**Ремарка:**
При температуре тела до 29,4° — 27,2°С пострадавший теряет контакт с окружающей средой, у него продолжается окоченение мышц. И если на начальной стадии дыхание и пульс были учащены, то дальнейшее воздействие охлаждения ведет к их сокращению, нарушению ритма, вплоть до остановки сердца. При температуре тела 26,6°-20,5°С пострадавший теряет сознание, большинство рефлексов угасает; кожа, ставшая красной в начале охлаждения, становится бледной, синюшной. В тяжелых случаях она затвердевает и коченеет.***
— Здесь садиться нельзя. Деревья слишком густые. — Тогда я беру снегоход. — Мартин рванул в подсобку. — Стоять! — Громогласность Коки остановит и мамонта и тиранозавра, вот Мартин и замер — Возьми это. Она протянула парню простую рацию. — Она на случай, если дело всё-таки с нашей техникой. Мы проверяли, они работают. — Спасибо, Коки. — Он хотел пойти, но тут же обернулся вновь — Хей, Джимми. Прости за тот раз, я не хотел быть грубым. — Всё нормально, чувак. Я понимаю. — рыжий парень показал знак «pacific» и улыбнулся. Он явно не злился. Запрыгнув на снегоход, он тут же вдарил по газам, и сорвался с места. Лавируя между деревьями, Мартин слушал указания Авивы через рацию: — Мартин, накренись на 9 часов. Он должен быть где-то через 300 метров. — Понял тебя, Авива. Вглядываясь в распуганную тьму леса от фар, Мартин повторял только одну мантру: «Пожалуйста, будь в порядке!» — 200 метров… 100.***
Тьма. Наконец-то все мысли, перемешивающиеся в голове в однообразную кашу, заменила всепоглощающая тьма. Крис выдохнул, если б мог. Как-то странно… не чувствовать ничего. Это будто пытаться объяснить цвет «ничего». Он ни белый, ни чёрный. он «никакой». И чувствовал он сейчас себя никак. Наверное, это смерть. Крис и испугался бы, если б мог. Но он не может. Ему всё равно.— ##К##с Что это? Кажется, во тьме что-то слышится. Зачем оно тревожит моё небытие? Пусть оставит меня. Я уже мертв. — ##Оч##сь#####по##та### Они зовут меня. Я должен ответить им. Но силы покинули тело. А должен ли я? Может это очередное наваждение… — ##сё####ет##хо#шо## Какой знакомый голос. Я знаю его. Я. хочу к нему. Но как преодолеть эту скованность? Тело, будто давят 10 фур. Не пошевелиться. Опять тьма.
Но какая-то другая. Беспокойная, тягостная. Голоса вокруг снова зазвучали, но в этот раз не оглушающе, а совсем наоборот. Они, будто пробивались сквозь толстую стену. Были слышны лишь урывки. Из общего фона Крис различил женские голоса и один мужской. Самый беспокойный и надрывный. Организм перезапускался и нехотя начинал возвращать чувства своему хозяину. И начал он с боли. Сильнейшая боль охватила всё тело Криса, и он открыл глаза. Свет резанул слезящиеся красные глаза. Боже. Он выжил. Парень застонал и несколько рук аккуратно придержали его, чтобы тот не двигался. Но среди них была одна, которая взяла Криса за руку. — Тише, приятель, спокойно. — Странно, что он пришёл в себя сейчас. — В таком состоянии он может себе навредить. Софа, нука, вколи ему 2 кубика. Инстинктивно повернувшись к тому, кто взял его за руку, парень ахнул. — Крис, это я. Всё хорошо, ты в безопасности. — Это был Мартин. — Мы в карете скорой помощи. «Я что. Выжил?» Доброе родное звучание голоса на короткое время успокоило парня. И он вновь провалился во тьму. В этот раз на долго.***
Последующие пробуждения Криса были медикаментозные. Тягучая слабость в мышцах смешивалась с гулом в голове — это сводило его с ума. Одно стало легче — ушла перетирающая кости боль, особенно в ноге. — Надеюсь, я не сижу на морфие? — шутил Крис, обращаясь к доктору. Добродушному дедушке. — Нет, молодой человек. Будьте уверены, сидеть вы ещё пару недель точно не сможете. Многие части тела Криса — руки, ноги, почти всё лицо и уши — были поражены обморожением и забинтованы. Помимо всего этого, Крис постоянно чувствовал холод. Доктор говорил, что это осложнения после переохлаждения и парень ещё легко отделался. Но Крису казалось, будто это те же голоса, что посещали его перед смертью, преследовали его в виде холода Алтайских лесов. Легче ему становилось только, когда он просыпался, а рядом сидел кто-то из его команды. Например, Мартин. В один из таких разов, он тоже сидел рядом положив руку Крису на предплечие — единственное незабинтованное место, на нескрытых пледом участках тела. — Не спишь? — потихоньку спросил Мартин — Ещё 5:30 утра, поспи ещё. — Нет. Крису хотелось записать в дневник каждую такую секунду, проведённую с Мартином. Теперь это время казалось самым томным, самым дорогим ему, как никакое другое. В памяти всплыло обещание на пороге смерти, о том, что он обязательно признается ему в чувствах. Но время шло — Мартин приходил каждый день — а Крис всё медлил и медлил. Возможно, он ждал реакции Мартина, но то старательно избегал всех «тревожащих» тем, и вёл строго позитивные беседы. Он обосновывал это так: — Больному незачем волноваться, давай лучше поговорим о птицах Дубоносах. Они здесь тоже водятся, ты знал? И Крис говорил. Потому что боялся разрушить эту идиллию, появившуюся благодаря его ранению. Вскоре с Мартином начала приходить и Авива. Тогда Крис и рассказал ей о причинах перебоя со связью. — Зак! Ну конечно. — Авива злилась, но старалась сдержать все ругательства при Крисе — Не волнуйся, уж я ему задам. Крис слегка улыбнулся её искренности и взглянул на Мартина. Но увидев его серьёзное лицо убрал улыбку. Крис так редко видел такого брата, то каждый раз это было для него в новинку. Но тут пришла Коки с Джимми, они быстренько разрядили обстановку. Спустя неделю доктор, наблюдавший Криса, сказал, что теперь его здоровью ничего не угрожает, и через пару дней он может быть выписан, при условии, что за больным будет надлежащий уход. Мартин приложил все усилия, чтобы убедить доктора в том, что он сумеет позаботиться о брате, он проходил курсы первой помощи. Спустя пару таких заходов, доктор согласился.