***
Огрон был наслышан, что Сильваджо и их сущности неуравновешенны, однако долгое знакомство с Думаном давало сомневаться. Тот никогда не был проблемным, зависания из-за «поболтать» были и у Огрона с Нарриманом. Так было до того, как мать его друга была убита и разом юный Думан потерял всю семью. Тогда он впервые увидел эти пылающие зелёно-жёлтым глаза с зрачками-крапинками. Глаза сущности Думана. — Есперу плохо, ему нужно отдохнуть, — первым делом произнёс он. — Что он должен был делать в это время? Тогда Огрон был впечатлён. Сущность и тренировалась, и общалась, и даже работала за Думана. Нарриман бы никогда такого не сделал бы, эта ящерица скорее заявила бы, что он — сущность и выполнять работу не будет. «Я бы и не лез забирать контроль над телом», — недовольно махал хвостом дракон, скалясь от того, что его сравнивают с этой пташкой. Вечером, когда они остались вдвоём в гостиной, то смогли поболтать. Ну, получить на это время они-то получили, но Думан — его сущность, чьего имени он не знал — просто сидел рядом и читал. Каким было удивление мага, когда он прочёл название: «Приключения Синдбада-Морехода». Детская сказка? — Зачем? — не удержался от вопроса Огрон, даже не думая, что вопрос можно было трактовать не так. — Чш-ш-ш, — на человеческий манер он приложил палец к губам. — Еспер только уснул, пускай выспится. Что «зачем»? — только он хотел спросить, тот качнул готовой. — Зачем я заменяю Еспера, зачем зову его только так, а не «Думан» или зачем читаю детскую сказку? — Эмм, — Огрон даже на секунду задумался. Интересно всё. — Валяй всё, нам обоим интересно, — а это был не он, это была его сущность. У Огрона дёрнулся глаз, а не-Думан усмехнулся, медленно кивнув. — Как пожелаете, Огрон, Нарриман, — обратился он чинно. — Потеря матери сильно ударила по моему носителю, потому сейчас я даю ему отдохнуть и прийти в порядок, не занимаясь рутиной. У нас в роду принято обращаться к носителю и говорить о нём по имени, что делит одну и ту же первую букву с нашим. Моё имя начинается на е, потому Еспер. Именно так Сильвы и подбирают, на какую букву будет начинаться второе имя. Что касается сказки… Я читал на ночь Есперу его любимую сказку, чтобы помочь уснуть. Я знаю её едва ли не наизусть, так часто слышал. — Никогда о таком не слышал, — удивился Огрон. — Я думал, он не особо слушал сказки. — Ну какой юноша признается старшему за него другу, что с детства обожает одну сказку? Тем более, что был бы рад слышать её каждую ночь перед сном даже сейчас, — добро посмеялся он. — Все же взрослые и самостоятельные, пусть и такие ещё дети. «Он чертовски прав, — ощерился Нарриман. — Мне нравится этот парень!». Пока Огрон дёрнулся и зашипел на него, сидящий рядом тепло улыбнулся и пытался скрыть усталость. — Честно говоря, я предпочёл бы сейчас поспать, — начал не-Еспер. — Кажется, контроль над телом утомил меня больше, чем стоило. — Тогда тебе стоит поспать, — ответил Огрон и снова влез Нарриман: — Наверное, завтра не свидимся? Как тебя зовут-то хоть? — Да, возможно завтра уже не свидимся. Я не могу сказать своего имени, только Еспер имеет право распоряжаться моим именем. Если я сообщу его, а он не верит до конца, то мы оба будем под угрозой. Потому если он сообщит его вам, значит так и будет. Что ж, спокойной ночи, — и направился в комнату. На следующее утро он увидел спокойного Думана, выходящего из комнаты. Увидев друга, тот улыбнулся и приблизился, вместо приветствия шепча почти на ухо «Еллий». Учитывая то, что сообщил ему Еллий, знание его имени — огромная честь для Огрона и Нарримана. С этого момента у Думана стало меньше недомолвок и секретов от него. Шло время и долго только Огрон и знал его имя. Следующим узнал Гантлос, как ставший дядей, членом семьи, человек. Анагану Думан рассказал уже после войны с феями. Долго, но это было добровольно.***
Маги видели многое. Но когда Анаган явился побитый и с разбитой головой с слежки за феями, они были удивлены. Гантлос и Огроном стали обрабатывать синяки и царапины, а вот головой и текущей кровью занялся Думан. — И вот, слушаю же я болтание этих феечек. А они трещат про то, что этот беззубый котёнок едва не покусала фей, когда те её разбудили, — начал с далёкого свой рассказ мулат. «Беззубым котёнком» у них была Рокси. Просто по аналогии. — И что, это они тебя так оприходовали? — уточнил Думан, перематывая голову. Анаган дёрнулся, зашипел от боли и Думану пришлось ослаблять натяжение бинта. — Не они. Эти дуры так дрожали, что я решил припугнуть беззубого котёнка ещё больше. Прокрался в спальню, она спала. Только подошёл ближе чем на два метра, она проснулась. На меня такие глазищи уставились! Все белые, зрачков не видно, в темноте светятся! Жуть, короче! А эта одержимая как зарычит, как откинет меня магией в окно! Кубарем квартал летел! — маги переглянулись, Огрон приблизился к нему и вдохнул: уж не напился ли случайно? Но подобный тест — тест драконьим нюхом — не выдал ни капли алкоголя в Анагане. — Я не вру! Я ещё, пока летел, слышал как она кричала на примчавшихся фей «Дайте поспать!». — Что это было? — спросил Огрон у Гантлоса и Думана. Наверняка те могли дать ответ, что это. — Предполагаю, это правда могла быть одержимость. Но чем?.. — размышлял Гантлос. Зависший Думан повернулся в сторону входной двери, протягивая: — Это не одержимость… В этот момент их входная дверь громко захлопывается и слышится вой: — Задра-а-али-и! Почему честная сущность должна поневерятся тут и там, чтобы просто выспаться?! — Не повышай голос. Почему вдруг такая жажда спать, родная? — очевидно, что говорил сейчас Еллий. Он единственный, кому было видно, что там происходит. — Сколько тебя помню, ты всегда жаждала больше деятельности, а сейчас что приключилось? — Приключилась эта Сильва! О Отец, мало ей того, что вокруг одни придурки, она их ещё жалеет! Взяла бы в ручки все свои знания, что ночами вычитывает и практикует, прописала бы люлей безмозглым подружкам, по пиздюлене отцу, второму брату, по пропиздюлене этим ебанутым магам! И Есперу на орехи! Днями под её руководством мы не спим, ночью тоже. А я спать хочу-у-у-у! — Успокойся, не драматизируй. Я уверен, всё наладится. — Не наладится, — в бешенстве выдохнула она. — Я проснулась, ей три было! Она с трёх лет методично хочет свести нас в могилу! О, проснулась, бессовестная! Гляньте, перепуганная она, спи дальше давай, мы не уйдём, пока не высплюсь! — неожиданно перешла та. — Да мне плевать, что мы у Чёрного круга! Я пришла к Еллию, остальные не волнуют. Только если этот енотище, под именем Анаган, не будет мешать мне спать! Будешь — то я сделаю так, что Сапфира тебя уроет, — из-за плеча Думана выглянула Рокси. Безумные белые глаза с красными белками и пакостная ухмылочка. Анаган подпрыгнул, отшатываясь. — Не пугай людей безумным видом, — повернул её Еллий. — Наверх по лестнице, третья дверь справа. — Люблю тебя, братик, — нежно распрощалась с ним сущность, поцеловав и погладив по щеке. — Сапфира тоже любит Еспера, пусть и не признается ни за что. — И я тебя. Для Еспера то, что Сапфира жива, шок. Он в восторге и одновременно не понимает ничего. Но неважно, это пройдёт. Мы вас любим, — краем глаза они заметили, как понежнела сущность, мигом похорошев. — Простите. С всегда бесится, если не высыпается или её что-то раздражает. И она склонна к концертам. Чем ярче и красочней он, тем лучше. Думан и Еллий наперебой объясняли, что же сейчас произошло, друзьям. Когда наконец получилось объяснить запутанную схему, чем итог прост — Думан и Рокси брат и сестра, но первый не ожидал этого, думая что сестра мертва — все так устали, что просто отправились по комнатам спать… Было довольно рано, только шесть, когда Думан встал. Приведя себя в порядок, тот направился вниз. С кухни доносился приглушённый свет от заклинания-сферы, что повисла на уровне потолка. Очевидно, чтобы не включать яркие светильники. За обеденным столом сидела Роксана, играя в шахматы. Выражение лица было спокойным и сосредоточенным, в отличие от мельтешащих по цвету глаз — контроль над телом перед каждой перестановкой брала то Сапфира, то Сельма. Сельма, как всегда, выбрала чёрных, а Рокси досталось играть белых. — Утречко! — поздоровалась с ним Сельма. Рокси просто кивнула и вернула всё их внимание на шахматную доску. — Доброе утро. Вы выспались? — Да. В кои-то веки. Сапфира, ну хватит причитать, я обращаю достаточно внимания на игру, — возмутилась на носительницу Сельма. Взяв контроль над телом, Рокси закончила играть с своей сущностью, одним махом устроив шах и мат. Думан залился хохотом. — Нет, ну ты видел?! Сапфира, ты мстительная зараза! Как только не выдала, что я проигрываю?! — лицо с отчаянно-расстроенного сменилось на ироничное. — Потому что эта игра направлена на победу кого-либо, а не на запоротые партии. Я устала пытаться давать тебе шансы выиграть. Еллий, она всегда не умела играть? — обратилась к сущности брата Рокси. — Да, Сельме никогда не удавалось в шахматы, какую бы браваду она не вела.