Eye Genesis.

      — Босс, у меня тут двое мелких, — зоркий взгляд проследил за промелькнувшими среди обветшалых заброшенных зданий детьми, дуло снайперки медленно последовало примеру хозяина, устремившись в ту же сторону.       Четыре часа. Отвратительное время, пожалуй, самое отвратительное из всех созданных. Вроде, и рассвет уже близок, и тьма в небе не спеша, но все же принимается отступать, а сонное марево все никак не желает покидать разум, все твердит и твердит, что стоит отдохнуть, стоит расслабиться, стоит выдохнуть и отдаться в руки Морфея. И окружающий пейзаж: серый, гнетущий, затягивающий тленом, все только усугубляет. Непроглядный молочный туман, словно невесомое покрывало, мягкое и теплое, навалился на крыши давно осыпавшихся строений. Медленно стекая по потрескавшимся стенам, он проникает в каждую даже самую незаметную щель, вплывает без приглашения в пустые глазницы выбитых окон, заставляет впадать в анабиоз. Теплый, уютный и умиротворяющий.       Мелкий накрапывающий дождик еле ощутимой взвесью оседал на безликой печальной серости, прибивал годами копившуюся пыль, осыпал одежду парня бисером собственных капель, уговаривал хоть на мгновение прикрыть налившиеся свинцом веки.       — Долбанные предрассветные часы, — недовольно прошипел себе под нос снайпер, при этом не отвлекаясь от бдительного наблюдения за жертвами и охотником. — Как ни дерьмо, так обязательно перед рассветом… Ненавижу.       Пять часов. Пять гребаных часов он пузом протирает крышу этой разваливающейся пятиэтажки прошлого века. Чертов шестьдесят шестой район. Достояние города, достояние города… Раритетный экспонат. Отреставрируем. Отсреставрировали?! Уже как полгода красотами этого чертового двадцатого века наслаждаются только гниющие трупы.       Ладно, черт с ними! Жить ему осталось все равно несколько часов. К радости. Это все уже неважно. Прошлое неважно. Важно настоящее. И конкретно для снайпера были сейчас важны собственные неудобства, возникшие за столь длительные часы наблюдений. И неудобств этих было хоть отбавляй. Легкие его уже до предела впитали в себя влагу и пыль, желудок свело от голода, а мозг — от недостатка никотина. Ноги и шея занемели настолько, что казалось свинец и тот легче разогнуть, чем впоследствии собственные части тела. Но деваться некуда: и спать нельзя, и пост покинуть невозможно. Потому, что это — его работа, потому, что таких, как он — раз, два и обчелся. Он профессионал, он лучший из лучших, он незаменимый боец отряда Eye, специального отряда, каждая составляющая которого в своей жизни умела только выслеживать и уничтожать. Уничтожать самых отвратительных тварей этого мира, самых стойких, самых сильных, самых живучих, самых голодных. Он — незаменимая составляющая легендарного отряда «Иерихон», незаменимая составляющая Eye Corporation. И этот факт являлся неоспоримо весомой частью и для общества, и для него самого.       — Ангел, ты меня слышишь? — не снимая наблюдения за шустрыми пацанятами, прошептал парень. Тварь преследовавшая их находилась пока на достойном расстоянии, все же люди — это люди, и в отличие от морфов они наделены рациональным и логическим мышлением. Существо же следующее за ними, по факту являлось… да, так оно и было, оно являлось скорее полугодовалым полуразложившимся самцом гориллы, от разумности в его прогнившей башке не осталось ничего, кроме умения быстро и ловко передвигаться, выслеживать, нападать и жрать. И… на этом все. — Ангел?! У меня два пацана, лет семь-десять, и тварь первого уровня, но быстрая зараза, — восхищенная и азартная усмешка окрасила его губы, растянув их в страждущем оскале.       — Слышу, слышу, — в ухе зазвучал как всегда до жути меланхоличный и немного блаженный голос начальства. — Пацанов ко мне, тварь в утиль. И не задерживайся, скоро будем сворачиваться, — невзирая на всю мягкость и отрешенность, слова прозвучали с таким нажимом, что сразу стало понятно — вариантов ослушаться нет.       — Так точно, босс, — прицел снайперки коснулся еле различимой красной точкой затылка морфа, возникшего у стены противоположного дома.       — Давай, шевелись! — скоростью бега рассекая воздух, на пустынную, заросшую травой и плющом узкую улочку, выскочил светловолосый мальчик лет десяти.       На мгновение замерев посередине, он обернулся назад, выискивая взглядом брата. И, слава Богу, долго искать не пришлось. Еще один мальчуган, но уже несколько постарше, повыше и с куда более темными волосами, дал знать о себе буквально через доли секунды. Несясь на всех парах, стараясь не упустить из вида мелкого, старший вошел в поворот, моментально налетев на брата.       — Шшшшш… — зашипев, словно разбуженная змея, светловолосый приложил к губам палец. Прислушался, обвел внимательным взглядом ближайшие строения, но… Тишина?! Где морф?! Куда он делся? Дал фору? Или затаился и ждет?       — Туда, — нервно дергая брата за рукав рваной куртки, зашептал старший. — Туда, — ладонь настойчиво потянула мелкого в сторону узкого, едва виднеющегося над поверхностью разбитого асфальта окна подвала. — Он не ушел, он выжидает, — на одном выдохе выпалил мальчик.       Пробежали они немало, и теперь, истощенность организмов и до предела расшатанные нервы дали о себе знать. Дыхание сбилось настолько, что даже, чтобы отдышаться в состоянии покоя, потребуется далеко не пара минут. Голова кружилась от постоянного недоедания и недосыпа, тело беспрестанно трясло от животного страха и холода. И, да, сейчас у обоих откровенно не осталось сил на дальнейшую игру в догонялки, требовалось время, хотя бы немного, лишь несколько минут. Надо было подождать когда тварь отвяжется, правда, в этом и была ключевая проблема — оголодавший морф может выжидать добычу часами и днями, они же так долго сидеть на одном месте не имеют возможности.       Но минутная передышка закончилась так же внезапно, как и началась. Окатив округу угрожающим рыком, на поломанном козырьке противоположного дома возник морф. Без промедления заметив будущий обед, тварь блаженно захрипела и, уцепившись за разбитую балку одновременно и руками, и ногами, подалась вперед. Обоняния детей моментально достиг приторный сладкий запах разложения. Стараясь сохранять плавность движений, мальчики сделали шаг в сторону спасительного окна. Морф в ответ накренился всем телом, приготовился к прыжку, из горла вырвались странные и пугающие булькающие звуки.       — Бежим! — коротко вскрикнул старший, опрометью рванув к окну. Быть быстрее морфа, даже такого никчемного — невозможно, но попасть к нему на закуску — в планы тоже не входило.       Одновременно сорвавшись с места, дети попытались преодолеть отделяющие их от спасения метры. Шаг, еще шаг, секунда, еще одна — бесконечность, густая, тянущаяся нить карамели. Но жить хотелось очень и очень сильно, и разум от леденящего ужаса уже впал в оцепенение, но ватные ноги, на автомате подгоняемые инстинктами самосохранения, заставляли тело функционировать.       Еле слышимый шорох за спиной, усилившийся запах разложения, скрежет когтей о металл фонарного столба. А вот и окно! Острый осколок выбитого стекла застрял в раме, но это такая мелочь по сравнению с жизнью. Не сбавляя скорость, не задумываясь ни на мгновение, старший впихнул мелкого в зияющий глаз мертвого здания, незамедлительно прыгнув следом.       Высота небольшая, всего метр — полтора, но ботинки приземлились на не ожидаемую твердую поверхность, а громко хлюпнув, угодили прямо в воду. Подвал оказался затоплен, сгнившая зловонная тина почти достигала коленей. Ну, ничего, ничего… Немного посидят здесь и вылезут. Главное, чтобы этот подвал не оказался гнездом тварей.       Прижавшись спинами к холодным склизким стенам по обе стороны от окна, мальчики затаили дыхание, прислушались. К радости, слуха касалась лишь тишина, разбиваемая иногда падающими где-то в глубине здания каплями. Тишина и больше ничего. Никто не рычал, не хрипел, не подкрадывался с желанием отобедать нежным человеческим мясом. Передышка. Временная, но все же.       Внезапно светловолосый кротко и жалобно заскулил, принявшись медленно сползать по стенке вниз, прямо в мутное болото. Старший молча смерил брата сопереживающим взглядом. Да, они вымотались, очень, остатки сил покидали их неокрепшие маленькие тела с каждой секундой, а натянутые нити нервов лопались одна за другой с удручающей скоростью. Тварь была настойчива и в передышке не нуждалась, и мальчик не сомневался, что она с минуты на минуту появится здесь, но мелкий…       — Тихо, успокойся, — не выдержав, старший медленно, стараясь передвигаться как можно бесшумнее, приблизился к брату, опустился рядом на корточки, прижав к себе вздрагивающее тело. Вода в этот момент практически коснулась подбородка, в нос с утроенной силой ворвался смрад гниения, напрочь забив рецепторы, заставив тошнотворный ком подкатиться к горлу. — Все будет хорошо, — ладонь легла на хрупкую спину, проехала вниз-вверх в жесте успокоения. — Мы убежим, не в первый же раз. Успокойся, не плач, — подрагивающие холодные пальцы сжали насквозь мокрую ткань легкой куртки. Ну, вот… не хватало еще простудиться. — Поднимайся, надо уходить, — старший неуверенно потянул брата за рукав, и тот, на удивление, безропотно поддался.       Но все оборвалось в один момент. Неимоверно громкое, яростное рычание ворвалось в помещение, словно звук набата. Смертельной волной прокатившись по подвалу, заполнив собой каждую его щель, каждую трещинку, оно эхом отразилось от поверхности воды, отозвавшись в сознании детей губительным всхлипом. Некогда человеческая кисть, теперь же изуродованная почти до неузнаваемости лапа морфа, влетела в окно. Длинные, острые, как бритва, когти, принялись неистово шарить по стене в поиске добычи. Темно-серая ветхая кожа на предплечье твари, зацепившись за осколок стекла, бескровным лоскутом рванула вверх по руке, обнажив истлевшие мышцы.       За конечностью незамедлительно последовала голова. Просунувшись в узкое отверстие, морф попытался проникнуть в подвал, но плечи не позволяли — слишком мало было окно. Хотя, этот факт никак не мог послужить преградой. Влекомый завораживающим ароматом загнанных в ловушку мышей, морф с безудержной силой принялся биться в раму. К счастью, дом построен был на совесть: ни рама, ни кирпичи в стене не дрогнули.       Появление твари не стало неожиданностью, но несмотря на это, мальчики от страха закричали в унисон, чем еще больше привлекли внимание существа. Может, если бы они способны были в этот момент сохранить молчание, то морф и не заметил бы их. Да, нет, бред это конечно. Нюх у этих тварей отменный, и желание жрать непоколебимо. И подтверждая это, существо тут же соприкоснулось с рамой в очередном сокрушительном ударе. Голова на мгновение скрылась из поля зрения детей, но радиус размаха когтистой лапы увеличился, она все также силилась дотянуться до мышей. Мыши же в свою очередь, оцепенев от леденящего ужаса, не были способны даже с места сдвинуться. Настолько близко зараженных тварей они еще не наблюдали. Видимо, настал все же момент познакомиться. Накрыв собственным телом младшего брата, темноволосый с силой зажмурился, приготовившись первым принять смерть. Очередной удар, и с кирпичной кладки осыпалась многолетняя пыль; еще удар, и по воде разбежались волны мелких осколков кирпича; еще, и волны стали шире, а дерево рамы издало предсмертный треск. Пара мгновений, и все…       Но… внезапно к какофонии звуков прибавился еще один: яркий, стремительный и властный, выбивающийся из общей картины. И только было вновь воссиявшая в окне прогнившая голова морфа дернулась, через мгновение разлетевшись на десятки мелких истлевших осколков. На поверхности воды с новой силой отразились круги, но уже от упавших частей черепа твари, и содержимое, может быть, некогда умной головы, разваренной кашей осело на дно. Только что неистово бьющееся в стену мощное тело обмякло, повалившись на землю тряпичной куклой, перегородив, теперь уже, довольно несвежим куском мяса зазор окна.       Кто бы ни был снаружи, и кто бы ни угомонил эту тварь, а дети были ему неимоверно благодарны. В один миг закрыв рты, оборвав крик, мальчики расширенными от изумления глазами уставились на бездыханного морфа.       Выстрел. Это на сто процентов был выстрел. И то, что превратило голову твари в сплошной фарш из костей и перегнившего мозга, на сто процентов было пулей. Меткой, тяжелой, и в данный момент спасшей их жизни. Выстрел. Значит, с той стороны преграды люди. Люди — это безумно хорошо, люди — это шанс на спасение из этого ада, а вооруженные люди — это практически стопроцентный шанс. Последний раз людей они видели месяца три назад. Это произошло в одном из заброшенных магазинов, в кладовке которого они прятались. Их было двое, и к тому моменту, когда старший, среагировав на крики, слегка приоткрыл дверь, решив взглянуть на происходящее, одним из незнакомцев уже лакомились морфы. Второй был еще жив, но и его участь была предрешена, и ей не позавидуешь.       Те люди и себе не смогли помочь, не то, что им с братом. Тогда он тихо прикрыл дверь, надеясь, что твари насытятся и уйдут, что им с братом повезет. Бежать было некуда, они были в западне двух метров, и они сидели, прижавшись друг к другу, трясясь от страха, стараясь не дышать.       И им повезло, спустя время, морфы покинули помещение, но то, что он успел увидеть… То, что успел воспринять неокрепший разум ребенка, жутким кошмаром напрочь засело в голове. Он не желал рано или поздно оказаться на месте тех двоих растерзанных, и уж тем более не хотел такой участи для брата. Поэтому, они находились в постоянном движении, без устали перемещаясь по заброшенным руинам района в поисках живых, в поисках пропитания, в поисках возможности покинуть оцепление. Но шестьдесят шестой был слишком велик, а они — слишком маленькими и никчемными. И морфы… Район кишел ими: каждая улица, каждый дом, каждый подвал, каждый чердак. Выбраться из этого ада двум маленьким истощенным телам было просто не под силу. Шансов не имелось. Но, похоже, у них появился ангел-хранитель, подарив тот самый шанс.       Спустя пару томительных мгновений, тело твари дрогнуло, пошевелилось, но оказалось, что совершенно не по собственной воле. Источником его функционирования оказался человек в военной форме, оттащив бессмысленный кусок мяса, парень освободил окно.       — Эй, живые? — предварительно сняв защитный шлем, человек наполовину протиснулся в образовавшийся зазор.       — Да, да! — старший в миг вскочил на ноги, запрыгал, размахивая руками, привлекая все внимание к себе. — Мы здесь! Здесь! Живые, не зараженные! — но с места не сдвинулся, не побежал сломя голову к окну.       — Идем! — военный резко повернул голову на звук, схемы в его правом глазу в ту же секунду пришли в движение, настраивая фокус. Да, в ближайших помещениях мальчишки были единственными обитателями. Три смежные с подвалом комнаты пустовали: ни живых, ни мертвых, ни морфов. — Жить хотите? — заметив секундное замешательство детей, парень опустил руку вниз, несколько раз сжал и разжал пальцы в пригласительном жесте. — Давайте, бегом, пока не нагрянули остальные, — и маленькая холодная ладошка несколько раз коснулась кончиков его пальцев, силясь дотянуться, а восхищенный, счастливый взгляд серо-голубых глаз упал на его лицо.       — Капрал Блэк, — оказавшись по ту сторону окна, рядом с ангелом-хранителем, мальчик внимательно вгляделся в буквы на нашивке кителя. Но уже в следующую секунду его завороженный взор переместился к лицу спасителя. — Отряд «Иерихон»… — и губы растянулись в восторженной, полной зависти улыбке.       — Так точно! — усмехнувшись, парень шуточно отдал честь, подхватил мальчика подмышки, усадив сбоку, и наклонился за следующим. — Второй пошел! — рассмеявшись уже в голос, военный вытащил младшего. — Так, теперь все на борту, пора отчаливать. И чем скорее, тем лучше, — последние слова он прошептал уже себе под нос.       — Ты как всегда — действуешь быстро и без лишнего шума. В запасе еще минут десять осталось, но, конечно, это плюс.       Как только нога капрала преодолела границу, четко отделяющую свет от тьмы, мужчину моментально заметили, даже несмотря на практически полное отсутствие звуков с его стороны. Территория, дарующая временное спокойствие, временную защиту, хотя, слова эти было очень и очень сложно применить по отношению к вымершему шестьдесят шестому. Почти вымершему.       Естественно, в первую очередь персона его привлекла внимание Ангела, живое же оцепление из солдат даже не шелохнулось, смерив вновь прибывшего скептичными взглядами.       — Был приказ делать все быстро. Приказ выполнен, — остановившись в свете прожекторов, капрал слегка улыбнулся поднявшемуся из кресла боссу.       — Прекрасно! — тот, в свою очередь, тоже ответил улыбкой, но более мягкой, кроткой. За несколько шагов мужчина сократил расстояние, разделяющее их с Блэком. — Я смотрю, ты не один, — подобрав полы бежевого плаща, он медленно опустился на корточки перед ребенком, усиленно жмущемуся к капралу. — Привет, малыш, — на его меланхоличном лице вновь возникла улыбка: добрая и невероятно обаятельная. И, поддавшись ей, мальчик немного расслабился, успокоился.       — Привет, — шепотом ответил старший, одарив незнакомца робким взглядом. Да, похоже, морф точно успел до них добраться, потому что сейчас они с братом попали в рай, и окружают их одни ангелы.       Да, да… В свете многочисленных ярких прожекторов, мужчина на самом деле казался посланником Бога. Всем своим видом незнакомец источал блаженство и умиротворение, и, невзирая на вполне обычную одежду, присущую каждому смертному, и отсутствие даже намека на наличие крыльев, в сознании мальчика он предстал если не самым высшим существом, то архангелом уж точно.       — Меня зовут Ангел, — не пряча улыбки, мужчина протянул руку, приветственно пожав детскую ладошку. — Твой братик? — кивок головы указал на младшего, преспокойно спящего на руке капрала. Темноволосый молча согласился, кивнув. — А мама с папой где? — осторожно поинтересовался мужчина, но стоило только взглянуть в глаза ребенка, моментально наполнившиеся скорбью и болью, и сразу все стало понятно, ответ уже не требовался.       — Погибли, — через несколько мгновений, еле справившись с эмоциями, старший все же подал голос, сильнее сжав пальцы капрала.       — Давно? — Ангел поднялся на ноги, с интересом взглянул на посапывающее тело младшего. — Давно вы одни? — голос его звучал все также размеренно, но нотки волнения заметил даже Блэк.       — Месяца три-четыре, — задумавшись на пару мгновений, выдал мальчишка.       — Господи, как же вы выжили?! Протянуть в закрытом районе с морфами такое длительное время и взрослому подготовленному человек не под силу, а детям… Это ужасно, — на сочувственные переживания мужчины, мальчик лишь пожал плечами. А, что тут скажешь? Жить хотелось, хотелось выбраться за ограждение, хотелось к людям, в цивилизацию, даже несмотря на потерю родителей. Безумно хотелось выжить, хотелось стать взрослыми, попробовать эту жизнь со всех сторон, а не утонуть в этом кошмаре. — Вы очень смелые и отчаянные мальчики, у вас впереди точно великое будущее, — Ангел улыбнулся и завел руки за спину, сцепив пальцы в замок, перекатился с пяток на носки и обратно. — Жить хотите? — без малейших раздумий, мальчик вновь утвердительно кивнул. Глупый вопрос, до ужаса глупый и неуместный вопрос. — Со мной пойдете?       — Куда? — уверенность — уверенностью, но убедиться в том, что как можно дальше от шестьдесят шестого стоило.       — Хммм… — мужчина на мгновение задумался и усмехнулся. — Ну… судя по тому, что я — Ангел, то в рай.       — Если, там все будет иначе, то да, пойдем, — не ответить на уютную улыбку мужчины, мальчик никак не мог.       — Несомненно, — эмоция на лице Ангела засияла в несколько раз ярче. — Обещаю, там все будет совершенно иначе. Дом, тепло, безопасность, любовь.       — И мы с братом останемся вместе? — да, пожалуй, в голове старшего этот вопрос являлся самым важным. Он хотел быть уверен на все сто процентов, что их не разлучат, хотел точно знать, что они не потеряют друг друга.       — Само собой, — мужчина в плаще развел руками. — Конечно, вы останетесь вместе. У нас одна большая дружная семья, и все мы будем очень рады новым родственникам, тем более, таким маленьким и отважным…       — Ангел, — слева раздался громкий и грубый бас, в раз оборвавший слова мужчины. Вооруженный периметр дернулся, взведя автоматы, но в миг обмяк и потерял всякий интерес к очередному человеку. — У меня тут еще хуже…       В оцеплении возник немалых размеров боец, на обоих предплечьях он удерживал двух малышей и, судя по внешнему виду, они были гораздо младше мальчишек. Слегка поведя руками, демонстрируя детей боссу, мужчина в очередной раз одарил их восхищенным, но суровым взглядом. Дети, хоть и не спали, но молчали, сохраняя самообладание не хуже взрослых.       — Твою мать… — изумленно выдал Ангел, моментально переместившись к мужчине. — Совсем крохи… Они хоть разговаривать умеют? — задумчиво проведя ладонью по длинным спутанным волосам одного, босс моментально переключился на изучение второго.       — Этот, — военный приподнял предплечье именно с тем малышом, на голове которого покоилась рука Ангела. — Пытался, но напуган до ужаса, а эта, — в движение пришло второе предплечье, поднеся совсем крошечное существо в грязном джинсовом комбинезоне ближе ко взору босса. — Эта навряд ли умеет.       — Эта? — рядом с беседующими совершенно бесшумно возник высокий молодой человек с длинными голубыми волосами. Заинтригованный взгляд небесно-прозрачных глаз остановился на ребенке, губы дрогнули в очаровательной улыбке. — Девочка… — тонкие бледные пальцы, увенчанные вытянутыми черными ногтями, заскользили по теплым волосам девчушки. — Она прелестна и восхитительна… Настоящая принцесса. Дай, я подержу ее, — ладони обхватили тщедушное детское тельце в попытке перехватить, но не тут-то было, военный решительно не поддался восторженному блеску в глазах парня.       — Отдай, — глядя на брата, на то, как его разум моментально отстранился от реальности, и, наполнившись упоением, замкнулся на ребенке, Ангел усмехнулся. — Отдай, видишь, человек нашел свою принцессу.       Ну, против приказа начальства не попрешь, и услышав четкие указания начальства, мужчина подчинился. Рука разомкнула оковы, хватка ослабла, позволяя парню забрать ребенка. И в ту же секунду длинные пальцы, словно лианы, оплетающие тельце девочки, прижали ее к своей груди, скрывая от всего мира.       — Ты очаровательна! — коснувшись щекой макушки ребенка, прошептал человек. — Поверь, я никогда не дам тебя в обиду, я буду всегда любить тебя и оберегать.       — Тааак… — протянул Ангел, скептично изучающий брата, с ошалевшим видом покачивающего девочку на руках. Удивительно, но ребенок не расплакался, не испугался, наоборот, сжав в маленьких кулачках длинные голубые пряди, девочка еще сильнее прижалась к парню. — С этими все понятно. Девчонка точно бракованная, ну, кто еще в здравом уме и рассудке потянется к нему? — взглянув еще раз на ликующего брата, и отметив про себя, что даже подобные ему существа тоже заслуживают иногда счастья, Ангел вновь полностью обратился во внимание. — Где ты их нашел? — поинтересовался он у мужчины. — Совсем же маленькие, как выжили?       — На чердаке одного из домов. Двери, окна забиты изнутри… Хорошо, что услышал писк, иначе обошел бы стороной. Женщина с ними была еще, дня четыре назад умерла. Не от морфов, скорее от голода, — одарив печальным взглядом ребенка, смирно сидящего на руках, мужчина передал его боссу. — Кости одни и кожа, совсем истощены, как пушинка — ни черта не весят. Мы вовремя успели, еще сутки-двое, и этих бы не стало.       — Давай, иди к папочке, — бережно переняв ношу из рук военного, Ангел прижал ребенка к себе, прикрыв бортом плаща. — Ну, ничего, главное, что успели. Откормим, полечим, приведем в порядок. Да? — улыбнувшись, мужчина обратился к малышу, и тот утвердительно кивнул. — Так, — взглянув на правое запястье, на ярко светящийся циферблат дорогих часов, Ангел повысил голос. — Иерихон, сворачиваемся! У нас полчаса, иначе накроют вместе с кварталом. Правительство церемониться не будет, сравняют с землей все имеющееся. Давайте, бегом, бегом, шевелитесь!