Взрасти свой сад

      Не проверив заранее, Сяо Ин не знал, насколько высок уровень нечистот в тоннеле, но знал, что отнорки, ведущие к каждому дому, проложены не горизонтально, а с уклоном к основному коллектору. Потому, спрыгивая вниз, он слегка раскачался на руках, чтобы приземлиться ближе к тупиковой стене, где уровень пола повыше. И все равно чуть не поскользнулся на зловонной жиже. Удержав равновесие, он проследил, как становится на место крышка люка и закрыл глаза, сосредоточиваясь на том, что наставник называл духовным зрением. Выпущенная ци обрисовала стены тоннеля и три силуэта впереди. Все три источали красноватую дымку недовольства, и пришлось прикусить губу, чтоб не засмеяться. Ин пошел вперед, стараясь не цеплять плечом стену — камень был склизкий, лишний раз касаться этой мерзости не стоило.       — Обойдитесь без огня, если умеете. Здесь не стоит использовать открытое пламя.       Он шел, не торопясь, слушая, как эти трое время от времени оскальзываются, пофыркивал про себя: какие воспитанные, ни одного бранного слова! Только злые короткие выдохи сквозь зубы, и все. Высокорожденные, что тут скажешь.       — Молодой господин Сяо...       — Я не молодой господин. Что еще?       — Куда мы идем и почему? — спрашивал самый младший, который Хо Юань.       Сяо Ин недовольно цыкнул про себя: сдались ему их имена? Но вот ведь, запомнил. Отвечать ему не хотелось, но с них сталось бы и заартачиться, не получив ответов.       — Наместник Вэнь сообщил о вас кому там надо было сообщить в империи Лань. Вода спала, камни обнажились. Естественно, так как никто из Лань вас сюда не посылал, там удивились... и прислали проверить, кто вы такие. Чем это вам грозит, сами догадываетесь. Могу вывести вас в город, и разбирайтесь там, кто кому кем приходится. Могу вывести за городские стены. Решайте поскорее, скоро развилка.       Он остановился, прикрывая нос и рот рукавом, дав им время обсудить. Много его не потребовалось, да и они почти не говорили, словно могли общаться мысленно. Может и могли — он не знал возможностей иномирных высокорожденных.       — Эти Хо будут признательны, если гос... если Сяо Чэньсин выведет их за пределы города, — высказался снова Хо Юань.       — Хах, — Сяо Ин мотнул головой: будто здравомыслящие люди выбрали бы что-то иное. — Идем.       Стоять в ледяной грязи, которой пока по щиколотку, а вот дальше, ближе к резервуару, может быть и по колено, совсем не хотелось. Хотя сапоги у него были хорошие, это не значило, что они не промокнут через какое-то время. Когда он вернется, старуха Нэн будет вне себя от ярости, стирая его тряпки. И еще не факт, что вонь канализации от них отстирается. А вот интересно, что будут делать эти господа со своими шелковыми ханьфу и прочими изысками? Он снова мотнул головой, выбрасывая из нее дурацкие мысли. Ничуть ему не интересно.       Путь был не слишком долог, в конце концов, Тяньчжу не так уж и велик, так что спустя пару сяоши они почти дошли до границ города. По пути Сяо Ин заглянул в свой тайник, переложил спрятанный там мешочек цянькунь за пазуху — что-то ему подсказывало, что было бы неплохо и самому переждать несколько дней вне города, спрятаться в одном из предместий, в заброшенном храме Гуаньинь. Наверняка наместник, облажавшись с поимкой чужаков, будет лютовать. Облава гарантирована, и прятаться в городе не имело смысла. С равнодушием истинного хуэйчэнь он думал, что под мечи стражи попадут многие, кому не хватит ума и сноровки улизнуть, просочиться сквозь сети охотников. Через того мальчишку-осведомителя, что рассказал ему о закрытых воротах, он передал приказ самым младшим уйти к старухе Нэн, но их было всего четверо. А впрочем, до остальных, что куда взрослее и опытнее, ему не было никакого дела. Считать мешки с рисом он будет по возвращении. А сейчас он должен был избавиться от своей самой большой головной боли, во всех смыслах: чем дольше он находился поблизости от господ Хо, тем сильнее в виски вкручивались ржавые буравчики, тем сложнее становилось держать лицо, хотя в темноте подземелья он мог этого и не делать, привычка брала свое.       — Осталось немного, — предупредил он своих временных подопечных. — Сейчас выйдем к резервуару, а оттуда можно подняться наверх. Это примерно в пяти ли от города, и резервуар окружает бамбуковая роща. Переждете в ней до темноты, и уходите от города как можно дальше, лучше в горы. Но учтите — через пару дней, уверившись, что в городе вас нет, наместник возьмет свору ищеек и отправится на «охоту».       Его выслушали в молчании, переспрашивать, поняли ли, Ин не стал. Это было их дело, как поступить после.              Гигантский резервуар под нечистоты, как гласили городские легенды, копали нанятые за бесценок хуэйчэнь. Которых после там же и прирезали, чтобы проверить, справятся ли очищающие печати с уничтожением такого «мусора». Сяо Ин не знал, правда ли это, но ощущения в этом месте действительно были неприятными, и дело было вовсе не в запахе. Нет, здесь, к слову, дышать было намного проще: нечистоты в резервуаре накапливались только в период весеннего паводка, когда в сливы попадала талая вода, да во время затяжных дождей. Зимой же, как и летом, печати очищали его достаточно быстро. Наверху, над резервуаром, паутиной пролегали мостки, ведущие к стенам с вбитыми в них скобами — каждая дорожка таких скоб вела к одной из печатей, ими пользовались смотрители, проверяющие целостность символов. А еще здесь было почти светло: в толще земли, прикрывающей резервуар, были прорезаны световые отверстия, но не прямые, а передающие свет по системе зеркал. Об этом Сяо Ину рассказал наставник Хоусю, как-то от нечего делать облазивший резервуар и едва не попавший под работу печатей.       Приказав господам Хо оставаться в жерле тоннеля, Сяо Ин осторожно выглянул в резервуар. Он должен был правильно определить степень готовности печатей, ведь от этого зависели сейчас их жизни. Выброс ци действительно был способен превратить тело человека в ничто, в горстку праха, чем пользовались убийцы, сбрасывая тела сюда. Особо ленивые, правда, не заморачивались протаскиванием трупов до самого резервуара, полагаясь на «весеннее» или «осеннее очищение», когда бурные потоки воды смывали из тоннелей все, что не было приколочено на совесть.       В духовном зрении контуры печатей едва светились, значит, времени должно было хватить. Ин вернулся к оставленным попутчикам, кратко объяснил, что именно сейчас нужно будет сделать, и полез первым, словно обезьяна, прыгнув с узенького карниза тоннеля на первую скобу, вскарабкавшись наверх, к мостику. Канаты и бамбуковые планки даже не скрипнули, принимая на себя его невеликий вес, но он не переживал, что они проломятся под кем-то из Хо: мостки были рассчитаны на людей покрупнее и мелкого хуэйчэнь, и изящных высокорожденных. Мастер Цуо, глава проверяющих, был человеком недюжинного роста и телосложения, по скобам сам не рисковал лазать, а вот по мосткам проходил, Сяо Ин сам однажды видел, попав сюда во время проверки и чудом оставшись никем не замеченным.       Последние фэнь пути, после того как он вскрыл замок, запирающий двери в коридор, идущий наружу, прошли так же в молчании. И вот последняя дверь, выпустившая их в синие зимние сумерки. Сяо Ин глубоко вдохнул холодный чистый воздух и рассмеялся, оглядывая перепачканных по колено высокорожденных, но поперхнулся смешком, когда золотоглазка невозмутимо сложил какую-то печать, и льдистая синеватая ци прошлась по одеждам и обуви всех четверых, очищая их.       — Золото и яшма снаружи, — фыркнул Ин, без особого трепета встречая налившийся гневными искрами взгляд Хо Чжаня. — Итак, здесь я закончил, и наши пути расходятся, высокорожденные Хо.       — Нет, — проронил золотоглазка.       — Да ну? С чего бы мне продолжать оставаться с вами? Я и вывел вас из города только ради того, чтобы оказаться подальше от вас в итоге.       — Вэй Ин должен пойти с нами.       Сяо Ин хлопнул себя по лбу и со стоном обратил взгляд на единственного адекватного человека в этой троице:       — Хо Нин, скажи, твой старший брат на самом деле слабоумный? Разумному человеку не нужно повторять много раз! Я — не ваш Вэй Ин, не был им, не являюсь сейчас и никогда, слышишь ты, упертый осел, никогда им не буду!       С каждой проходящей мяо он все яснее ощущал давление чего-то, что не мог назвать внятно. Но это нечто словно задалось целью отыскать брешь в его голове и сердце, проникнуть и изменить. А он меняться и подстраиваться под чужие хотелки не желал.       — И уберите эту пакость!       Руки против воли взлетели к вискам, Сяо Ин попятился от троицы Хо, не глядя, куда ступает, зацепился за спрятавшуюся под снегом ветку и плюхнулся в сугроб. Через мгновение он забился в крепкой, безжалостной хватке рук, которые ему было не разжать — проверено на постоялом дворе.       — Отпусти! — злость прорывалась шипением, а сводящая с ума боль в висках не позволяла просчитывать способы, превращая Сяо Чэньсина в беспомощного котенка, схваченного за шкирку.       — О какой пакости вы говорите, господин Сяо? — удивленно глянул на него Хо Юань.       — Той, что вы принесли с собой в Тяньчжу! Из-за которой я уже не первую ночь не могу спокойно спать, любуясь чужими кошмарами! — терять было нечего, и Сяо Ин сказал правду.       — Чэньцин. Значит, все-таки его душа, — обронил золотоглазка.       — Дагэ. Ты не можешь заставлять юного Сяо Ина действовать против его воли, — мягко возразил ему Хо Нин.       На мгновение Сяо Ин поверил, что обойдется. Должен же этот безумец слушать хоть кого-то, у кого черепица на крыше не разметана ветром!       — Могу.       В следующий миг все тело Ина онемело, словно кто-то вынул из него кости, а губы склеились. Он смог только мычать, чувствуя, как его вскидывают на плечо, бесцеремонно придерживая за бедра.       — На мечи. Не будем ждать утра.       — Дагэ!       — Отец?!       — Я сказал — на мечи.       Сяо Ин мог смотреть только в обтянутую синим ханьфу спину, краем глаза видя, как отдаляется и теряется во тьме земля. Все, что ему оставалось — покориться обстоятельствам, но смиряться с ними он не собирался. Этот безумный Хо Чжань еще поплатится за то, что сделал. Не будь он Сяо Чэньсин!