Поверь в меня

— Разве можно так себя вести? — Мужчина строго смотрел на склонившего голову мальчика. — Ватару-кун, ты не хочешь мне рассказать, что с тобой происходит? Почему ты затеял драку? Родители мальчика сообщили, что у него откололся зуб, порезав щёку, и сильно разбит нос. — Укё покачал головой, а сам Ватару продолжал молча стоять, даже не предпринимая попытки хоть как-то объясниться. — В добавок ко всему, меня завтра вызвали к директору. — Он старался сдерживать раздражение, но и без этого было понятно, что именно последнее обстоятельство выводило мужчину из себя больше всего.  — Кё-кун, прости, — пробормотал Ватару. — Я больше так не буду.  — Хотелось бы верить, — резко ответил Укё. Он не понимал, почему брат упорно молчит. — А извиняться ты будешь не передо мной, а завтра у директора, перед одноклассником и его родителями. После того, как нас обоих отчитают за твоё поведение. — Он злился, пусть и пытался не давать волю гневу. У него на работе дел по горло, да и дома не меньше. А теперь придётся потратить полдня на разборки в школе, после чего до полуночи сидеть в офисе. И переложить данный визит на кого-нибудь из братьев он тоже не мог, потому что, помимо самого разбирательства, скорее всего, будет решаться вопрос о материальной компенсации для пострадавшего ребёнка.  — Я не буду перед ним извиняться! Ты меня не заставишь! — резко вскинувшись, выкрикнул мальчик, сжимая кулаки. — Он сам виноват! — В глазах полыхала злость вперемешку с обидой.  — Так. Ватару Асахина, — голос Укё стал тише и вроде как даже спокойнее, но брат почему-то сделал шаг назад и слегка побледнел. Кажется, он окончательно вывел мужчину из себя. Перед Ватару тут же, растопырив лапы и вздыбив шерсть, выскочила Мори, которая беспокойно крутилась позади во время разговора. Она моментально уловила смену настроения «строгого мужика» и приготовилась защищать мальчика. Большие уши прижались к голове, а она сама угрожающе зарычала. Ничего не подозревающий Укё сделал шаг навстречу. — Ты сейчас же идёшь в комнату, чтобы подумать над своим поведением. Без игр, без телефона и без телевизора. А позже, когда успокоишься, мы продолжим этот разговор. Всё ясно?!  — Да, Кё-ни… — Ватару снова опустил взгляд. Спорить со старшими не принято. И теперь к списку его прегрешений добавится ещё и пререкания с братом. А за это ему влетит даже от Масаоми… Хотя подчиниться его в большей степени заставило поведение фенька: судя по всему, она собиралась атаковать Укё, защищая друга. Он, конечно, не думал, что Мори сможет ему навредить, но проверять не хотелось. — Можно идти?  — Да. — Укё развернулся и направился к лифту. Скоро ужин, и пора было браться за готовку. Ватару, искоса поглядывая на сердито фыркающую лисичку, медленно двинулся следом.       Переодевшись, Укё зашёл на кухню. Раздражение отступило, и его место заняло сожаление. Он, конечно, вынужден был отреагировать на инцидент, но на душе скребли кошки. Ватару был спокойным ребёнком, возможно, даже одним из самых послушных. А на фоне некоторых старших братьев — так вообще беспроблемным. Но в последнее время с мальчишкой творилось что-то совершенно необъяснимое: то из дома сбежит, то нагрубит учителю… Сейчас вот драка. Да и за эту неделю мужчине уже трижды звонили из школы с жалобами на поведение младшего: отвлекается на уроках, конфликтует с одноклассниками… Укё тяжело вздохнул, опрокинув на пол миску с овощами. Всё валилось из рук. Подобное положение дел очень его расстраивало, и он никак не мог понять, что же происходит с братом. Он не понимал причины таких резких перемен. Приходилось действовать вслепую, осаживая Ватару, но результат, если честно, не радовал.       Ватару прикрыл дверь и упал на постель лицом в подушку. Бурлящие в груди эмоции требовали выхода. Злость, обида и немалая доля сожаления сплелись в тугой ком, в котором было не разобрать, чего больше. Мори быстро запрыгнула на спину мальчика и улеглась, по обыкновению желая помочь и утешить. Только выходило не очень: она и сама не могла успокоиться. Ватару чуть расслабился, чувствуя привычное тепло, исходящее от фенька, но через некоторое время понял, что волны какие-то неравномерные или даже рваные. Он перевернулся на спину, подхватил спрыгнувшую лисичку на руки и усадил на живот, разглядывая недовольную мордочку.  — Не злись, — улыбнулся мальчик. Собственная обида прошла.  — Вот ещё, — фыркнула Мори, улеглась и, вытянув лапки, уложила поверх голову. — Я и не злюсь.  — Ну-ну… — Улыбка стала шире. Лежала она, может и спокойно, даже веки немного прикрыла. Вот только нервно дёргающийся из стороны в сторону хвост бил его по ногам, выдавая её настроение. — Оно и видно.  — А чего он на тебя ругался?! — не выдержав, рыкнула она и подскочила. — Ты же сказал, что не виноват! — Во время разговора Мори чётко уловила, что Ватару не врёт, а значит, и ругать его не за что. Детали её не интересовали.  — Я не сказал, — грустно качнул головой Ватару. — Я накричал на Кё-ни. Я ведь даже не попытался объяснить ему причину. Поэтому ещё больше разозлил его… Да, собственно, я вообще не должен был с ним спорить.  — Всё равно он не прав! — Фе́нек была в корне не согласна с такой постановкой вопроса. Её друг сказал правду, и тот, второй, не должен был его наказывать. — Хочешь, ему сегодня кошмары будут сниться? Или просто настроение испорчу? — мстительно предложила она. — Хотя… Ему сейчас и так паршиво, — посмотрев в направлении кухни, сообщила Мори. — Ходит там… Переживает. — То, что Укё просто не в состоянии на уровне восприятия оценить правдивость слов, как она, в расчёт не бралось.  — Не надо. Не сердись на Кё-ни. — Ватару погладил её по голове. — Сейчас он на меня ругался, а завтра в школе будет защищать. — Слова о том, что брат расстроен, неприятно царапнули: он этого не хотел. — Укё всегда достаётся из-за нас… Чтобы не случилось у меня или других братьев, чтобы мы не натворили, звонят всегда ему. И он же потом нам помогает, защищает и решает наши проблемы… Мне очень жаль, что я заставил его волноваться… — прошептал Ватару. — Нужно будет извиниться после ужина и всё ему рассказать.  — Доктор идёт, — соскакивая на пол, предупредила Мори.  — Ватару-кун? Можно? — Масаоми тихо постучал и приоткрыл дверь.  — Да, конечно. — Мальчик сел на постели.  — Догадываешься, зачем я пришёл? — Он присел на кровать рядом с братом и ласково потрепал по волосам. — О чём хочу поговорить?  — Да. Из-за Кё-ни? — вздохнул Ватару. — Я ему нагрубил…  — Верно. Из-за этого тоже, — улыбнулся Масаоми. Его порадовало, что брат в первую очередь боится не наказания, а переживает за Укё, которого огорчил. — Не хочешь мне рассказать, что случилось? Только за эту неделю ему уже трижды звонили из школы с жалобами на тебя.  — Я не виноват, — упрямо повторил Ватару.  — Хорошо. Тогда в чём дело? — соглашаясь, кивнул старший. — Мы же должны знать, почему ты вдруг превратился в хулигана.  — Я не… — Ватару опустил голову, то, как его назвал Масаоми, ему не понравилось. — Это новый мальчик пакостит, а на нас сваливает. Я говорил учителю, но мне не поверили, — обиженно закончил он.  — А почему нам не рассказал? Неужели думал, что тоже тебе не поверим? — удивлённо приподняв бровь, поинтересовался мужчина.  — Не хотел жаловаться, — тихо вздохнул Ватару.  — Это, конечно, похвально, — пряча усмешку, качнул головой Масаоми. — Но выходит, ты считаешь, что устроить драку было лучшим решением?  — Нет. Не лучше… Просто он толкнул девочку из младшего класса с ведром воды. Она упала и облилась. Я заступился. — Брат несмело посмотрел на старшего.  — Понятно. Правда, я всё же думаю, что драться было совершенно не обязательно. Ну да, сделанного не воротишь. — Масаоми встал. — Чем бы ты не руководствовался, отвечать за свой поступок придётся. Пускай он и был попыткой защитить. Нравится тебе это или нет. — Он пристально посмотрел на Ватару и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Но перед этим, наверное, нужно уладить ещё один вопрос? Не так ли?  — Да, — он снова вздохнул. — Я извинюсь перед Кё-ни после ужина, — и поднял виноватый взгляд на Масаоми. — Я правда не хотел…  — Я знаю, — улыбнулся брат. — И Укё тоже знает. Но это не снимает с тебя ответственности. Верно?  — Да… — Масаоми вышел, прикрыв за собой дверь.       Сидя перед компьютером, Укё готовил документы на завтрашний день. Заниматься этим с утра будет некогда. Хотя мужчина уже смирился с данными обстоятельствами. Настроение было вполне рабочим. Вечером к нему подошёл Ватару, и они уладили возникшее между ними недопонимание, что весьма порадовало Укё. Ну а проблему в школе он решит завтра, и кому-то очень не поздоровиться… На столе пиликнул мобильный: Масаоми звал немного расслабиться после неприятных событий. Пожав плечами, мужчина встал. Отказывать старшему брату было не принято, тем более что с работой он почти закончил.       По пути в гостиную его нагнал Канаме, и они вместе спустились вниз, устраиваясь на мягком диване.  — Разобрались? — уточнил Масаоми, разливая по бокалам коньяк.  — Да, — хмыкнул Укё. — Всё в порядке. Ты ему сказал извиниться?  — Нет. Я с ним, конечно, поговорил, — он мягко улыбнулся брату. — Но мне кажется, он бы и сам, без моего вмешательства пришёл к тебе.  — Кто бы мог подумать, — усмехнулся Канаме. — Ватару и подрался. Удивил младшенький.  — Тебя, смотрю, это веселит? — хмуро отозвался Укё. — Меня что-то не особо. Если бы Юске, я бы ещё понял. Да даже Футо, хоть и маловероятно, но тоже понял бы. А Ватару… В голове не укладывается.  — Ну, он же объяснил, почему так получилось, — заступился за брата Масаоми. — А вот что действительно удивляет, так это то, что он сразу не рассказал хотя бы мне о проблемах в школе. — Он откинулся на спинку кресла и сделал большой глоток.  — Растёт малец, — вроде невзначай заметил Канаме, поднимая свой бокал и отводя взгляд. — Дети вообще быстро растут. И не всегда удаётся отследить, в какой конкретный момент они вдруг изменились.  — Если бы так… — не согласился Укё, задумчиво разглядывая янтарную жидкость. — Я бы сказал, что у Ватару эти изменения, напротив, произошли слишком резко и неожиданно. — Он на мгновение задумался. — С побега, наверное…  — Да не приставайте вы к нему, — усмешка растянула губы Канаме. — Испугался пацан. Вот теперь напряжение и прорывается периодически. — Он расслабленно выдохнул, опрокинув в рот крепкий напиток. — Месяц — это немного. Всё утрясётся. Я в этом уверен.  — Мне бы твою уверенность, — вздохнул Масаоми.       К полуночи братья разошлись. Немного задумчивые, но довольные спокойным вечером. Каждый спешил отдохнуть перед следующим днём. У всех намечались завтра важные дела, приступать к которым следовало отдохнувшими и во всеоружии.  — Я дома! — Ватару быстро разулся и побежал к лестнице. Против обыкновения, Мори его сегодня не встречала у порога. Беспокойства это, правда, не вызывало: его привёз Канаме, а к нему лисичка не приближалась.       Мори в это время грелась в солнечных лучах, растянувшись на подоконнике. Но как только внизу хлопнула входная дверь, она села. Встречать было нельзя. Фенек учуяла их за два квартала до особняка.  — Привет! — Мальчик захлопнул дверь. — Как дела? — Не останавливаясь, он подошёл к шкафу и стянул школьную форму.  — Хорошо, — Она потянулась, выгибая спину. — Дома всё спокойно. Без происшествий. — Ватару поставил на подоконник блюдце с яйцом и отошёл, болтая про школу, про визит к директору, про то, как брат уладил все проблемы. Натянув уличную одежду, он повернулся.  — Правда, за зуб всё равно придётся платить, но теперь его тоже накажут, — радостно закончил Ватару.  — Ты куда-то уходишь? — оторвалась от угощения Мори.  — Да, — снимая с вешалки лёгкую ветровку, кивнул он. — Кана-кун купил билеты на новое аниме. Его Цуба-кун и Азу-кун озвучивали, и мы идём смотреть.  — Все уходите? — уточнила фенек.  — Ага. Ма-кун переодевается, Ю-кун и Суба-кун нас позже догонят. А ещё мы зайдём в кафе. — На этих словах Ватару чуть смутился. — Кё-ни задерживается на работе, поэтому мы решили купить пиццу или суши.  — Я тогда посплю, — довольная такими новостями, зевнула Мори. Затем спрыгнула на пол и, подойдя к мальчику, потёрлась о ноги. — А то вечером из-за всей этой толпы голова гудеть начинает. Кто-то радуется, кто-то грустит или сердится. Кошмар.  — Мы не долго, — бодро пообещал Ватару, наклонился, погладил её по голове и выбежал в коридор.       Когда братья отошли от особняка на пару кварталов, Канаме резко остановился. Масаоми тоже притормозил, удерживая за руку Ватару.  — Что такое?  — Блин. Маса-ни держи билеты, — Канаме протянул ему яркие прямоугольники. — Идите. Мне нужно вернуться домой и отправить сэнсэю файлы, которые он просил. Совсем забыл, — смущённо улыбаясь, он развёл руки в стороны. — Если не успею, мне влетит.  — Ты как всегда, — посмотрел на него Иори. — Крайне безответственен.  — В кино, значит, не пойдёшь? — уточнил Масаоми.  — Пойду. Там делов-то на десять минут. Думаю, к сеансу успею, — беспечно отмахнулся он. — Идите.       Канаме развернулся и поспешил обратно, а остальные продолжили путь к кинотеатру.       В сонном сознании проскользнула информация, что один из самых опасных братьев вернулся. Но он, не задерживаясь, поднялся на свой этаж и скрылся в комнате. Из-за силы, которая окружала его, Мори не знала, чем тот занимается и о чём думает. Она только могла определить, где он находится и больше ничего. Энергетика Канаме была на порядок мощнее, чем у неё, и прикрывала его лучше любого щита или амулета. Лисичка не придала его возвращению особого значения, просто перебралась с подоконника на кресло около стола и снова закрыла глаза, погружаясь в дрёму.       Плотно прикрыв за собой дверь, Канаме переоделся в кашая. Затем вытащил из шкафа объёмную коробку и, поставив её на стол, извлёк ритуальный поднос, на котором стал раскладывать необходимые принадлежности.       Первым он вытащил Санаксарский уголь и, разложив его на сетке, отправил на огонь маленькой портативной плитки. Кусочки угля нужно было раскалить. Дальше на подносе были расставлены небольшие металлические чашечки. В них аккуратно высыпано содержимое плотно запаянных пакетиков: порошок сушёного мака, сандаловый санг и смола гугул. В пиалу побольше Канаме пересыпал толчёную жареную белую фасоль и зёрна горчицы. И напоследок вынул из коробки стопочку Терма Падмасамбхава. К моменту, когда приготовления были окончены, на сетке разгорелись угли. Ссыпав их в железную ёмкость, он взял поднос и спустился на третий этаж. Действовать необходимо быстро, пока дух не раскрыл его намерений.       Рассыпав тонкой полоской от одной стены до другой толчёную фасоль и горчицу, он установил внутри охранного сектора три равноудалённые друг от друга чаши с благовониями и кинул в них по угольку, оставив разгораться. На каждую дверь, кроме комнаты Ватару, Канаме повесил по защитному амулету, чтобы не дать духу перемещаться. А оставшиеся свободными чаши расставил по всей длине коридора. Кинув в последнюю уголёк и зажав её в руке, он толкнул дверь в комнату брата.       Мори встрепенулась и насторожилась, как только монах спустился на третий этаж, но сразу убегать не спешила. А спустя пару минут она поняла, что больше не ощущает пространство особняка. Доступным для восприятия остался только коридор. А ещё она чувствовала Его. Чувствовала, как он приближается. Как он ищет её. Голова начала кружиться, и пространство причудливо исказилось, поплыло. Дым. В её диапазоне коридор превращался в полыхающую огнём западню, заполненную удушающим смрадом. Мори заметалась по комнате, натыкаясь на предметы. Подбежав к двери, она резко отпрянула: Он рядом! А ей некуда спрятаться! В панике лисичка забилась под кровать, почти безостановочно чихая и закрывая глаза, которые немилосердно щипал едкий дым.       Канаме вошёл, держа в руках чашу с курящимися благовониями. Обошёл комнату по кругу и остановился у окна, налепив на стекло последний талисман.  — Выходи, — приказал монах. — Покажись!       Мори сжалась в комок. Страшно и больно. Сила покидала тело, утекая, как вода в горячий песок. Но она терпела, отчаянно надеясь, что если он не заметит её, то уйдёт.  — Значит, по-хорошему не хочешь? — жёстко усмехнулся Канаме, отставив чашу на стол. — Что ж, попробуем по-плохому.       Сложив руками Дигдзуб-мудру, он нараспев затянул Дхарани-сутру «Одиннадцатиликого» внимательно осматривая помещение. Спустя несколько минут из-под кровати брата выскочил какой-то светящийся сгусток и хаотично замельтешил по комнате, а затем вылетел в коридор. Отсыпав по порогу оставшуюся смесь фасоли и горчицы, Канаме шагнул следом, не переставая читать мантру.       Мори метнулась в сторону лифта. Лапы заплетались, и посреди коридора она споткнулась, покатившись по паркету кубарем. Болело абсолютно всё — и внутри, и снаружи. Её оболочку просто разъедало, а сквозь разрывы ауры стремительно утекали силы. Добежав до конца, она горестно завыла: Заслон. Дальше не пройти… Резко развернувшись, обезумев от боли, она рванулась навстречу своему мучителю. Пусть… Лишь бы всё поскорее закончилось…       Канаме шагнул в сторону, пропуская тусклый шарик света мимо себя и наблюдая, как тот, не снижая скорости, врезался в стену под окном в конце коридора. Свечение было теперь едва заметным и постоянно мерцало. Зависнув на пару мгновений у самого пола, оно откатилось в угол и там застыло, больше не предпринимая попыток сбежать. Осталось лишь немного дожать, и всё будет кончено.       Чем ближе подходил монах, тем слабее становился свет, в конечном итоге превращаясь в чуть колышущееся полупрозрачное марево. И по мере его приближения оно всё больше скукоживалось в углу. Остановившись в трёх шагах, Канаме возвысил голос и вытянул вперёд руки.       Мори закрыла глаза.  — Не смей! — резкий толчок в спину отправил его на пол немного в стороне от Мори. — Не трогай её!       Ватару в панике склонился над лисичкой, контуры которой были едва различимы. Ему удалось подхватить то, что ещё оставалось от фенька в этой реальности. Пока брат поднимался, он юркнул в комнату, ногой отбрасывая рассыпанный на входе порошок, нарушая целостность линии. Дверь захлопнулась, и щёлкнул замок. Мальчик осторожно опустил Мори на кровать и заполошно осмотрелся.  — Сейчас… Потерпи немного! — Взгляд зацепился за чашу, от которой подымался сизый дымок.       Распахнув настежь окно, он вышвырнул её вместе с содержимым, а следом отправил и клочок ткани со стекла. Оставив ставни открытыми, Ватару вернулся к кровати и уселся рядом на полу, подогнув ноги в коленях. Мори не шевелилась, не отзывалась и не реагировала на попытки прикоснуться. Всхлипнув, он положил голову рядом с феньком, не зная, что ему теперь делать и чем ей можно помочь.              В дверь постучали.  — Уходи! — зло выкрикнул Ватару.       Канаме вздохнул и надавил плечом на дверь. Замок сломался.  — Ватару-кун? — Он сделал шаг по направлению к брату.  — Не подходи! — Мальчик вскочил и бросился навстречу, толкая его в живот. Пытаясь оттеснить Канаме в коридор. — Ей плохо, когда ты рядом! — Злые слёзы катились по щекам, но силы были слишком не равными.