его одного!»       «Немедленно! — рявкнул он. — Предупреди Ватару и возвращайся на дорогу! — с нажимом повторил Укё. — Это приказ!»       Понуро повесив голову, Мори потрусила обратно к провалу. — Ватару? — тихо позвала она. И когда он посмотрел наверх, передала ему слова Укё. — Прости… Он приказал мне ждать у дороги… Я бы осталась… Правда! Но не могу… — Мори чуть слышно всхлипнула, сопротивляясь давлению контракта. — Тебе опасно тут оставаться? — догадался Ватару, вспомнив о странном оживлении в воде. Мори, виновато прижав уши, досадливо поморщилась и кивнула. — Тогда иди. Не хочу, чтобы тебе причинили вред. Приведи Укё. — Хорошо. Ты потерпи немного. Скоро всё закончится, — пообещала она и, перестав сопротивляться, покинула опасную зону.       Спустя пятнадцать минут возле старого дома резко затормозил серый лексус, из которого поспешно выбрался встревоженный Укё. Мори кинулась к машине. При взгляде на него она незаметно вздохнула, испытав чувство вины. Укё выглядел помятым и слишком бледным, под веками залегли тени, да и глаза слегка бегали, выдавая небольшую дезориентацию: последствия большой энергопотери. — Там высоко? — не поворачиваясь к ней, уточнил он, спешно обойдя машину и открыв багажник. — Нет. Не особо, — Мори запрыгнула в открытую дверь и суетливо закрутилась под руками. — Около одного хиро, вряд ли больше.       Укё кивнул и достал широкий буксировочный трос. — Останься в машине, — бросил он через плечо и быстро направился к калитке. — Я тебе не собака! — рыкнула она и сунулась следом, но быстро поняла, что это была не просьба. Это был чёткий приказ, ослушаться которого не вышло. Обиженно засопев, ей пришлось вернуться. Багажник он так и не закрыл, поэтому Мори, запрыгнув внутрь, улеглась на пол, устроив мордочку на заднем бампере, и устремила печальный взгляд на пролом в заборе. Вариантов, кроме как терпеливо ждать их возвращения, он ей не оставил.              Ржавый замок отлетел с первого же удара, и калитка распахнулась, с лязгом ударившись о железное полотно забора, сопроводив свою капитуляцию противным скрипом проржавевших навесов. Укё уверенно направился вглубь сада, даже не посмотрев в противоположную сторону. Позже, когда эмоции поулягутся, он и сам не сможет объяснить себе, откуда узнал, где именно нужно искать колодец.       Сердце болезненно сжалось, стоило только увидеть брата, его бледное и испуганное лицо в глубине тёмной каменной трубы, вздрогнувшего и резко повернувшегося на звук знакомого голоса. — Ватару? — сглотнув вязкий ком, позвал он, сбрасывая с плеча трос. — Я сейчас скину тебе веревку. Обвяжи её вокруг корпуса и крепко держись.       Понимая, что с повреждённой рукой брат не сможет нормально завязать узел, Укё соорудил с одного конца скользящую петлю и аккуратно опустил её в колодец. Ватару поймал трос, просунул в петлю голову и руки, а затем, пропустив её под подмышками, крепко ухватился здоровой рукой чуть выше. После чего крикнул, что готов. Укё осторожно потянул его наверх, стараясь не дёргать трос. Хотя видимые повреждения, кроме вывихнутого запястья, отсутствовали, он всё равно боялся навредить или причинить брату боль.       Пара минут — и Ватару подхватили сильные руки, в одно движение вытащив его из злополучного колодца. Внизу, в темноте явственно послышался вой, наполненный бессильной злобой: добыча ускользнула, оставив тварь наедине с терзающим её голодом. Оба брата синхронно вздрогнули. Даже Укё ощутил исходящую из тёмного провала ярость. Поэтому он поспешил покинуть опасную территорию, не тратя время на то, чтобы хотя бы снять с Ватару трос. Проходя сквозь калитку, он чувствовал, как внутри разгорается гнев вперемешку с облегчением. На бледном лице отражалось выражение мрачной решимости: кому-то очень не поздоровится, потому что он намеревался лично озаботиться вопросом безопасности, связанным с этим домом.       Уже около машины Укё на несколько мгновений опустил продрогшего Ватару на дорогу, чтобы снять с него петлю и замотать в плед. А затем, усевшись прямо в открытом проёме багажника и откинувшись спиной на стойку, устроил его у себя на коленях. Ватару, не произнёсший за всё это время ни единого слова, вдруг крепко прижался к груди брата, стискивая рукой ткань костюма, и, уткнувшись лицом в пиджак, успел прошептать только одно слово: «Прости», прежде чем силы окончательно его покинули. После этого он мелко задрожал и разревелся. Притихшая Мори тут же запрыгнула к ним и, лизнув припухшую руку, аккуратно обернулась вокруг, чтобы унять его боль.       Когда вдалеке послышался вой сирены, Укё наконец-то смог нормально вдохнуть и, не переставая нежно гладить Ватару по голове, слабо улыбнулся: Масаоми. Как только Мори сообщила ему, где находится Ватару, он незамедлительно позвонил старшему брату, в двух словах обрисовав ситуацию. Поэтому даже не сомневался, что приближающаяся по дороге белая машина с проблесковыми маячками направляется к ним, и позволил себе немного расслабиться. Теперь всё точно будет хорошо.       Наскоро осмотрев Ватару и зафиксировав бандажом повреждённую руку, его быстро разместили в скорой. Перепуганный Масаоми, перекинувшись парой слов с Укё, запрыгнул следом, краем глаза наблюдая за действиями дежурного врача. А Укё остался стоять у своей машины. Он тоже намеревался поехать с братьями в больницу, но его удалось отговорить от этой затеи. Помочь там он всё равно ничем не сможет, только будет путаться под ногами. Да и потрёпанный внешний вид прозрачно намекал на то, что ему сейчас крайне необходим отдых, а не очередная поездка через город. Мори тоже осталась с ним, как-то подозрительно легко согласившись вернуться домой, и ждала его в салоне.       Проводив взглядом свернувшую за угол машину скорой помощи, Укё сел за руль и завёл двигатель. Но даже сквозь навалившуюся гранитной плитой усталость он почувствовал сдавившую грудь вину и сожаление. Лишь спустя некоторое время до него дошло, что это не его эмоции. Повернув голову к пассажирскому сидению, он посмотрел на Мори. Она лежала на краю у дверки, сжавшись в комок. — Эй, лисёнок, — тихо позвал Укё. — В чём дело? Почему ты грустишь? — Это я виновата, — так же тихо, зажмурившись, пробормотала она куда-то в хвост. — Это из-за меня Ватару чуть не погиб. Мне лучше уйти, чтобы больше не подвергать вас опасности… — О чём ты? — вздохнул он и, аккуратно подхватив её, переложил к себе на колени. Опустил руку на голову между ушами и стал ласково перебирать пальцами шерсть. — Если бы не ты, мы бы не смогли найти Ватару. — Нет! — Она дёрнулась, стряхивая его ладонь, и попыталась соскользнуть с колен. — Из-за того, что мы с ним очень близки… Из-за того, что он часто пользуется своей силой, помогая мне, он становится сильнее, ярче… Он стал привлекать внимание тварей, вроде той, которая обитает в колодце. Они чувствуют отпечаток моей ауры на нём… Поэтому тварь напала… Из-за меня… — Мори снова сжалась в комок. — Вы с Канаме уже взрослые, и вам они навредить не могут, а Ватару… Его легче обмануть, запутать. — Она горько всхлипнула. — Обернись, — попросил Укё, удерживая её на месте. — Пожалуйста.       Мори жалобно на него посмотрела, но всё же выполнила просьбу. Его окутало тёплое сияние, а когда оно погасло, на коленях осталась сидеть девушка, виновато прижимая большие уши к голове и шмыгая носом. В ярких рыжих глазах стояли слёзы. — Послушай меня, — Укё ласково стёр большим пальцем покатившуюся по щеке слезу. — Тебе не в чем себя винить. Ватару с рождения наделён этой силой. Так же, как Канаме или Иори. — Он улыбнулся. — И вне зависимости от вашего общения, он будет привлекать к себе внимание. Тот же Канаме всё детство попадал в различные переделки, которые нередко заканчивались серьёзными травмами. И теперь я думаю, что как раз таки по причине наличия у него яркой энергетики. Так что не выдумывай. Ты тут ни при чём. Не будь тебя рядом, Ватару мог бы навсегда потеряться в трущобах. Что было бы с Азусой, если бы Ватару не привёл тебя в дом? Твой уход ничего не изменит. Наоборот, он всех очень огорчит. Поэтому я очень тебя прошу: не делай глупостей? Хорошо? — Его слова немного её успокоили, но она всё равно сомневалась, что, оставшись рядом с братьями, не станет причиной новых бед. — Ну же, Мори, перестань, — притягивая её ближе, прошептал Укё. — Мы в любом случае тебя никуда не отпустим. Ты нам нужна. И мы очень сильно дорожим тобой. Поехали домой? Перекусим, отдохнём, а там и Ватару вернётся? Как тебя такая идея? — Угу… — сдавленно согласилась она, а затем рывком прижалась к его груди, обхватывая руками за шею, и спрятала лицо, уткнувшись в него. Худые плечи чуть дрогнули. — Спасибо тебе… — Боги… Не за что, Мори. Ну же, милая, перестань плакать. Всё хорошо. — Он тронулся с места по направлению к дому, не переставая успокаивающе гладить её по голове, позволяя сбросить напряжение и страх.       По приезду в особняк они, не сговариваясь, пошли отдыхать. Есть не хотелось. Оба чувствовали себя уставшими, а Мори ещё и подавлено. Когда створки лифта разошлись на четвёртом этаже, она неуверенно направилась к лестнице, собираясь спуститься на третий, в комнату Ватару. — Мори, — остановил её голос Укё, и она обернулась. — Пойдём, — он кивнул в сторону своей двери. — И тебе, и мне сейчас не помешает компания. Разве нет? — Наверное, — растерянно растопырив уши и не поднимая глаз, отозвалась она и как-то совсем беззащитно спросила: — А можно? — Конечно, — улыбнулся Укё и покачал головой. — Даже нужно. Идём.       Расправив постель, он отошёл к шкафу, стягивая с себя костюм, мимоходом осторожно наблюдая за Мори. Она топталась у порога, всё ещё пребывая в раздумьях о своём дальнейшем будущем. Чтобы отвлечь её, Укё вытащил из шкафа красную рубашку. Ту самую, в которой, по рассказам братьев, она ходила сразу после первого обращения. — Мори, ты не хочешь переодеться… — он замер на полуслове, протягивая её ей, и вдруг понял, что затея совершенно глупая. Она не нуждалась в обычной одежде. — Ой, прости, совсем вылетело из головы, что тебе не нужно… — Давай! — перебила его Мори, быстро выхватив рубашку, и в это же время её собственная одежда растворилась.       Укё замер, рассматривая обнажённую девушку, которая с довольным видом просовывала руку в широкий рукав. До него даже не сразу дошло, что нужно бы как минимум отвернуться. — Что-то не так? — взглянув на его ошарашенное лицо, удивлённо поинтересовалась Мори. — Да, — тряхнув головой, Укё подошёл и быстро застегнул пуговицы на рубашке, а затем тяжело вздохнул. — Мори, не делай так больше, хорошо? Если хочешь переодеться, просто попроси меня или любого другого брата выйти… — Эм… Ладно. Постоянно забываю, что у людей с одеждой связанна куча каких-то сложностей, — кивнула она.       Надев свободную футболку и лёгкие штаны, Укё лёг на кровать и блаженно зажмурился, позволяя мышцам расслабиться. Мори тоже нырнула под тонкое покрывало. Чуть покрутившись, она улеглась поперёк его груди в районе солнечного сплетения, устроив голову на согнутых в локтях руках. Укё не стал возражать, просто приобнял её одной рукой и закрыл глаза. — Ты не хочешь погулять со мной по пустыне? — донеслось до него через некоторое время. — Там очень красиво. — Хорошо. Пустыня так пустыня, — не открывая век, улыбнулся Укё. — Да, и ещё я, пожалуй, избавлю тебя от необходимости беспокоиться по поводу влияния на Ватару. — Он нежно провел ладонью по голове. — Я запрещаю тебе покидать нас. А теперь спи. — Она встрепенулась, поднимая уши, но, осознав, что продолжать разговор Укё не намерен, заурчала, окутывая их обоих теплом, и провалилась в сон.