100 letters

      Сердце у Салима пропускает удар, когда в кармане под пальцами чувствуется край потрёпанного листка. Запутавшийся в коме наушников, чуть надорванный из-за соседства со связкой ключей, кислотно-розовый стикер сложен пополам.       Салим знает откуда. Он не знает, что внутри.       С самого первого дня отношений это стало их фишкой, фишкой Джейсона: он считал забавным оставлять Салиму записки — абсолютно случайного содержания — везде, где только можно. Салим находил пожелания хорошего дня в микроволновке, факты о космосе — в школьном рюкзаке. Иногда ему казалось, что Джейсон соревнуется в креативности сам с собой. И ведь выигрывал же. Снова и снова.       Салим хранил все записки до единой: дно его школьного шкафчика пестрело горкой цветных бумажек, то и дело норовящих разлететься по всему коридору.       Ещё Салиму казалось, что он никогда не найдёт все, настолько их было много. Но это было забавно и мило. Ему нравилось.       Пока они не расстались.       Теперь короткие «люблю», цитаты из сонетов и комплименты, которые Салим находил повсюду, были похожи на издёвку. Но нет. Записки были старыми, с того времени, когда они ещё друг друга любили.       То, что Джейсон, всё ещё любит, Салим понял, обнаружив первое ярко-жёлтое «прости».       А через пару недель Салим научился отличать новые записки от старых, хоть содержанием они были похожи — новые он находил в школе, там, где Джейсон мог их оставить. Теперь ведь дома у Салима он не бывал.       Старые «люблю» чередовались с новыми «прости», и это начинало раздражать. Обнаружив робкое «хорошего дня» в своём учебнике истории, Салим впервые по-настоящему разозлился. Это уже и правда было чистой воды издевательством.       Он с трудом дождался перемены: мысли в голове были одна мрачнее другой.       Салим выгреб все записки из шкафчика, подошёл к Джейсону, смеющемуся с компанией, и швырнул цветастый ком прямо в него, наплевав на остальных.       — Ты думаешь, это смешно? Самому ещё не надоело? Знаешь что, пошёл ты, Колчек.       Ту боль в глазах Джейсона Салим помнит даже сейчас.       В тот день, когда Джейсон покончил с собой — оказалось, справляться с проблемами в семье в одиночку у него не вышло, — Салим по ёбаному совпадению нашёл на дне рюкзака очередное «прости».       Нежное-голубое.       И когда-нибудь записки закончатся, но пока Салим бережно разворачивает новый листок.       «ты и я против всего мира, как тебе? люблю. Джейсон»