***
Сбросив вызов, Изабель направилась в тренировочный зал. Она знала наверняка, где искать следующего «пациента». А ведь ей и самой бы не помешала психологическая поддержка, просто дружеский разговор, в котором она не будет выступать в качестве опросного листа, вытаскивая из человека его эмоции, мысли и чувства, помогая справиться с ними. Несмотря на поздние два часа ночи, в тренировочном зале слышатся удары. — Значит, не ошиблась, — произносит про себя Изабель. Девушка подходит к стеклянным дверям просторного зала. Весь пол — площадка для боя. На одной из стен находится выдвижной стеллаж с оружием. На другой — инвентарь для тренировок. А в глубине зала — боксёрские груши и манекены. И вся эта площадка сейчас принадлежала Александру Лайтвуду. Он сейчас был похож на смертоносный вихрь, готовый снести противника в два счёта. Парень, казалось, находился не в этом мире, не замечая вошедшую сестру. Отрабатывая удары на бедной груше, готовой уже рассыпаться в прах — только прикоснись к ней, он даже не замечал, что бинты на кулаках уже пропитаны кровью насквозь. На лице только сосредоточенность; стеклянные глаза, нахмуренные брови и стиснутые губы дают понять — подходить сейчас к нему не стоит, если не хочешь испытать на себе всю бурю эмоций охотника. Но Изабель знает — ей можно. Младшая сестра всегда читала его как открытую книгу. Если хочешь утаить от Иззи что-то, просто не попадайся ей на глаза. Стоит ей взглянуть в лицо брату, услышать его голос, увидеть любое движение — она как сканер определяет состояние Алека. И сейчас Изабель видела, как страдает её любимый человек. Большой брат, готовый броситься в огонь за сестрой, закрыть ее от врагов, от всего мира, убить любого, кто посмеет её обидеть, сейчас и сам нуждается в поддержке. — Алек, — боясь напугать сосредоточенного и явно утонувшего в мыслях брата, тихо произносит Иззи. Лайтвуд вздрагивает, наконец осознавая, что слишком увлёкся избиением груши. Он смотрит на свои руки, понимая, что даже иратце не сможет сразу излечить раны. Парень опирается рукой о стену, опуская голову, скрывая лицо от сестры. Его мысли разбросаны, эмоции вышли из-под контроля, ему нужно время, чтобы прийти в себя. Иззи понимает это и просто ждёт, когда брат будет готов к разговору. Взяв аптечку, Лайтвуд достаёт всё необходимое для обработки раны, прислушиваясь к тяжёлому дыханию брата. Спустя пару минут молчания Алек наконец обращает свой взгляд на Изабель, которую моментально охватывает ужас. Глаза её брата излучают такую острую боль и страдание, что становится сложно дышать. На вас когда-нибудь смотрели два ледяных холодных кристалла глубоко синего цвета? Да так, что становилось одновременно страшно и холодно. Еще минута такого взгляда, и Иззи разрыдается. И плевать, что она сумеречный охотник, боец, умеющий управлять своими эмоциями, как ангельским клинком. Сегодня все вокруг испытывают её эмоции на прочность. — Алек, нужно обработать раны, — голос девушки дрожит, выдавая переживания той с потрохами, Иззи подходит наконец к брату. Проблема в том, что самую больную рану сейчас вылечить даже магия не сможет — душевную. Девушка аккуратно разбинтовывает руки брата, быстро обрабатывает сбившиеся костяшки, стирая кровь, и активирует иратце. Всё это время парень стоит как истукан, буравя взглядом открытую аптечку. И что сейчас творится в его голове — даже Разиелю неизвестно. — Меня сейчас разрывают чувства на части, — закрыв глаза, Лайтвуд словно отключил разум и решил высказаться сестре, понимая, что та не только внимательно выслушает, но, возможно, даст совет. Хотя на последнее он не рассчитывал, не в этом случае. — Я просто не могу уложить мысли в голове, Иззи, я должен её ненавидеть, — осмелился взглянуть на сестру охотник, — должен презирать, осуждать, не знаю, что там ещё делают люди, когда его предаёт любимый человек... Но... всё, что я хочу — увидеть её, услышать, прикоснуться... Понять, что она снова не исчезла, что с ней всё в порядке. Это так глупо, она же сбежала от меня, так ещё и с ним! — Изабель на секунду отшатнулась от брата, испугавшись внезапной вспышки гнева, но решила не мешать ему изливать душу, надеясь, что от этого станет легче. — Ты была у неё? — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Алек. Он знал, что любопытная и пронырливая Иззи не могла просто так оставить появившуюся спустя полтора месяца подругу без допроса. — Я... заходила к ней, — девушка не знает, что сказать, чтобы не причинить ещё большую боль брату. — Что она сказала? — взгляд всё ещё был сосредоточен на аптечке, а разум словно по заданному механизму выдавал вопрос за вопросом. — Я расскажу тебе всё, что узнала за не очень уж и большое время общения. Только пообещай мне, что не будешь бросаться в пекло и действовать необдуманно. — Я постараюсь. — Алек, — Изабель явно не устраивал такой ответ. — Иззи, я не могу разбрасываться обещаниями, за которые не могу полностью отвечать. Но я правда буду стараться. Говори, что ты там узнала. Лайтвуд посмотрела на брата и поняла, что спорить бесполезно. Она собрала аптечку и отнесла её на место. Когда охотники буквально упали на диван, вымотавшиеся физически и морально, Иззи начала поток своих мыслей. — Почти сразу после того, как ты ушёл, я кинулась в комнату Клэри. К счастью, Доминика там не было, — от этого имени лицо Алека скривилось в гримасе неприязни. Изабель положила свою ладошку на плечо брата, давая понять, что она всегда готова поддержать его, и продолжила свою речь. — Я хотела узнать хотя бы причину побега Клэри из Института, на что я получила ответ в форме «Хотела сменить обстановку». Лицо Алека можно использовать в качестве иллюстрации всех эмоций, которые только можно изобразить. Его брови поднялись вверх и лицо показывало, что он тоже удивлён таким ответом Клариссы. — Ну не могла вечно рвущаяся на все миссии Клэри разлюбить так сразу сумеречный мир. Тем более после обращения её лучшего друга! — Иззи приходилось сдерживать себя, чтобы не перейти на крик и не перебудить весь Институт. — А потом она наконец соизволила посмотреть мне в глаза. Ты видел её взгляд? — получив отрицательный знак головой, девушка продолжила. — Я тоже. Я думала, что ей просто стыдно посмотреть нам в лицо, ей стыдно за свой поступок. Но её глаза... Алек, в них нет жизни. Это будто и не Клэри вовсе, а безвольная кукла... — Изабель замолкает, еле сдерживая слёзы, давая брату обдумать услышанное. Алек продолжал молчать, боясь сорвать установившийся контроль. — Я хотела вытянуть из Клэри хоть немного эмоций, может, тогда бы она разговорилась, но пришёл Дом. Он явно не планировал моего появления в их комнате. Но проблема в другом — с его приходом она будто отключилась от мира, моментально уснув. Алек, она даже ни слова мне не сказала после появления Дома в комнате. Она... — Словно под его контролем, — заканчивает за неё фразу охотник. — Я не знаю. Но даже если это и так, то я не могу объяснить внезапной свадьбы, беременности и побега из Института. — Свадьбы? — прошептал нефилим. — Да, — так же шёпотом произнесла Изабель. — Они не связали души и сердца, но по меркам обычных людей они — семья. И снова гробовая тишина. Нужно время, чтобы уложить полученную информацию в голове. — Нам нужен Магнус, Джейс и Саймон. Дождёмся утра, — Алеку явно сейчас нужен был отдых, иначе можно было свихнуться. — Не спускай с Клэри глаз, прошу тебя, за Домиником я сам пригляжу, — стиснув челюсти, произнёс парень. — Пойдём спать, — как ни пытался смириться с ситуацией Лайтвуд, он уцепился за размышления и подозрения сестры как за спасательный круг. Не в его стиле быть оптимистом, но сейчас ему такая стратегия казалась самой правильной. Как минимум для его собственного разума, который за последние два месяца мутнел всё сильнее. — Ты иди, а я ещё кое-что проверю. Спокойной ночи. — Не сиди тут долго, спокойной ночи, — Алек поцеловал сестру в лоб, и направился в комнату.***
Лайтвуд шёл по коридору по инерции, не разбирая дороги. И только очнувшись возле своей двери, он понял, что комната Клэри находится по соседству. Да, наведываться туда не стоило — душа и без того ноет. А увидеть её рядом с Домиником сродне пытке. Эта маленькая девочка навечно засела в когда-то холодном сердце охотника. Он даже не успел понять, как сердце уже упало в руки девушки, открывая для неё тяжёлый талмуд с миллионами страниц под названием «Александр Лайтвуд». Он подошёл к приоткрытой двери, Кларисса всегда оставляла маленькую щёлочку света, и аккуратно заглянул внутрь. Тишина, спокойствие, размеренное дыхание двух людей. «Пока двух», — подумал охотник, вспомнив о ребенке. Ему хотелось кричать от безысходности. Не будь Клэри сейчас беременной, он бы закрыл её у себя в комнате и не выпускал оттуда, пока не разобрался бы с Домиником. Пока не был бы уверен, что с ней всё в порядке, что она счастлива. Пока не увидел бы прежние искорки в её глазах, потухшие за эти полтора месяца по непонятной ему причине. Плевать он хотел на законы примитивных, их брак и прочие бредни. Да даже если бы их связали руной брака — Алек бы нашёл способ отмотать время назад, заглянуть в глаза его Фрэй и спросить — того ли она желает? Того ли любит? Лайтвуд не понимал: это он такой самоуверенный в себе или в чувствах Клариссы? Нет, нельзя действовать сгоряча. Холодный разум — вот его оружие в этой войне. Они выяснят, что случилось с Фрэй, и сделают всё, чтобы вернуть её обратно, её прежнюю. А сейчас лучше не бередить раны, а пойти спать, раскладывая все свои бушующие мысли по местам. — Спокойной ночи, Клэри, — закрывая дверь, охотник покинул комнату. Только он не услышал, что его слова не остались без ответа. — Спокойной, Алек, — еле слышно, не просыпаясь, пробормотала Клэри.