7 ангелов

Когда Ира передала Мелиссу монахиням, то вздохнула с облегчением. Она была рада, что сделала доброе дело. «Надеюсь хоть теперь мне удастся погулять в саду, — однако тут показался приближающийся Дарин, — Или нет. О-о-ох, я так устала, а тут ещё объяснять свои действия придëтся.» — Привет, — улыбнулась Ира. — Здравствуй. Что это было? — Ты о той девочке? — Да. — Скажем так, еë мать еë ненавидела и избивала просто за то, что она выглядит не как все. И девочка страдала. Она пришла в храм и просила о помощи. Отказывать ей я не стала. К тому же это неправильно, избивать слабого невинного ребëнка. — Никто из нас не невинен. — Ты прав. Я просто не так выразилась. Избивать беззащитного ребëнка несправедливо. Думаю, так лучше. — Тебе не следовало вмешиваться туда. Наши законы этому противоречат, — слегка нахмурился Дарин. — Что прости? Законы? Противоречат? — тут уже нахмурилась Ира, — Ты ведь главный в городе, верно? Тогда скажи мне, неужели ты не знал о происходящем? — Краем уха слышал иногда. — Тогда скажи, почему ты ей сам не помог? Неужели в ваших законах поощряется избиение детей родителями? Аж до крови! — В наших законах поощряются подобные воспитательные меры. Родители делают со своими детьми то, что считают нужными. Потому что это их дети. А ещё наши законы говорят о том, что посторонние не имеют права вмешиваться в дела чужой семьи. Потому что это дела чужой семьи, которые ни тебя ни меня касаться не должны. К тому же с чего ты взяла, что она еë избила до крови? На каком основании ты утверждаешь это? — На основании увиденного и услышанного. Я вошла как раз в тот момент, как мать начала еë избивать. Я слышала, как она говорила, что Мелисса уродливая, что будь еë воля она бы убила свою дочь ещё при рождении, что она бы вышвырнула Мелиссу, но пока не может из-за еë возраста и много всяких прочих гадостей слышала. Ты хочешь сказать, что после вот этого вот я должна была просто развернуться и уйти??? Дарин думал несколько секунд, а потом ответил: — Она сказала это, потому что тебя не видела? — Да. Даже Мелисса меня не заметила. Не сразу по крайней мере. — Чтож, я считаю, что подобное детям еë возраста и еë внешности говорить не плохо, а даже хорошо. Потому что она могла бы зазнаться. Мелисса могла бы подумать, что раз она выглядит не как все, значит она тут главная, а это ужасно. Еë мать уберегла еë от лицемерия. Да, она делала это довольно жëстко, но как видишь Мелисса не стала такой. — Откуда тебе знать какой бы она стала? Может быть она бы стала ещё лучшим человеком, чем сейчас. Но ни я ни ты не знаем что бы с ней произошло, будь у неë настоящая любящая семья. И лично я не хочу знать этого. Потому что это осознание ситуацию уже никак не изменит. Главное что Мелисса сама решила не возвращаться к матери и остаться здесь. Это уже о многом говорит. И я не жалею о содеянном, если что. К тому же из услышанного от тебя можно сделать только один вывод: у вас нет морали и вы все определëнно ненормальные, раз позволяете так себе обращаться с теми, кто на вас не до конца похож. Удивительно, что мы это поощряли. На удивление Дарин улыбнулся. — Ты говоришь так, потому что привыкла жить в более простом и свободном мире, где подобное считается жестоким. И ты не желаешь принимать наш мир таким, какой он есть. Я не виню тебя, но прошу больше не делать подобных вещей в будущем. Это незаконнно. — Я живу не по вашим законам. — Пока ты живëшь на территории города, ты обязана жить по его законам, хочешь ты этого или нет. — Я даже в глаза не видела ваших законов. — О, точно. Я обязательно тебя с ними ознакомлю, но позднее. Собственно сейчас я пришëл по другому поводу. Сегодня вечером можно будет попытаться вернуть тебе память. Тобой займутся монахи высшего звена. Но не факт, что попытки пройдут успешно. Возможно, это не сработает. — Ничего. В случае неудачи можно будет попробовать ещё раз. — Думаю да. Я пойду пожалуй. А завтра обязательно дам тебе почитать сборник с нашими законами, — Ира угукнула, скрестив руки, — Хей, не злись, — улыбнулся Дарин, — Улыбка тебе идëт больше. С этими словами парень удалился. Девушке же буквально через несколько секунд стало очень стыдно за то, что она нарычала на Дарина. Внутри неë всë ещё пылала любовь, которая говорила о необходимости принесения извинений. Поэтому она не стала тратить время и побежала за парнем. Однако произошедшее далее оставило глубокий болезненный след в сердце Иры. Когда она показалась из-за поворота, то увидела, как Дарина обнимает за шею какая-то девушка. Она что-то весело говорит ему, а тот также весело ей отвечает, а потом девушка хихикнула, поцеловала быстро Дарина в губы, схватила его за руку, и они куда-то быстро убежали. Оба не заметили наблюдающей. Сердце Иры больно сжалось в груди от подобный нежности. Она села за поворот у стены, съехав по ней на траву, и всë поняла. Только сейчас Ира увидела то, что не позволяли ей увидеть еë чувства. Всë это время жизнь давала девушке понять, что она и Дарин не могут быть вместе. Потому что он воспитан совершенно иначе. Его воспитал культ, которого явно стоит опасаться за его взгляды и обычаи. Ира же из большого мира, в котором Дарин если и был, то несколько раз от силу. И он точно не выходил к подобным Ире людям, не говорил с ними, не узнавал про их обычаи и культуру. Ему это не надо. Он довольствуется тем малым, что даëт их вера. Дарин тот человек, которому нормально жить на отведëнной границами территории. Он не стремится вырваться и посмотреть что находится за их пределами. Ему это кажется немыслимым, неправильным, недозволенным. А Ира в его глазах выглядит как не совсем разумный человек, которого стоит контролировать, и тогда она станет прекрасным членом их общества. Но хочет ли этого сама Ира? Ему всë равно. Он главный в этом месте, а значит она должна ему подчиняться, даже несмотря на то, что та является ангелом. — Здравствуй, ангел, — прозвучал вдруг приятный мягкий голос чумного доктора, — Что с тобой? Почему ты грустишь? Ира взглянула на стоящего со стороны входа друга, а потом вновь опустила голову на колени на руки. Носатый подошëл к девушке и присел, смотря на неë. — Тебя кто-то обидел? — Да. — Кто? — искренне удивился носатый. — Любовь, — всë также расстроено отвечала Ира, — Не ожидала, что она может быть настолько жестокой. — Значит он всë-таки имеет девушку, — после недолгой паузы проговорил доктор. — Ты знал об этом? — удивилась Ира. — Предполагал. С самого первого дня нашего пребывания здесь, я заметил, что ты не равнодушна к нему. Твоя температура заметно повышалась, когда он был рядом. Как зовут этого юношу? — Какая разница… Дарин, — вновь загрустила Ира. — Просто хочу его запомнить. — А он знал о твоих чувствах? — спросил подошедший ящер. — Нет. Я всë хотела рассказать ему, да никак времени не находила. — Серьёзно, не находила? Да если ты его любила тебе нужно было признаться ему уже давно, — негодовал ящер. — Какая разница. В этом уже нет смысла, потому что если бы я делала это, он бы сказал, что у него есть девушка. К тому же он, наверняка, ничего не чувствует ко мне. Потому что вëл себя всегда спокойно и также говорил. — Мне кажется он подавляет свои эмоции, — сказал чумной доктор. — Поддерживаю. Он не показал своего страха, когда я зарычал на него тогда, при нашей первой встрече. Так что не спеши делать выводы. А эта девушка может быть просто его сестра. — Его сестра умерла при рождении. Он сам рассказывал. К тому же они ведут себя не как брат и сестра, а как пара… у которой взаимная сильная любовь друг к другу, — ещё грустнее закончила Ира. Ящер начал злиться на этого Дарина за то, что он посмел так обойтись с его хозяйкой. — Я могу убить еë, и тогда он будет свободен, — совершенно спокойно и невозмутимо выдал вдруг ящер. — Что?! Нет! — испугалась Ира, — Не надо никому вредить и никого убивать! Можно обойтись и без этого. — И как же обойтись? — Я…просто попробую поговорить с ним. Завтра. Или сегодня вечером… Не знаю точно. Но я поговорю с ним и решу всë раз и навсегда, — серьëзно сказала Ира.