Поверь в меня

— Кому ей? — уступая брату Канаме шагнул за порог. — Мори, — всхлипнул Ватару. — Ты чуть не убил её! — Он оглянулся, с тревогой осматривая лежащую без движения лисичку. — Духа? — уточнил Канаме. — Который к тебе присосался? — Ничего такого она не делала! — Мальчик стёр рукавом скатившуюся по щеке слезу. — Она хорошая! — Он шагнул в коридор вслед за братом. — Ватару-кун, — вздохнул тот и отошёл ещё немного. — Блуждающие духи опасны для людей. Даже если на первый взгляд они кажутся безобидными. Они цепляются к человеку и поглощают его силы, постепенно истощая. Из-за этого можно серьёзно заболеть или даже умереть. — Мори не такая! — гневно выкрикнул Ватару. — Она наоборот! Она всегда помогает мне. Если плохо, если что-то болит или просто грустно. Она всегда старается защитить меня, да и остальных братьев тоже! — Обида жгла. Она ни разу не сделала ничего плохого их семье, а её чуть не убил его брат. — Это Мори вывела меня из трущоб, когда я потерялся. Сам бы я не выбрался! Это она почувствовала, что Азу-куну плохо! Что было бы, если бы она меня не разбудила в ту ночь?! — Произнести в слух, что эта ночь могла стать для Азусы последней язык не поворачивался. — Она только и делает, что оберегает нас! Всех! А ты?! За что ты так с ней?! — Его начинало потряхивать. К страху за фенька теперь примешивалось осознание того, что вернись он на несколько минут позднее, Мори бы уже не было. — Тише, Ватару-кун, — Канаме видел, что брата накрывает истерика. — Я же не знал. Я только хотел защитить тебя. — Он сел на пол, опираясь спиной о противоположную стену коридора, и провёл ладонью по лицу, смахивая холодный пот. — Да и не убил бы я её. Она же дух — она не может умереть в прямом смысле слова. Я бы просто разорвал её связи с нашей реальностью и отправил в мир духов. Где ей и место. Иди сюда. — Он похлопал рукой по полу рядом с собой, приглашая брата поговорить. — Расскажешь мне про эту свою Мори? — А я не хочу, чтобы она уходила в мир духов! — резко мотнул головой Ватару. — Я хочу, чтобы она осталась здесь! Со мной! — Но предложение принял и тяжело опустился возле Канаме. — Что теперь с ней будет? — потерянно спросил он. — Она не шевелится и прозрачная совсем… — Да ничего не будет, — спокойно ответил Канаме. — Восстановит силу и вернётся в прежнее состояние. Я не завершил ритуал, успел только ослабить её. — Я обещал защитить её от тебя, — вдруг шмыгнул носом мальчик. — А сам… Она меня всегда выручала, а я не смог. — Не правда. — Канаме обнял его за плечи и притянул к себе. — Ты же помешал мне, значит, спас её. И почему именно от меня? — Она с самого начала тебя боялась, — пояснил Ватару. — Говорила, что твоя сила давит на неё, и рядом с тобой ей становилось нехорошо. Считала, что ты можешь ей навредить. А я не поверил… — Я тебе обещаю, с ней ничего не случится. — Он погладил младшего по голове, успокаивая. — У неё есть форма? Какой ты видишь её? — стараясь отвлечь брата, спросил Канаме. — А ты разве не видел? — удивился Ватару. — Ты же… охотился на Мори. — Я её почувствовал. Утром, когда увезли Азу-куна. А сегодня я увидел только светящийся шарик, сгусток энергии. Без определённой формы. Собственно, поэтому и не смог определить, что это за подвид. — Он пожал плечами. — Это фе́нек. Лисичка такая из пустыни. Жёлтая, с большущими ушами, — впервые чуть улыбнувшись, рассказал Ватару. — И очень любит тофу. — Сердце предательски дрогнуло. — Она хорошая. Не нужно её выгонять, — попросил он, заглядывая старшему брату в глаза. — Фе́нек. Надо же. Как интересно, — протянул Канаме. — Ёкай получается. Но они, как правило, принимают форму обычной лисы. Хотя, если совсем молодые или слабые… Возможно, и феньком могут обернуться. Я о таком не слышал, — задумчиво рассуждал он. — Нужно будет спросить у сэнсэя. — Зачем? — тут же заволновался Ватару. — Не стоит про неё никому рассказывать. — Хорошо, хорошо. Успокойся, — согласился с ним брат, не желая расстраивать ещё больше. — Не скажу. — Тут он взял его за руку и, когда Ватару поднял на него глаза, серьёзно сказал: — Ватару-кун, прости меня. Я не желал причинять вред твоему другу. Передай ей, что она может больше не бояться меня. Не трону. — Ладно, — тихо ответил мальчик. — И ты меня прости, что толкнул. — Забыли, — улыбнулся брат. — Я заслужил. Теперь быстренько убираем тут всё и бегом возвращаемся к остальным, пока нас не потеряли. — Не хочу, — посмотрел на него Ватару. — Не хочу оставлять её одну. — А как объяснишь это Маса-ни? — хитро прищурился Канаме. — Да и вообще, ты почему вернулся? Ещё и один. — В кафе мне вдруг стало так тоскливо… и страшно. — Он передёрнул плечами. — Я подумал, что сейчас умру прямо за столом. А первое имя, которое пришло на ум, было Морико. — Брат опустил голову. — Я понял, что страх не мой, что это она чего-то сильно боится. Я… соврал Ма-куну. Сказал, что одноклассник просит срочно дать ему тетрадку по каллиграфии. Сказал, что быстро сбегаю домой и вернусь потом с тобой. Тут же недалеко. Он отпустил. — Вот это мой брат! — расхохотался Канаме. — Всё таки кровь не водица — ты истинный Асахина! Ну, будем считать, что я уладил свои дела, а ты свои. Пошли. Не стоит вызывать лишних подозрений. Когда вернёмся, лисичка твоя уже будет более-менее в порядке. — Точно? — недоверчиво посмотрел на него Ватару. — Уверен. Оставь ей еды. Поспит, поест и придёт в себя, — но, заметив, что его слова не убедили брата, добавил: — Ты сейчас чувствуешь, что ей угрожает опасность? — Тот отрицательно покачал головой. — Вот! Значит, она просто отдыхает. У вас, судя по всему, образовалась сильная духовная связь, и если ей будет плохо, ты поймёшь. — Хорошо, — вздохнул Ватару. — Идём.       Укё устало толкнул дверь и замер в прихожей, собираясь с мыслями, чтобы переобуться в тапочки. Сил не было даже на такое простое действие. Жутко болела шея. Боль простреливала от плеч и до самой головы. Сделав над собой усилие, он всё же скинул туфли и со стоном добрался до лифта. Тяжёлый выдался день. На пятом этаже, шагнув в освещённую гостиную, мужчина рухнул на диван, не сразу замечая на стеклянном столике коробку и логотипом сети небольших ресторанов и записку поверх неё. После фильма братья заехали домой, оставили для него суши на ужин и сообщили, что пойдут смотреть салют в честь открытия нового парка. А также пожелали ему приятного аппетита и доброй ночи. Он облегчённо выдохнул и мысленно поблагодарил братьев. Сходить на кухню даже для того, чтобы поужинать, сил бы точно не хватило. Отправив в рот первый попавшийся ролл, Укё почти не почувствовал вкуса: боль снова раскалённой иглой прострелила плечи и устремилась вверх, вспарывая затылок. Мужчина поморщился и поднял руку, пытаясь размять проблемную зону. — Ржавею, что ли? — вымученно простонал он.       Мори приоткрыла глаза, о чём тут же пожалела: ощущения были не из приятных. Ей показалось, что всю её сущность пропустили через мясорубку или на совесть отстучали отбивным молотком для мяса. Правда, спустя пару мгновений в нос проник потрясающий запах. Тофу! После смрада благовоний, которыми выкуривал её Канаме, этот аромат стал для лисички райским эликсиром, дарующим волю к жизни. Поднявшись на слабые ещё лапки, Мори скривилась: неприятно. Но гораздо лучше, чем можно было ожидать после дневного происшествия. То, каким образом ей удалось спастись, в памяти не отложилось, но свежий отпечаток ауры Ватару натолкнул её на мысль, что именно он не позволил страшному монаху довести ритуал до логического конца. Она слабо улыбнулась, думая о мальчике. Он защитил. Он её спас. Добравшись до тарелки, фе́нек живо проглотила угощение и, сыто выдохнув, вернулась на постель. Резерв силы восстановился всего на четверть, но после вкусного ужина организм должен быстро прийти в норму, и всё, что ей сейчас было необходимо — просто ещё немного поспать. Краем сознания, уже погружаясь в сон, Мори почувствовала, что кто-то вернулся домой. Она в испуге дёрнулась, не сумев с ходу распознать, кто именно. Поднапрягшись, ей всё же удалось идентифицировать, что вернулся «строгий мужик», и фе́нек облегчённо вздохнула, свернулась в комочек и провалилась в небытие.       Доев суши Укё щёлкнул пультом, включая плазму, висевшую на стене. По-хорошему ему бы стоило отправиться к себе и лечь. Завтрашний день обещал быть не менее насыщенным, но… Ему удалось принять такое положение, при котором ощущение, что голову сейчас разорвёт изнутри, а позвоночник рассыплется на отдельные составляющие, утихло, оседая глухими уколами вдали. Поэтому он малодушно замер, отдыхая от неприятных сигналов организма, напоминавших, что кое-кто совершенно неподобающе о нём заботится. И, если честно, он бы с удовольствием уснул прямо тут. Будь у него такая возможность…       Мори беспокойно ворочалась во сне. Шея затекла и болела. Нестерпимо. Сменив несколько раз положение, до неё наконец-то дошло: это чужая боль. Обречённо вздохнув, она открыла глаза и посмотрела наверх, туда, где в гостиной пятого этажа мучился один из братьев. «Ну что за день? — подумала фе́нек. — Сначала чуть не прибили, теперь не дают нормально восстановиться». Она спрятала мордочку, накрывшись хвостом, надеясь, что сможет игнорировать эманации боли, исходящие от мужчины. Но спустя десять минут поняла, что все её потуги бесполезны: тело проецировало их на себя, вызывая сильный дискомфорт.       Хвост нервно дёрнулся, Мори соскочила с кровати и, немного пошатываясь, покинула комнату. В коридоре до сих пор витал запах едкой смеси, и она, чихнув, максимально быстро посеменила на заплетающихся лапках к лестнице. Перед ступеньками в голову пришла мысль, что она жалеет о невозможности подняться на лифте. Не хотелось тратить силы на взаимодействие с предметами на физическом уровне. Их и так не много, а скоро станет ещё меньше.       Мужчина сидел на диване, чуть согнувшись и склонив голову вбок. На экране мелькали картинки новостного канала, но вряд ли они его сейчас интересовали. Мори запрыгнула на спинку и подошла ближе, принюхиваясь. Чутьё оставляло желать лучшего, но даже так она уловила, что он днём умудрился защемить шейный нерв, который теперь воспалился и доставлял массу неприятных ощущений. С одной стороны, ей дико хотелось послать всё к лешему и уйти: боль к утру должна пройти. С другой — если Ватару увидит этого полуживого индивида, то, скорее всего, начнёт переживать, что брат так страдает из-за него. Нежелание огорчать мальчика стало определяющим. Она мягко перепрыгнула к Укё и в буквальном смысле повисла на шее, свесив лапки по обе стороны от него, устроив мордочку на правом плече. Мори закрыла глаза и сосредоточилась на проблемном участке под своим животом.       Когда смысл сказанного диктором с экрана стал проникать в сознание, Укё выпрямился и обескураженно замер, прислушиваясь к себе: боль отступала. Резко выдохнув, он повёл плечами, разминая затёкшие мышцы, ещё не до конца веря, что всё прошло. Сознание было ясным, новых вспышек не последовало, а по спине прокатилось приятное тепло. — Чудеса, — поражённо прошептал он, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. — Да угомонись ты, — зашипела Мори. Она не успела до конца восстановить работу пострадавшего нерва, а он своими движениями сбивал её, рискуя, кстати, травмироваться во второй раз. Естественно, фенька никто не услышал. Поэтому, рассердившись, она плотнее обвернулась вокруг его шеи и, заурчав, сердито буркнула: — Спи уже!       На экране всё так же шли новости, сменившиеся после первыми кадрами какого-то фильма, а в их мерцающем свете спал, завалившись набок и слегка улыбаясь, уставший мужчина с повисшей на шее маленькой лисичкой. Она тоже дремала, по капле вливая в него свою силу. Точечно. Бережно. Её и так было мало — стоило поберечь.       К одиннадцати вернулись братья. Весело перешучиваясь, они высыпались из лифта. Вдруг Масаоми жестом попросил их замолчать: он первым увидел Укё, заснувшего на диване. Ребята, кивнув, стали расходиться по комнатам. Ватару нервно оглянулся на Канаме. Мальчик заметил на шее у брата Мори и ждал реакции, понимая, что не он один может её видеть. Канаме спокойно прошёл на кухню, игнорируя слабое свечение, окутывающее Укё. — Ватару-кун, иди к себе. Уже поздно, — отвлёк его Масаоми. — Ма-кун, — несмело отозвался брат. — Может, я разбужу Кё-куна? Ему же, наверное, так неудобно? — Мори не проснулась, когда они вошли, и даже на Канаме не среагировала. Значит, ей ещё плохо и её нужно забрать. — Хорошо. Буди и беги спать. Завтра в школу. — Масаоми улыбнулся и проследовал за Канаме. — Доброй ночи. — Доброй.       Ватару аккуратно снял лисичку с шеи брата и, недолго думая, повесил её на себя. — Ммм… Ватару? — Мори зашевелилась. — Тс-с-с… Тихо. Я сейчас, — шепнул он и чуть потряс Укё за плечо. — Кё-кун, проснись. Мы вернулись. — Что? — Мужчина с удовольствием потянулся. — Я уснул? Вот же… — Ага, — кивнул Ватару. — Ма-кун и Кана-кун на кухне. А я пошёл спать. Доброй ночи. — Доброй, — Укё улыбнулся мальчику, чувствуя себя отдохнувшим и полным сил. — Как погуляли? — спросил Укё, присоединившись к братьям. Они пили чай и тихо переговаривались. — Хорошо, — улыбнулся Масаоми, переводя взгляд на чуть помятого, но довольного мужчину. — Не дошёл до спальни? — Да как сказать, — задумчиво ответил он. — Знаешь, так болела шея, что еле сюда поднялся. А потом… — рука рефлекторно коснулась плеча, чуть сжимая, — всё внезапно прошло. И я вырубился. — Ну и как спалось? — приподняв бровь, уточнил Канаме, внимательно наблюдая за братом. — Чудно́, наверное… — пожал плечами Укё. — Сон совсем уж странный снился. Да и сейчас не до конца отпустило. — Он, смутившись, отвернулся заварить себе чай. — Странный? — удивился Масаоми, пожалуй, впервые услышав от брата вообще хоть какое-то упоминание о снах. — Очень, — Укё сел, рассматривая светло-зелёное содержимое чашки, а потом рассказал: — Снилось, что я бегу по пустыне ночью. И не просто бегу, а на лапах… Всё было таким реальным… Мне кажется, я до сих пор ощущаю жар, исходящий от раскалённого за день песка. Но он не обжигал. Мои… лапы… были покрыты шерстью даже на подушечках, защищая от ожогов… — Он сделал небольшой глоток. — Так ярко. До мурашек. Я… охотился. — Укё перевёл растерянный взгляд на Канаме. — Я слышал абсолютно всё в радиусе нескольких километров. Слышал, как из песка выбирается на поверхность скорпион. И я знал, что именно скорпион, а не какое-то другое животное… Слышал, как вдалеке пробирается по каменистой гряде каракал. Знал, что он опасен. Но не сейчас: слишком далеко, успею убежать. — Вдруг мужчина запнулся, его голос стал тише. — Я знаю, как пахнет вода в пустыне. Она разная… Вода в ручейке отфильтрованная песком, отличается от той, что на камнях… Оставшаяся прозрачными капельками ночная прохлада имеет другой запах. Боги… В жизни ничего подобного не испытывал. — И правда, необычно, — согласился с ним Масаоми. — Как думаешь, кем ты был? — Чёрт его знает, — качнул головой Укё. — Но это было нереально реальным… — Фе́нек, — тихо сказал Канаме, вставая. — Это был фе́нек… Доброй ночи. Я ушёл. — Он быстро покинул кухню, оставляя за спиной озадаченных братьев.       На следующий день, вернувшись из храма, Канаме направился прямиком к младшему брату. Но Ватару встретил его в коридоре третьего этажа, немного поодаль от двери в свою комнату. Он настороженно наблюдал за тем, как брат приближается. «Предупредила, — усмехнулся про себя Канаме. — Значит, всё равно боится». — Привет, — осторожно поздоровался Ватару. — Привет, — улыбнулся тот в ответ. — Как там твоя маленькая подружка? — Спасибо, уже лучше, — серьёзно сказал мальчик. — Но слабость пока ещё не прошла. У Кё-куна вчера сильно болела шея. Мори говорит, нерв защемил. Она помогла. — Полезный дух, — подмигнул брат. — Познакомишь нас? — Нет, — без задержки, категорически отказал Ватару. — Ей плохо, когда ты рядом. — Ну вот и исправим это. А заодно подлечим, — предложил Канаме. — Раз уж я виноват в том, что ей нехорошо, то стоит постараться реабилитироваться. — Как это? — недоверчиво уточнил младший, не понимая, чем можно исправить то, что натворил брат. — Ты же сам говорил, что ей нужно просто отдохнуть и набраться сил. — Вот я и поделюсь своей, — Канаме улыбнулся. — Не выйдет, — упрямо качнул головой Ватару. — Ей от твоей только хуже станет. — Ну, думаю, она согласится немного потерпеть. В этом доме ей не найти более сильного источника, а сама восстанавливаться она будет долго. Я отдам ей часть добровольно. В таком виде она сможет её принять. Я узнавал. — Он замолчал в ожидании решения. — Даже не знаю… — неуверенно протянул брат и оглянулся назад. Идея быстро вылечить Мори ему нравилась, но вот захочет ли она. — А давай спросим у неё, — чуть приблизился Канаме. — Я же обещал, что больше не причиню ей вреда. — Хорошо, — сдался Ватару. — Но если она не захочет, ты сразу уйдёшь. — Договорились. — Братья вместе вошли в двери. — Мори? — позвал мальчик. Лисички нигде не было. — Спряталась. — Он посмотрел на брата. — Она тебя боится. — Неудивительно. — Канаме присел на корточки, заглядывая под кровать. — Она там. — Мори, — Ватару опустился на колени и тоже заглянул вниз. — Выйди, пожалуйста. Кана-кун хочет помочь тебе. Он больше не обидит.       Некоторое время ничего не происходило, и Канаме было решил, что дух так и не покинет своё укрытие, но вдруг из-под кровати выскользнул шарик света и спрятался за спиной брата. — Чего ему нужно? — нервничая, спросила Мори, прижимаясь к мальчику. — Бррр… Ну и аура… — Второй раз отказываться подчиниться этому страшному человеку она поостереглась. Всё равно достанет, если захочет. — Он предлагает поделиться с тобой своей силой. Говорит, тогда тебе станет лучше. — Ватару полуобернулся и погладил её по голове. — Что скажешь? — Добровольный дар? — заинтересованно уточнила она, чуть выглядывая из-за спины. — Да, — кивнул Ватару. — Ты согласна? — Можно попробовать, — сомневаясь, протянула Мори, но вышла и остановилась напротив Канаме, нервно подёргивая хвостом и прижимая уши. — Согласилась, — улыбнулся тот. — Прости меня. Не знал, что ты безвредна. Духи бывают разные. — Да чего там… — Она сделала ещё пару шагов и села прямо перед ним. — Прощаю. — Ватару тоже улыбнулся и передал брату её слова.       Канаме сел в позу лотоса, нараспев произнося мантру и погружаясь в медитацию. Его рука нависала над головой Мори раскрытой ладонью вниз. Он привычно заглянул внутрь себя, находя яркий искрящийся источник силы. Отделив от него тоненький ручеёк, Канаме направил его в ладонь и позволил свободно перетекать в духа.       Из транса монаха вырвал испуганный крик брата. Открыв глаза, Канаме увидел перед собой слепящее маленькое солнце, переливающееся и вспыхивающее под рукой.       Мори покачнулась и молча рухнула на пол, как подкошенная. — Что ты наделал?! — Ватару бросился к феньку. — Ничего, — хмыкнул брат. — Теперь с ней точно всё в порядке. Усвоит силу и будет как новая. Скорее всего ещё и гораздо сильнее, чем была до этого. — Правда? — чуть успокоился мальчик, перекладывая бессознательное тельце на кровать. — Даю слово, — Канаме встал. — Думаю, она даже больше не будет испытывать дискомфорт рядом со мной. Не трогай её до утра, — добавил он и вышел.       Вечер. Ватару выключил свет и лёг. Мори так и не пришла в себя, но выглядела здоровой. Сияние почти сошло на нет, разве что шерсть немного светилась и изредка вспыхивала яркими искорками. Он думал, что просто не сможет уснуть, волнуясь за лисичку. Но стоило голове коснуться подушки, как мальчик отключился. Слишком устал за прошедший день. Устал настолько, что даже ослепительно-яркий свет, озаривший комнату посреди ночи, не смог его разбудить…