Быть всегда готовым

      Когда с директора спала личина после наложенных одним из авроров чар, все вдруг завертелось очень быстро. Выдававший себя за директора человек поднял палочку, с громким хлопком исчез весь факультет воронов, оставив после себя сияющую в воздухе корону, а Луна, не раздумывая, шагнула под готовое сорваться заклинание, которое, судя по цвету, было чем-то взрывным. В этот момент она снова стала Лидой — врачом, готовым на все ради своих пациентов, даже на смерть. В момент, когда чары были готовы сорваться с палочки явно не желающего любви человека, она даже и не вспомнила о том, что ей, как целителю, ничего не грозит — она просто шагнула в сторону, принимая на себя то, что могло ударить по всем.       Раздался хлопок, что-то запищало, авроры рванулись к тому месту, где только что сидел смутно знакомый всем человек, вытащив из-за кресла спрятавшееся там существо. Юная целительница с удивлением узнала нюхлера. Узнала, видимо, не только она, но и другие взрослые, отчего авроры облегченно рассмеялись.       — Наставник, а кто это был? — поинтересовалась девочка.       — Это Джеймс Поттер, — ответил ей кто-то из авроров.       — Но Поттеру должно быть сейчас чуть больше тридцати, — удивилась Луна. — А этому было что-то около сорока, как такое может быть?       — А вот так, — тяжело вздохнула Амелия Боунс, поднимая со стула какой-то артефакт. — Интересно, откуда у него Маховик?       — Так председатель Визенгамота, — туманно объяснил кто-то, но Луна по-прежнему не понимала, и тогда наставник решил объяснить.       — Понимаешь, ученица, когда человек пользуется Маховиком Времени, он использует свое личное время, — рассказал Гиппократ, приобняв девочку, которую немного потряхивало от адреналина. — Похоже, мистер Поттер активно использовал Маховик, чем и накрутил себе лишние года. Именно поэтому чары показывают такой возраст.       — А зачем он это сделал? — удивилась юная целительница, прижавшись к наставнику в попытке успокоиться.       — Видимо, хотел быть в двух-трех местах одновременно, — целитель Сметвик пожал плечами. — ДМП разберется, надеюсь.       Рассматривая нюхлера, Амелия думала, что его уже не допросишь, когда к ней подошел штатный менталист аврората, попросив разрешения считать память этого существа. Женщина разрешила под свою ответственность, и мужчина начал работать.       — Надо установить, где настоящий Альбус, — проговорила Амелия.       — И где Алисия Лонгботтом, — добавил Гиппократ. — И вообще, что произошло.       — Хопкинс, — произнес менталист, не прерывая зрительный контакт.       — Что Хопкинс? — удивилась женщина.       — Хопкинс — Дамблдор, — уточнил аврор, продолжая копаться в памяти нюхлера Поттера.       — Ка-а-ак Хопкинс? — расширила от удивления глаза Амелия. — А ну-ка…       Уэйн Хопкинс пытался убежать, но, видимо, что-то не сработало, поэтому после непродолжительного боя он был связан. Амелия лично приступила к допросу. Причем допрос проводился прямо в зале, отчего ответы слышали все. Ударная доза Веритасерума лишила мальчика воли к сопротивлению, его голос стал безэмоциональным, спокойным, а остальные школьники были просто зафиксированы. На месте школьников факультета воронов все еще переливалась корона, вовсе не желая исчезать. Амелия хорошо понимала, что это значит, несмотря на то, что это были всего лишь легенды.       — Ваше настоящее имя? — начала допрос женщина.       — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.       — Почему вы в теле мальчика? — продолжила она.       — Ритуал позволил мне сменить тело.       — А где Волдеморт? — ужаснулась откровениям Амелия.       — Я убил его, но у него остались крестражи.       — Кто наложил проклятье на Гарриет? — вдруг вмешалась в допрос Луна.       — Джеймс Поттер.       — Он знал, что она принцесса крови? — этот вопрос заставил замереть всех в зале. На юную целительницу смотрели с неверием, шокированные волшебники буквально застыли на своих местах, и тем страшнее прозвучал ответ:       — Да, она была нужна для жертвоприношения вместе с ублюдком Блэк.       — Когда вы планировали жертвоприношение? — тихо спросил Гиппократ, понимая уже, какую страшную участь готовили детям.       — Как только у нее появится первая кровь.       — Где Алисия Лонгботтом? — продолжила допрос Амелия.       — Сбежала.       — Что случилось с настоящим Хопкинсом? — поинтересовался кто-то из авроров.       — Принесен в жертву для воплощения меня.       — С какой целью нужна была история с мальчиком-который-выжил? — поинтересовалась Луна.       — Этому миру нужен герой, почему бы не я?       — Забирайте его в камеру и тщательно допросите, — распорядилась убитая откровениями «героя» Амелия Боунс.

***

      Гиппократ решил, что несмотря ни на что, Луне все-таки нужна практика. Поэтому юной целительнице было дано указание продиагностировать оставшиеся факультеты. Пока целители Мунго нейтрализовали зелья в крови профессоров, а Амелия гипнотизировала сияющую корону, Луна принялась накладывать чары диагностики: сначала на выявление проблем, а потом и углубленные.       — Наставник, — поинтересовалась девочка, уставившись на факультет Слизерин. — А что делать с ИППП?       — А это что? — удивился Гиппократ.       — Это инфекции, возникшие от большой любви к половой жизни, — объяснила юная целительница. — Вот тут у нас три гонореи, трихомониаз и два сифилиса. Еще есть пара проклятий, в том числе и родовых, а вон та девочка до выпуска не доживет, — указанная первокурсница упала в обморок.       — Как интересно живут аристократы, — поразился целитель Сметвик. — Обозначь-ка их.       — Ага, сейчас, — кивнула девочка, накладывая чары цветовой дифференциации. — Семикурскник и две шестикурсницы розового цвета — это гонорея, староста девочек с трихомониазом, а два пятикурсника с сифилисом, причем, похоже, они друг друга… Проклятья я тоже пометила, а у девочки, что в обмороке — врожденный порок сердца и его надо срочно лечить.       — Любителей половой жизни мы отправим в Мунго, — подумав, сказал Гиппократ. — И сердечницу тоже, а проклятья можно и в медпункте снять. Переходи к красненьким.       — Да, наставник, — кивнула девочка, накладывая чары уже немного уставшей рукой. — Ой… А они грязнули!       — Что значит «грязнули»? — удивился целитель Сметвик. — Руки не моют?       — Не только руки, — хихикнула юная целительница. — Некоторые, по-моему, хотят развести плесень… Но вот у всего первого курса гельминтоз. Это черви такие, — пояснила она. — О! А вот еще один с трихомониазом!       — Слизерин и Гриффиндор? — поднял брови Гиппократ. — Интересная связь…       — Кандидоз у каждой второй девочки, — вздохнула Луна. — У мальчиков микоплазма, хламидиоз… В общем, рассадник. А проклятий-то, проклятий…       — Да… — почесал нос Гиппократ. — Хоть всех госпитализируй…       — А у барсуков… Ой! — удивленно вскрикнула целительница. — Я понимаю, конечно, что они одна семья, но я не думала, что вот прямо так… Этих тоже можно госпитализировать. С пятого курса начиная — хоть всех.       — Интересные дела творятся в школе, — вздохнул целитель Сметвик. — Тут надо помощь вызывать, сами мы не справимся…       — А они все в Мунго поместятся? — поинтересовалась Луна. — А то их тут много…       — Ничего, поместятся, — хмыкнул Гиппократ. — Надо же, как им, оказывается, скучно-то было…       Все-таки закрытая школа без должного присмотра, в том числе и медицинского, представляла собой модель борделя. Опоенные зельями профессора не были в состоянии следить за учениками, что сразу же сказалось — подростковые гормоны взбурлили, даря юношам и девушкам возможность экспериментировать. Ну а потом и результат этих самых возможностей… Луна хихикала в ординаторской больницы, и коллеги вполне понимали ее — это же надо…