Каччан.
10 марта 2022 г. в 22:27
Изуку вернулся домой, испытывая нетипичные чувства. Появилась надежда, что все не так страшно, как ему показалось сначала. Этот незнакомец… Томура показался ему даже интересным. Хотя в нем не было ничего необычного — только шрамы на лице и манящий взгляд. Но Мидория считал, что человек с таким взглядом не может быть плохим. По крайней мере, на первый взгляд. И дело даже не в шрамах, а в его манере общения. Казалось, он был полностью уверен в себе, и все происходящее для него просто не существовало. Казалось, ничто его не раздражало… Он странный парень. Он задел самое болезненное место, рану, которую Изуку зашивал и закрывал. Это был первый раз, когда Мидория услышал такие правдивые слова о себе. Он понятия не имел, сколько энергии ему понадобилось, чтобы привести себя в то состояние, в котором он сейчас находился.
Как бы там ни было, но Шигараки Томура вызывал у Мидории сильное доверие. Он всё же обещал дать ему причуду, если тот присоединиться к нему. Но Изуку все ещё не знает, что это за организация или банда, в которой состоит Шигараки. Мидория чувствует, что от него исходит какой-то непонятный, но тем не менее невероятно притягательный поток, и его нельзя игнорировать. Его скрытность, словно густой туман, скрывает за собой нечто значительное, что надо тщательно проанализировать. Мидория не знал ничего, но догадывался, что это решение изменит его жизнь. Как всегда парень думал о будущем, но забывал про настоящее.
— Изуку, где ты был? Почему ты ушёл из дома? Ты мог быть в опасности! — это первое, что сказала ему мама, когда он переступил порог дома. В душе он понимал, что поступил неправильно, потому что убежал, из-за желания побыть одному. Он бы никогда такого не сделал, он бы улыбнулся гостям и держал бы этот груз в себе, но не сегодня. По виду и не скажешь, что Мидорию мучает совесть. Вероятно, снова погрузился в свои мысли, задумчиво хмурясь.
— У мальчика просто переходный возраст, Катцуки тоже сбегал из дома, но он доставлял больше проблем. Помнишь, как ты взорвал магазин? — вдруг присоединилась Мицуки, пристыдив своего сына. Парень в своей манере, как всегда вспыльчиво ответил, на что получил удар по голове.
— Изуку, почему ты это сделал? — спросила мать, стирая накопившееся слёзы на щёках. На самом деле, Мидория сам не знал почему, хоть ответ и очевиден — избежание встречи с Катцуки. Кому нужны те же унижения и оскорбления от своего «лучшего друга»? Кто хочет остаться наедине с тем, кто тебя равным не считает? Мидория не хочет видеть Бакуго, он хочет избежать встречи с ним, это и причина побега.
— Извини, мам. Я просто хотел отдохнуть… Думал, что прогуляюсь быстро, а это заняло больше времени. — это была такая глупая отмазка, которую можно было придумать. Если бы Инко не была такой добродушной, она бы сразу поняла, что это не так, но сейчас она была готова принять любую фразу, лишь бы ее сын был в безопасности.
— Чё? И это причина твоего ухода? Ты хоть понимаешь, что это тупо звучит, чертов Деку? Или ты пользуешься добротой своей…
— Катцуки, как ты смеешь такое говорить! Тоже мне будущий герой, ведёт себя хуже злодея!
— Чего ты меня бьёшь, старуха?! Я не виноват, что он не может придумать отмазку!
— Всё хорошо… Мицуки, нам стоит оставить их вместе, они уже не маленькие. — женщина отошла от сына, и тётушка Бакуго немедленно последовала за ней. Обе направились на кухню, а ребята остались в коридоре. Изуку все еще смотрел в пространство, было непонятно, о чем он думал. Может быть, о чем-то хорошем, о чем-то, что поможет забыть об этой ситуации. Мидория не хотел, чтобы он возвращался сюда с кислым выражением лица, не хотел, чтобы он возвращался с грустным лицом, в итоге вернулся равнодушным. Он все еще думал о Томуре, думал только о нем и его предложении. Если бы не Катцуки, он бы продолжал думать и бормотать что-то себе под нос.
— Слушай сюда, Деку, — голос был негромким, но звучал угрожающе, и Изуку снова почувствовал страх. Бакуго прижал его к стене, не давая возможности уйти. Он был так зол, что мог одним махом поджечь Мидорию. — если ты еще раз сделаешь что-то подобное, то в следующий раз я пойду тебя искать! Твоя старуха выпилила мне все мозги и чуть не заставила вызвать полицию. Мне все равно, что у тебя была запланированная прогулка, мне все равно, что с тобой случилось, но только не заставляй меня вмешиваться в твою никчемную жизнь!
Катцуки швырнул его на пол, словно это была тряпка. Изуку тихо застонал, держась за место удара. Он неудачно приземлился на руку, поэтому получил небольшой ушиб, от которого вспыхнуло яркое пламя боли. Его друг тоже не помог ему подняться, потому что ушел в другую комнату, оставив Мидорию на полу. Парень не знал, как наладить отношения с Катцуки, ведь Катцуки давно считал его соперником и своим злейшим врагом. Он уже сомневается, что тот хочет считать его другом, после всего, что было сказано и сделано. Несколько крупинок слёз упали на руку Изуку, когда он попытался осмотреть место ушиба, что причинило ему еще большую боль. Он не мог перестать плакать, он привык плакать и грустить, это вошло у него в привычку, когда у Бакуго появилась причуда. В глазах Мидории это была настоящая потеря, как будто он потерял своего спутника жизни, как будто он потерял кого-то, кем он гордился, и кого-то, кто был его другом. Изуку стиснул зубы и встал, направляясь в свою комнату, прикрывая рану ладонью. Он знал, что снова выглядит жалким плаксой, но этого нельзя было изменить, пока у него не появилась причуда. Как всегда, Мидория наступает на те же грабли, пытаясь как-то выделиться из странной толпы. Но его попытки рушит Каччан.
— Каччан… — медленно сказал Изуку, сжимая губы. Он всегда называл его так, как будто они все еще были друзьями, используя этот суффикс, и так называемый друг все еще не возражает против этого. Мидория знает, что Бакуго делает это из-за своей матери, потому что она не хочет портить отношения с Инко, которая поддерживала ее. Катцуки не мог не насмехаться над Изуку, поэтому он дал ему прозвище «Деку». Это стало для него новым именем, потому что это имя характеризует Мидорию. Он бесполезен.
Оказавшись в своей комнате, Изуку без колебаний лег на кровать, все еще поскуливая. Его рука болела, поэтому он старался не сгибать ее и не двигать. Только теперь можно было молча подумать о том, что ему ответить. Если Катцуки продолжит так издеваться над ним, он скоро получит больше травм и разрушений, чем ожидалось. И теперь он не может ходить, когда захочет, потому что Каччан может следовать за ним, но остается Всемогущий. Завтра утром состоится праздник в честь победы Всемогущего несколько лет назад. Мидория должен выяснить у него правду, сможет ли он стать героем без причуд или останется таким же посмешищем. Бормотание эхом разнеслось по комнате, пока Изуку пытался сообразить, что произойдет дальше и как он отреагирует на Томуру. Если он действительно сможет стать героем, он попросит Томуру о причуде, но тогда он присоединится к его организации, а он пока не знает, что это за организация. Мидория был зациклен только на причуде и на том, как было бы круто, если бы он ее получил, не думая о том, что результат может быть отрицательным.
— Чёрт возьми, заткнись уже! Ты никак не получишь свою причуду, это невозможно. Ты бы еще сказал, что ее можно у кого-то позаимствовать. — вдруг зашёл в комнату Бакуго, посмеиваясь о том, что говорил его лучший друг. Очевидно, он не слышал о Шигараки, Всемогущем, и организации, потому что не спрашивал об этом. Изуку резко встал и покраснел.
— Каччан, это не то, о чём ты подумал, я просто рассуждал, что было бы, если бы у меня была причуда!
— Была причуда? Тогда бы у меня было бы большое желания тебя обойти. Мне не нужны те, кто на равне со мной. — от его слов у Мидории в горле пересохло. Получается, что в любом случае Бакуго будет соперничать, стараясь оставить друга позади. — Ну, а если хочешь получить причуду, то соверши суицид. Может в другой жизни повезёт, неудачник.
Дверь закрылась и на этот раз Изуку не плакал. Уже не было сил плакать и кричать, всё исчезло из его души. Снова Катцуки это сказал, снова желает ему смерти. Мидория оставил лучик надежды для Всемогущего, надеясь, что этот лучик станет горящим огнём, который будет гореть, пока не сгорит.
— Всемогущий, ты последняя надежда…