Бутылка

Господа, мы голодаем. «Безымянный» докладчик

Генерал Вильямс подошёл опасно близко к черте, за которой вампир начинал терять человеческий образ, простите за каламбур, превращаясь в древнее носферату — безмозглое животное, деградирующие с ужасающей скоростью существо, помешанное исключительно на крови вследствие нехватки её получения. Голодный вампир — отвратительное зрелище. По крайней мере, генерал казался бледнее остальных вампиров, хотя, возможно, в этом было виновато освещение и место за столом, где располагался мужчина: рядом с Бромли. А может быть это от того, что генерал был обращён в более позднем возрасте, чем все остальные присутствующие на заседании. Вильямс не курил, как и докладчик. Все остальные вампиры смолили почти без перерыва, большой босс Чарльз Бромли — глава корпорации, пытающейся решить проблему нехватки человеческих ресурсов — тот и вовсе предпочитал сигару тонким сигаретам своих подчинённых. Первыми изменялись уши, вытягиваясь на кончиках. Ментальные функции, такие как логика, эмоции, большая часть речи угасали. Кроме того, процессы деградации тела и сознания происходили куда быстрее, чем предполагали господа академики. Перед каждым участником собрания стояло по стакану с кровью. Столь гостеприимный жест Бромли пока ещё мог себе позволить, несмотря на то, что тел в хранилище становилось с каждым днём всё меньше и меньше — инвесторы забирали их, чтобы банально выжить. Никто уже не говорил о возможностях получения прибыли. Они отчаянно нуждались в синтетической крови. И потому решили ускорить исследования, проведя опыт на живом вампире, который в результате проведенного эксперимента превратился в вампира мёртвого — он буквально лопнул, забрызгав кровью и внутренностями всё помещение. Отвратительное зрелище, от которого наблюдающие вампиры вздрогнули. Хотя, казалось бы, ко всем оттенкам красного им не привыкать. Кстати о красном. Это был любимый цвет Розы, ещё до начала стремительного превращения человеческой расы в вампирскую. Не стала она отказываться от своих предпочтений и сейчас, когда цвет стал ассоциироваться больше с гастрономией, нежели с модой. Ярко красные-туфли лодочки на тоненькой шпильке, пиджак и узкая юбка-карандаш длиной до колена, кажется, ткань вот-вот лопнет при очередном энергичном шаге, но нет, катастрофы не происходит: натяжение нитей и ткани тщательно просчитано. В кабинете двое. Бромли и Вильямс, обсуждают необходимость усиления мер безопасности. Лёгкий перестук каблуков по паркету прерывает беседу. Мужчины не голодны, даже в текущей, очень-очень не простой ситуации, но всё равно непроизвольно облизываются. Одно дело — настоящая кровь в стакане, выкачанная из висящих полутрупов в хранилище — и совсем другое, ни с чем несравнимое удовольствие — сделать глоток из живого сосуда, выпивая неспешно свежую женщину. И пусть в ней нет страха, нет отвращения, пускай она получается слишком сладкой в итоге на чей-нибудь привередливый вкус. Они слышат, как бьётся сердце женщины, чувствуют, как кровь течет в её жилах. Живая, тёплая! Личная «бутылка» Чарльза Бромли, его лакомство, его деликатес. Изысканная, неслыханная по нынешним временам роскошь. Эстетика: кровь в изящной упаковке, даже с лёгким румянцем на щеках и хотя светлой, но не того оттенка мертвечины, что присуще вампирам, кожи. Тёмные волны длинных волос, зелёные глаза. Накрашенные, естественно красной помадой, губы. Высокая, стройная и без малейших признаков истощения. Некоторые люди не хотели превращаться в вампиров, и они стали их кормом, их пищей, их добычей. Некоторым человечкам ещё удавалось скрываться и существовать в дикой природе. И лишь немногие добровольно решили сотрудничать, предлагая свою кровь в обмен на возможность наслаждаться жизнью. Такие, как Роза, предпочитающие комфортное и уютное существование против прозябания в природе, против призрачной, иллюзорной свободы. Таких было немного, учитывая, что укус фактически означал инициацию и получение ещё одного вампира вместо источника питания. А если выкачивать кровь, не припадая клыками к ране, то это уже не интересно, не свежо и не волнующе приятно, ибо почти ничем не отличается от потребления продукта, полученного их хранилища. — Не помешаю, господа? — спросила она с улыбкой, замечая, как жадно расширились ноздри мужчин, вдыхая аромат живой пищи. Как они облизнулись. Оба. Она обожала такие моменты, чувствуя себя главной, ощущая свою силу и власть над ними. Она провела рукой по щеке Бромли, мужчина недовольно скривил губы. Обычно ему нравились её маленькие уловки, раззадоривающие аппетит, хотя некоторые могли счесть это неестественным и даже, может быть, отвратительным — играть с едой перед употреблением. Но вампиры, кроме всего прочего, славились своим чрезмерным сексуальным аппетитом, а не только жаждой крови. Однако сейчас ситуация была слишком серьёзной, чтобы отвлекаться на подобные глупости. — Нисколько, — всё же ответил Чарльз. — Хорошо, ты же знаешь, я осталась бы в любом случае, — кокетливо сказала женщина, присаживаясь рядом с Бромли на белый диван, протягивая тонкую, холеную ручку, чтобы взять со стола одно из лежащих во фруктовнице яблок, подмигнув Вильямсу. Бромли закатил глаза, недовольно фыркнув. Но не стал никак комментировать её жесты. Так вот для кого они здесь, промелькнуло в голове у генерала о фруктах. — Придётся усилить патрули, генерал. Надеюсь, ваших ресурсов хватит для этого? — спросил Бромли. Раздалось сочное «хрум», когда женщина откусила кусок яблока. Заработала челюстями, пережёвывая мякоть фрукта, проглотила. Совершенно невоспитанным образом слизала побежавшую по её запястью струйку сока. Всё это не сводя взгляда с генерала. — Что, простите? — переспросил Вильямс, невольно отвлечённый этой диверсией. Этой дерзкой провокацией. Бромли перевёл многозначительный взгляд со своего невнимательного собеседника на женщину, в жёлтых глазах без труда можно было прочитать «а вот сейчас, ты мешаешь, моя дорогая» и явное неодобрение такого её поведения. Теперь была очередь Розы закатывать глаза. Она положила надкушенное яблоко обратно на тарелку, неспешно поднялась с места, и, покачивая бедрами, направилась к выходу из кабинета. Затем вернулась, будто бы передумав, но на самом деле, просто взяла намеренно забытое яблоко. Затем, наконец, вышла, чувствуя, как мужчины провожают её нетерпеливыми взглядами. — Итак, хотите сделать глоток? — спросил Бромли, когда женщина вышла. Щедрое предложение, несколько нелогичное учитывая, как он его сделал. Если и вправду хотел угостить, то зачем, спрашивается, тогда выгнал сейчас? Непонятно. Генерал встретился с Бромли взглядом, оценивая возможные варианты развития событий. — Весьма любезно с вашей стороны, господин Бромли. Быть может позже. Сейчас же, всё-таки давайте договорим о деле. — Придётся усилить патрули, — снова повторил Чарльз. — У вас хватит для этого ресурсов? — Ресурсов армии более чем достаточно, — ответил генерал. Они обсудили ещё некоторое моменты, а позже Вильямс всё же предпочёл отказаться от щедрого предложения, предпочитая получать желаемое на своих собственных условиях. Безусловно, сильно рискуя, буквально, откусывая от чужого пирога. *** Полдень. На улицах ни одного вампира. Одинокая фигура в красном неспешно идёт по улице, прогуливаясь, наслаждаясь мягким теплом весеннего солнца на своей коже. Розе нравится гулять вампирской ночью по пустым улицам города. Идти недалеко. Полдень. Вампиры спят. Но не все, некоторые «полуночники» всё ещё бодрствуют. Он встречает её при полном параде, ибо Роза сходит с ума от генеральской формы, привлекает к себе, крепко, властно. Соскучившись особенно сильно, после того, как она раздразнила его аппетит несколько часов назад в кабинете у своего законного владельца. — Дерзкая девчонка, зачем этот спектакль у Бромли? — спросил он её, собираясь не ругать, но как следует наказать. — Такое поведение неразумно и опасно. — Разве вам страшно, генерал? — кокетливо спросила женщина, обнимая генерал за шею. — Я за тебя боюсь, дурочка моя, — ответил мужчина, сжимая ладонями мягкие бёдра. — Когда-нибудь Бромли поймает тебя. — Но ты спасешь меня, мой генерал, я уверена, в этом, — проговорила она, нетерпеливо впиваясь в его губы поцелуем, не давая возможности ответить что-нибудь по этому поводу. Снимая с его головы фуражку с серебристой окантовкой, проводя пальцами по коротким светло-седым волосам; когда-то он был блондином, в этом сомневаться не приходится. Расплавленное золото во взгляде. У всех вампиров глаза одинакового цвета. Цвета солнца, как ни иронично это звучит. Звёздочки на погонах. Россыпь наградных планок на кителе, пуговицы которого ловко расстегивают женские пальчики. Она развязывает узел галстука, расстегивает пуговицы на рубашке. Он целует её запястья, едва сдерживая себя от того, чтобы не впиться в них зубами. Жаркие, жадные поцелуи. Губы генерала скользят по шее в предвкушении более глубокого поцелуя. Он обязательно укусит её сегодня, обязательно выпьет, если не до дна, то достаточно, чтобы опьянеть от текущего в её крови алкоголя. Но сначала он дарит ей обжигающую нежность, нетерпеливо раздевая свою гостью: красный пиджак с плеч долой. Прочь белую блузку с перламутровыми пуговицами. Генерал тянет за маленький хвостик застежки — молния на юбке ползёт вниз. Они отражаются в большом напольном зеркале — древнее поверье про не отражающихся в зеркалах вампирах было правдой тогда, когда для изготовления зеркал использовали серебро — вампир с телом мужчины лет эдак шестидесяти-семидесяти, обнимающий молодую женщину в чёрном кружевном боди и чёрных же шелковых чулках, стоя позади неё. Он крепко прижимает её к себе, не жертву, но добровольное подношение кровавому богу… Клыки впиваются в шею, он кусает её аккуратно, бережно, попадая зубами в уже существующие маленькие кружочки-ранки — следы от предыдущих укосов, не имея цели ранить её или сделать ей больно. Он пьёт неспешно, дабы не пролить ни одной капли, но вместе с тем жадно. Ладони мужчины лежат на груди женщины, чувствуя, скрытые под тонким кружевом ткани и мягкостью плоти живое, бьющееся сердце. Оно стучит чуть быстрее, чем обычно, возбуждённое близостью мужчины. Живая в руках мертвеца — она будто жрица тёмного культа, возникшего со времён сотворения мира. Она называет его по имени — Поль — тая в его руках, наслаждаясь укусом и сама не меньше, чем он. — И как только Бромли отпускает тебя? На его месте я не выпустил бы тебя бродить в одиночестве по пустынным солнечным улицам, — проговорил генерал. — Значит, мне повезло, что ты не Бромли, — с лёгкой улыбкой ответила женщина, дразня его. Запрокидывая голову чуть назад, чтобы ему было ещё удобнее пить её кровь. — Я жить не могу без этих прогулок. Без солнечного света и без тебя, Поль. Это звучало приятно. Странно в какой-то степени, но всё равно приятно. Генерал крепче прижал её к себе, перестав сосать шею, чувствуя собственную сытость. Натуральный способ питания был куда приятнее обычной трапезы с разлитой по бокалам кровью, хотя и свежей, но по сравнению с «только что приготовленной» всё же холодной, пресной и почти безвкусной. Как если бы забыли посолить. Холодные пальцы генерала забрались под кружево, прикасаясь к женскому телу, вызволяя из ткани мягкую, упругую грудь и снова захватывая в плен, но теперь уже своих ладоней. Скользя по шее губами, но уже только лаская в предвкушении большего. Слизывая языком выступившую из ранки кровь, понимая, что прежде чем продолжить, надо заклеить эти маленькие дырочки на шее пластырем, иначе некоторое количество живительной красной субстанции пропадёт зазря. По нынешним временам — непозволительное расточительство. Маленькая медицинская операция произведена успешно и можно продолжать приятное, снова сжимая женщину в своих объятиях, вдыхая её упоительно-сладкий аромат. Запах жизни. Он расстегивает крохотные застежки-кнопочки, расположенные в самом низу боди, немного поднимает ткань вверх, гладит обнажённый живот женщины, спускается ниже, уверенно, по-хозяйски нажимает ладонью внизу живота, чувствуя, что столь бережное и неспешное обращение Розе нравится. Он успел хорошо изучить её за то время, что прошло с их первого раза. Однако генерал не затягивает ласку слишком надолго, через пару мгновений пальчики спускаются ниже, зная территорию не противника, но союзника наизусть: ложатся сверху на мясистые, пухлые половые губы, легонько надавливают, становясь через пару мгновений настойчивее — разводят их в стороны и касаются нежной розоватой плоти, чувствуя влагу. Ласкают, уверенно и умело. Сначала снаружи, а затем и внутри (повинуясь женской просьбе «встать мне пальчик»), скользнув внутрь, в желающую большего щелочку, накрывая промежность широкой ладонью. Заставляя женщину заерзать в нетерпении. Да что там, ему и самому не терпится пустить в ход оружие главного калибра. Обоюдоострое желание, которое он исполняет, не растягивая предварительные ласки дольше, чем требуется.