Избранные и Боги

      Звон кружки, что, упав, разбилась неаккуратными осколками, расплескав по светлому паркету своё тёмное, горькое, горячее содержимое. Чтобы понять, что только что произошло, Кнайфу потребовалось несколько мгновений после смерти глиняного монстра. К моменту осознания с одной стороны приближался разъярённый Курасан, а с другой вставал со стула Пикчер, и единственным правильным вариантом казалось забиться в угол и следить, чтобы никто не подошёл близко. Но на этот случай у него есть нож. Да-а-а. Нож. Нащупав рукоятку предмета кухонной утвари, что лежала в кармане, Кнайф судорожно пытался найти место, где можно спрятаться. Крики двух бывших друзей лишь разжигали пламя уже не паники, а самого настоящего УЖАСА. Отчаянное биение сердца приглушало, и смазывало поступавшие звуки. Аккуратно перетекая по стене, не отрывая взгляд от двух других парней, он добирался до заветной двери, где можно было бы спрятаться. Если закрыть дверь, он будет в безопасности. Да. Верно. Там будет безопасно.       Хруст.       Глиняный черепок хрустнул под подошвой ботинка, заставляя седовласого метнуться на кухню, захлопнув дверь, и облокотиться на неё. Найдя на двери щеколду, он задвинул её, а после, ухватившись за край ближайшей тумбы, придвинул её к двери. Кто-то что-то кричал и пытался открыть дверь, но он же не настолько наивен, что бы открывать кому-либо дверь, верно же?       Забившись в противоположный от двери дальний угол, Кнайф пытался успокоить себя хоть как-нибудь, но память продолжала подбрасывать картины воспоминаний, когда его ещё маленьким ребёнком пытался… Пытался изнасиловать один из пьяных жителей его же деревни. Как чужие руки касались его везде из-за слабости. И чужие губы касались его, засовывая свой язык к нему в рот. Стоило лишь укусить, как язык пропал, а он сам был побит головой о стену. Он сбежал тогда. Чудо, что он смог сбежать до того, как стало бы слишком поздно. Но почему же воспоминания не пропадут?! За дверью раздалось ещё больше ударов и в воспоминаниях всплыло то, как он, забившись в углу сарая, скулил, словно псина, когда от разозлённой шайки мальчишек постарше его отделяла косая дверь на задвижке. Воспоминания всё кружились и кружились в его голове. А потом стало тихо... Но эту тишину разрушил стук в окно. Разлепив мокрые ресницы и неуверенно подойдя к окну, вытирая слёзы рукавом чёрной водолазки, он увидел стоящую на чём-то под окном и улыбающуюся ему Лампчку. Попросив жестами открыть окно, она спокойно смотрела на него. Смотря в светящиеся голубые глаза подруги, Кнайф выполнил её просьбу, а после помог взобраться на кухню через окно. Разведя руки в стороны, приглашая в свои объятия, девушка с нежностью смотрела на парня. Подойдя к голубовласой, он аккуратно обвил её своими руками, на что получил размеренно нежные поглаживания по спине. С губ сорвался всхлип, а его объятья остановились стальной хваткой на рёбрах Лампчки.       — Ты молодец, Кнайфи.       « Нет».       — Ты справился лучше, чем раньше.       «Можно было сделать всё лучше».       — Ну же все в порядке физически, а замену кружке мы найдём!       — Ну же, Кнайфичка, ты большой молодец. Ты сделал всё, что было в твоих силах, и даже больше. Со всеми всё в порядке, и с тобой тоже всё в порядке, насколько это может быть. Чего ты сейчас хочешь? — в ответ ей сжали рёбра, крепче к ней прижимаясь.       В какой-то момент хватка Кнайфа расслабилась, позволяя девушке освободиться из плена его рук.       — Поможешь приготовить мне завтрак, раз мы пока здесь сидим? — склонив голову к плечу, спросила голубоглазая, чьи глаза светились потусторонним теплом. Получив в ответ вялый кивок от нескольки сонного парня, она принялась замешивать тесто, а седовласый ― чистить и мелко нарезать яблоки.       — Как думаешь, остальные будут против порции горячих свежих оладушек? — на секунду замерев, спросила девушка.       — Ты слишком хорошо готовишь для того, чтобы они отказались.       — Хмм. И то, правда! И ты наконец-то заговорил! — улыбнувшись другу, она показала на свою улыбку и тот, хмыкнув, чуть-чуть приподнял уголки губ.       — Тебе уже нужны яблоки? — сиплым голосом спросил Кнайф.       — А? Да. Высыпай в тесто и найди две хорошие сковороды. — замешивая в тесто вновь прибывшие яблоки, Лампчка краем глаза наблюдала за тем, как тот пытался достать необходимую утварь, не уронив всё остальное на себя и на пол.       Успешно выполнив своё задание и сгрузив сковороды на плиту, он, включив конфорки на максимум, отправился за маслом для жарки. После оставив подругу с жаркой оладьев, Кнайф отправился на поиски джемов, коих смог найти в глубине одного из последних ящиков. К его радости, Апельсиновый джем там всё же присутствовал. Поэтому, прихватив на пару с собой ещё и банку яблочного джема, он поставил их рядом с тарелкой уже готовых оладьев. Взглянув на тумбу, подпирающую дверь, и снова ощутив на своей спине ожидающий взгляд подруги, он отправился ставить тумбу на место, но дверь так и не отпер. Вернувшись к Лампчке, он стал постепенно утаскивать из съедобной пирамидки её блинчики-кирпичики, заедая Апельсиновым джемом. Единственное, что спасло его голову от знакомства с ложкой, был тот факт, что Кнайфи выглядел очень довольным.       Улыбнувшись и решив не отставать от брата друга, она присоединилась к уничтожению оладьев. Закончив и вскочив, девушка подхватила тарелку, и, склонив голову, выжидающе посмотрела на Кнайфа. Вздохнув, второй подхватил джем с тарелками и ложками на подносе, открыл дверь, под которой уже не было ни осколков кружки, ни её содержимого. Быстро поставив поднос на стол, он целенаправленно двинулся прочь из комнаты но был схвачен за рукав.       — Кнайф… Мне жаль что-       — Заткнись Пикчер, — прорычал Кнайф, вырывая руку из чужой хватки, чувствуя, как нарастает паника. Направившись быстрее прочь, он не видел, каким мрачным и тяжёлым взглядом одарила бывшего друга Лампчка перед тем, как поспешить вслед за другом вверх по лестнице и успеть до того, как седовласый закроет дверь. Она подошла к нему.       — Кнайфи, а у тебя есть свой лак?       — Какой лак?       — Ну, в тумбочке должен лежать лак. О! Давай я тебе ногти покрашу! — протиснувшись в комнату и отодвинув ящик, она достала пузырёк оранжевого лака. — Ты даже можешь просто лежать и ничего не делать. Главное не засни!