Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении... Предсказание становится невозможным.
Анри Пуанкаре
— Почему вы так долго скрывали от нас преступницу клана Вэнь?
Этот вопрос должен был прозвучать рано или поздно и, казалось бы, к нему уже давно нужно было быть полностью готовой, но предполагать оказалось легче, чем столкнуться с этим лицом к лицу.
Цзинь Гуаншань смотрел на меня, прищурив тёмные глаза, почти такие же, как у племянника, и приторно улыбался, полностью уверенный в том, что застал меня врасплох.
Другие заклинатели зашептались, видимо ожидая от меня оправданий. Вот только кто бы из них знал, что оправдываться, равно как и отступать, я не собиралась. Слишком много чести для лицемеров.
— Обвиняете меня, господин Цзинь? — в лоб спросила я и тут же продолжила: — За что? За то что я жизнь спасла человеку и не сказала вам об этом? Не помню, чтобы мы когда-то подписывали договор, подразумевающий, что я должна сообщать вам о каждом своём шаге.
— Вы нервничаете, госпожа Лин, — будто бы не слыша меня, продолжил мужчина. — Не стоит. Просто ответьте, по какой причине вы так долго укрываете преступницу Вэнь и не сообщаете об этом остальным.
— А я должна кому-то что-то докладывать? — получилось резковато, и я почти тут же пожалела об этом. Не хотелось бы показывать, что у него получилось вывести меня на эмоции. — Напомните, когда я добровольно решила стать вашим вассалом и спрашивать разрешение перед каждым своим шагом.
— Она навредила слишком многим заклинателям, как и все вэньские псы, — бесцеремонно влез в наш диалог глава Яо, чуть ли не отпихивая локтем Цзинь Гуаншаня. Тот недовольно поморщился.
— Да-а? — протянула я, поворачиваясь всем корпусом к этому заносчивому противному мужику. — А доказательства вы нам предоставите, господин Яо? Хотя бы одно имя? Только давайте честно, хорошо?
— Хватит разыгрывать из себя святую невинность, госпожа Лин! — вновь гавкнул он мгновенно выходя из себя. Его опыт в интригах, конечно, не мог сравниться с умеющим плести самые крепкие сети Цзинь Гуаншанем, который пока что замолчал и теперь внимательно наблюдал за потугами своего единомышленника, довольно улыбаясь уголком губ. — Укрываете у себя главную шавку Вэнь Жоханя и ещё и имеете наглость хамить?
— Ну, хамите здесь только вы, господин Яо, — спокойно отозвалась я, а мужчина задохнулся от такой наглости. — А у меня вот, например, есть доказательства того, что госпожа Вэнь мне помогала, да ещё и не раз. И спасенные её руками простые люди клана Лин являются свидетелями этому.
Здесь я лгала, хотя, наверное, точнее будет сказать, забегала вперёд. На моих глазах она помогла лишь Вэй Усяню, но Фан Жэнь слишком часто твердил о том, что его новая подопечная обладает поистине золотыми руками (и, что очень важно, уже не один раз демонстрировала их настоящую ценность), и золотыми мозгами, способными на чрезвычайные свершения. Причин не верить ему у меня не было. Этот мужчина никогда не имел привычки лгать не то что мне, а вообще кому-либо. Он в принципе не любил касаться людских интриг, будучи поглощенным лишь медициной, исследованиями и помощью людям. Но даже если его слова и были лишь аллегорией, у Вэнь Цин в запасе теперь было очень много времени, чтобы воплотить их в реальность.
— Это не имеет никакого значения, — категорично отрезал он, взмахивая длинным рукавом. — Вы не имели права принимать такого решения, не посоветовавшись с нами.
На этот раз я, не сдержавшись, негромко, но от всей души рассмеялась.
— Да что вы говорите? А в туалет, простите, мне тоже нужно у вас отпрашиваться, господин Яо?
— Какова нахалка!
— Хамка!
— Какая бесстыжая молодёжь нынче пошла!
Бесконечный шёпот этих стариков с завышенным чсв, пусть и не нёс особой опасности, но определённо давил на нервы.
— Я скажу только один раз, — вмиг посерьезнев, произнесла я. — Госпожа Вэнь теперь находится под полной защитой клана Баоши Сенлин, и любое нападение на неё будет приравниваться к нападению на любого заклинателя клана Лин.
— Вы смеете угрожать нам?! — взвился глава клана Чэн — невысокий тучный мужчина лет сорока с огромными, как у хомяка, щеками.
— По-моему госпожа Лин просто не понимает всей серьёзности сложившийся ситуации, — почти ласково вновь заговорил Цзинь Гуаншань, щуря лисьи глаза.
— Нет, это вы не понимаете, что влезать в дела своего клана я не позволю никому, господин Цзинь. На руках Вэнь Цин нет крови, чтобы вы могли её судить.
— Это не доказано...
— Доказано, — категорично отрезала я. — Не думаете же вы, что настолько глупы, чтобы принять под своё крыло вэньского лекаря, предварительно не проверив его?
Конечно же, мы так и сделали, но не сообщать же этому индюку об этом?
— Нет, я об этом не говорил, — засуетился Цзинь Гуаншань. — В любом случае, мы не можем оставить ваш поступок без внимания, госпожа Лин. Мы не можем быть уверенными, что Вэнь Цин не занимается разработками каких-то гадких заклинаний, способных навредить нам...
— В конце концов, она принадлежит к мерзким Вэням, — важно поддакнул ему глава Яо, а мне захотелось сказать, что мерзкий здесь только он.
— Как мы можем быть уверенными, что вы, госпожа Лин, не потворствуете ей в этом? — продолжил Цзинь Гуаншань, благосклонно кивая главе Яо.
— Как вы смеете озвучивать подобное?! — процедила, сжимая зубы.
— О, этот ничтожный ни в коем случае не хотел оскорбить вас, госпожа Лин. Я только, кхм, забочусь об обеспечении нашей безопасности. Это ведь вполне объяснимое желание, верно?
— И чего же вы хотите? Приставить к моему клану стукача, чтобы он докладывал вам о каждом моём шаге?
— Ну, я бы не назвал это так грубо, но в целом суть вы уловили правильно.
— Нет.
— Госпожа Лин, вы не поняли. Это не просьба. Это единственный, безопасный для нас всех, выход в данной ситуации.
— Правда, что ли? Ну, хорошо. Я согласна, — их лица вытянулись от удивления, поскольку они явно не ожидали, что я дам своё согласие так легко и так быстро. Но всё же один нюанс был. — Но на территорию клана Лин будет вхож лишь один человек.
Я никогда в жизни не придумывала гениальные планы так быстро. Обычно на это требовалось время, но видимо мой мозг все же решил пощадить меня в этой ситуации. Они бы все равно добились, чего хотели, а обвести вокруг пальца пришедшего на ум человека было очень легко. Как два пальца.
— Госпожа Лин, вы не в том положении, чтобы ставить нам условия, — задребезжал глава Яо, размахивая рукой и высоко поднятым указательным пальцем.
— Это вы не в том положении, чтобы указывать мне, глава Яо. Или вы забыли, как быстро сдались Вэням? — я открыто усмехнулась.
— Наглая девчонка, да я тебя!
— Побольше уважения в голосе, господин Яо, — улыбка с моих губ тут же исчезла. — Я не ваша дочь и не одна из ваших служанок, и разговаривать с собой в подобном тоне не позволю. Держите себя в руках.
— Да как ты смеешь, дрянная...
— Ещё раз. Сбавьте. Свой. Тон, — грубо перебила я его. — На территорию клана Лин сможет войти только Лань Сичэнь. И больше никто. Только в его добродетели мне сомневаться не приходится.
— Если только сам господин Цзэу-Цзюнь не против, — Цзинь Гуаншань покорно склонил голову, будто бы признавая поражение, и перевел вопросительный взгляд на Лань Сичэня. До этого стоящий в тени и сохранявший строгое молчание молодой мужчина сделал шаг вперёд.
— Я благодарю вас за оказанное доверие, госпожа Лин, — он склонился в уважительном поклоне.
— Вы не против? — его решение меня хоть и не удивило, но, вместе с тем, и серьёзно обрадовало. С Лань Сичэнем сладить было проще всего. Как и обвести вокруг пальца, в случае чего.
— Нет, — он едва слышно запнулся, но быстро взял себя в руки. — Не против.
На этом предполагалось закончить.
***
— Лин Кесин!
— Я не в настроении сейчас разговаривать, Джеминг. Отвянь.
Я снова раздраженно отмахнулась от него, как от зудящего над ухом комара и свернула на очередную безликую тропинку, ничуть не отличающуюся от остальных даже расположением и количеством растущих вдоль вытоптанной земли травинок. Пейзажи вокруг не менялись, сколько бы раз я не пыталась поменять траекторию своего движения. Одинаково зелёные, но не слишком ухоженные дорожки начинали надоедать и резать глаз. Хотелось хоть какой-то смены видов, но пока что сменялось только моё настроение: от плохого до очень плохого. И Джеминг, приставший ко мне почти сразу после моего ухода от Цзиней ничуть не хотел сберечь те жалкие крохи оставшихся у меня нервных клеток.
Он начал искать меня сразу же, как услышал о мгновенно разошедшихся сплетнях. И, что меня очень печалило, нашёл быстро.
Он хотел разобраться, — в этом я была уверена. — И отомстить.
Шаги позади ускорялись в такт моим, и будто бы раздваивались, словно за моей спиной был не один человек, а несколько, и я остановилась, не желая ломать комедию.
— Ну, что?! — рявкнула я, резко развернувшись. Компанию Джемингу составляла, как оказалось, бледная и слегка растерянная Вэнь Цин, и, сложив ладони в замок молчала, мудро не вмешиваясь.
— И что, ты так просто уйдёшь? — прямо спросил он, опасно сжимая крупные кулаки. — Эта тварь должна извиниться.
— Какая из?
— Цзинь Цзысюнь.
— Это всё, что тебя волнует?
— Да. Остальное не проблема.
— Он мне ничего не должен, Джеминг, и свои фальшивые помойные извинения пусть при себе оставит. А если уж совсем приспичит, то пусть сначала кое-чему научится у своего новоявленного братишки. Он-то уж точно научит его красиво лгать в глаза, — я зло усмехнулась. — А если серьёзно: пусть идёт лесом.
— Он оскорбил тебя — главу чужого клана, да просто женщину в конце концов! — парень кипел от возмущения, а его тёмные глаза, казалось, стали совсем чёрными. — И это не должно сойти ему с рук.
— Он прав, — негромко, но твёрдо согласилась с ним Вэнь Цин. Кажется, это был первый раз, когда они с Джемингом оказались хоть в чём-то солидарны.
— И что ты сделаешь? — я вновь посмотрела на парня. — На дуэль его вызовешь? За честь мою будешь биться?
— Именно так.
— Не надо никому никуда ходить и уж тем более мстить, — вновь повторилась я. — Подумаешь, высказался... Он вполне имеет на это право.
— Это оскорбление. Грязное, как и его язык, который надо отрезать, оскорбление.
— Я, конечно, никогда не слышала подряд столько комплиментов, Джеминг, но связываться с дураком тоже так себе идея. Ну что он мне скажет? Извинится, потому что его дядя заставит? А смысл? Он, во-первых, уже всё сказал и к вечеру об этом будут знать абсолютно везде, а во-вторых, мнение его обо мне не поменяется. Так есть ли смысл мараться? А облегчать ему жизнь и требовать извиниться я не стану. Пусть сам ищет пути для исправления ситуации. А сейчас мы уходим.
Парень недовольно засопел, так что мне пришлось снова повторить.
— Уходим, Джеминг. Уходим.
Не прощаясь, по-английски.
***
Ну, разумеется, Джеминг меня не послушал, и как только я отвернулась, смылся, заодно прихватив с собой Вэнь Цин. Уж зачем понадобилась ему она, было неясно. И как она сама могла согласиться делить компанию с тем, кого все это время не переваривала.
Но впрочем это было их делом. Меня вполне устроил тот факт, что Вэнь Цин спустя полдня никто не навредил, а значит она была под присмотром. Кроме Джеминга и меня следить за ней было некому и, значит, можно было успокоиться. Если он не бросил её в первый раз — и потом не бросит. Он был именно таким человеком.
Лес поражал своей тишиной, несмотря на то, что на минуточку, именно здесь сейчас и происходила пресловутая охота на самых премерзких тварей. Правда не одной лично мне пока что не попалось. Возможно Вэй Усянь уже давно переловил с помощью своей волшебной дудки всю местную живность и больше ловить здесь было нечего.
Не то чтобы было страшно, но дискомфорт ощущался. Наверное, я всё же соскучилась по самому обычному, безопасному лесу, в котором не нужно было беспокоиться о том, кто может выпрыгнуть на тебя из-за ближайшего дерева. Да даже обычный волк был безвреднее, чем местный призрак первого-второго ранга. Волк в случае голода был способен просто перекусить шею, чтобы ты не дергался и не мешал ему, а вот, например, паукообразный демон мог и помучать. Ему скоропостижная смерть жертвы была не очень удобна, поскольку в этом случае заклинательская ци, являющаяся для демона настоящим деликатесом, очень быстро иссякала, превращаясь в бесполезный пепел. Поэтому демон сначала потихоньку захватывал тело, да делал порой этой настолько профессионально, что не каждый заклинатель мог почувствовать себя сраженным этим недугом, а потом паразитируя, словно пивка высасывал из тела заклинателя все соки.
Но в такую ловушку обычно попадали только самые слабые и, что уж там говорить, бестолковые заклинатели, которые не изучали даже простых азов.
Впереди раздался невнятный шорох, и я лениво оторвала глаза от пыльной тропки.
Среди деревьев виднелось очередное белое пятно, в котором слишком явно угадывались знакомые черты. Лань Чжань был одет в свои привычные светлые одежды, но, тем не менее, более плотная ткань (хотя, казалось бы, куда ещё плотнее, этот человек и так напоминал капусту), нарядный расписной пояс и нефритовая заколка в иссине-черных волосах довольно красноречиво говорили о том, что наряд этот праздничный.
Подозреваю, что удивление читалось на моем лице вполне явно. Но и оно прекрасно прикрывало лёгкий налет недовольства, потому что открывать этому человеку свои истинные чувства не хотелось.
Я сама не знала, почему в глубине моей души теплилась надежда, что сегодня мы не встретимся. Хотя нет, знала. Он же должен был подарить свой первый поцелуй Вэй Усяню, а я совершенно точно не планировала стать случайным свидетелем этому.
Пусть
сосутся целуются в полном одиночестве.
Но с эмоциями удалось совладать довольно быстро. Я коротко кивнула ему и как можно мягче улыбнулась. Получилось почти искренне.
— Привет, Лань Чжань. Какими судьбами?
Не то чтобы я была не рада его видеть, вот только почему он бродил по лесу, а не пасся где-то возле Вэй Усяня. Кто этого дурака прикрывать-то будет? Уж вряд ли его шиди, да?
— Охота, — коротко отозвался он, и я понимающе хмыкнула.
— Ну, удачи тебе что ли, — он кивнул, но так и не двинулся с места. — Тебе что-то нужно?
Я не хотела показаться невежливой, но в данную минуту в обществе не нуждалась. Даже в обществе молчаливого Лань Чжаня. Слишком тошно было на душе после не самого удачного разговора. Вот, честное слово, лучше бы не подслушивала! Легче было бы.
Я могла сколько угодно убеждать Джеминга, что все в порядке и моя гордость ничуть не задета, но это было бы неправдой. Кому было бы приятно знать о себе настолько горькую правду? Да и этот поганый Цзинь Гуаншань со своим надзором мимо не прошёл. Хотя как бы он смог пройти мимо настолько сладкой новости и как посмел бы упустить свой шанс навязать мне свои условия?
Хотя в этом случае винить мне нужно было только себя. Хотела поставить себя в обществе отъявленных лицемеров, вот и получила полную корзину отборнейшего дерьма, которое, если говорить начистоту, и разгребать было некому.
— Лань Чжань, — вновь заговорила я, когда ответа от парня так и не последовало. Хотя мне показалось, что после моих слов он немного расстроился. Не знаю, почему я так решила, потому что внешне в нем практически ничего не поменялось.
— М-м?
— Скажи, а я правда такая некрасивая? — мне захотелось зарядить себе же пощёчину за такой типично плаксивый девчачий вопрос, вырвавшийся изо рта быстрее, чем я успела его остановить. — Забудь.
— Кесин очень красивая, — почти сразу отозвался Лань Чжань, и в его вечно спокойном голосе я впервые различила какую-то агрессивную эмоцию. — Это Цзинь Цзысюнь оскорбил тебя?
— С чего ты взял, что меня кто-то оскорбил? — мои брови недовольно сошлись на переносице. Сплетни разносились слишком быстро. Скорее даже молниеносно, словно тут каким-то волшебным образом появился интернет.
Лань Чжань взглянул на меня настолько красноречиво, что я осеклась.
— Не нужно смотреть на меня так, — я поджала губы, и видя, что скептичность из чужого взгляда не исчезла, рассерженно добавила: — Ну что? Не оскорбил он меня, ясно?
Просто у него не рот, а помойка, но он по крайней мере не стал изворачиваться или увиливать. Сказал, как есть, даже когда понял, что я все слышала.
Кто-то, конечно, мог назвать его отъявленным хамом (и правильно сделал бы), но было глупо отрицать, что совсем уж трусом он не был.
Он честно сказал, что думает, пусть за это и хотелось ему втащить.
— Мы с ним просто во мнениях не сошлись, — Лань Чжань прищурил глаза и поджал губы. — И да, почему ты сразу упомянул именно Цзинь Цзысюня?
— Слышал, как он отзывается о других, — нехотя отозвался Лань Чжань, сжимая руку в кулак. — А если о других плохо говорит, значит, и о тебе мог. Тем более, ты уже отвечала ему. Вряд ли он забыл.
Я удивленно приоткрыла рот, во все глаза смотря на внезапно разговорившегося парня. Чтобы Лань Чжань отзывался о ком-то с таким открытым пренебрежением, — это явно было чем-то новеньким. И как бы мне не хотелось заставить Цзинь Цзысюня пожалеть о своих злых словах, я не желала делать кого-то оружием возмездия. Чжан Джеминг или Лань Чжань, да и вообще кто-либо не подходили на эту роль. А в том факте, что они решатся вступиться за мою честь, я почему-то не сомневалась.
— Нет, Лань Чжань, — я потерла рукой горло, в котором так не вовремя появился тяжёлый ком. Лгать не хотелось, но другого выхода я не видела. Никто не должен был влипать в какие-то проблемы из-за такой херни, как чужое раздутое эго. — Он здесь не причем. Здесь в принципе нет виноватых. Это просто мои личные загоны... То есть, эм, переживания.
Мне редко доводилось видеть Лань Чжаня раздраженным, но казалось мои отрицательные ответы лишь сильнее разжигали тщательно сдерживаемый внутри его ледяных тисков огонь. Я видела, что совершенно его не убедила, поэтому поспешила добавить:
— Это правда. Просто меня с недавних пор стала занимать одна проблема, поэтому я и спрашивала тебя о том, красива ли.
Казалось бы, вроде бы ответ получился наиболее подходящим и нейтральным в данной ситуации, но Лань Чжань почему-то тут же зло прищурился и сделал шаг назад. Его губы поджались в тонкую нитку, а на скулах заиграли желваки.
Я растерянно моргнула: что опять сделала не так? Что сказала?
— Лань Чжань, уж не знаю, о чём ты подумал, но скорее всего не о том. Не нужно злиться, лучше на, возьми, — я не придумала ничего лучше, как вытащить из правого рукава немного помявшийся цветок и сунуть в мужскую ладонь.
Лань Чжань, казалось, тут же растерял весь свой пыл. Он переводил растерянный взгляд с меня на цветок, затем внезапно побелел и стремительно скрылся между деревьями огромным белым пятном, обдавая меня душистым запахом сандала и оставляя в полном одиночестве думать, а что здесь, собственно, только что произошло?
Из груди вырвался нервный смешок, затем еще один, а потом я просто громко расхохоталась, и в очередной раз за день прислонилась к дереву, непроизвольно ища какую-никакую, но все же опору.
Был ли у меня хоть какой-нибудь шанс однажды понять Лань Чжаня? Узнать, что у него на душе, какую сальсу выплясывают его тараканы?
С каждой нашей новой встречей моя вера в это становилась все призрачнее и призрачнее и скоро обещала исчезнуть насовсем. Понять его невозможно, да и полностью удалось это за всю жизнь лишь одному Вэй Усяню. И больше никому. Даже брат не знал его до конца, что уж там говорить о мимо проходящей девчонке, решившей, что их раннее знакомство может сыграть какую-то роль.
Наивность не порок, но большое свинство.
Я моргнула и ощутила, как повлажнела щека.
Прекрасно. То есть до слез меня довёл не грубый Цзинь Цзысюнь своими оскорблениями, а милый Лань Чжань. Охренеть... Кому скажешь — не поверят.
Но ведь я же не была Вэй Усянем и никогда не смогла бы так долго долбиться в закрытую дверь, как это делал он. Он всегда был сильным и упертым, добивающимся своих целей. Иными словами — раз за разом творил невозможное. Был ли смысл в моих потугах? К чему я должна была прийти в итоге? Зачем вообще каждый раз навязывала свое общество человеку, который в нем очевидно не нуждался и терпел только из-за своей неуемной вежливости и воспитанности? И да, зачем я шла на контакт, зная, что осталось мне совсем чуть-чуть?
Было ли моё желание пастись где-то рядом с Лань Чжанем эгоистичным? Скорее да, чем нет. Но, наверное, у всего есть конец. И лезть к нему снова стало бы чем-то неправильным с моей стороны. В конце концов, сколько ещё можно было приставать к парнишке?
— Больше я не буду лезть к тебе, Лань Чжань... Честно-честно...
Я хлопнула руками по бёдрам, небрежно провела по щекам рукавами ханьфу, некрасиво шмыгнула носом и отодвинулась от дерева, ощутимо нагревшегося, между прочим.
— Ещё только спалить его не хватало...
Сделала два шага вперёд и резко обернулась, услышав шорох за спиной. Рука сама собой сразу же легла на меч, мгновенно отреагировавший благосклонной вибрацией. Даже он не хотел, чтобы я разговаривала с кем-то ещё!
— Да почему же вы всегда где-то рядом друг с другом-то ходите, а?! Но при этом, сука, не вместе! — изо рта вместо громогласного возмущения вышел только позорный скулеж, в принципе недостойный любой женщины.
— Я тоже рад тебя видеть, Лин Кесин, — из кустов, отряхиваясь, вышел Вэй Усянь (которого глаза бы мои ещё век не видели), и насмешливо сверкая белоснежной улыбкой, кивнул на мою руку, все ещё державшуюся за меч: — А ты чего это так напряглась?
— Не твоё дело, — буркнула я недовольно и отпустила Инлонг. — Чего хотел? Неужто шпионил за мной? Совсем делать нечего?
— А почему это мы такие грубые? Кто-то испортил моей прелестной госпоже настроение? — почти пропел он, лёгкой походкой направляясь ко мне. Небрежный комплимент был пропущен мною мимо ушей.
Я напряглась и сделала шаг назад, чувствуя, как от парня пахнуло отборной концентрацией тёмной ци. Чтобы было понятнее, такое чувствовал любой человек, стоящий рядом либо с очень пьяным, либо с человеком с бодуна. Неприятно и противно. Хотя, конечно, от Вэй Усяня не пахло плохо, просто ощущения были точно такими же.
А ещё хотелось поскорее уйти. Его энергетика стала слишком тяжёлой и неподъёмной, даже в какой-то степени невыносимой.
— Колдовал уже?
— В каком смысле? — он остановился и непонимающе моргнул. Либо правда не понял, либо прекрасно притворялся.
— Тёмной энергией пользовался? — ещё раз повторила я.
— Ну, разумеется, Лин Кесин, мы же хотим выиграть, да? — почти мурлыкнул он, замирая в двух шагах от меня.
— Тебе виднее.
— Ты такая напряжённая, Лин Кесин, — он хрипло рассмеялся, пряча глаза под отросшей челкой. С недавнего времени он все чаще стал распускать свою буйную гриву непослушных вороных волос, предпочитая свободно струящиеся по спине волосы собранным. Правда сегодня свои космы он всё же уложил (видимо под чьим-то давлением), но чёлку всё равно оставил нетронутой. — Может тебе помочь расслабиться?
— Вэй Усянь, ты пьяный что ли? — теперь я действительно принюхалась. А иначе откуда это скопление слишком смелого для этого времени и места флирта?
— Да как бы я смог?! — он театрально стукнул ладонью о грудь.
— Зная тебя, ты бы смог, — я махнула на него рукой.
Находиться рядом с ним было не самым лёгким испытанием. Его буквально опоясывал плотный купол из отборной негативной энергии, неосязаемой, но ощущаемой всеми фибрами тела. Правда нельзя было сказать, что этот путь ему хоть как-то вредил. Вэй Усянь выглядел вполне себе здоровым и благоухающим (пусть и более бледным, чем обычно), но, наверное, это было гораздо опаснее. Очевидно он нашёл золотую середину между использованием тёмной и светлой ци и теперь его светлая ци ограничивала влияние тёмной на организм, но не мешала ощутимо долбить по другим людям. И пусть благодаря Цинлуну я была более устойчивой к любого рода воздействиям, даже мне находиться рядом с ним теперь стало необычайно сложно.
Раньше такого не было. Я видела, что он использует тёмную энергию, но никогда не ощущала её влияния.
— И... Как прошла охота? Всех поймал? — спросила я скорее ради самого вопроса. Не то чтобы мне действительно было интересно, скольких заклинателей он облапошил.
— Господин Чжан отбил у меня приличную часть, — цокнул он, но без особой агрессии. Скорее даже с неким уважением.
Видимо заметив, как я напряглась, он не стал подходить слишком близко, и теперь лишь крутил в длинных пальцах родную Чэньцин. Лицо его довольно быстро приняло какое-то непривычно равнодушное выражение.
Неужели обиделся, что теперь я не могла выносить его подавляющую ауру?
— Да, Джеминг молодец, — рассеянно заметила я. — Он долго думал над планом. Расскажу ему потом, что ты оценил его работу.
Вэй Усянь криво усмехнулся.
— Правда? А мне казалось, что он меня на дух не переносит.
— Тебе не показалось, но... Скажем так, он умеет уважать чужие заслуги. А ты умудрился покорить тёмный путь, так ещё и сделать так, чтобы он не отравлял тебе жизнь, — рот Вэй Усяня недовольно изогнулся, будто бы он хотел что-то сказать, но тут же принял обычную форму. — Или я ошибаюсь?
Парень промолчал, но было заметно, как закрутились шестерёнки в его голове. Скорее всего, он думал о том, как бы солгать, как можно более правдоподобно.
Я присмотрелась к его лицу, но каких-то особых изменений не заметила. Все те же серые, обрамлённые веером чёрных длинных ресниц глаза; острые скулы; пухловатые, слегка изогнутые в вечной полуулыбке губы. Вот только кожа приобрела более светлый оттенок, да, но его нельзя было назвать болезненным. Просто было слегка непривычно видеть вечно загорелого Вэй Усяня таким белым-белым.
Но ему, безусловно, шло. Как и всем брюнетам со светлыми глазами. И если раньше я могла не комплексовать хотя бы на его фоне, то теперь в моём окружении такой «не светлой» была только я.
Воспоминания стирались, хотя мама, разумеется, увидев мой загар и крепкое тело, сказала бы, что у меня по сравнению с местным населением самый здоровый организм. Она всегда любила тренироваться на свежем воздухе, прямо на заднем дворе дома, и не боялась загорать до опасной красноты. Это я помнила отчётливо.
Однако также я помнила, какой истеричной она становилась, когда видела, как я или отец, потребляли вредную пищу типа чипсов, бургеров или кока-колы. В таком случае, её истерика длилась, как минимум, час.
В общем-то, её размышления всегда делились на то, что делать можно и, как правило, это касалось только её, и на то, за что следовали часы нервотрепки.
— Вэй Усянь?
— Что?
— Мне показалось или ты только что хотел что-то сказать?
Он хмыкнул и вновь глянул на меня. Исподлобья. Так хмуро и одновременно жарко, что по рукам невольно хлынули тысячи мурашек.
Он небрежно сунул в карман Чэньцин и по-кошачьи плавно шагнул вперёд. Черты его лица будто заострились, а глаза опасно полыхнули алым.
Повинуясь тоненькому голосу интуиции, советовавшей напрячься и смотреть в оба, я отшатнулась.
По всей видимости, эта охота решила меня сегодня добить.
— Так, что-то мне все это совсем не нравится... Вэй Усянь, да что с тобой сегодня?!
Он не ответил. Только продолжил все так же медленно, но настойчиво идти ко мне, а я все так же упрямо продолжила уходить. Остановилась только когда ощутила спиной шершавую, неприятно впивающуюся в кожу целой руки грубую кору.
Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что меня загнали в угол, как самую обычную дичь. Но, что удивительно, страха по-прежнему не было.
Было напряжение. Легкое опасение.
И предательское желание узнать, а что же будет дальше.
Он навис надо мной, как скала, хотя нельзя сказать, что он был сильно выше. По моим щекам шёлковыми лентами скользнули специально выбивающиеся из аккуратной прически чёрные пряди, а взгляд невольно зацепился за расширенные как у отъявленного наркомана зрачки.
Вэй Усянь явно был не в себе. Да и, что уж там говорить, выглядел по-настоящему жутко.
Его собственная тьма, пусть и тщательно контролируемая, была добровольно запущена им в сердце и никаких гарантий, что Вэй Усянь сможет контролировать её всегда, не было. В конце концов, даже палка раз в тысячелетие способна выстрелить.
— Вэй Усянь, я не знаю, что ты задумал, но остановись, пока не поздно, — я уперлась руками в вмиг напрягшиеся плечи, пытаясь отодвинуть его на расстояние, которое можно было бы назвать приличным, но это было равно что пытаться сдвинуть валун.
Разумеется, я могла бы применить силу, но пока что делать этого не хотелось, да и Вэй Усянь, думаю, если бы захотел, легко смог бы её нейтрализовать. Ощущать себя уязвимой было непривычно, но, тем не менее, иллюзий я не строила. Теперь он был гораздо сильнее меня.
— Кесин, Кесин, — он издевательски покачал головой. — Почему ты так волнуешься?
— Я не волнуюсь. Просто не люблю, когда мне не оставляют путей для отступления.
— А я разве на тебя наступаю? Или может быть угрожаю? — он обиженно поджал губы. — О, ты так несправедлива ко мне, Кесин!
— Прекращай валять дурака, Вэй Усянь! — моему терпению настал конец, и я толкнула его в грудь. Он пошатнулся, но не отошел. — Говори, что хотел и уходи. Не трать моё время, у меня его и так немного... — я осеклась.
У меня его и так немного осталось...
Будто почувствовав перемену моего настроения, Вэй Усянь напрягся и клещом впился в мою руку, сжимая почти до хруста. Ситуацию нужно было срочно исправлять. Не хватало только, чтобы у него появились лишние вопросы.
— Постоянно только и делаю, что сижу в кабинете и перебираю эти ужасные бумажки, которых с каждым разом по ощущениям становится всё больше и больше! — пряча глаза, суетливо затараторила я, с силой дёргая захваченной в тиски рукой в попытках избавиться от его стального хвата. — Достали уже со своими шантажами, интригами, угрозами! Единственный раз решила отдохнуть и то не дали! — и тут меня по-настоящему понесло. — Сначала этот придурок цзиньский, затем Лань Чжань со своими тараканами, теперь ты! Вы все что, сговорились что ли?! Кто меня быстрее доведёт до ручки?!
— Что они сделали? — спросил он спокойно, но от этого безобидного сдержанного тона волосы на шее встали дыбом. Подбородка ласково коснулись тонкие прохладные пальцы, заставляя окаменеть, словно змею перед заклинателем. Они закружили у основания шеи, затем поднялись к щекам и замерли.
Замерла и я, не находя в себе сил скинуть их. Было приятно. Я посмотрела на Вэй Усяня и увидела в серых глазах отблески уже даже не скрываемого безумия, приправленной, словно в насмешку, ноткой детской обиды.
Увидев, что я смотрю, он прикрыл глаза и слегка опустил голову вниз, не давая заглянуть глубже и увидеть больше.
О чем он думал сейчас? Что решил? Почему так реагировал?
Так мы и стояли с ним напротив друг друга. Застывшие и непонимающие. Потерявшие счёт времени и полностью забывшие о всё ещё длящейся охоте. О том, что в любой момент нас мог увидеть любой зевака и разнести эту сплетню по всей Поднебесной.
В какой-то момент он встрепенулся и потянулся ближе. Я почувствовала, как лица коснулось тёплое дыхание, отдающее чем-то терпким и сладковатым (скорее всего, недавно Вэй Усянь опять пил вино), а руки, до этого момента спокойно лежавшие на щеках, спустились ниже.
Наверное, мне нужно было что-то сделать? Оттолкнуть? Наехать? Наорать? Ударить?
Но я после выматывающего разговора с Цзинь Гуаншанем, оскорблений Цзинь Цзысюня и скачущего настроения Лань Чжаня уже полностью растеряла весь запал, и просто смирно стояла на месте. Что будет, то будет. Что уж там.
Мгновение, и губ коснулись чужие: не по-мужски мягкие, тёплые и странно неуверенные, словно их владелец целовался первый раз. Но не мог же Вэй Усянь целоваться впервые? Разве в каноне он не был настоящим дамским угодником?
Не был же?
Я не помнила.
Пришлось зажмуриться, чтобы ненароком не ответить. Но я быстро передумала, потому что так выходило, что я будто бы получаю от этого действа удовольствие, и вновь широко распахнула глаза. В отличие от Вэй Усяня я целовалась в жизни всего лишь раз, и это было в школе. Вот только лицо того человека уже давно стерлось из памяти. Остались лишь ощущения, которые я тогда испытывала. Неловкость и стыд, от того, что его потные липкие руки сжимали мою шею, а сухие губы неприятно царапали нежную кожу лица.
Впрочем, сейчас ситуация обстояла похожая. Только противно не было. И вдобавок прибавилось ещё и стеснение и малая, совсем малая толика, удовольствия. В конце концов, когда бы мне ещё удалось поцеловаться с настолько красивым мальчиком?
Я стояла, не двигаясь и не отвечая, но, по всей видимости, отсутствие ответной реакции Вэй Усяня совсем не смущало. Он нежно гладил моё лицо, приятно оттягивал длинными пальцами волосы и нежно, почти неосязаемо касался губами губ.
Иными словами, хватался за предоставленную судьбой возможностью, как мог. А я ему просто не мешала. Наблюдала во все глаза за этим умиротворенным лицом и все ждала, когда он, наконец, успокоится.
Но терпение уже начинало иссякать и поэтому, когда он сжал меня крепче, видимо намереваясь углубить поцелуй, я выбросила правую руку вперёд, вкладывая в неё максимально возможную струю ци.
Удар пришёлся в самое сердце, и парень, полностью поглощенный моей мнимой покорностью и оттого непривычно беззащитный, словно тряпичная кукла, перелетел через всю поляну и с треском врезался в старое дерево, теряя сознание.
Оставалось надеяться, что ребра этот наглый мальчишка себе не сломал. Почему-то даже в мыслях я не допускала того, что могла серьёзно навредить ему. Вэй Усянь казался мне таким же крепким, как и Лань Чжань. Только выражалось это в нём несколько иначе.
Я отодвинулась от ствола, к которому все это время была невольно прижата и прикоснулась к горевшим от незапланированного поцелуя губам. Чувствовала я себя странно. Никаких бабочек в животе не парило, но, тем не менее, на душе было тепло. Но в то же время и гадко. Сначала этого парня поцеловал Лань Чжань, а потом он лез ко мне. Это ли не неуважение?!
Я вновь посмотрела на бессознательное тело и в очередной раз пожалела, что не ушла по-английски ещё после ругани с Цзинь Цзысюнем.
Но теперь уже точно стоило уйти. Найти Вэнь Цин и уйти.
