Eye Genesis.

      Будильник. Да, точно, это был звук будильника. Слишком громкий для столь раннего утра, слишком противный, напрочь разъедающий мозг, наполнял тишину квартиры, напоминая звон набата. И, да, наверное, надо было проснуться и разбудить того, кому надо было куда-то спешить, но на мерзкий писк никто особо не отреагировал.       Единственный, кому этот звук начал надоедать был Энди, и то не сразу. Простонав сквозь сон, парень недовольно перевернулся на другой бок. Гадкий звук апокалипсиса отдавался смертельным эхом в голове, силясь вырвать сознание из крепкого алкогольного сна. Да, ко всему прочему, мешало еще нечто вибрирующее в заднем кармане джинсов. Слева, за спиной Энди, кто-то негодующе засопел, пробормотав со сна несколько не литературных высказываний и в сторону будильника, и в сторону его хозяина.       — Да заткните вы, наконец, эту чертову хрень! — спустя мгновение прохрипел тот же голос, но уже в разы громче, и человек без стеснений, закинул ногу на бедро Энди.       — Блин… Что за фигня?! Скажите в аду — я опоздаю, — поддержал женский голос, видимо, имея ввиду, что подобным звуком призывать можно только в ад. Но девушка быстро стихла и с ее стороны уже через мгновение послышалось мирное сопение.       — Энди! — нога, отдыхающая на парне, слегка подвинулась, пнула коленом в бедро. — Энди! Будильник! — с нажимом и негодованием повторил голос.       — Выключи его, — все еще частично пребывая в царствие Морфея, отмахнулся парень, хотя, глаз не открывал, и понятия не имел с кем разговаривает голос, почему пинают именно его, и по какому поводу его обозвали будильником.       Голос прохрипел в ответ нечто непотребное, нога исчезла, зато тут же появилась рука — без всяких прелюдий, на задницу Бирсака опустилась неимоверно теплая ладонь. В данном состоянии, Энди не возражал, но все же хотелось хотя бы узнать чья это конечность.       Ладонь тем временем, не спеша, со знанием дела исследовала задницу парня, силясь нащупать карманы. С трудом, спустя пару минут, но ей все же удалось это сделать. Трезвонящий и вибрирующий нарушитель общественного покоя был изъят из джинсов, и ладонь аккуратно переложила телефон на лицо нового соседа. После чего, исполнив свой долг, безвольно повисла, определив свое местоположение на голове и частично лице парня. Пальцы разжались, выпустив трубку, оставив ее трезвонить прямо под ухом.       Энди в ответ разочарованно простонал, трель оказалась настолько въедливой и противной, что голова решила расколоться от боли. Нехотя, он открыл глаза и, нащупав мобильник, глупо уставился в его экран. Еще пара секунд потребовалась, чтобы отключить мерзкий писк, в последующую же минуту, парень с усилием попытался осознать где он вообще находится, с кем находится, да и кто он в целом. С трудом, но все же он смог воспроизвести в памяти факт того, что накануне вечером он знатно выпил с новыми соседями, и пил он так знатно потому, что сегодня у него выходной, и можно не суетиться. А вот чем именно закончилась попойка, почему рядом столько разных голосов, и чье, собственно, тело так усиленно прижимается к нему — мозг рассказывать пока отказывался.       Фыркнув и аккуратно убрав со своей головы мужскую руку, Бирсак перевернулся на спину. Единственное, что сейчас предстало перед глазами — это потолок. Белый, слегка отливает голубизной… а, может, это у него уже в глазах? Вполне может быть, но квартира как ни крути — не его.       — Энди, кофе будешь? — голос был не хриплым, и откровенно не тем, который возмущался по поводу будильника, и доносился откуда-то издалека.       — Угу… — промычал он в ответ. Ну, а чего отказываться-то? Голова раскалывается и кофе точно не помешает.       — Мне в постель, пожалуйста, — внезапно вновь проснулся женский голос, но так же быстро снова затих.       — И мне налейте, я позже встану, — прохрипел голос сбоку, а ладонь сопроводила слова жестами.       Полежав еще несколько минут, приходя в себя, чувствуя как насыщенный терпкий аромат принялся наполнять комнату, постепенно уверенно обволакивая тело и увлекая разум, Энди медленно, стараясь не совершать резких и необдуманных действий, сел на кровати. Автоматически откинув со лба упавшие пряди, он оглянулся. Кровать по факту оказалась большим разложенным диваном, вокруг которого сидели вчера вечером. Жестикулирующая мужская конечность принадлежала телу Дина, а женский голос — лежащей за Дином Бернандет.       Моментально почувствовав освободившееся рядом место, младший Винчестер раскинулся «звездочкой», уткнувшись лицом в подушку и пнув с одной стороны Энди, с другой — сестру. Но, видимо, Бернс такой расклад вещей воспринимать было не впервые, и девчонка, не открывая глаз, резко развернулась, с силой несколько раз пнув ногами тело. Парень попытался вяло отбиться, но потерпев неудачу, немного подвинулся, в тот же миг вновь провалившись в царство Морфея.       — Энди, кофе, — снова послышалось сзади. Этот голос был приятным и спокойным, но на Энди подействовал лучше будильника.       Повернувшись к говорящему, он обнаружил в паре метров от себя, уже в помещении кухни, за столом Диаза. Рядом с парнем исходила притягательным паром черная толстостенная кружка, вторая стояла напротив. Картину завтрака завершала куча тарелок со всевозможными печеньями и пирожными.       — Да, да, сейчас, — шепотом оповестил Энди, чтобы не потревожить остальных. — Я только на секунду в ванную, — сонно улыбнувшись, он поднялся на ноги.       Диаз, сделав глоток из кружки, отставил указательный палец, указав куда-то за спину парня. Энди молча кивнул и наклонился поднимая с кровати телефон, но взгляд его случайно выхватил обнаженную спину Дина. Показалось, что вдоль позвоночника парня идут тонкие длинные симметричные порезы. Линии были хоть и узкие, но откровенно глубокие, настолько, что кое-где без проблем просматривались темные провалы.       От неожиданности Бирсак дернулся и отпрянул, с силой сжал веки, а когда открыл их, то никаких зияющих порезов уже не было. Вместо них спину парня украшали практически незаметные тонкие шрамы. Парень облегченно выдохнул, чего только с перепоя не привидится. Человек с такими глубокими ранами точно не стал бы спать спокойным сном младенца. Но… все же, слегка склонившись, еле касаясь, Энди провел подушечкой пальца по одному из шрамов, хотелось убедиться, что показалось. Ничего необычного, под пальцем зашуршали изгибы грубого, давно зажившего рубца. Тонкий, почти незаметный, словно порез от лезвия. И Энди тут же покачал головой в укор самому же себе, и, пока его никто не застукал за изучением спящего мужского тела, направился в ванную.       Спустя пять минут, кое-как приведя себя в торговый вид, новый сосед уже сидел на кухне, за столом, напротив меланхоличного блондина, потягивая бодрящий утренний напиток. Кофе, сваренный на скорую руку в кофеварке, оказался не таким уж и плохим. Хотя, может, Бирсаку просто так показалось после ночи, проведенной в алкогольном угаре. Но выпил он его все равно с большим удовольствием. А вот пирожные и печенья почему-то не лезли, зато их с лихвой уплетал Диаз. На удивление, блондин оказался довольно приятным в общении человеком. Накануне вечером Энди и голоса-то его вспомнить не мог: в течение всего времени их посиделок, парень произнес максимум три-четыре фразы, а тут, наверное, деваться было некуда, на кухне ведь они находились вдвоем, пришлось поддерживать разговор с соседом. Ну, или же его личность перестали заглушать более яркие и общительные братья.       Вообще, стоило признать, что новые соседи Энди понравились, причем все до единого. Каждый из них имел некую своеобразную изюминку, такую, как встречаются не у многих, либо же, иными словами — тараканы в голове у каждого из них чувствовали себя комфортно и уютно. Да, конечно, он общался с ребятами лишь один вечер, но этого вполне хватило, чтобы хоть немного понять каждого, и иметь представление с кем имеешь дело.       Беррозо, скорее всего, был несколько старше остальных, спокойный, флегматичный, воспитанный, скромный, интроверт, в душе немного маньяк, глобально подавляемый своей второй половиной. Да, пожалуй, теперь Энди был уверен на девяносто процентов, что Диаза и Диксона связывает не только дружба. В квартире было две комнаты, в одной проснулся он сам, подпирая еще два тела, а приоткрытая дверь спальни, давала возможность без проблем рассмотреть свои внутренности, чем, естественно, парень никак не мог пренебречь. И взору Бирсака предстала огромная кровать, занимающая большую часть комнаты, одна ее сторона была смята, на второй же покоилось тело старшего Винчестера.       Нельзя было сказать, что Энди сильно беспокоили моральные устои или поведение чужих людей, но в силу обстоятельств собственной жизни, имеющей кучу фобий, парень просто не мог не вникать в подробности, не мог не подмечать мелочей, не мог не наблюдать за людьми, присматриваясь к ним, изучая, анализируя, приходя к выводам. Может быть, не всегда и правильным выводам, но все же он в любом случае старался складывать все в единую картину. Так ему было спокойней. Но… и близких друзей он наверняка не имел именно из-за этой своей привычки. Мало кто захочет общаться с шизанутым параноиком.       Собственно, так вышло и в этот раз. Весь вечер, а теперь еще и часть утра, Бирсак не переставая наблюдал за новыми знакомыми, за их поведением и, в том числе и за их отношением друг к другу, заостряя внимание даже на мелочных жестах и мимике. Затем кусочек за кусочком складывал паззл, применительно к каждому персонажу, получая слабую, но все же просматривающуюся сущность каждого.       Да, Энди всегда старался одергивать себя, старался выкинуть из головы эту дурацкую привычку, перестать оценивать каждого, мотивируя в данный момент себя тем, что ему подвернулся неплохой вариант завести друзей, а он опять может все испортить. Но тут же снова возвращался к наблюдению, и поделать с этим ничего не мог.       Так, вот, слишком кроткий нрав Диаза на все сто процентов подавлялся более импульсивным и взрывным характером Диксона. Но несмотря на это, Энди, опираясь на все услышанное и увиденное накануне вечером, сделал один интересный вывод: столь властный и доминирующий Диксон чуть ли не поклонялся своей второй половине, буквально боготворя его, стараясь оберегать изо всех сил, и ограждать от влияния внешнего мира. Хотя, он всячески и пытался скрывать это, тем более, от нового знакомого. И Бирсаку очень сильно показалось, что любой, кто осмелится хотя бы не так взглянуть на блондина, не говоря уже о том, чтобы обидеть, будет иметь дело с Диксоном, и судя по характеру старшего Винчестера — дело это всегда будет в его пользу. Другими словами — Дикс и слово не даст сказать Беррозо, и готов будет в любую секунду стать для того стеной, за которой можно спрятаться, собственно, и своей жизнью он готов будет пожертвовать ради блондина.       Младший же из братьев показался Энди куда более импульсивным, взбалмошным и опасным, нежели старший. И, наверное, возраст здесь был не при чем, младше Дин, похоже, был не на много. Ко всему прочему, младший был откровенным холериком, более агрессивным и медленнее отходящим. Правда, и ему стеснительность была не чужда. И еще одно: если старший был более серьезным, то про Дина сказать подобное было невозможно, да и с чувством юмора у него было получше, чем у Дикса.       Бернандет, пожалуй, тоже отличалась от среднестатистических подростков, и не только цветом глаз. Несмотря на свою сногсшибательную внешность, девушка любила читать, причем, по большей части, научные книги. Гулять не любила, ни на шаг не отходила от ребят, выбирая объектом собственной защиты Дина, либо же, она просто видела в нем подходящего под ее уровень развития. Почему не собственный брат? Вероятнее всего, Диксон служил существенной преградой между ней и Диазом. Увлекалась мистикой, необъяснимым и сверхъестественным, готикой. И, что не было внезапностью, в моральном плане блондинка очень сильно зависела от парней. Это все, что влезло в паззл о единственной девушке из новой компании.       — Энди, еще кофе? — внезапно зазвучавший голос вывел Бирсака из задумчивости. Оказалось, что парень опустошил свою кружку чуть ли не одним глотком, и теперь сидит, тупо уставившись в ее пустое дно.       — А? Да… не откажусь, — оторвав взгляд от кружки, он улыбнулся и переключился на собеседника. — Кофе потрясающий и очень в тему, — парень подставил кружку под обжигающий поток сосуда с напитком. — Спасибо, — благодарно кивнув, он склонился, с удовольствием вдыхая потрясающий аромат.       — Может, все-таки, печенье? — Диаз придвинул тарелку с замысловатыми кондитерскими изделиями ближе к парню, но тот в ответ лишь снова улыбнулся и отрицательно покачал головой.       — Нет, нет, спасибо, — взор Энди внезапно выхватил кисть блондина. — Какая интересная вещь, — если честно, то он еще вчера вечером приметил эту странную атрибутику вокруг большого пальца парня, но так и не смог определить, что это. — Это татуировка или какое-то новое веяние моды? — кивком головы Бирсак указал на четкие красивые стежки на коже.       — А, это… — усмехнувшись, Диаз пошевелил фалангами. — Это нитки, — он вновь усмехнулся, но ближе рассмотреть палец не позволил, и вообще постарался как можно быстрее скрыть его из поля зрения парня. Подняв руки, он стянул дреды в пучок, перетянув черной резинкой, снятой с запястья.       — Не больно? Как они не воспаляются? — Энди видел подобное впервые, поэтому и удивления скрыть не смог.       — Не больно… Это специальные нитки, как правило, даже длительное их пребывание в коже, не вызывает воспаления, — продолжая улыбаться, Беррозо попытался удовлетворить интерес парня. Поднеся кружку к губам, блондин сделал небольшой глоток, демонстрируя полное отсутствие помех для функционирования пальца.       — Забавно, — Энди расплылся в ответной улыбке, изучая бледную кожу с контрастирующими черными стежками. — Очень необычно. Ой, что-то я засиделся, — встрепенулся он, залпом допил кофе и поднялся на ноги. — Пора мне домой, а то израсходую все ваше гостеприимство.       — Да все в порядке, можешь оставаться сколько хочешь. Одним телом больше, одним меньше — нам уже не критично, — парировал блондин.       — Обязательно, но как-нибудь в другой раз. Вам еще надо прийти в себя после переезда, — Энди вскочил со стула, Диаз последовал его примеру, намереваясь проводить гостя. — Если, вдруг, нужна будет помощь — не стесняйтесь, зовите.       — Хорошо, спасибо, — немного подумав, блондин все же двинулся к кофеварке и наполнил еще одну кружку. — Ты тоже заходи. Пойду будить остальных, — парень кивнул на кружку в руках, развернувшись в сторону спальни.       — Давай, удачи, — направившийся было к входной двери Энди, задержался буквально на секунду, кинув мимолетный взгляд в сторону спальни.       Приоткрытая дверь образовывала довольно широкий проем, чтобы Бирсак смог рассмотреть как блондин, улыбаясь безумно открыто и лучезарно, оставив кружку на тумбочке, мягко приземлился на кровать, подогнув под себя ноги. Вот именно улыбка и зацепила внимание Энди. Да, когда Диаз общался с ним самим минуту назад, он тоже улыбался, но это были совершенно разные улыбки. С новым знакомым эмоция выглядела более отрешенной и, хоть, и вызвана была искренними чувствами, присутствовала в ней прохлада и шаблонность. А вот склонившись над телом в кровати, блондин одарил парня теплом, любовью, и самой большой в мире заботой. Да и движения в теле Диаза резко преобразились, превратившись в плавные, мягкие.       Беррозо аккуратно прикоснулся к губам спящего Дикса, на что тот поначалу зафыркал, выражая недовольство, но открыв глаза, расплылся в ответной улыбке и, обхватив блондина рукой за шею, повалил на себя.       Все действо в целом выглядело, как давно устоявшаяся семейная идиллия, но именно улыбка Диаза окончательно подкосила Бирсака, поселив в душе того некую пустоту. Может быть, из-за того, что в жизни Энди никогда таких улыбок не было. Парень незамедлительно покрылся красными пятнами и как можно быстрее скрылся за дверью, тихо прикрыв ее за собой.