Звёзды принадлежат тебе

Прошел год со дня смерти Джеймса. Страсти в новостях по этому делу уже утихли, а обвиняемым по этому делу объявили, конечно же, яута. Генерал Рей Эдвордс сидел в своем кабинете, глушил кофе и тяжело смотрел в иллюминатор. Бесчисленные мириады звёзд выстроились в параллельные линии, как буквы в детской прописи. Овердрайв. Корабль уже с месяц в гиперпространстве. Космос казался ему тесной клеткой, а звезды не вызвали желания любоваться ими. Вот уже месяц, как молодой генерал перевелся на военный крейсер дальнего следования «Атлантис» и полностью отдался поискам убийцы своего друга. Незаметно пролетели тяжёлые месяцы, после всех событий, когда Джеймса убили, семейное гнездо Россов опустело и неизвестно куда пропала Агния. Полковник Сантьяго уверял, что с девочкой всё хорошо, яутжа не причиняют вреда таким маленьким детям и она скоро найдется, ведь дети никак не годились в качестве добычи. Однако Эдвордс не мог быть полностью спокойным за это: на видеозаписи не было понятно, был ли это клановый воин или изгой, спокойный пойти на любое преступление. Руфина всегда делилась с мужем и родителями тем, с кем она дружит, а тут вдруг возникли секреты от них. Нет, у яутжа был свой хитрый план, где девочке отводилась роль заложницы, но что остаётся делать? Только прочесывать сектор за сектором, в поисках проклятого корабля Хищников… О том, что маленькая Агни не потерялась в городе, а была похищена с Земли в космос, Эдвордс узнал быстро. Перед тем, как генерал успел собрать вещи для отбытия из Бостона, капитан полиции Геркхем и журналист из местного телеканала «Голос» Тони Монтан-проныра (они вели расследование по этому делу) сообщили Эдвордсу, что девочка действительно у Хищников, а в доказательство отправили заключение по этому делу и результаты экспертизы с уличных камер наблюдения. Очевидно — убийца и похититель-яутжа. Ну, хоть стало понятно, в каком направлении ее искать, а вот как успокоить себя, если знаешь, что он может и не застать ее в живых? Молодой генерал не мог избавиться от мысли об этом, а руки и сердце требовали немедленно найти и освободить малышку. Тогда, чтобы как-то пережить этот момент и избавиться от чувства невыносимо тянущегося времени, Рей по полной загрузил себя сканированием каждого сектора за пределами Внешнего кольца, тренировками в спортзале, инструктажем своих солдат, одним словом любой работой, какая только была на базе, лишь бы быстрее пролетело время до отбоя и пореже смотреть на часы. Только напарник Сантьяго был рядом в редкие часы отдыха, и Роуз — офицер поисково-спасательного отряда резерва — невысокая, со спортивной фигурой брюнетка, с карими глазами, и бледной кожей, покрытой чуть заметными веснушками, отличный минер и умеющая петь так, что Сантьяго недоумевал, почему она со своим талантом торчит в армии, хотя могла бы заняться более спокойной работой преподавательницы вокала, подальше от крови и стрельбы. Роуз была лишь на пять лет моложе Эдвордса, совсем ещё молодая женщина, для которой все ещё было впереди, но время юношеского оптимизма о героизме на баррикадах уже прошло. С Сантьяго она сдружилась на втором году службы, с Эдвордсом отношения были тёплыми, но расследование так занимало мозг генерала, что было не до романтики, что, впрочем, не слишком напрягало Роуз — пока она не строила на Рея далеко идущих планов. Конечно, она бы не отказалась от свидания в корабельном ресторанчике после отбоя, но ещё не время. Каждый вечер генерал приходил в свою каюту, падал на кровать от усталости и спал до тех пор, пока его не будила корабельная сирена, созывавшая роту на утренние сборы. Вроде такая стратегия помогала, но стоило только ему дать себе послабление, мысли об Агнии опять не давали ему покоя. Возможно, дело было в том, что Агни была для него как родное дитя и прошло слишком мало времени, чтобы страх за ребёнка перестал заставлять мышцы каменеть, а сердце биться быстро и жестко. Так и проходила жизнь Рея в борьбе с самим собой, до того момента, как он обнаружит корабль того самого Убийцы. И буквально пару дней назад вдруг он получил сообщение о том что дроны обнаружили Древний Атолл яутов за пределами Обитаемого кольца. Эту новость ему принес генерал Грегор Бассет, служивший с ним на «Атлантис». Служака, с огромным опытом, он пользовался уважением среди солдат, но «душой лагеря» при этом он не был — Бассет был лишён напрочь чувства юмора, и не любил смотреть телевизор с пивом в руках, предпочитая одиночество. Ещё будучи молодым командиром взвода, он получил в голову заряд плазмы. Ему очень повезло, что не задело мозг, но травма обезобразила его, сказавшись на мимических мышцах лица — операция прошла на скорую руку, ведь кроме него травмы получили на том задании ещё более высокие чины, чем он сам, и никто не стал бы долго возиться с едва оперившимся юнцом. Остановили кровотечение, поставили импланты, зашили — и будь рад, что остался в живых. Поэтому даже когда Грегор улыбался, что было крайне редко, он казался суровым и лишенным способности радоваться, шутить. Эдвордс просиял и сказал, что сегодня же они отправляются на ликвидацию Атолла. Бассет предложил пойти вместе с отрядом Эдвордса со своим отрядом для прикрытия, против чего ничего Эдвордс не имел против. *** Эдвордс сидел в военном челноке рядом с пилотом, приближаясь к той самой клетке, где томилась Агния. Одно настораживало Эдвордса — Атолл не выставил никакой защиты силовым полем. И никаких попыток атаковать вражеское судно. Однако Бассет все также беспристрастно смотрел на показания приборов, говоря, что никаких признаков угрозы нет. Данные предварительной разведки подтверждали слова Грегора, но что-то глубоко внутри поддерживало в Рее уверенность в том, что яутжа отлично подготовились на такой случай и отключение бортовых орудий — уловка, дабы внушить землянам уверенность в том, что корабль покинут и никого живого на борту нет. В челноке было тихо, красные цифры и символы на дисплее пилота мелькали все быстрее, сменяя друг друга. Никто не пытался выпить виски перед вылазкой, не слушал музыку, не разговаривал, как обычно перед высадкой. В салоне царила духота и напряжение в воздухе кабины. Внезапно на противоположной панели ярко вспыхнула Трехмерная карта огромного Атолла. Сидящий позади Эдвордса Сантьяго восхищённо присвистнул. На таком вполне можно было размещать смело целый галактический рынок. Эдвордс привстал, рассматривая сложнейшую систему кают, коридоров, тех блоков на каждом ярусе. «Где же ты, Агни? Где же?» Генерал понимал, что результаты сканирования не покажут точно, где сейчас Агния, просто он не смог удержаться, переживая за ребёнка. Спустя минуту, эта голограмма вспыхнула красным и быстро выросла, заняв целый экран. Бассет мигом вскочил с кресла пилота и повел отряд к выходу. Они шли на стыковку с кораблем гигантом. Шаттл тряхнуло, по стенам пошла вибрация. «Стыковка завершена» по дисплею боевого шлема Эдвордса прошло предупреждение. «Начать операцию. Тепловых форм жизни нет в доке-1.» Створка двери шаттла широко распахнулась, дверь Корабля-Матки была вскрыта и в помещение хлынул поток неприятного белого света. В линзах шлемов солдат автоматически отрегулировалась цветовая температура и интенсивность, а когда отряды Эдвордса и Бассета немного осмотрелись, то увидели в доке нетронутые спасательные капсулы. Сканеры, встроенные в боевые костюмы колониальных морпехов, не выявили никаких скрытых мини-бомб, лазерных ловушек или иных средств поражения, что выглядело странным. Обычно яутжа атаковали сразу всех, кто решился прорваться на борт судна. А тут тишина! Интуитивно Эдвордс догадался, почему воины отправили свое потомство и самок на спасательные челноки в дополнительном доке, а сами решили встать на защиту до последнего своего Корабля-Матки. Землян ждёт бой крайне жестокий. А то, что ловушки не подстерегали их у входа — так их могли разместить внутри корабля, например, выпустить своих Ксеноморфов. Генерал Бассет приказал идти своему отряду на нижние ярусы, а генерал Эдвордс поведет своих людей на ярусы Старших каст. *** Змей дождался своих врагов. Он давно хотел этого боя, но из-за Ирр’иши он тянул время. Но уманы нашли их, и пришло время встретить врагов так как подобает воину и Вождю. Ха’зи, придя в покои к Ирр’иши, сказал простыми добрыми словами, опуская излишние кровавые подробности, что ей что ей нужно будет переждать месиво в спасательной капсуле и в случае, если яуты потерпят поражение — то ей придется отправиться и жить как дочь Вождя в союзном клане Темного клинка. О том, что Змей хотел взорвать себя вместе с врагами и своим кораблем он промолчал, чтобы не вызвать истерику у малышки. Хотя и так перспектива оказаться фактически сиротой на попечении чужого яута взрывала ребенку мозг. Она уже привыкла к Ха’зи, полюбила его, хотела быть с ним до конца, что бы ни случилось. И тут он такое сказал, отчего девочка разревелась и обняла своими маленькими ручками изо всех сил ноги Змея. Яут никак не мог успокоить свое дитя, но в итоге пришлось вколоть Ирр’иши успокоительное и отвести ее в док, куда дозволялось входить только самкам и детёнышам — самцы предпочли, как и предполагал Эдвордс, умереть с честью. У каждого из самцов была своя спасательная капсула, их бы хватило на всех, даже неокроплённых юнцов — но они не станут даже думать о бегстве: Кодекс яутжа был очень строг. Если хоть один из них сбежит — то он не сможет вернуться. Трусам место среди изгоев. В доке было шумно: яутки и аттурийки, ярг’джа — производительницы по две, по три занимали свои места в корабликах, грубо расталкивая других матерей. А детеныши, чувствуя опасность, вопили во всю глотку. Хищницы, которые были опытными воительницами, заталкивали своих ещё громче орущих отпрысков в капсулы вместе с юными Хищницами, ещё не достигшими зрелости, чтобы было кому позаботиться о малышне в пути. Категорически не желавшие оставаться без мам, яутжата и особенно берсерки кусали нещадно своих «нянек». А Матери крепко ругались и рычали. Увидев Вожака, Матери расступились, пропуская Ха’зи. После долгих уговоров, слез и обещаний, что он обязательно вернётся, яут наконец-то разместил Ирр’иши одну — Куа’ри нужно было следить аж за четырьмя яутжатами, а уманочка уже достаточно подросла, чтобы лететь в одиночку. Да и незнакомая яутка — не лучшая соседка для нее. Ей будет легче, если она полетит одна. В память капсулы Змей загрузил послание к Вожаку Темного клинка, всю информацию о девочке, оставил внушительную сумму на обучение и воспитание. А после, скорбя сердцем, закрыл дверь капсулы. По его сигналу с наруча автоматика сработает и Нер’уда отделится от Корабля-Матки. *** Но земляне разделились на два отряда и заняли два верхних, отрезав с помощью лазерных ловушек три нижних яруса, игнорируя при этом корпуса Свободных охотников, что насторожило Змея. Но он быстро понял: уманам не нужно просто перебить всех Науду на корабле, как это делали обычно — они искали что-то. Вожак отслеживал все передвижения врагов, слушал каждое их слово. Несколько раз высокий молодой уман, в одеждах Старшей крови упомянул слова «Агния» и добавил: «ребенка не трогать, когда обнаружите — я лично доставлю ее на крейсер». Иногда он переговаривался с неким другим воином, только постарше, называя его «Бассет». Ха’зи пошел на нижние ярусы. Там была бо́льшая часть уманов. Их там легче будет загнать в ловушку. Ра’хгал же направился на этаж Старших каст. Там были его ценнейшие трофеи и оружие, и он не собирался ждать, пока те не окончат поиски мелкой. А то, что яутжа быстро поняли, что Хищники распознали их тактику, земляне даже не поняли вовремя, хотя у них были передовые средства для отслеживания. Вот Эдвордс перешагнул через границу, куда всем, кроме Старших запрещалось входить и ступил на территорию Элиты. Молодой генерал думал, как Агния изменилась с тех пор, когда виделись в последний раз. Где держали девочку, чём кормили, наконец, здорова ли она — вот что пугало. Рей знал, что жаркий климат, в котором Хищники жили словно в родной стихии, был губителен для людей. Низкое содержание кислорода, адская жара, влажность — такое не мог выдержать долго взрослый, не то что ребенок. Конечно, температуру и дыхательную смесь бы отрегулировали в ее каморке, но насколько ее жизнь имела ценность для Хищников? Ребенок очень уязвим, особенно такие домашние, как Агни. От этого и зависело, в каком состоянии малышка. Даже если физически она не больна, ее рассудок наверняка пострадал так, что он сам не сможет помочь ей. А психолог… На Атлантис его не было. Чем вывести из слома малышку, Эдвордс представить себе не мог. Рей жадно всматривался в показания скана, через который он мог видеть то что скрывалось за дверями покоев Нраков, Старейшин и Вожаков, ведь для него в этой хрупкой девочке заключено было все, что могло вернуть ему покой и желание просто жить, не подгоняя себя вперёд, ради призрачной цели. Верхние ярусы насчитывали более тысячи кают и сколько понадобится времени чтобы обыскать все? Молодой генерал вдохнул глубоко жаркий воздух в легкие, ещё раз внимательно просмотрел, нет ли ловушек и жёстко приказал: — В логово Вождя! Вскрыть дверь и изъять носители из компьютера! Все перешли на бег. Морпехи в конце отсека нашли искомую каюту. Змей в ответ на это по-прежнему не сходил с места, не теряя выдержку. Не до спасения имущества теперь. Да и выносить из отсека управления было нечего из стратегически важного: перед тем как враг успел ступить на борт, Ха’зи заменил носители на фальшивку. Ничего уманы не найдут на этих носителях ценного, а только устаревшее ПО, и подложные сведения о расположении колоний Хищников. После этого отряд солдат обшарил покои Ка’а’вара, Дакинда, Фарк’унда, Рах’гала, всех Старейших и не найдя никого, пошли на средние ярусы. Они шли в направлении где был храм, посвященный Черному воину и его супруге — Белой богине. — Уманы скоро будут у Священного алтаря Кетану. Начинайте охоту. Начинайте их гнать. Не давайте себя им загнать и расстрелять из плазмометов. Кто строит ловушку — тот победит, — приказал Вожак. *** «Я твой отец, Ирр’иши, но должен защищать наш дом. Ты настолько привязана ко мне, мой детеныш? Могу ещё побыть с тобой, успокойся. Я всегда возвращаюсь к своим детёнышам.» — мягко пенял ей Ха’зи. Минуты шли, но девчушка не двигалась. Она пока не успела отойти от боли. В ее детской головке звучали эти слова снова и снова, вызывая все больше рыданий. Ирр’иши не верила, что ее «Дракон» вернётся. Она чувствовала, что яут молчит о том, насколько ему грозит опасность. Ха’зи, ее «Король драконов», тот, кто заменил ей отца, ушел туда, откуда нельзя вернуться. Может, он ещё жив… Но чем дольше шло время, тем больше девочка сознавала, что она его не увидит. Она и слышать не хотела о чужом Хищнике, пусть и друге Змея. Не хочет с тем Вожаком жить! Не сможет быть «воспитанницей» среди чужих! Почему она сидит здесь, ревёт, запертая на замок? А яркий свет светильника режет, когда лучи искусственного света касаются ее воспалённых, болящих глаз. Будь хотя бы здесь Лар’уда, она могла хотя бы не плакать так сильно, и они придумали бы вместе что-нибудь. Тот всегда нашел бы, чем ее отвлечь. Но мальчишка сидел с другими подростками в отдельном челноке. И, похоже, никак не тяготился по этому поводу. Он, конечно, мог связаться с ней по видеосвязи, поговорить. Но ему не было дела до уманки-егозы, которая вечно впадала в ярость, если задеть ее гордость. Он, напротив, счёл, что ему повезло, что он подальше от нее. К счастью, об этом Ирр’иши не думала, иначе бы чувство одиночества усилилось бы. Да и что толку? С Лар’уда они были не как названные брат и сестра, а вечные заклятые приятели. Ирр’иши не стала больше ждать, встала с лежанки, взяла на руки куклу, которую ей подарил Ха’зи… Она — ее самая любимая игрушка, подарок Змея, а теперь может быть, последняя память о яуте, который так сильно любил ее, что рискнул и полетел на рынок, где его отследили… Судьба жестоко посмеялась, когда она обрела нового отца, настоящего, который не был одержим никакой вендеттой, а на первое место поставил ее воспитание, провел с ней две недели, делая все то, что она любит, исполняя любые ее странные, по меркам Хищников, капризы. Джеймс, когда встал выбор между дочерью и местью, выбрал месть. Да, он заботился о ней, старался порадовать ее подарками, вкусностями, но то внимание, которое он уделял ей, становилось все реже и реже, под предлогом того, что «Агни, тебе пора взрослеть», когда малышка просила почитать ей сказку или сходить с ней в детское кафе. И Агни (ой, Ирр’иши) чувствовала это, хотя не могла понять в силу возраста, почему ее папа так себя вел. А было то, что он «отлучал от груди» ребенка, вместо того, чтобы быть с дочерью. Джеймс хотел уйти на службу, когда Ирр’иши исполнится четырнадцать лет, не дождавшись ее совершеннолетия. А яут наоборот, несмотря на занятость, старался вкладывать силы в семью, а не вне ее. И он был тем, об уходе которого хотелось плакать. Когда ее родной отец уходил на тренировку или на работу, реветь не тянуло… Грусть, но не более. Как будто понимала что бесполезно просить остаться. Кровный папа приходил, приносил гостиницы, включал ей «мультики», был с ней по-отечески ласков, но невозможно было скрыть от девочки, которая только начинала мыслить критично, что что-то здесь не так. И вот, когда малышка прожила год с яутом, она в сравнении поняла, что Змей — тот, кто будет рядом всегда, сколько бы ей ни было лет. Ей не нужно «стать взрослой» чтобы стимулировать «отца» на проявления любви, которые ей были так необходимы. Не нужно доказывать, что ее маленькие радости тоже важная часть семейных дел, а не «просто развлечения». Не нужно строить из себя «милую булочку», чтобы отец заметил в тебе то, что есть хорошего и посмотрел на тебя ласково. И к Ха’зи всегда можно было обратиться за помощью. Какие бы ни были у него дела Совета, он мог вырваться к ней на помощь. Ее любящий новый папа, сильнейший из всех воинов, ее защитник, учитель, друг обязательно вернётся, если только будет жив. И вот этот-то факт сводил ее с ума. Нет, она не может тут сидеть и ждать! Маленькая охотница вскочила с лежанки. Ей нужно попасть к Ха’зи! Девочка вскрыла ящик со своими вещами. Лёгкие шелковые платья, побрякушки, белье, меха. Ирр’иши захлопнула его. Во втором ящике оказалась еда и напитки в дорогу. Не сейчас. И только на четвертый раз Ирр’иши наконец нашла то, что ей было нужно: ее боевой костюм охотницы и оружие. Ее Ха’маджак, копья, детский визор и даже камуфляж. Были и доспехи, прочные и лёгкие. Девочка скинула с себя резко и нервно платье «принцессы» и привычными и отточенными до автоматизма движениями облачилась в свою броню. Бусы и налобную пластину она сняла, в них будет неудобно и жарко. Ирр’иши взяла свой клинок, который привычно лег в ее руку как влитой. Копья… Ей хотелось взять, но нет, маловаты. Не пойдет. Она возьмёт, если что в Кехрите, по пути, побольше. И метатель дротиков. Запястные клинки она тоже возьмёт с собой. Люди считают ее глупой восьмилеткой. Но она намного умнее. Рса’чи усилила возможности ее мозга, ускорив его развитие так, что в свои восемь малышка мыслила на двенадцать лет, сохранив при этом свою детскую непосредственность и прямолинейность. Ее мышцы приобрели не только красивый рельеф, но и силу, ловкость и выносливость. Пока Змей нес ее в док, она примерно запомнила дорогу. Дверь она сможет открыть, зная код доступа. Пару месяцев назад она и Лар’уда играли в этом доке в «Диких Каинде». Лар’уда был Ксеноморфом, а Ирр’иши — Яутом-Охотником: то гонялись друг за другом, то прятались в капсулах. Код тогда ей сказал сам Хищенок, который не раз проделывал подобное со своими братьями, тайком от матери и Наставников. Ирр’иши взяла один ящик с припасами, поставила его у двери, принесла и поставила второй, третий, как тогда, когда вывела из строя к чертям панель управления кладовки Змея. Есть! Набрав код, девочка подождала, пока дверь откроется. Спрыгнув с пирамиды ящиков, Ирр’иши выбежала в док. Никого там уже не было: самки или сидели в капсулах, ожидая отправки на Атолл Темного клинка, другие заняли позиции на средних ярусах вместе с воинами, готовые защищать Корабль-Матку. Дотянуться до панели у входа в остальные помещения корабля… Пришлось опять таскать ящики, набрать код и ждать, когда откроется дверь. Когда вход был свободен, девочка активировала невидимость и побежала на средний ярус Младших каст. Но поднявшись на этаж, где был техблок, она услышала вдали английскую речь. Голос был незнаком ей. Это не для Эдвордс и не Сантьяго! Малышка побежала прятаться в отдушине. И действительно, мимо того места, где минуту назад она была, пошел отряд солдат Бассета. Переждав, пока солдаты не пройдут далеко вниз к техблоку, Ирр’иши двинулась дальше, но не осмелилась покинуть вентиляцию. Лар’уда рассказывал ей, что там можно спрятаться хоть от Каинде Амедха, и они не учуят тебя там. Проверить это на себе Ирр’иши не хотелось, но в текущей ситуации приходилось доверять Лар’уда. Этот путь был сложнее, но девочка не хотела попасться на глаза землянам. Иначе они увезут ее отсюда, и она никогда Ха’зи больше не увидит. Осторожно она за полчаса добралась до корпуса Окроплённых юнцов. Но это место уже отрезано было солдатами, только уже Эдвордса. Тогда малышка двинулась на верхний ярус Старейших. И ей на этот раз повезло: солдат там не было. Но входная дверь в покои Вождя была взрезана, внутри все ещё витал запах солдатского одеколона и талька. Ребенок почувствовал отвращение, как если бы колониальные морпехи вторглись в святое место. Ее, конечно, не нашли не потому что вентиляции были сделаны из особого металла, не пропускающего излучение сканеров, а потому, что Ха’зи распорядился активировать систему энергоотражателей волн, везде, где располагались убежища. Но никто не знал об этом, кроме Ха’зи и Старейшин. Ирр’иши подошла к оружейной стене Ха’зи. Она выбрала лёгкое среднее по величине и весу копьё, и его можно было легко сложить и нести, пристегнув к своей спине. Ирр’иши открыла голограмму на наруче: яуты и большая часть людей скопились, где проводились все собрания Клана, где начался жестокий бой. Девочка увеличила трехмерную голограмму. Зал был огромен, было непросто просмотреть каждый угол, тем более кого-то узнать. Среди крутящихся и извивающихся тел в жуткой кровавой круговерти она не сразу распознала, но отдав автоматическую команду поиска по изображению, она увидела «Дракона», в которого вцепились с десяток солдат, а ещё двое держали его на прицеле… Со всех ног Ирр’иши бросилась в Зал Совета. Ха’зи!!!