Пай сидел на неудобном стуле, уткнувшись лицом в белые больничные простыни. Запах лекарств окружал со всех сторон и уже успел въесться в подкорку, а в ушах звенело от раздражающего звонкого писка приборов. Всё тело затекло от неудобного положения. Пай не помнил, сколько времени просидел здесь, да и, если честно, не хотел знать. Не хотел знать, как долго его брат уже лежит вот так в бессознательном состоянии, так и не придя в себя после аварии.
Он приподнял голову и посмотрел на Кита. Его лицо было мертвенно бледным, всё в царапинах и ссадинах, и Пая успокаивал только вид его размеренно вздымающейся грудной клетки. Это хоть немного позволяло надеяться, что всё будет в порядке.
Пай перевёл взгляд в противоположный угол больничной палаты, где сидел Марк. Он, так же как и Пай, просидел здесь всё это время, не отходя от Кита ни на шаг, и сейчас дремал, опёршись о холодную стену. Сперва он несколько часов провёл за рулём, пока ехал за Паем, а после не смыкал глаз, наблюдая за состоянием Кита... Неудивительно, что Марк был таким смертельно уставшим.
Пай уже давно выплакал все слёзы, что у него были. На место истерики пришло самобичевание.
Ведь это случилось из-за него. Это была целиком и полностью его вина. Если бы он не позвонил Киту, рыдая, если бы не заставил волноваться и нестись сломя голову посреди ночи, пока лил дождь... Пай поджал губы и снова уткнулся лицом в простыни. Если бы не он, ничего бы этого не случилось.
— И сколько они уже так сидят?
Пок с Сэбом переглянулись и синхронно вздохнули.
— Уже пять часов. И это не считая того времени, что они дожидались его из операционной, — ответил Клуи.
Тану недовольно скрестил руки на груди. Ваю посмотрел на него с беспокойством.
— С этим надо что-то делать, — проговорил Тану, — они ему ничем сейчас не помогут, а только себе вредят.
— Попробуй им это объяснить, — скривился Пок. — Думаешь, мы не пробовали?
— Одинаково упрямые, — проворчал Сэб.
В коридоре повисла гнетущая тишина.
— Я думаю, что смогу уговорить Марка пойти домой и отдохнуть, — подал голос Ваю, — но Пай... — он поджал губы и перевёл печальный взгляд на дверь палаты.
— Он явно винит себя в случившемся, — вздохнул Клуи.
— Да что там стряслось, что Кит так рванул к нему посреди ночи? — Тану нахмурился, и под его тяжёлым взглядом Пок, Сэб и Клуи неловко отвели глаза.
— Ну как сказать... — Клуи замялся, и Пок не выдержал:
— Сердце ему разбили, вот что, — недовольно фыркнул, — ревел всю ночь, идиотина. А мы ему говорили! Предупреждали!
Ваю с Тану удивлённо переглянулись, а Сэб возмущённо шикнул:
— А ничего, что это мы его постоянно подталкивали? Так что это и наша вина тоже.
— Ну вообще это ты сказал ему поехать с Сэнди, — невозмутимо ответил Пок, на что Сэб грозно сверкнул глазами.
— Да хватит уже! — Ваю решил прервать едва не начавшуюся бойню. — У нас сейчас есть проблемы посерьёзнее, чем выяснять, кто и в чём виноват.
Под его хмурым взглядом ребята стушевались и замолчали. Во избежание очередных споров Тану решает поставить точку:
— Ваю, ты уведи Марка, а вы трое идите лучше домой.
Ваю кивнул, но прежде, чем зайти в палату, спросил:
— А ты куда?
— Попробую привести того, кто сможет поговорить с Паем...
Сэб с Клуи какое-то время упрямились, но Пок, схватив обоих за шкирки, всё-таки заставил разойтись по домам. Тану также развернулся и зашагал прочь, а Ваю наконец перешагнул порог комнаты. Стоило ему обвести взглядом присутствующих, как сердце тут же сжалось от жалости. Пай выглядел как никогда разбитым и даже не поднял взгляд на посторонний шум.
Ваю тяжело вздохнул и прошествовал в противоположный угол палаты к ещё одному страдающему идиоту. Начал мягко трясти Марка за плечи, пока тот сонно и с явными усилиями не разлепил тусклые глаза.
— Марк, — позвал Ваю тихо, но настойчиво, — хочешь ты или нет, но я собираюсь отвести тебя домой. Так что поднимай свою тушу и тащи на выход.
Было видно, что Марк вознамерился всеми силами и до последнего сопротивляться, не собирался так просто сдаваться, но и Ваю был непреклонен.
— Я всё равно потащу тебя насильно. Так что буду очень благодарен, если мой дорожайший друг не станет усложнять мне задачу.
Марк поджал губы и перевёл печальные глаза в сторону Кита. Ваю проследил за его взглядом и неодобрительно покачал головой.
— Думаешь, он бы хотел, чтобы ты сидел тут и так убивался? Вот очнётся, и я всё ему расскажу. А у Кита тяжёлый удар, тебе ли не знать.
Марк обречённо выдохнул:
— Ладно, я понял. Не надо ему ничего говорить.
Он резко поднялся со стула, но тут же зашатался, да так и свалился бы на пол, если бы Ваю его не поддержал. От усталости кружилась голова.
— Тебе бы тоже не помешало пойти домой, — Марк только сейчас заметил присутствие ещё одного человека в комнате, который всё это время внимательно за ними наблюдал.
Пай вздрогнул, когда к нему обратились, и тут же отвернулся. Марк перевёл взгляд на Ваю с немым вопросом, но тот в ответ лишь пожал плечами, мол, этого упрямца так просто не переубедить.
— Давай, иди уже, — шикнул Ваю, подталкивая Марка к выходу. Но прежде чем уйти самому, он ещё раз окинул взглядом Пая. Вздохнул.
— Повезло Пи'Киту иметь такого человека в своей жизни, — внезапно прозвучал негромкий голос Пая. Ваю даже подумал сперва, что ему послышалось. А Пай и сам не сразу заметил, как слова невольно вырвались изо рта. Наверное, слишком трудно стало сдерживать свои чувства. В отличие от Сэнди, он был достаточно открытым человеком.
— Да, а ещё такого же гиперзаботливого брата, — Ваю фыркнул. — Ты правда собираешься и дальше здесь сидеть?
Пай лишь тихо угукнул в ответ, на что Ваю грустно и понимающе улыбнулся.
— Такой человек есть и в твоей жизни, — эти слова заставили Пая неуютно поёжиться. — Ты главное не сдавайся.
И когда его друзья успели всем всё разболтать? Пай не хотел ни с кем об этом говорить. Он поднял на Ваю мрачный взгляд, уже придумывая, как помягче попросить не лезь в его дела, но тот уже скрылся за дверью. Палата погрузилась в давящую тишину, и Пай со стоном опустил голову обратно на больничные простыни.
Даже без слов Ваю и поддержки других, ему и самому всем сердцем хотелось верить, что однажды всё станет хорошо. Как бы наивно это ни было. Но в нынешней ситуации надеяться на лучшее с каждой секундой становилось всё сложнее.
Размышляя об этом, Пай вытянул свою левую руку в сторону и упёрся взглядом в мизинец.
«Если бы не ты... » — пронеслось в голове горькое. Сэнди бы не отверг его. Кит не попал бы в аварию. Марк не страдал бы. Ровно как и он сам.
Он долго сверлил взглядом свою руку. Затем, прислушиваясь к какому-то внутреннему порыву, вытянул вперёд и правую тоже. А потом, сложив ладонь в виде ножниц, сомкнул пальцы в том месте, где должна была проходить его нить, как если бы намеревался её отрезать.
«Хотел бы я быть свободным от тебя, как Сэнди, — мысленно обратится он к нити. — Тогда, быть может, у меня бы появился ещё один шанс».
Пай опустил руки и закрыл глаза, чувствуя, как в глазах опять начали скапливаться предательские слёзы.
Жаль, что он не мог видеть свою нить. Иначе бы заметил, что
перерезал её по-настоящему.
***
Сэнди шёл по коридору общаги, уткнувшись в телефон, раз за разом перечитывая сообщения, отправленные Паем. Он боялся даже и думать о том, в каком состоянии тот должен был сейчас находиться. Он уже знал о произошедшем с Китом благодаря великой троице, что никогда не оставляла Пая одного. После случившегося они стали буквально забрасывать его гневными сообщениями, из-за чего Сэнди пришлось их заблокировать.
Так будет лучше для всех. Нужно просто держаться от Пая подальше, и рано или поздно всё встаёт на свои места. Должно встать.
он не знал, как долго ещё сможет обманывать сам себя
Со вздохом Сэнди убрал телефон в карман, поднял взгляд, но тут же застыл. Перед дверью в его комнату стоял Тану с неимоверно мрачным выражением лица. Это явно не предвещало ничего хорошего.
— Вот ты где, — Тану обернулся и уткнулся в Сэнди недовольным взглядом. — Надо поговорить.
Сэнди невозмутимо прошествовал к своей двери и легко выдержал тяжесть чужого взгляда.
— Мне не надо.
Он молча достал ключи, открыл дверь в напряжённой тишине и схватился за дверную ручку, умело игнорируя любые попытки Тану разбудить в нём совесть. Собирался уже пройти в комнату, но Тану с грохотом захлопнул дверь перед его носом.
— Тебе совсем на него плевать?
Сэнди перевёл на Тану усталый взгляд.
— Не лезь не в своё дело.
Он предпринял ещё одну попытку пройти в комнату, но Тану вновь преградил ему дорогу.
— Он не спал всю ночь и весь день просидел у кровати Кита. А завтра ему вставать на учёбу.
Сэнди сжал кулаки, едва сдерживая эмоции. Он стоял, сверля взглядом дверь перед собой и не желая смотреть в чужие глаза. Раздражённо прошипел:
— Это не мои проблемы.
Тану насильно развернул его к себе за плечи, заставляя посмотреть в глаза. К сожалению, маленькое притворство Сэнди тут же было раскрыто. Ему так и не удалось унять боль в своём взгляде.
— Ты же за него волнуешься, — голос Тану смягчился. — Почему ты так себя ведёшь?
Сэнди поджал губы. Наверное, бесполезно уже пытаться откупиться очередной ложью.
— Так будет лучше.
— Лучше для кого? — Тану произнёс с нажимом. — Думаешь, для него? А мне вот кажется, что для тебя.
— Да что ты вообще знаешь? — Было бы прекрасно, конечно, если бы ему удалось сказать это максимально безразлично, как раньше, а не с нотками бессильной ярости; сейчас Сэнди словно разом утратил былую способность сдерживать эмоции.
— Ты прав, я не знаю, что у вас там случилось, — легко согласился Тану. — Зато я знаю, что ты можешь облегчить его страдания.
Сэнди горько усмехнулся и отвёл взгляд.
— Поверь, я — последний, кого он сейчас хотел бы увидеть.
Тану снисходительно улыбнулся. Положил ладонь на чужое плечо и склонил голову набок.
— Да ну? А мне вот кажется, наоборот. Ты — единственный, кого он мечтает сейчас увидеть.
— Вряд ли. Я причинил ему слишком много боли, — голос надломился. Сэнди вложил в него всю неизмеримую вину, что испытывал по отношению к Паю.
Тану тяжело вздохнул.
— Уж такова природа человеческого сердца. Любить, несмотря на боль, — он резко замолк, будто вспомнил о чём-то важном. —
Тебе ли не знать, — проговаривает таким тоном, что Сэнди невольно вздрагивает. Поднимает глаза и натыкается на слишком хорошо знакомую записку, которую ему протянул Тану. — Выпала у Пая из кармана, пока он бежал к Киту. Это же ты
про него написал, не так ли?
«Люблю... как бы больно ни было»
Сэнди поморщился, как от зубной боли. Эта проклятая бумажка так и будет преследовать его до конца жизни? Казалось, всё началось именно с неё. Хотелось бы, чтобы на ней всё и закончилось...
Тану легко читает ответ в потухших глазах напротив и спешит заговорить:
— Как-то раз у нас с Паем состоялся такой же важный разговор. Он отдал мне похожую записку со своим определением любви, от которого решил отказаться, — Тану вкладывает записку в чужую несопротивляющуюся ладонь и сжимает, мысленно улыбаясь от того, насколько это было похоже на произошедшее в тот день между ним и Паем. Он словно очутился сейчас на его месте. — Я порвал ту бумажку у него на глазах. И знаешь, в тот момент Пай выглядел как никогда
свободным, — Сэнди отчего-то вздрогнул на этих словах, сам не осознавая причину. — Советую тебе сделать также. Чтобы это нелепое определение любви и в самом деле не стало вашим с Паем определением.
Тану отпускает его ладонь, и Сэнди упирает в неё внимательный взгляд. Не знает, что сказать на это. И совершенно не знает, что делать дальше.
Тишину нарушает звук постепенно приближающихся шагов. Тану с Сэнди оборачиваются на звук.
— Я отвёл Марка домой, — Ваю останавливается в нескольких шагах от них и поднимает на Сэнди выразительный взгляд. — Осталось только позаботиться о Пае.
Они сверлят друг друга взглядами какое-то время, пока Тану не решает прервать всё на корню.
— Я уже поговорил с ним. Ему самому решать, как поступить дальше.
Тану бросил ещё один тяжёлый взгляд на Сэнди, после чего подошёл к Ваю и развернул того в сторону выхода.
— Но!..
—
Сам. Он сам должен разобраться. Это не наше дело.
Сэнди молча смотрел, как они уходят, всё ещё сжимая в руке записку. Мысленно благодаря, что они не стали давить на него и дальше. Ему и без этого было о чём подумать.
Со вздохом Сэнди поворачивается в сторону двери, но в последний момент, действуя на каких-то внутренних инстинктах, вдруг кидает на уходящих ещё один, последний взгляд, и тогда его буквально прошибает током с головы до ног.
Тану с Ваю держались за руки.
И их мизинцы были крепко связаны красной нитью.
Сэнди не мог оторвать взгляда от их сцепленных ладоней. Это какая-то шутка? Галлюцинация? Он продолжает пялиться, пока Тану с Ваю не исчезают из его поля зрения. Однако даже потом он остаётся стоять на том же самом месте, не в силах пошевелиться.
В голове пусто.
А затем Сэнди в прострации, ещё сам до конца не осознавая, что делает, достаёт из кармана свой телефон, закатывает рукав кофты и смотрит на отражённые в экране буквы, которые Пай написал на его коже во время поездки.
«Любовь — это свобода», — внимательно читает несколько раз.
Сэнди ничего не понимает. А ещё ему страшно. Потому что теперь в груди медленно, но верно начинала зарождаться надежда.
***
Добираясь до больницы, Сэнди о многом размышлял. Сперва он не мог понять, отчего друзья Пая так старательно пытались увести его с Марком оттуда, ведь в скором времени их бы и так прогнали медсёстры; часы посещения, увы, не бесконечны. Однако позже пришёл к выводу, что те всё-таки поступили правильно. В такой эмоционально тяжёлой ситуации эти двое могли натворить дел, несмотря ни на какие преграды. Сэнди уже успел предположить, что, даже не приедь он за Паем, тот всё равно оставался бы в больнице до последнего, позже сидел бы в коридоре, пока его и оттуда бы не вышвырнули, а в конечном итоге мог и вовсе остаться отсиживаться на улице, чтобы утром с восходом солнца припереться обратно на то же место.
Безграничная упрямость и просто умилительная в своей глупости бестолковость.
Иногда Сэнди и сам удивлялся, как его угораздило так привязаться к подобному человеку. Но... может, в этом и был весь смысл? Чтобы в его жизни появился кто-то достаточно ураганный, чтобы разметать барьеры его привычных устоев; достаточно непоколебимый в своих желаниях, чтобы оставаться рядом даже тогда, когда самому Сэнди становилось сложно выносить самого себя; кто-то...
такой, что ради него захочется пересмотреть собственные взгляды на мир.
Сэнди размышлял об этом, рассматривая возвышающееся перед ним здание больницы, прежде чем наконец войти внутрь.
Давно уже он не чувствовал себя настолько нерешительно, как в тот момент, когда остановился перед нужной дверью. Даже сам Пай вскользь упомянул однажды, что в его глазах Сэнди всегда сквозит непоколебимой уверенностью в себе; так, словно ничто в этом мире не способно его задеть.
Оказывается, что-то всё-таки способно. Оказывается, его умение контролировать чувства, оттачиваемое на протяжении многих лет, на самом деле не так уж и сильно́. Особенно в последнее время.
Со вздохом Сэнди тихо дёрнул за ручку и переступил порог палаты, нацепив на лицо привычную маску невозмутимости. Он ожидал, втайне даже надеялся, что Пай будет спать, — все описывали его таким безумно уставшим, буквально вырубающимся на месте каждые пять минут, — потому что так было бы намного проще; он собирался просто отвезти его домой и уйти, чтобы избежать разговора. Но, по закону всех жанров, именно сейчас Пай бодрствовал, сидя на стуле со скрещенными на груди руками.
Стоило Паю увидеть вошедшего, как его взгляд ощутимо переменился; правда, Сэнди так и не смог понять ни единой эмоции, проскользнувшей в глазах напротив.
Сэнди осознал, что впервые в жизни не знает, что сказать. Он ведь всегда умел выкручиваться. Никогда не позволял ситуации взять над ним верх. Но, похоже, с Паем все его привычные взгляды и законы больше не работали.
— Зачем ты пришёл?
Голос хриплый и надломленный. Из-за него Сэнди наконец-то полностью возвращается в реальность, где он причинил неимоверную боль человеку, представшему перед ним. До этого проблемы казались какими-то далёкими, незначительными; но явно не сейчас, когда сталкиваешься с ними лицом к лицу. А ещё Сэнди надеется, что проскользнувшая в чужом голосе эмоция хотя бы просто злость, а не
ненависть.
Пай рассматривает Сэнди со смешанными чувствами. Первым порывом было с яростью выгнать его прочь и сказать держаться подальше,
ведь Сэнди сам говорил, что так будет лучше. Пай понял, что так и не справился с болью. Да и не был уверен, сможет ли когда-нибудь. Глупое сердце всё ещё бесполезно надеялось, что справляться с ней, может быть, больше и не придётся.
Пожалуйста?
Ещё была гениальнейшая мысль просто его проигнорировать. Интересно, что станет делать Сэнди в таком случае? Начнёт извиняться? Это уж вряд ли. Он явно не за этим сюда пришёл. Скорее уж, опять будет притворяться. Делать вид, что ничего не случилось. Стоило Паю это осознать, как идея была тут же отметена прочь.
Наконец, Паю захотелось просто сдаться. Потому что он не железный. Просто не вывозит. Он ещё помнит свою истерику в ту ночь, потом то же самое после случившегося с Китом, и, ну, он буквально
выгорает уже. Ещё хоть раз, и он больше не справится. Может, просто попросить Сэнди уйти по-хорошему? Может, держаться подальше было не такой уж и плохой идеей?
Но затем вспыхнуло мельком
то самое. Нечто, что раньше помогало ему делать эти безрассудные и безумно смелые вещи.
Ты главное не сдавайся. Чёрт, Ваю.
Как ему раньше удавалось преодолевать все эти преграды?
В конечном итоге, Пай выбирает совершенно иной и нетипичный в подобных ситуациях вариант. Потому что осознаёт, что просто смертельно устал. Он никогда не хотел, чтобы всё выходило так сложно. Раньше у него были силы бороться; он был готов свернуть горы. Но теперь понимает, что пусть и выбрал себе активный путь вместо бездействия, но больше не может делать это один. Ему нужна поддержка. Хотя бы намёк. Чтобы знать, что продолжать вообще сто́ит.
Пай печально улыбается в своих мыслях. Сэнди ведь такой...
Сэнди. Разве от него можно ждать чего-то подобного? Но может... тот факт, что он пришёл, говорил о бо́льшем, чем банальная забота?
В конечном итоге... Да. Пай выбирает нечто совершенно иное.
Когда гнев Пая погасает, едва успев появиться, Сэнди даже не пытается скрыть своего удивления. Он был готов ко многому: к крикам и злости, к игнорированию, к очередной больной и эмоционально убивающей беседе, — или что там вообще ещё бывает в подобных ситуациях? — но явно не был готов к тому, что Пай вдруг поднимется со своего места со слезами на глазах, — чёрт возьми, он перестал сдерживать свои эмоции, — тихо, бесшумно подойдёт к нему, на мгновение замешкается, не поднимая взгляд, а после, резко шатрувшись вперёд ещё на шаг, молча уткнётся мокрым лицом в его грудь. Дрожащие от усталости руки Пая вяло, едва ощутимо заскользили по бокам Сэнди и сцепились за спиной в чём-то наподобие объятия.
— Пожалуйста, — тихий выдох, — забери меня отсюда.
Да. Как бы то ни было, Пай безумно, до бесконечности сильно соскучился по этому человеку. И всё, чего сейчас жаждало его умирающее сердце — это простого, банального тепла от того, от кого оно, собственно, и умирало. Пай больше не хотел ничего придумывать. Никаких споров, бесед, уговоров — хватит.
И пусть ему нечасто доводилось видеть Сэнди полностью открытым, освобождённым от любых барьеров и преград, обычным человеком, с которым можно было адекватно поговорить, не таясь; но, к сожалению, сейчас Пай мог только так. Потому что,
пожалуйста. Он устал. Люди ведь всегда так сильно всё драматизируют. Но если отбросить ненужное, всё станет до смешного просто.
Поэтому, да. У Пая остался только один способ: открыть своё сердце в надежде, что чужое откроется в ответ.
Можно он ещё раз увидит настоящего Сэнди? Можно? Того Сэнди, который подарил ему незабываемую поездку, во время которой все рамки между ними по какой-то причине так легко стёрлись.
Какое-то время Сэнди стоит не шевелясь, пока его кофта мокнет от чужих слёз. Он закрывает глаза, слушая чужое быстрое сердцебиение и дыхание, и много думает. Вспоминает обо всём, что случилось давно и совсем недавно. Прошлое, ссора, пустота, бумажка; разговор с Тану;
Пай. Пролетает перед глазами, как в калейдоскопе.
Наконец Сэнди вздыхает, что предзнаменует его окончательную капитуляцию. Он сдаётся. Медленно поднимает руки и осторожно обнимает Пая в ответ. Одной рукой скользит выше и начинает утешающе поглаживать чужие волосы. Тишина, окружившая их, как ни странно, уютная.
Паю как никогда сильно хочется заплакать от облегчения, когда к нему возвращается
его Сэнди. Без масок. Без игр. Они стали просто двумя людьми, так чертовски запутавшимися в своих чувствах.
Спустя пару минут Сэнди мягко отстраняет Пая от себя.
«Я не хочу к себе домой».
«Я знаю».
Молчаливо общаются одними только взглядами, понимая друг друга буквально с полувздоха.
Нам не обязательно говорить, чтобы хорошо провести время вместе
Не говоря ни слова, Сэнди берёт Пая за руку, крепко переплетая их пальцы вместе, и выводит за собой из палаты.
Пока они едут в машине, Пай не может перестать вспоминать ту самую поездку. Тишина, руки, дыхание, взгляды. Всё было такое же. Разве что сейчас за окнами всё ещё ярко светило солнце. Паю не хотелось думать, чем их поездка закончилась в прошлый раз. Сейчас всё будет иначе. Он знал это. Он больше не позволит подобному случиться.
Всё так же в тишине и всё так же держась за руки, Сэнди провожает Пая в свою комнату и усаживает на кровать.
— Тебе нужно поспать, — негромко произносит, садясь рядом.
Пай придвигается ближе. Вяло опускает голову ему на плечо. Обвивает руку Сэнди своими. День только начинал клониться к вечеру, но его глаза уже слипались от усталости. Казалось, только ляжет на кровать — и тут же уснёт. Однако он лишь крепче вцепился в чужую руку.
— Не буду, — шепчет в ответ.
— Почему? — так же тихо. Сейчас они говорили только так. Чтобы не рушить... что-то. Что-то очень и очень хрупкое.
— Боюсь, что когда проснусь, тебя не будет, — пытается говорить спокойно, но голос нет-нет да и дрогнет на очередном выдохе. К чёрту всё. Отныне только чистейшая правда и откровенность. — Не будет больше никогда в моей жизни.
Сэнди едва заметно вздрагивает на этих словах. Что он может на это ответить? Сказать, что останется навсегда? К сожалению, он всё ещё не мог этого обещать. Но, бросив взгляд на Пая, Сэнди понял, что хочет сделать хоть что-то, чтобы ему не было так больно. Что он может сделать?
— Подожди тут, — идея, наконец, приходит в голову. Под сонным взглядом Пая Сэнди добирается до тумбочки.
Какое-то время... он уже думал об этой идее. Но...
Но.
Крепко сжав кулак, Сэнди возвращается обратно и застывает напротив Пая. Рассматривает его пристальным взглядом, на что тот склоняет голову набок с немым вопросом на лице.
Сэнди пытается прогнать из головы посторонние мысли и чувства. Получается очень плохо. На то, чтобы решиться, у него уходит очень много времени. Но его нельзя за это винить. Наконец у него получается выдавить из себя глухое:
— Дай руку.
Пай не задаёт никаких вопросов. Он читает на чужом лице град самых разнообразных эмоций и безропотно подаёт руку, без труда догадываясь о важности момента.
Сэнди берёт его левую ладонь в свободную руку и разжимает другую. На его ладони лежит моток красных ниток.
Глаза Пая расширяются, а сердце замирает. Он шокировано наблюдает, как в тишине, прерываемой лишь их громкими сердцебиениями, Сэнди отрывает часть нити и привязывает один из концов к левому мизинцу Пая, после чего упирает в него выразительный взгляд. Дрожащими руками, ещё не до конца осознавая происходящее, Пай помогает привязать другой конец к мизинцу Сэнди.
Когда они заканчивают, то оба замирают на своих местах. Глаза Пая блестят, а Сэнди будто до конца не верит, что сделал.
Впрочем, всё произошедшее ещё мало что значило. Глубоко внутри Пай осознавал это, но всё равно едва сдерживал слёзы от мысли о том, что это был хотя бы первый шаг.
Наконец Сэнди отмирает и садится на кровать рядом с Паем. Тот же всё ещё не отрывал взгляда от их мизинцев, скрепленных красной нитью.
— Теперь ложись, — говорит Сэнди негромко. — Так я от тебя никуда не денусь. Сегодня буду с тобой и только с тобой.
Сегодня. В мыслях Пай грустно улыбается. Но ему, как ни странно, больше не больно.
Это уже хоть что-то. Поэтому он просто кивает с лёгкой усмешкой на лице.
Аккуратно, чтобы не разорвать нить, они вместе ложатся на кровать. Пай устраивается у Сэнди на груди, а тот нежно приобнимает одной рукой; другой зарывается ладонью в чужие волосы, мягко поглаживая. Пай не может перестать глупо улыбаться, смотря на соединяющую их нить. Как бы ни хотелось ему подольше пролежать вот так, слово в самом прекрасном сне, чтобы как можно точнее запечатлеть этот момент в памяти во всевозможных подробностях, но, увы, усталость берёт верх.
— Кстати, — слышит он словно сквозь вату, уже одной ногой в мире сновидений. — Нить Пи'Кита всё такая же ярко-красная. Совсем скоро он поправится.
И Пай осознаёт, что только в этот момент по-настоящему полностью расслабляется. Это одновременно худший и лучший день в его жизни. Уже через пару секунд Пай крепко засыпает с этой мыслью в голове.
Они так ни о чём и не поговорили. Ничего не обсудили, не решили и не уладили. Не разобрались вообще ни с одной из множества проблем. Провели всё это незначительное время вместе едва ли не в полнейшей тишине. Но, как ни странно, произошедшее имело намного больший вес. По крайней мере, сейчас Паю этого было более, чем достаточно.
***
Пай, на самом деле, уже заранее всё предчувствует. Поэтому так отчаянно не хочет вырываться из сна; не хочет открывать глаза, не хочет снова чувствовать боль и разочарование. Но, к сожалению, свободные дни закончились, и сейчас ему нужно было вставать на учёбу.
Со своей чертовски запутанной жизнью университет был последним, о чём Пай заботился, но всё же понимал, что прогуливать не стоит. Как бы ни хотелось остаться в этой сказке на подольше, помечтать, что всё наконец-то стало чуточку лучше...
Пай открыл глаза. Другая сторона кровати была пуста, и нить, привязанная к его мизинцу, теперь вела в пустоту.
Нить у меня есть... Но человека на том конце не существует
Как иронично. Сейчас Пай как никогда понимал чувства Сэнди.
Он поднёс руку к глазам, рассматривая нить. Со вздохом снял её с пальца резким движением и отшвырнул в сторону, после чего вяло приподнялся над кроватью.
Учёба. Сейчас надо думать о ней.
Но как бы Пай ни старался взять себя в руки, выходило у него не очень. Контролировать свои эмоции оказалось, на удивление, довольно сложной задачей. Он правда пытался отвлечься. Пытался не думать о прошлом вечере, о нити и разъедающей пустоте, что охватила утром всё его существо, вообще обо всём произошедшем за последние несколько дней (которые были в сто крат насыщеннее, чем вся его жизнь вместе взятая). Но никак не получалось. Эти мысли целиком и полностью заполонили всю голову и отказывались оставлять в покое, как бы намекая, что пора бы уже окончательно разобраться со всеми проблемами. Из-за всего этого Пай был просто неимоверно вымотан и еле смог пережить учебную половину дня.
Ах, да. Ко всему прочему, ещё же были
они.
— Так и будешь молчать?
— Мы вообще-то имеем право знать! Ты сам нас во всё втянул, так что рассказывай!
Сэб с Клуи вытаращились на него во все глаза. Пай всеми силами пытался их игнорировать, уткнувшись взглядом в учебники и тетради, но друзья всё никак не отставали.
— Да ясно же, что они так и не поговорили, — Пок как всегда рубил с плеча всё, что думал.
— Но Сэнди же вчера забрал его из больницы! — Клуи настойчиво и с намёком подбил Пая локтем в бок, но тот никак не отреагировал.
— Да кто его знает, с его-то шизой, — Пок фыркнул, но этого Пай стерпеть уже не смог. Сам не заметил, как изо рта вырвалось недовольное шипение:
— Нет у него никакой шизы!
— Заговорил, наконец, — Сэб хитро улыбнулся, а Клуи задумчиво спросил:
— Значит, документы всё-таки поддельные оказались?
— Забудьте уже, — Пай обречённо застонал и откинулся на спинку стула. — Сейчас не это важно. И других проблем хватает.
— И что у вас там за проблемы опять? Вчера такая возможность для примиреня была, — проворчал Пок, скрестив руки на груди. Сэб с Клуи согласно закивали.
— Ну, мы немного поговорили, — невнятно пробормотал Пай, отводя взгляд. Было бы странно и слишком неловко рассказывать друзьям, что между ним и Сэнди произошло на самом деле, однако, фактически, это же... можно назвать чем-то вроде разговора? Хаха. Очень... своеобразный разговор. Пай поджал губы и продолжил печальным голосом: — Но он, кажется, избегает меня. Я видел его мельком несколько раз сегодня в университете, пытался даже подойти, но он сразу же уходил. И сам, похоже, не спешит прийти поговорить.
Пок разозлённо выпалил:
— Я разобью ему лицо.
Пай, как ни странно, в этот раз даже не стал сразу же кидаться на защиту Сэнди. Зато выступил Сэб:
— Это всё равно не поможет, — он закатил глаза. — Да что не так с этим Сэнди, чёрт возьми?
Все они синхронно вздохнули. Но не успел Пай как следует всё обдумать, как в кармане завибрировал телефон от пришедшего сообщения. Пай разблокировал экран и стал читать, быстро пробегая глазами по строчкам. От прочитанного его сердце резко подскочило и бешено заколотилось в груди. Ровно как и сам Пай, собственно. Он вскочил из-за стола и бросился прочь, даже не собрав за собой вещи. Друзья проводили его удивлёнными взглядами, но когда сообщения пришли и на их телефоны, всё тут же стало очевидно.
Марк
Кит очнулся
